сную лень и волчий голод; именно
это чувство и разбудило его.
     Джо оглянулся вокруг и вспомнил, что произошло с ним  после  старта.  В
панике  он  вернулся  в  ванну  и посмотрел на указатели приборов. Боже мой!
Прошло уже два часа после того, как  автопилот  выключил  факел,  и  корабль
летел  вперед в состоянии свободного падения. В соответствии с планом подлет
к Плутону должен быть рассчитан еще до того, как  в  автопилоте  подойдет  к
концу  лента  с  записью  элементов  траектории  полета к Плутону, до начала
свободного падения, и  новая  лента  с  исправленными  элементами  вторичной
траектории  должна быть немедленно введена в бортовой компьютер. После этого
автопилот возьмет на себя полет на основании откорректированных данных. А он
упустил это из вида и потерял два драгоценных часа!
     Джо выскользнул между ванной и приборной панелью и почувствовал, что  у
него  парализованы  ноги. Впрочем, сейчас это не важно -- в невесомости ноги
не нужны, да и в антигравитационной ванне они без особой надобности. Правда,
его руки тоже плохо повиновались,  но  он  все-таки  мог  пользоваться  ими.
Зрелище  мертвого  тела  в соседней ванне потрясло его, но Джо заставил себя
взяться за работу. Он не имел представления, где находится в данный  момент;
Плутон  мог  быть на расстоянии миллионов миль, а мог быть и совсем рядом --
не исключено, что его уже заметили и  послали  расчетные  данные  траектории
подлета. Он решил проверить записи рекордера.
     И сразу наткнулся на радиограммы с Прозерпины:
     "Прозерпина  "Саламандре".  Слава  Богу!  вы  уже  рядом.  Вот элементы
подлетной траектории. Дальше следовали цифры времени включения и  выключения
факела, расстояния, пеленгов и допплеровского смещения.
     Новая   радиограмма:   "Передаем   новые,   откорректированные  данные.
"Саламандра", спешите!"
     Наконец,  радиограмма,  поступившая  всего   несколько   минут   назад:
""Саламандра",  почему не включаете факел? В порядке ли ваш компьютер? Можем
дать уже рассчитанные данные подлетной траектории."
     Не хватало еще, чтобы ему,  пилоту-факельщику,  кто-то  посылал  данные
траектории!   Джо   попытался   работать  как  можно  быстрее,  но  руки  не
повиновались ему -- то и дело он нажимал не на  ту  кнопку  и  был  вынужден
сбрасывать  цифры  и  приниматься  за  работу сначала. Лишь через полчаса он
понял, что дело не только в его онемевших пальцах. Баллистические расчеты, с
которыми он справлялся раньше безо всякого труда, не давались ему.
     ""Саламандра" -- Прозерпине. Высылайте данные баллистической траектории
для подлета и выхода на околопланетную орбиту".
     Ответ прибыл настолько быстро, что Джо  понял  на  Прозерпине  элементы
траектории  были рассчитаны заранее. С трудом он вставил ленту в автопилот и
лишь тогда заметил величину силы  тяжести  на  траектории  подлета  --  4.04
"джи".
     Четыре земных притяжения.
     Джо  полагал, что оставшаяся часть полета будет проходить при небольшом
уровне тяжести. Возможно, так бы и произошло, но он потерял три часа.
     Это несправедливо! От него требуют слишком много. Рыдая,  как  ребенок,
Джо  влез  в  антигравитационную  ванну, устроился поудобнее, положил голову
внутрь воротника и нажал на  кнопку,  передавая  управление  автопилоту.  До
старта  оставалось еще несколько минут. Он потратил их на бесплодные жалобы.
Его всегда посылают в самые трудные места! Всякой бочке затычка --  это  он.
Джо  Эпплеби.  А  этот  Клюгер лежит в своей ванне и улыбнется. Еще бы. Ведь
работать-то приходится одному Джо. Если бы Клюгер не проявил такой охоты.
