Аркадия - Князь Д'Хур
   5.05. Денеб IV - барон Лаган.
   Пока я  в  изумлении  таращился  на  бумагу,  Гаэль  профессорским  тоном
объяснила:
   - Я исхожу из того  предположения,  герцог,  что  вы  попросили  капитана
разузнать, где и когда Вольфар Per пользовался  своей  кредитной  карточкой.
Иначе как объяснить появление в его бумажнике номера, который я сама же  вам
дала. Я права?
   - Да, - севшим вдруг голосом подтвердил я.
   - Но, по-видимому, на Калифорнии  его  поджидала  неудача.  Думаю,  после
наших  с  ним  расшаркивании  в  космопорте  Вольфар  понял,  что   карточка
засвечена, и отправил ее в ближайший утилизатор. Однако задним числом ничего
уже уничтожить нельзя или, во крайней  мере,  трудно.  Каштан  проработал  в
полиции... Сколько? Лет тридцать минимум?  И  уж,  конечно,  об  этом  звал.
Поэтому направился в  ?Трэвел  интергалактикс?,  которой  принадлежит  почти
монопольное право на пассажирские перевозки в Галактике, и запросил тамошний
компьютер, не знает ли тот чего про наш  номер.  В  принципе  это  секретная
информация? но для полицейских -  вполне  доступная.  В  результате  ему  на
монитор выкинулся список, который  он  коротенько  переписал  и  который  вы
сейчас держите в руках, герцог. Это  перечень  планет,  на  которые  Вольфар
заказывал себе билеты!.. Подозреваю, что если за капитаном следили,  то  это
мероприятие и стало последней акцией,  после  которой  его  необходимо  было
убрать - слишком ценная информация. Но это лишь предположение  -  А  что  до
остального, то согласитесь, герцог,  моя  версия  хорошо  вяжется  с  вашими
собственными недавним предположениями и тем, что писали вам Лан и Таллисто!
   - Да! Здорово! - Я не сдержал восхищения, и Гаэль продолжила,  еще  более
воодушевившись:
   - Учтем также и то, что вы  говорили  о  скрытности  Вольфара.  Можно  ли
допустить, чтобы он доверился кому-нибудь, не повстречавшись  с  ним  лично?
Уверена - нет. Так что, сколько бы у него ни было сообщников, все  их  имена
есть - в этом списке. А сколько их там вообще, не считая вас? Шесть? Ну вот,
таким образом, мы сузили круг почти вдвое! - победоносно закончила она.
   М-да, конечно, это можно было подвергнуть критике. Всякие  там  оговорки:
если то да если се - все это работало, например, только при условия, что моя
собственная версия событий была верна, тем не мене.. Когда  в  детстве  дядя
запутывал меня в дебрях логической головоломки, казавшейся ?не неразрешимой,
а затем  неуловимым  жестом  фокусника  расставлял  все  на  свои  места,  я
принимался хлопать в ладоши. И хотя я все же воздержался  от  столь  бурного
проявления эмоций, желание поаплодировать ей, не скрою, было. У Уилкинса  же
вид был бледноватый и в то же время  удивленный.  Он  оказался  посрамлен  и
осознавал это, но смотрел на  журналистку  так,  будто  впервые  ее  увидел.
Наконец он не выдержал и попросил меня:
   - Ну  ладно,  дайте  и  мне  посмотреть,  что  ли...  Звучало  достаточно
покаянно,  но  Гаэль,  разумеется,  не  упустила  случая  его  подколоть   -
милосердие в подобных вопросах было ей очевидно незнакомо:
   - Да? А как же насчет фантазий? Взяв у меня  лист  левой  рукой,  Уилкинс
выпрямился и правой отдал честь:
   - Извините, мисс. Вы - королева аналитиков...
   - И светоч сыска, - добавил я.
   - Наглецы, -  пробормотала  она,  обращаясь  к  завален  ?  ной  окурками
пепельнице.
   Однако она не обиделась и через минуту заговорила вновь:
   - Все же, чтобы вы там ни говорили, можно  было  бы,  наверное,  пойти  и
дальше...
   - Нет, Гаэль, - твердо перебил ее я. - Из этого больше ничего не выжмешь.
Пока во всяком случае. Вы хотите основываться на том, что  Лан,  Таллисто  и
Бренн признали свои контакты с Вольфаром, а остальные трое - нет? Ну и  что?
