овек.
  - А здесь встречаются снарки?
  - Нет.  Для этого нам надо было бы  затаиться, стать невидимыми. А заметили
бы мы что-нибудь, если б стали невидимками? Я должен поразмышлять над этим.
Вы тоже детектив?
  - Нет, я... э-э... я путешествую слонами.
  - Прекрасное занятие. Но  здесь вам едва ли повезет. У нас есть жирафы... -
Он заговорил,  стараясь перекричать музыку и  окидывая взглядом карусель. -
...Верблюды, две  зебры, уйма  лошадей, Но слонов  нет. Обязательно сходите
посмотреть на Большой парад; там наверняка будут слоны.
  - О, постараюсь не пропустить.
  - Вы не должны пропустить. Это будет самый удивительный парад, и длиться он
будет так долго, что никогда не достигнет назначенного предела; каждая миля
его будет  до отказа  заполнена всякими чудесами,  и каждое из  чудес будет
восхитительнее прежнего. Вы уверены, что вы не тот человек, которого я ищу?
  - Не думаю. Послушайте,  что бы вы предприняли, чтобы отыскать в толпе леди
с собакой?
  - Ну, если  она придет сюда, я дам вам знать. А  лучше всего, идите вниз по
Кэнел-стрит.  Да,  думаю,  будь  я леди  с  собакой,  я  пошел  бы вниз  по
Кэнел-Стрит. Женщины обожают надевать  маски, а это значит, что они могут и
снять их.
  Джонни встал.
  - Как мне добраться до Кэнел-стрит?
  -  Идите прямо  через  центральную часть  города мимо  здания  оперы, затем
поверните направо  у Чаши  роз. Дальше будьте  осторожны, так как  ваш путь
будет  пролегать  через  район   Небраски,  который  находится  под  полным
контролем Ак-Сар-Бена.  Всякое может случиться. После  Небраски будет округ
Калаверас  -  остерегайтесь  темных  личностей!  -  а  там  и  Кэнел-стрит.
  - Большое вам спасибо!
  Джонни пошел в указанном  направлении, не забывая смотреть по сторонам, ища
леди с  собакой. Это однако не  мешало ему удивляться всему,  что он видел,
пробираясь  сквозь толпы  ликующих людей.  Видел он  и пса, но  он оказался
собакой-поводырем - очередное чудо из чудес, ведь живые ясные глаза хозяина
собаки  прекрасно  справлялись  со своей  обязанностью  и  видели все,  что
происходило  вокруг,  и  тем  не менее  мужчина,  шедший  рядом с  собакой,
позволял ей выбирать путь и послушно следовал за ней, словно для каждого из
них    иной   способ    передвижения    был   немыслим    или   неприемлем.
  Вскоре  Джонни  добрался до  Кэнел-стрит;  иллюзия  присутствия на  реально
существующей  улице  была  настолько  полной,  что  ему  с  трудом  удалось
отделаться от мысли, что  он мгновенно и чудесным образом перенесся в Новый
Орлеан. Карнавал  был в  полном разгаре, здесь  праздновали Сытный Вторник;
повсюду толпились  люди в масках. Джонни купил  маску у уличного продавца и
продолжил свой путь.
  Поиски  леди с  собакой стали  казаться ему  делом безнадежным.  Улица была
битком забита  веселившимися людьми, которые наблюдали  за парадом Общества
Венеры. Дышать было тяжело,  но еще тяжелее - просто двигаться и продолжать
поиски.  Он   с  облегчением  вздохнул  только   тогда,  когда  свернул  на
Бурбон-стрит, где  размещался Французский квартал -  и вдруг увидел собаку.
  Он не сомневался, что  встретил ту самую собаку. На ней был костюм клоуна и
колпачок,  но это  не  помешало ему  заметить удивительное  сходство  с его
собакой. Он поправил себя - с Бродягой.
  Собака взяла сосиску, благодарно взглянув ему в глаза.
  - Где она, дружище?
  Собака басисто гавкнула и  устремилась в толпу. Джонни сразу отстал от нее,
так как в отличие  от собаки не мог передвигаться в такой тесноте. Но он не
унывал -  раз уж ему удалось  отыскать собаку, значит, он  отыщет ее снова.
Именно  на  бале-маскараде  он   впервые  встретил  свою  Марту;  она  была
грациозной Пьереттой, а он - толстым Пьеро. Они вместе любовались рождением
нового дня, и, прежде чем солнце снова скрылось за горизонтом, решили стать
мужем и женой.
  В  толпе он искал  глазами Пьеретту,  почему-то не сомневаясь,  что хозяйка
собаки наденет именно этот костюм.