     Вспыхнул факел. И огромное ускорение упало на Джо чудовищным грузом. Он
потерял сознание.
     Когда с Прозерпины прибыл шаттл  и  прилетевшие  на  нем  вошли  внутрь
корабля,  они  обнаружили  один  труп,  одного  почти мертвого пилота и груз
бесценной крови.
     Транспортный  корабль  доставил  на  Плутон  новую  смену  пилотов  для
"Саламандры"  и  захватил  на Землю Джо Эпплеби. Он оставался в госпитале до
тех пор, пока его не перевезли в лунную больницу. Перед отлетом на  Луну  он
явился  коммодору Беррио. Эпплеби сопровождал врач. Коммодор коротко сообщил
Джо, что очень доволен мастерством, с  которым  лейтенант  Эпплеби  выполнил
свое задание.
     Беседа  закончилась,  и  врач  помог лейтенанту встать. Но вместо того,
чтобы выйти из  кабинета  командующего  флотом.  Джо  повернулся  к  нему  и
спросил:
     -- Вы, э-э, позволите поинтересоваться, э-э, коммодор?
     -- Да, сынок, я слушаю тебя.
     --  Я  не понимаю, э-э, одного. Не понимаю, э-э, вот чего: почему меня,
э-э, посылают в лунный госпиталь  для,  э-э,  престарелых?  Это  ведь,  э-э,
гериатрическая,  э-э,  больница,  э-э.  для  стариков.  Вот  это  я, э-э, не
понимаю, сэр!
     -- Я ведь уже сказал тебе. Джо. -- ласково вмешался врач.  --  На  Луне
низкая  сила  тяжести  и  отличное  физиотерапевтическое  оборудование.  Нам
пришлось обратиться за специальным разрешением.
     -- Вот как, сэр? -- Джо выглядел  озадаченным.  --  Мне  кажется,  э-э,
странным, что меня, э-э, посылают в госпиталь для стариков.
     -- Так будет лучше, сынок.
     --  Ну,  если  вы  так  считаете, э-э, сэр. -- Джо смущенно улыбнулся и
пошел к двери.
     -- Доктор, подождите минутку! Рассыльный, помогите лейтенанту Эпплеби.
     -- Скажите мне честно, доктор, -- спросил коммодор.  --  Есть  надежда,
что Джо поправится?
     --  Мы рассчитываем на улучшение, сэр. Сила тяжести на Луне значительно
ниже земной, и ему будет там легче.
     Но вы думаете, он восстановит умственные функции?
     Врач заколебался.  --  Видите  ли,  сэр,  лейтенант  Эпплеби  подвергся
воздействию   силы   тяжести,  намного  превышающей  нормальную,  в  течение
длительного времени. Это резко ускорило  процесс  старения.  Мозговые  ткани
разрушились,  капилляры  лопнули, сердце работало под неслыханной нагрузкой.
Разумеется,  на  него  сильно  повлияла  гипоксия  --   в   мозг   поступало
недостаточно крови.
     Коммодор ударил кулаком по столу.
     --  Не  надо  так  расстраиваться,  сэр,  --  мягко заметил врач. -- Вы
пожертвовали жизнью одного человека, но зато спасли двести семьдесят.
     -- Но посмотрите на него, доктор! До вылета  он  был  почти  юношей,  а
теперь  превратился  в  глубокого старика. И что значит -- пожертвовал одним
человеком? Если вы имеете в виду  Клюгера,  он  посмертно  награжден  высшим
орденом.  Его  семья получит пенсию. Но он уже видел жизнь. Я не имел в виду
Клюгера!
     -- Я тоже, -- тихо ответил врач.



-==Роберт Хайнлайн. Как здорово вернуться!==-

     Перевод Г. Усовой

     -- Скорей, Аллан!
     Домой, снова на Землю! Сердце ее бешено заколотилось.
     -- Одну минутку!