А пытался ли он сними связаться, находясь, соответственно, на Веге, Земле  и
Аркадии? Может, да, а может, и нет. Ведь, будучи на Калифорний, ко мне-то он
не захаживал. Или то, что написали мне первые трое, - предположим,  что  это
правда. Но вся ли правда? Или только часть ее? На том же Рэнде, если  верить
этому документу,
   Вольфар  побывал  дважды.  Причем  впервые  как  раз  после  исчезновения
?Бантама?, что, в общем-то, логично. Нет, я считаю, на сегодня хватит! Мы  и
так неплохо продвинулись.
   - Да,  наверное,  вы  правы,  -  неожиданно  легко  согласилась  Гаэль  и
улыбнулась:
   - У меня есть некоторая склонность  зарываться.  Подождем,  что  появится
дальше!
   - Майор?
   - Все так все. - Возвращая мне бумагу, он вновь подчеркнул:
   -  Для  меня  наиболее  существенно  в  этом  списке  одно:   имя   Лаган
обнаруживается и здесь!..
   Я промолчал, не желая повторяться, и Уилкинс неопределенно махнул рукой:
   - Черт с ним! Тогда я, с вашего разрешения, пойду. Уже  скоро  собираться
пора, а мне надо еще брату поздравление отправить.
   - Поздравление?
   - Ну да. У него день рождения сегодня.
   - Старший, младший? - неожиданно спросила Гаэль.
   - Младший, - с тенью улыбки ответил  он,  и  я  подумал  о  том,  как  до
странности мало знаю о людях, окружающих  меня  в  этом  смертельно  опасном
предприятии. Моя черствость служила тому причиной или нечто иное?..
   - Да, да! Идите, майор, конечно.
   Когда дверь за Уилкинсом захлопнулась, я убедился, что Гаэль и не  думает
последовать  его  примеру  -  напротив,  она  лишь  слегка  изменила   позу,
устраиваясь поудобнее, и намерилась продолжить порчу своих легких никотином.
Но прежде, чем она заговорила, я уже знал, о чем она будет меня спрашивать -
о том, что мне за долгие годы удалось благополучно забыть...
   - А у вас есть семья, герцог?
   - Нет.
   Она уже достаточно хорошо изучила меня, дабы чувствовать, когда  разговор
мне не по душе, тем не менее прикурила и упрямо тряхнула головой:
   - Здесь - нет, я знаю. А на Кертории?
   - Я ухе ответил на ваш вопрос.
   - Извините.
   - ?Извините, но я все равно от вас не отстану?? Она все-таки смутилась  и
отвела глаза.
   - Ну зачем вы так?..
   - Не зачем, а почему. Потому, что такова ваша манера, Гаэль.  Если  я  не
отвечаю вам сразу, вы никогда не успокаиваетесь и возвращаетесь  к  тому,  к
чему прицепились, снова и снова, используя смежные темы, наводящие вопросы и
так далее. Разве нет?
   - Наверное. Но я пытаюсь понять?.
   - Не утруждайте себя объяснениями - мне они  не  очень  интересны.  Но  я
расскажу вам о своей семье, раз уж вы того хотите. Так дешевле обойдется.
   - Тогда возьмите хотя бы сигару.  -  Она  извлекла  из  сумочки  отличную
сигару в металлическом футляре и протянула мне. -  Я  припасла  для  вас  на
крайний случай...
   - Спасибо, и впрямь добрый поступок. А главное, очень к местуПредвкушение
небольшого удовольствия несколько скомпенсировало необходимость извлекать на
свет малоприятные воспоминания. Во всяком случае, злиться я  перестал,  -  в
конце концов, все это было так давно, что казалось почти нереальным.
   - Итак, семьи у меня нет, - повторил  я,  затягиваясь.  -  И  практически
никогда не было. Потому что мои родители погибли,  когда  я  еще  был  почти
младенцем, двух лет от роду. Естественно, я их не  помню  и  знаю,  как  они
выглядели, только по оставшимся в замке картинам. Очень темная история с  их
смертью. Они возвращались в замок из столицы, где присутствовали на каких-то
торжествах, и на самой границе нашего герцогства им надо было переправляться
через полноводную реку. Они  загрузились  с  сопровождавшим  их  отрядом  на
паром, но посреди  переправы  неожиданно  налетел  сильнейший  шквал,  баржа
перевернулась, и они утонули в  разбушевавшихся  водах.  Несчастный  случай?
Маловероятно. Это было летом, в погожий день, ничто не  предвещало  бурю.  И
вообще, даже никто из старожилов нашей равнинной местности не мог припомнить
столь внезапных и разрушительных ураганов.
   - Что ж, не было никакого расследования? - тихо спросила Гаэль.
   - Официального, разумеется, не было - у нас нет государственной  полиции.