  Все, связанное с ярмаркой,  напоминало ему о Марте и ни на минуту не давало
забыть  о  ней  -  если  вообще  ее  можно  было  забыть.  Как  они  вместе
путешествовали - она всегда  была рядом - используя каждый отпуск, когда бы
его ни давали. Закидывали  в машину путеводитель Дункана Хайнса и несколько
сумок  -  и  в  дорогу. Перед  ними  расстилалась  широкая лента  пустынной
автострады. Марта... сидела рядом... не спуская с него глаз, и распевала их
дорожную песню  "Прекрасная Америка":  "...купаются в лучах  твоих, сверкая
белизной,   все   города   твои;    их   блеск   не   замутнен   слезой..."
  Однажды она  сказала ему,  когда они мчались  по шоссе через...  где же это
было?   Блэк   Хиллз?  Озарк?   Поконес?   Неважно.   Она  сказала   тогда:
  -  Джонни, ты  никогда не будешь  Президентом, а  я никогда не  буду Первой
Леди, но  держу пари, что мы  знаем о Соединенных Штатах  больше, чем любой
Президент. У  этих деятельных,  способных людей никогда  не бывает времени,
чтобы увидеть свою страну, действительно не бывает.
  - Наша страна чудесна, дорогая.
  -  Ты прав,  она чудесна.  Я могу  целую вечность  путешествовать по  ней -
путешествовать слонами. С тобой, Джонни.
  Он протянул  руку и погладил ее  по колену; рука его  до сих пор помнила то
прикосновение...
  Шумная веселая толпа в искусно воссозданном Французском квартале постепенно
рассеялась; пока он грезил, люди незаметно разошлись. Он остановил красного
чертенка.
  - Куда все уходят?
  - На парад, конечно.
  - На Большой парад?
  - Да,  он вот-вот  начнется. - Красный  чертенок двинулся дальше,  и Джонни
пошел за ним. Кто-то дернул его за рукав.
  - Вы  нашли ее? - Это  была миссис Эванс, слегка  изменившая свою внешность
черным домино; рядом с ней, взяв ее под руку, шел высокий пожилой Дядя Сэм.
  -   Что?  О,   здравствуйте,   миссис  Эванс!   Что  вы   имеете   в  виду?
  - Не притворяйтесь. Так вы нашли ее?
  - Как вы узнали, что я ищу кого-то?
  - Конечно,  вы искали. Ладно, продолжайте.  Нам пора. - И  они затерялись в
толпе.
  Когда Джонни  добрался до места, откуда  начинался маршрут Большого парада,
тот уже  начал свое  триумфальное шествие. Но  это не имело  ровно никакого
значения,  так  как  параду  было  бесконечно далеко  до  завершения.  Мимо
проходили Холли, Колорадо, Бустерс;  за ними последовала знаменитая отлично
вымуштрованная  команда   Шрайнера.  Затем  настала  очередь  Предсказателя
Хорассана  в чалме  и его  Королевы любви  и красоты, которые  прибыли сюда
прямо  ив  своей  пещеры  в  низовьях  Миссисипи...  Парад  Юбилейного  дня
школьников из Бруклина, махавших маленькими американскими флажками... Парад
роз из Пасадены с  растянувшимися на несколько миль платформами, утопавшими
в цветах... Шумная индейская Конференция, которую представляли двадцать два
племени; в  их колонне  не нашлось ни  одного щеголя, который  не увешал бы
себя драгоценностями, обработанными вручную, меньше чем на тысячу долларов.
После коренных жителей Америки на лошади прогарцевал Билл-Бизон со шляпой в
руке;  его  локоны  развевались  на  ветру,  а  козлиная  бородка  надменно
топорщилась.  Далее  проследовала   гавайская  делегация  с  самим  королем
Камахамеха  в  роли Алии,  Повелителя  карнавалов;  всю дорогу  он с  чисто
королевской импульсивностью  пританцовывал, и висевшие на  его шее гирлянды
из живых  цветов, в чашечках которых еще не  высохла роса, метались в танце
за  его   спиной,  словно   посылая  всшм  привет   с  Гавайских  островов.
  Празднику не  было конца. Уличные  танцоры из Оджаи и  северной части штата
Нью-Йорк;  дамы и  джентльмены из  Аннаполиса, Куэро, Техаса,  Терки Трота;
представители всех  спортивных обществ  и клубов любителей  марш-парадов из
старого  Нового  Орлеана  с двойными  факелами;  знать,  бросавшая в  толпу
безделушки  - зулусский  король с бронзово-смуглыми  приближенными, которые
пели: "Те, кто был всем, сомневались в этом..."