     Она  стрелой  выскочила  из  комнаты, а муж замешкался, в последний раз
проверяя, не забыто ли  что-нибудь  важное  в  опустевшем  помещении.  Из-за
высоких  грузовых  тарифов  на  линии Земля -- Луна отправлять багаж ракетой
было  чистым  безумием,  и  они  распродали  все,  кроме  тех  мелочей,  что
уместились  в  рюкзаке. Убедившись, что ничего не забыто, он двинулся лифту,
где его уже поджидала жена. Они поднялись На административный этаж и подошли
к двери с табличкой: "Жилищный отдел. Управляющая Анна Стоун".
     Мисс Стоун угрюмо приняла ключи от квартиры.
     -- Мистер и миссис Мак-Рей, вы, в самом деле, от нас уезжаете?
     Джозефина разозлилась:
     -- А вы считали, что мы передумаем?
     Управляющая пожала плечами:
     -- Да нет, я еще три  года  назад  поняла,  что  вы  уедете,  по  вашим
жалобам.
     --  По  моим  жа...  Мисс  Стоун,  я не меньше других терпела все дикие
неудобства в нашем... в вашем перенаселенном крольчатнике. Я  не  хотела  бы
обвинять лично вас, но ведь...
     -- Полегче, Джо! -- одернул ее муж.
     Джозефина вспыхнула:
     -- Извините, мисс Стоун.
     -- Пустяки. Мы просто по-разному смотрим на вещи. Я-то была здесь еще в
те времена,  когда  весь  Луна-Сити  состоял  из  трех  герметичных бараков,
соединенных тоннелями, но которым приходилось  ползти  на  четвереньках.  --
Мисс Стоун протянула супругам крепкую руку: -- Будьте счастливы, землеройки,
от   всей  души  желаю  вам  этого!  Удачного  старта,  счастливого  пути  и
благополучной посадки!
     В лифте Джозефина пробормотала:
     -- Землеройки, вот еще! Только потому, что мы предпочитаем нашу  родную
планету, где можно, по крайней мере, дышать свежим воздухом.
     -- Но ты ведь и сама употребляешь это словечко, -- заметил Аллан.
     -- Да, когда говорю о людях, вообще не покидавших Земли.
     --  Мы  с  тобой тоже не раз говорили, что если бы обладали достаточным
здравым смыслом, то никогда  не  покинули  бы  Землю.  В  душе  мы  с  тобой
землеройки, Джо.
     --  Да,  но...  Ах,  Аллан, ты просто невыносим. Ведь это счастливейший
день в моей жизни! А ты разве не рад, что едешь домой? Неужели не рад?
     -- Конечно, рад. Это же так  здорово  --  вернуться!  Верховая  езда...
Лыжи...
     --  И  опера. Настоящая, живая опера! Аллан, поживем недельку-другую на
Манхаттане, прежде чем уехать в деревню?
     -- Вот те раз! А я-то думал, что ты жаждешь ощутить дождевые  капли  на
лице.
     --  Хочу!  Страшно  хочу! Хочу многого и немедленно. Ах, милый, правда,
похоже, что мы из тюрьмы выходим на волю?
     Она прильнула к мужу. Лифт остановился, и он отстранил ее.
     -- Перестань реветь!
     -- Аллан, ты ужасен, -- сказала она мечтательно. -- Я так счастлива!
     Им пришлось немного задержаться  на  этаже,  где  находились  отделения
банков.  Клерк  из  конторы Национального городского банка уже приготовил их
аккредитивы.
     -- А-а, домой едете? Распишитесь  здесь.  Завидую  вам:  охота,  рыбная
ловля...
     -- Да нет, я предпочитаю купание в прибое и прогулки на яхте.
     --  А  я, -- сказала Джо, -- хочу просто поваляться на зеленой травке и
посмотреть на голубое небо.