А частным образом - было. Моя мать была старшей сестрой барона  Детана,  так
что дядя подробнейшим образом изучал обстоятельства ее гибели. Много лет. Но
ничего не выяснил...
   - А говорят, что в раскрытии преступлений он не знает неудач.
   - Теперь, может, и не знает. Хотя, я думаю, что и это преувеличение.  Тем
не менее  всех  способностей  его  необыкновенного  ума  в  случае  с  моими
родителями не хватило - это факт!.. Впрочем, если быть до конца честным,  то
мне кажется, что какие-то подозрения у  него  были  и,  возможно,  остались.
Однако он никогда ими  ни  с  кем  не  делился,  в  том  числе  и  со  мной.
Догадываться же о мыслях барона Детана - это выше моих возможностей.
   - Что же было с вами? Вас воспитывали родственниц кг? - Сочувствие  в  ее
голосе не показалось мне наигранным.
   - И да, и нет. Со стороны отца близких  у  меня  не  осталось  -  он  был
единственным представителем нашей фамилии, а  по  материнской  линии  родня,
напротив,  весьма  многочисленна.  Но  моими  опекунами  были,   разумеется,
назначены ближайшие родственники: дядя и его супруга.
   - А у него была жена?
   - Почему была? Есть.
   - Да? - Она иронично улыбнулась. - Тогда едва ли он сильно ее любит,  раз
оставил на неопределенный срок.
   - Гаэль! - достаточно резко оборвал ее я. - Прошу вас,  не  комментируйте
то, о чем не имеете ни малейшего представления!
   - Хорошо. Не буду.
   - Но возможно, вы и правы, - признал я после небольшой паузы. - Во всяком
случае, я тоже не слишком жаловал баронессу, а она, видимо,  меня.  Так  что
встречались мы не часто.
   - Как это? Если они вас воспитывали...
   - Прошу прощения. Я сказал, что они были моими опекунами, а это не одно и
то же. Они управляли моим герцогством, следили за порядком в моем замке,  но
жили-то при этом в собственном. Впрочем, не могу не отдать должное дяде,  он
как раз навещал меня достаточно часто.
   - Стало  быть,  вы  росли  вообще  без  родителей?  Ни  родных,  ни  даже
приемных... Я не выдержал и рассмеялся:
   - Прежде чем жалеть бедного сироту, Гаэль, подумайте вот  о  чем:  я  был
сущим сопляком, пешком под стол ходил, а  в  моем  распоряжении  была  целая
армия слуг, готовых исполнить любую мою прихоть. И при  этом  мне  никто  не
докучал тем, что пора ложиться спать, или пора жрать, или еще  что-нибудь...
Я всегда, сколько себя помню, был сам себе хозяин. Так ли это плохо?
   - Ну если вы смотрите на это подобным образом...
   - Именно так.
   - Тогда, конечно, другое дело... - Большой убежденности в  ее  голосе  не
прозвучало, и я подумал: уж не  связано  ли  это  как-то  с  ее  собственным
детством... Однако даже если б я захотел об  этом  спросить,  все  равно  не
успел бы - чуть наклонившись вперед, она привычным жестом потерла переносицу
и задала следующий вопрос:
   - Вы уж не  обижайтесь,  герцог,  но  мне  это  кажется  важным.  Раз  вы
последний в роду, как я поняла, то кто же наследует герцогство,  если  вы...
вдруг умрете?
   Да уж, она не боялась  называть  вещи  своими  именами,  что  людям  было
несвойственно - большинство из них обязательно употребили бы  эвфемизм.  Тем
не менее я не без интереса спросил:
   - А что тут обидного?
   - Не знаю... - Она  иронично  улыбнулась.  -  У  вас  же  мозги  устроены
по-другому, и я не всегда могу предсказать вашу реакцию. Но все же?
   - Будете смеяться, но с уверенностью сказать не могу. Помирать никогда не
собирался, поэтому и не интересовался. А когда уходил с  Кертории,  то  было
уже все равно. Но наверняка кто-то из Детанов.
   - Сам барон?
   - Исключено. У него уже есть титул и владения, и, согласно  керторианским
законам, сменить их он не может. Кроме разве что...
   - Королевского трона?
   - Ну да.
   - Ясно. Значит, дело не в этом.
   Она  откинулась  в  кресле  и,  полуприкрыв  глаза,  о   чем-то   глубоко
задумалась, а я сообразил наконец,  что  все  эти  расспросы  велись  не  из
праздного любопытства. Цель их, правда, казалась  мне  неясной.  Можно  было
спросить в лоб, но хотелось догадаться самому.