  Появились лицедеи; "идя навстречу  пожеланиям толпы", они сыграли пантомиму
"Ох  уж  эти  чертовы  золотые  туфли".  Зажигательная  джига,  исполненная
участниками театра  масок, была старше, чем  страна, отмечавшая праздник, -
ведь  она  родилась на  заре  человечества, когда  оно впервые  праздновало
приход весны. Прошли участники клубов любителей маскарадов; их руководители
были одеты в плащи, стоившие целое состояние - или закладной на стандартный
одноквартирный дом  - и пятьдесят пажей помогали  им нести их сокровища. За
ними шли  вольные клоуны и другие комики  и наконец - благозвучные струнные
оркестры, чьи мелодии вызывали слезы.
  Джонни мысленно вернулся в  44-й год, когда он впервые увидел их - стариков
и совсем юных мальчиков, поскольку всех годных к строевой забрали на войну.
А  еще  он  вспомнил о  том,  чего  не должно  было  быть  на Брод-стрит  в
Филадельфии  в  первый день  января,  -  о мужчинах,  ехавших  на параде  в
колясках, потому  что (да простит нас милосердный  Бог!) они не могли идти.
  Джонни снова взглянул на  праздничное шествие и увидел колонну автомобилей,
израненных  в  последней  войне. Он  обратил  внимание  на одного  ветерана
Республиканской  армии: старомодная  шляпа,  руки скрещены  на набалдашнике
трости.  Джонни   затаил  дыхание   и  ждал.  Приблизившись   к  судейскому
возвышению,  автомобили остановились,  и все,  кто находился в  них, вышли.
Помогая друг другу, прихрамывая и еле передвигая ноги, они из последних сил
перебрались  через судейскую  линию,  не посрамив  честь клубов,  к которым
принадлежали.
  Но на этом чудеса не кончились - ветераны не стали возвращаться в машины, а
строевым зашагали по Брод-стрит.
  Затем  улица  превратилась  в  Голливудский  бульвар,  замаскированный  под
Переулок   Санта   Клауса  более   удачно,   чем   это  удавалось   сделать
кинематографистам,  несмотря на все  их попытки.  Чего тут только  не было:
подарки, безделушки, сладости для  всех детей, да и для всех взрослых детей
тоже. Наконец прибыла платформа  самого Санта Клауса, такая длинная, что ее
нельзя было охватить взглядом - настоящий айсберг, почти Северный полюс. На
платформе, по обе стороны от святого Николаев, сидели Джон Барримор и Микки
Маус.
  В задней части огромной  ледяной платформы виднелась маленькая трогательная
фигурка.  Джонни прищурился  и узнал  в ней  мистера Эмметта  Келли, короля
клоунов, в  роли Печального Уилли. Уилли не радовался,  - о нет, он дрожал.
Джонни  не  знал,  плакать  ему или  смеяться.  Игра  мистера Келли  всегда
действовала на него таким образом.
  И вот пришли слоны.
  Большие слоны, маленькие слоны, слоны средних размеров, от совсем крошечных
Ринклов  до великанов  Джамбо...  а рядом  с ними  сильные  мужчины: Честер
Конклин, П. Т. Барнум, Уолли Беери, Маугли.
  А   вот   это,   сказал   себе   Джонни,   должно   быть,   Малберри-стрит.
  Со стороны  двигавшейся колонны послышался шум:  незнакомый человек отгонял
кого-то прочь.  Джонни увидел, что это  была собака. Он свистнул; животное,
казалось,  пришло  в замешательство.  Затем  собака  узнала его,  стремглав
перебежала через дорогу и прыгнула ему на руки.
  -  Оставайся  со  мной,  -  сказал  ей  Джонни.  -  Тебя  могут  затоптать.
  Собака лизнула его в лицо. Свой клоунский костюм она где-то потеряла, но на
шее все еще болтался сбившийся колпачок.
  - Куда ты бежал? - спросил Джонни. - И где твоя хозяйка?
  Приближались последние слоны, по трое в ряд, впряженные в громадную карету.
Из толпы  зрителей раздался  громкий звук трубы,  и процессия остановилась.
  - Почему они остановились? - обратился к соседу Джонни.
  - Погодите немного. Скоро увидите.
  Великий церемониймейстер праздничного марша  поспешил назад. Он ехал верхом
на  черном  жеребце  и выглядел  великолепно  в  вилланских сапогах,  белых
бриджах,   визитке  и   цилиндре.  Он   ехал  и  поглядывал   по  сторонам.