     Клерк кивнул:
     -- Вполне понимаю вас. Тут ведь ничего подобного и в помине нет.  Желаю
приятного отдыха. На три месяца едете или на шесть?
     --  Мы больше не вернемся, -- твердо сказал Аллан. -- Три года прожили,
как рыбы в аквариуме, хватит.
     -- Ах, так. -- Клерк уткнулся в лежавшие перед ним бумаги и с  дежурной
вежливостью добавил: -- Что ж, удачного старта.
     -- Спасибо.
     Они  поднялись  на  последний  подземный  этаж  и  встали на эскалатор,
ведущий к космопорту. В одном месте  тоннель  выходил  на  поверхность.  Тут
находилась  кессонная  камера. В смотровое окошко, обращенное на запад, была
видна поверхность Луны, а за холмами -- Земля. Вид ее, огромной,  зеленой  и
щедрой,  на  фоне  черного лунного неба и суровых немигающих звезд вызвал на
глазах  Джо  слезы.  Дом!  Эта  прекрасная  планета  принадлежит  ей!  Аллан
рассматривал  Землю  с  меньшими эмоциями: он пытался определить гринвичское
время. Восходящее Солнце как раз  коснулось  своими  лучами  Южной  Америки.
Должно быть, восемь двадцать, надо поторапливаться.
     Они  сошли с эскалатора, и попали в объятия друзей, пришедших проводить
их.
     -- Эй, копуши, где вы были до сих пор? "Гном" отправляется  через  семь
минут!
     --  А  мы  на  нем  вовсе  и  не летим, -- ответил Мак-Рей. -- Можно не
спешить.
     -- Как не летите? Вы что, передумали?!
     Джозефина рассмеялась:
     -- Да нет, просто мы взяли билеты на экспресс. Поменялись  кое  с  кем.
Так что у нас еще минут двадцать в запасе.
     -- Вот как! Парочка богатых туристов, а?
     -- Ну, разница в цене невелика, зато избежим двух пересадок, и не будем
болтаться  в  космосе целую неделю вместо двух дней. -- Джо многозначительно
потерла поясницу.
     -- Она плохо переносит невесомость, Джек, -- объяснил Аллан.
     -- Я и сам се плохо переношу, всю дорогу мучился. И все  же  не  думаю,
чтобы вам пришлось уж так скверно, Джо: па Луне вы уже достаточно привыкли к
слабому тяготению.
     -- Может быть, -- согласилась она, -- но все же большая разница -- одна
шестая земной гравитации или совсем никакой.
     В разговор вступила жена Джека Крейла:
     --  Джозефина Мак-Рей, вы что, захотели рисковать жизнью, летя в ракете
с атомным двигателем?
     -- А почему бы и нет, дорогая? Вы же работаете в атомной лаборатории.
     -- Ну! В лаборатории мы соблюдаем все меры  предосторожности.  Торговой
палате  следовало бы запретить эти экспрессы. Может быть, я и старомодна, но
я-то вернусь так же, как и приехала сюда, --  на  добром  старом  химическом
топливе.
     --  Не запугивай ее, Эмма, -- возразил Крейл, -- технические дефекты на
этих ракетах уже устранены.
     -- Не все. Я бы..
     -- Неважно, -- перебил ее Аллан.  --  все  решено,  пора  на  стартовую
площадку.  Прощайте,  друзья!  Спасибо,  что  проводили.  Рады  были  с вами
познакомиться.  Если  вернетесь  в  наши  богоспасаемые  края,   обязательно
навестите нас.
     -- До свидания, ребята!
     -- До свидания, Джо!
     -- Привет Бродвею!
     -- Пока! И непременно пишите!
     -- Хорошего старта!
     Они  предъявили  билеты  и  через  переходную  камеру прошли в вагончик
скоростной дороги, соединявшей собственно порт со стартовой площадкой.
     -- Пристегните ремни! -- бросил через плечо водитель.