   Однако получалось не очень; я докурил оставшуюся половину сигары, но  так
и не дошел ни до чего основательнее неоформившихся предположений. Оставалось
ждать, будет ли продолжение...
   И оно последовало. Открыв  глаза,  Гаэль  вновь  села  прямо  и,  немного
поизучав меня, вынесла заключение:
   - А вы как будто не прочь поговорить еще, герцог?
   - Более-менее... - признал я, слегка  уязвленный  тем,  что  опять  забыл
придать своей физиономии непроницаемое выражение.
   - Удивительные дела!.. Тогда расскажите мне вот о  чем.  Вы  тут  недавно
сказали майору о Лагане, - что он уроженец Запада. И вы тоже с Запада?
   - Верно.
   - А еще кто-нибудь с Запада среди вас есть?
   - Да. Реналдо Креон.
   - Веганский банкир... С ним вы дружили?
   - В юности мы - Реналдо, Бренн и я - действительно были дружны...
   - А еще?
   - Нет, это все. Вообще нас было четверо,  почти  сверстников,  чьи  замки
стояли неподалеку друг от друга. Но четвертый остался на  Кертории:  он  был
вторым сыном и, следовательно, не имел права принять участие в  мероприятии,
посвященном дележу трона.
   - А так стал бы?
   - Очень вероятно...
   - Гм... Ладно, неважно. Я, собственно, к чему веду... Не было ли, герцог,
на Кертории какой-нибудь вражды, противостояния по географическому, что  ли,
признаку?
   Прежде чем ответить, я некоторое время смотрел на  ее  лицо.  Назвать  ее
очень красивой было трудно - черты немного резкие, не совсем  правильные,  -
но определенно она была недурна собой... Вот ведь странно! Женщинам и  вовсе
не полагалось быть слишком умными, а уж с такой внешностью - тем более...
   - Была вражда, - наконец подтвердил я. - И о-го-го какая! Между Западом и
Востоком...
   - Забавно! - хмыкнула она.
   - Что именно?
   - Что между Западом и  Востоком.  Знаете,  на  родине  Человечества  тоже
существовал подобный антагонизм.
   - Знаю. Я читал об этом.  Да  его  следы  и  сейчас  еще  видны  по  всей
Галактике. Но у нас дело обстояло не совсем так: не было противоречия  между
культурами, религиями, народами.  Соперничество  шло  на  личном  уровне,  и
корнями своими оно уходит в седую древность. То есть сказать,  с  чего  или,
правильнее, наверное, с кого все началось, сейчас уже никто не может. Однако
борьба шла всегда: то открыто и остро, то тайно и подспудно, иногда и  вовсе
затихая на несколько поколений.
   - А как обстояло дело в вашем поколении?
   - Скверно.
   Глаза Гаэли загорелись, а ноздри чуть раздулись, как  у  гончей,  взявшей
свежий след...
   - И кто же представляет сейчас Восток?
   - Никто, - обрадовал ее я. - Уже никто. До недавнего времени  был  герцог
Per.
   - Вот как!.. Ну это, между прочим,  на  многое  проливает  свет.  Почему,
например, он выбрал именно вас с Бренном в  качестве  козлов  отпущения  для
своих махинаций!
   - Тут отчасти, вероятно,  и  совпадение  помогло  -  симпозиум  на  Новой
Калифорнии, который Бренн должен был посетить.  Но  при  прочих  равных  он,
конечно, с наибольшей радостью записал бы нас в  ряды  покойников.  А  мы  -
его!..
   Я  невольно  вынужден  был  отметить,  что  это  соображение,  прежде  не
приходившее мне в голову, тоже работало отнюдь не в пользу Бренна.
   Однако Гаэль обратила внимание на другое:
   - Но изначально Вольфар-то был не один?
   - Не один. Их было шестеро на Кертории и четверо тут. Но  остальные  трое
давно мертвы.
   - И кто с ними разделался?..
   - Да сам же Вольфар и спровадил. Нет худших врагов, чем бывшие друзья, не
так ли?
   - Но почему?
   - Откуда мне знать? Не поделили что-то, наверное...  Кто  будет  главным?
Или у кого задница шире? - Я пожал плечами.
   Она,  однако,   даже   не   улыбнулась,   захваченная   очередным   своим
предположением.
   - А не мог никто из них уцелеть? Я так понимаю, что ухлопать вашего брата
не так-то легко. И если кто-то остался жив,  затаился  на  время,  а  сейчас
начал действовать - как бы здорово это все объясняло!