  Поравнявшись с Джонни, он  остановился. Джонни крепче прижал к себе собаку.
Великий  церемониймейстер спешился  и  поклонился. Джонни  обернулся, чтобы
посмотреть, кому преназначался этот поклон. Церемониймейстер снял роскошный
цилиндр и посмотрел Джонни прямо в глаза.
  -  Сэр,  вы Человек,  Который  Путешествует  Слонами? -  Это было,  скорее,
утверждение, чем вопрос.
  - Что? Да.
  - Я  приветствую вас, Rex  [Царь (лат.)]! Ваше величество,  ваша королева и
ваш  двор ждут  вас. -  Человек слегка  повернулся, как бы  показывая путь.
  Джонни ахнул  и подхватил  Бродягу под мышку. Церемониймейстер  повел его к
карете, запряженной слонами. Собака вырвалась и прыгнула в карету, прямо на
колени  леди. Та погладила  ее и  счастливыми глазами посмотрела  на Джонни
Уоттса.
  - Здравствуй, Джонни! Добро пожаловать домой.
  Он всхлипнул:
  - Марта!  - И Rex, спотыкаясь  полез в карету, чтобы  обнять свою королеву.
  Впереди  прозвучал мелодичный  голос трубы,  и процессия снова  тронулась в
свой бесконечный путь...



   Роберт  ХАЙНЛАЙН
   ИСТОРИЯ БУДУЩЕГО
                        THE PAST THROUCH TOMORROW
                     (ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА)  (PREFACE)

Не пристало пророку быть слишком точным.
   Лайон Спрэг де Камп


   Рассказы и повести этого и  других  томов  серии,  представляемой  вашему
вниманию, не являются ни пророчествами, ни хрониками. Так  что  автор  будет
весьма удивлен, если какая-нибудь его история окажется достаточно близкой  к
событиям  реального  будущего  и  станет   рассматриваться   как   сбывшееся
пророчество,
   Все произведения серии - из разряда "что произойдет,  если",  где  "если"
(основа любой истории) является некоторым  возможным  изменением  социальной
среды, зародыш которого таится в нашей  современной  технике  или  культуре.
Иногда эта возможность совершенно абстрактна, а иногда -  почти  реальность,
как, например, в историях о межпланетных путешествиях.
   Псевдоистория ближайшего будущего, прорисованная в  таблице,  которую  вы
найдете в этом томе [см. файл FUTURE.BMP], может создать впечатление, что  я
всерьез пытался пророчествовать. Однако это впечатление  обманчиво.  Таблица
составлялась по ходу дела из фрагментов для того, чтобы я не допускал ошибок
при  написании  новых  историй.  Первоначально  она  даже  была  большой   и
настенной, а я время от времени добавлял в нее карандашом новые данные. Саму
идею мне пришлось  позаимствовать  у  г-на  Синклера  Льюиса,  который,  как
известно, ведет картотеки, справочники и даже рисует мелкомасштабные  карты,
касающиеся  придуманного  им  штата  Виннимак  и  его  столицы  Зенита.  Для
большинства читателей  г-н  Льюис  ухитрился  сделать  Зенит  со  всеми  его
жителями куда более  реальным,  чем  какой-нибудь  настоящий  город  схожего
размера на Среднем Западе. Я понял, что прием, который столь пригодился г-ну
Льюису, так же послужит и мне - отчего и украл  идею.  И  я  рад,  что  могу
принародно объявить себя должником.
   В 1940 году я похвастал своей таблицей перед  Джоном  Кэмпбеллом-младшим,
который и настоял на ее публикации. С той поры я словно  приклеился  к  ней:
мне все труднее становилось написать рассказ, не влезающий в  эту  схему.  Я
вынужден был придумать себе несколько псевдонимов,  чтобы  использовать  их,
когда в голове возникает вещь,  совершенно  несовместимая  с  предполагаемой
"историей будущего". Но теперь эта таблица едва ли нужна, содержащаяся в ней
"история будущего" так же реальна для меня, как и Плимутская скала.
   Предлагаемая вам серия историй была начата десять лет назад, и  эти  годы
принесли  столько   революционных   изменений   в   технике,   сколько   все
предшествующее  столетие.  Большое  число   самых   отчаянных   предсказаний
писателей- фантастов угодило в багаж журналистов. В моей  схеме  вы  найдете
ракетные установки, отнесенные мной на следующий век, - но немцы создали  их
во время Второй мировой войны. Схема показывает 1978 год, как  дату  первого
полета на Луну, - возможно, я поспешил, однако не стану биться об  заклад  с
кем-либо, считающим, что это произойдет раньше.