     Они поспешно  уселись  на  мягкие  сиденья.  Люк  захлопнулся:  тоннель
впереди  был  лишен  воздуха.  Через  пять минут Аллан и Джо уже вылезали из
вагончика в двадцати милях от порта, за  холмами,  которые  покрывали  крышу
Луна-Сити,  предохраняя  от  радиоактивных  излучений двигателей космических
экспрессов.
     На "Ястребе" они попали в одно купе с семьей миссионера. Достопочтенный
доктор Симмонс  счел  нужным  объяснить,  почему  он  путешествует  в  такой
роскоши.
     --  Все из-за ребенка, -- говорил он, пока его жена привязывала девочку
к  маленькому  противоперегрузочному  креслицу,  укрепленному  тяжами  между
креслами  родителей,  -- она никогда не бывала в космосе, вот мы и решили не
рисковать ее здоровьем.
     При звуке сигнальной сирены все застегнули ремни. Сердце  Джо  забилось
еще сильнее. Наконец... наконец-то!
     Заработали  двигатели,  вжимая  их в подушки. Джо и не подозревала, что
можно чувствовать себя такой тяжелой. Ей было хуже, куда хуже, чем  на  пути
сюда с Земли. Все время, пока ракета набирала скорость, ребенок громко рыдал
от  ужаса  и непривычных ощущений. Казалось, прошло бесконечно долгое время,
прежде чем корабль перешел в свободный полет. Когда  исчезло  отвратительное
ощущение  огромной  тяжести,  Аллан  отстегнул  верхний  ремень, стягивавший
грудь, и сел.
     Как ты, малышка?
     -- Прекрасно. -- Джо тоже отстегнула ремень и обернулась к нему.  Потом
она икнула. -- Ох, нет, совсем не прекрасно.
     Минут  через  пять у нее уже не было никаких сомнений в характере своих
ощущений: ей хотелось только одного -- умереть.  Аллан  выплыл  из  каюты  и
вызвал  корабельного  врача,  который  сделал  ей укол. Аллан подождал, пока
подействует  наркотик,  а  потом   отправился   разыскивать   буфет,   чтобы
испробовать   собственное   средство  от  космической  болезни  --  микстуру
Мазерсилла от тошноты, смешанную пополам  с  шампанским.  К  сожалению,  ему
пришлось  убедиться,  что  эти  великолепные  порознь средства не действуют.
Может, не надо было их смешивать?
     У маленькой Глории Симмонс космической  болезни  не  было.  Вскоре  она
обнаружила,  что невесомость очень забавна, и упруго, точно воздушный шарик,
отскакивала от потолка, пола и переборок. Джо не могла на это  смотреть.  Ей
хотелось шлепнуть девчонку.
     Торможение,  хотя  и превратило их вновь в неподвижные бревна, было все
же огромным облегчением после  тошнотворной  невесомости.  Для  всех,  кроме
Глории.  Она  снова  заплакала  от  страха  и  боли. Мать что-то пыталась ей
объяснять, отец молился.
     Они ощутили резкий толчок, завыла сирена. Джо с трудом подняла голову:
     -- Что это? Авария?
     -- Не думаю. Кажется, мы приземлились.
     -- Не может быть! Мы продолжаем тормозить -- я же тяжелая, как свинец.
     Аллан слабо улыбнулся:
     -- Я тоже. Земное притяжение -- Забыла?
     Они распрощались с семьей миссионера еще на  корабле,  так  как  миссис
Симмонс решила подождать стюардессу из космопорта. Чета Мак-Рей, поддерживая
друг друга, с трудом выбралась из ракеты.
     --  Не  может  того  быть, что это только сила тяжести, -- протестовала
Джо. Ей казалось, будто  ноги  вязнут  в  зыбучем  песке.  --  Я  же  прошла
специальный  курс  адаптации  к  земному притяжению на центрифуге там, у нас
дома, то есть я хотела сказать, в Луна-Сити. Наверное, мы просто ослабели от
космической болезни.
     Аллан с трудом распрямился.