   - Безусловно, - согласился я. - Но это, увы, невозможно. Все они мертвы -
окончательно и бесповоротно.
   - Ну знаете ли... Всякое ведь бывает!
   - Бывает, может, и всякое. Но это - не  всякое.  -  Я  чуть  помолчал.  -
Неужели вы думаете, что этот момент  не  был  тщательнейшим  образом  изучен
перед тем, как последние тринадцать принесли клятву?  Уверяю  вас,  был.  Не
говоря уж о том, что многие погибли на раннем этапе, то есть практически  на
виду, каждым отдельным случаем впоследствии занимались и Принц, и мой  дядя.
В частности, они вытащили на свет  Рагайна,  несколько  лет  числившегося  в
погибших. Все же остальные, по их обоюдным уверениям, мертвы. И я  не  верю,
будто они оба могут ошибаться. Это исключено!
   - Что ж, придется в это поверить, - не скрывая досады, вздохнула  она.  -
Значит, и тут промах...
   Мне почудилось, что я понял, ради чего она завела весь этот разговор.  Не
скрывая довольной улыбки, я заявил:
   -  А  вы,  Гаэль,  все  ж  таки  поразительно  упрямы.  Мы  же  вроде  бы
договорились завершить на сегодня поиски подозреваемых в убийстве Вольфара и
ждать новых фактов. Но вы так и норовите к этому  подобраться  -  не  с  той
стороны, так с этой, из прошлого.
   - Ах, герцог! - она вернула мне улыбку. - Это получилось непредумышленно.
Попутно, так сказать. Что мне действительно не дает покоя, так это то, о чем
я вас однажды уже спрашивала. Почему вы ввязались во все это? Помните?
   - Помню, кстати, и то, что я вам ответил.
   - Я тоже. А может, все-таки растолкуете?.. Сами же говорили - все равно я
не отстану!
   - Ничего.  На  этот  раз  я  потерплю.  Она  фыркнула,  помолчала,  затем
напустила на лицо самое язвительное выражение и закатила глаза к потолку.
   - Право же, герцог, я начинаю подозревать, что за вашим молчанием кроется
некая романтическая история. С трагическим концом к тому же... Что-нибудь  в
духе  любовного  треугольника,  несбывшихся  мечтаний,   мести   счастливому
сопернику...
   - Вы находите это пошлым?
   Мгновенно осекшись,  она  опустила  глаза,  и  лицо  ее  вдруг  сделалось
испуганным.
   - О Господи!.. Неужели я угадала? - нетвердым голосом спросила она.
   - Да, черт возьми!  -  Не  в  силах  дольше  сдерживаться,  я  вскочил  с
намерением увековечить контуры ее стройной фигуры, прошибив ею дыру в  одной
из стен каюты.
   Но как раз в тот момент, когда я подумал, что наилучшим образом для  моих
целей послужит дверь, последняя неожиданно распахнулась.  На  пороге  возник
Уилкинс, поинтересовавшийся:
   - Вы тут, часом, не уснули?  Мы  уже  вошли  в  атмосферу  Денеба.  Через
полчаса посадка!

Глава 4

   Послушайте, герцог, неужели здесь  всегда  такая  мразь?  -  Этот  вопрос
Уилкинс задал после того, как смог в третий раз  ознакомиться  с  прелестями
денебианской природы.
   - Нет, обычно хуже. Мы попали в хороший сезон.
   Откинув капюшон и расстегнув плащ, с  которого  ручьями  текла  вода,  он
поморщился:
   - Все шутите?
   - Видели поручни вдоль дорожки с причала?
   - Видел.
   - Натянуты для того, чтобы людей ветром не уносило. А мы смогли идти и за
них не держаться. Повезло. Хорошая погода.
   Несколько жалких матерных слов - вот и все, что придумал Уилкинс, и я мог
его понять - даже двести ярдов по поверхности планеты действовали на психику
весьма удручающе. Тем более что с ничем не смягченным буйством ветра и дождя
майор столкнулся впервые, потому что два прежних выхода наружу  -  из  брюха
?Пелинора? в приемный бункер космопорта и при загрузке во флаер,  промчавший
нас через полпланеты, - состоялись в Сван-Сити, где теперь всюду оборудовали
силовые купола, ограждавшие хотя бы от осадков...  Впрочем,  надо  признать,
мне прогулка тоже подействовала на нервы: угрюмая серая  мгла,  несущийся  в
лицо ветер, вколачивающий струи дождя прямо в  кожу,  словно  и  не  замечая
одежды, скользкий камень под ногами - все это слишком живо