   Декорации меняются - спектакль продолжается. Технологии бегут  вперед,  а
вот люди упорно остаются прежними.  Недавно,  стоя  у  газетного  киоска,  я
насчитал в нем четырнадцать различных астрологических журналов и  ни  одного
астрономического. От Плимутской скалы до атомной энергетики прошло всего три
столетия, а в США по-прежнему сельских туалетов больше,  чем  ватерклозетов.
Причем до того дня, когда человек  впервые  пройдется  по  молчаливому  лику
Луны, эта пропорция изменится ненамного. Аномалии Века Высоких Энергий более
странны чем его чудеса.
   Но это все-таки великий и прекрасный век,  удивительнейший  из  тех,  что
видела наша легкомысленная планета. Иногда - смешной, чаще -  трагичный,  но
всегда прекрасный. Самые дичайшие фантазии,  конечно  же,  побледнеют  перед
тем, что в действительности грянет на  наши  головы,  И  будь  то  горе  или
радость - я хочу принимать участие в этом шоу как можно дольше.
   Р. Э. Хайнлайн
   Колорадо-Спрингс, штат Колорадо 5 мая 1949 г.



   Роберт  ХАЙНЛАЙН
   ДОРОГИ ДОЛЖНЫ КАТИТЬСЯ


   - Кто заставляет дороги кататься?
   Оратор застыл на трибуне,  ожидая  ответа.  Послышались  редкие  выкрики,
рассекающие глухой, настороженный гул собравшихся в зале людей:
   - Мы!
   - Мы!
   - Мы, кто же еще!
   -  А  кто  там,  в  "преисподней",  делает  всю  грязную  работу,   чтобы
добропорядочные чистюли могли спокойно разъезжать наверху?
   На этот раз люди откликнулись дружным ревом:
   - Мы-ы!...
   Не теряя времени зря, оратор подпускал пару. Слова уже не падали одно  за
другим, а неслись с металлическим скрежетом - бойко, без  остановок,  словно
полотно транспортера. Говоривший  навис  над  толпой,  стараясь  задержаться
взглядом на каждом и одновременно обращаясь ко всем:
   - На чем держатся бизнес? На дорогах! Что подвозит людям жратву?  Дороги!
Как они едут на работу? Нас везут дороги! А как  добираются  докой  к  своим
женам? Опять же - по дорогам!
   Он выждал эффекта ради и, понизив голос, продолжил:
   - Где они все окажутся, если вы, парни,  перестанете  двигать  дороги?  В
заднице, вот где, и они это прекрасно знают! Знают, но что это в них меняет?
Да ничего!  Неужели  мы  просим  у  них  слишком  много?  Или  наши  просьбы
необоснованны?  "Право  увольняться  по  собственному  желанию".  У  каждого
работника в любом другом месте оно есть. "Равная зарплата с  инженерами".  А
почему бы и нет? Кто здесь настоящие профессионалы -  мы  или  они?  Неужели
обязательно надо отбарабанить свое в курсантах, нарядившись  в  их  дурацкие
шапочки, чтобы выучиться протирать подшипники  или  опускать  барабаны?  Кто
по-настоящему отрабатывает свой хлеб - джентльмен в  конторе  или  парень  в
"преисподней"? Какие еще у нас требования? "Право самим выбирать инженеров".
Да, мы хотим этого! Кто сумеет лучше подобрать инженеров - техники или тупая
экзаменационная комиссия, которая даже носа в "преисподнюю" не совала  и  не
может отличить подшипника от катушки электромагнита?
   Он, словно прирожденный актер, сменил темп и еще больше понизил голос.
   - Я говорю  вам,  братья,  пора  кончать  с  бессмысленными  петициями  в
Транспортную комиссию  и  начинать  бороться  по-настоящему.  Пусть  слабаки
болтают о демократии - в наших руках сила, и мы как раз  те  самые  люди,  с
которыми им придется считаться!
   Пока он так разглагольствовал, в конце зала поднялся человек.
   - Брат Председатель, - он дождался очередной паузы и произнес, растягивая
слова: - Можно мне пару слов?
   - Конечно, брат Харви. Говори.
   - Я вот что хочу спросить: для чего вы затеяли весь этот балаган?  У  нас
самая большая почасовая оплата во  всей  гильдии  механиков,  у  нас  полная
страховка и пенсия, безопасные условия труда, если не  считать  шума,  из-за
которого мы все можем оглохнуть, - Харви демонстративно сдвинул  на  затылок
звукозащитный шлем. Одет Харви был  в  робу,  видно,  пришел  сюда  прямо