     -- Ты права. Мы же два дня ничего не ели.
     -- Аллан, разве ты тоже не ел?
     -- Конечно. Назовем это не вполне регулярным питанием. Ты голодна?
     -- Умираю от голода.
     -- Как насчет обеда в бифштексной у Кина?
     -- Чудесно. Ой, Аллан, мы ведь и вправду вернулись! -- У нее  в  глазах
опять блеснули слезы.
     С  Симмонсами  они  встретились  снова,  когда,  перелетев через долину
Гудзона в вагончике скоростной дороги, вышли на Большом Центральном вокзале.
Пока  они  ожидали  на  перроне  прибытия   своего   багажа,   Джо   увидела
достопочтенного  пастора, который грузно выбирался из вагончика. На руках он
держал Глорию. Жена шла следом. Симмонс осторожно опустил девочку на перрон.
Глория с минуту постояла  на  дрожащих  толстеньких  ножках,  потом  рухнула
наземь.  Так  она и лежала, тоненько всхлипывая. Какой-то космонавт, судя по
форме -- нилот, остановился и с жалостью посмотрел на ребенка.
     -- На Луне родилась? -- спросил он.
     -- Ну да, конечно, сэр. -- Несмотря на все  неприятности,  Симмонс  был
чрезвычайно обходителен.
     -- Возьмите ее на руки. Ей снова придется учиться ходить.
     Космонавт   печально   покачал   головой  и  ушел.  Симмонс  постоял  с
озабоченным видом, потом, не обращая внимания на грязь,  сел  на  пол  возле
ребенка.
     Джо   была  слишком  слаба,  чтобы  попытаться  помочь  Симмонсам.  Она
огляделась, ища Аллана, но тот был занят: прибыл его рюкзак, который бросили
прямо к ногам Аллана. Казалось, кто-то пригвоздил  рюкзак  к  полу.  А  ведь
Аллан  прекрасно  знал,  что в мешке нет ничего, кроме цветных и черно-белых
микрофильмов,  нескольких  сувениров,  туалетных  принадлежностей  и  других
мелочей  --  всего  фунтов пятьдесят. Не мог этот рюкзак быть таким тяжелым,
просто не мог. И все же это было так.
     -- Носильщика, мистер? -- обратился к Аллану щуплый  седой  старичок  и
подхватил рюкзак, как перышко.
     Аллан крикнул:
     --  Пошли,  Джо!  --  и  двинулся  за  старичком,  чувствуя себя весьма
неловко.
     Носильщик замедлил шаг, приноравливаясь к тяжелой поступи Аллана.
     -- Вы что, с Луны?
     -- Да.
     -- Есть где остановиться?
     -- Нет.
     -- Ладно, придется вам помочь. Есть  у  меня  один  приятель,  работает
портье в "Коммодоре"...
     Носильщик  довел  их  до  полотна  самодвижущейся  дороги, а затем и до
гостиницы. Они были слишком измотаны,  чтобы  идти  куда-нибудь  обедать,  и
Аллан  заказал  обед в номер. Джо уснула прямо в горячей ванне, и ее удалось
извлечь оттуда с большим трудом:  никак  не  хотела  расстаться  с  приятным
ощущением  потери  веса  в  воде.  Аллан  еле-еле  убедил  жену,  что мягкий
резиновый матрац обладает почти такими же  достоинствами.  Спать  они  легли
рано.
     Около четырех утра Джо пробудилась от тревожного сна.
     -- Аллан, Аллан!
     -- М-м-м? Что случилось? -- Он протянул руку к выключателю.
     -- Да ничего особенного. Просто мне приснилось, что я опять в ракете...
Аллан, отчего здесь так душно? У меня ужасно болит голова.
     --  А?  Не должно быть душно, у нас ведь номер с кондиционированием. --
Аллан пошмыгал носом. -- А у меня голова тоже болит, -- признался он.
     -- Ну, так открой