мне секундантской помощи, и не поинтересовался, как могла
возникнуть ситуация, когда они с королем пиратов вместе коротали время за
шахматной доской. Надо отметить, что сам майор тоже был настроен очень
по-деловому и не выказывал ни малейшего желания приступить к задушевной
беседе... Отлично. После того как должный психологический тонус был
достигнут, а попутно я еще и обзавелся своим углом (в смысле - помощником),
надлежало озаботиться сразу двумя аспектами: тренировками и сбором
информации о сопернике. Последнее было для меня в новинку, раньше этим
занимался целый штаб, руководимый Адрианом Форбсом - незадолго до выхода на
ринг они раскладывали передо мной очередного противника, препарированного и
разобранного по косточкам. Да и вообще, что полезного можно узнать о
Реналдо, никогда официально на ринг не выходившего: манера боя, любимые
приемы и удары, защита - все важнейшие моменты в любом случае оставались
для меня неизвестными. Но хотя бы уточнить физические кондиции Реналдо
представлялось возможным, и я не стал этим пренебрегать.

Для начала я поинтересовался у герцога, сдавал ли он разнообразные тесты
наравне со своим экипажем, и, получив естественный утвердительный ответ,
попросил предоставить мне их результаты. Отказать при столь подавляющем
перевесе в осведомленности несомненно выглядело для Реналдо сродни мелкому
пакостничеству, поэтому мне был незамедлительно выдан ворох распечаток,
заполненных совершенно непонятными знаками и цифрами. Однако Уилкинс,
хорошо знакомый с этой кухней, пообещал их расшифровать... Следующим этапом
было посещение испытательного полигона, о котором мне столько
понарассказывали. Там я часик-другой честно скакал с бластером в руке,
безуспешно пытаясь повторить фокус, проделанный Гаэлью. При этом я без
труда ни разу о самой девушке не вспомнил - меня интересовало лишь
сравнение себя с Реналдо в идентичной ситуации. В этом плане, по оценке
Уилкинса, получалось, что в скорости реакции я противнику как минимум не
уступаю, а вот в координации движений проигрываю значительно.

Собственно, это было даже лучше, чем предполагалось, так что я нисколько не
пал духом и отправился в отведенный для тренировок зал. Он был невелик, но
превосходно оснащен и, главное, предоставлен на эти дни в мое единоличное
пользование. Тут я мог не опасаться, что за мной будут наблюдать (то есть
теоретически Реналдо имел возможность воспользоваться скрытыми камерами, но
подглядывание в таком деле вряд ли могло укрепить его уважение к себе), и
это было очень кстати, поскольку для победы я обязан был выдумать нечто не
совсем обычное... На первый раз я ограничился общими упражнениями и даже не
прикоснулся к перчаткам - хотел составить общее представление о своей
форме. Она оказалась удовлетворительной - далекой от настоящей боевой, но в
то же время имела мало сходного с заплывшей жирком развалиной трехмесячной
давности. Лишнего веса практически не было, мышцы обрели упругость,
появилась резкость - словом, сойдись мы с Уилкинсом в спарринге вроде
состоявшегося в мае в подвале моего замка, он продержался бы меньше раунда.
По крайней мере, это его собственное мнение... После разминочного занятия
мы, естественно, хорошенько подкрепились, а затем уединились в отведенной
мне каюте. Наступил самый важный этап - с учетом полученных данных
предстояло разработать тактику оставшихся тренировок и самого боя. Я был
слишком ограничен во времени и просто не имел возможности, скажем,
оттачивать технику - необходимо было сразу найти сильные ходы и заняться
отработкой именно их.

Впрочем, когда Уилкинс обработал распечатки тестов Реналдо и перевел их на
простой и понятный язык, я несколько изменил свое мнение - для победы над
герцогом требовалось не "нечто не совсем обычное", а "что-то совершенно
невероятное". Потому как, помимо очевидного - Реналдо был на голову выше,
значительно тяжелее и мощнее, а руки у него длиннее моих почти на фут, - я
узнал и другие обнадеживающие факты. То, например, что руки у моего
противника были развиты одинаково, и правая ничем не уступает левой. Или
то, что растяжка его конечностей приближается к гимнастической. Или
гибкость кистей герцога, умевших, если верить данным, выворачиваться под
неестественными углами. Или параметры скоростно-силовой выносливости,
которые Уилкинс в сердцах назвал брехней, подкинутой нам для устрашения...
Короче, из многочисленных аспектов физического развития, дающих себя знать
на ринге, проще назвать те, где я не уступал: уже упоминавшаяся скорость
реакции и глазомер. Еще я по праву мог рассчитывать на известное
превосходство в технике ударов и перемещения. Ну и любимое последнее
средство - опыт. Но по этому поводу мне почему-то вспомнилось меткое
высказывание Адриана Форбса: "Опыт - вещь полезная, но все же не свинцовый
кастет, в кулаке его не зажмешь!.."

Скажем прямо, одна тактика при таком соотношении сил напрашивалась - ее
частенько применяли против меня самого. Выйти на ринг, поупираться в глухой
защите раунд-другой, затем пропустить неопасный удар и рухнуть на настил,
вскидывая лапки и имитируя нокаут. Рефери отсчитывает что положено, ты
встаешь, отряхиваешься и идешь получать чек, отделавшись парочкой синяков.
Ничего не могу сказать - в бою с герцогом Венелоа такая тактика была бы
абсолютно правильной. Взвешенной, разумной, дальновидной - называйте, как
хотите... Но имел место тот редкий случай, когда принцип казался мне важнее
всего остального. Проблема заключалась в том, что, как ни парадоксально,
где-то в глубине души я очень любил бокс. А если бы меня, Роджера Грейвза,
нередко называемого лучшим боксером всех времен, без борьбы нокаутировал
любитель - это в первую очередь было бы унизительно для самого спорта.
Такого предательства с моей стороны бокс не заслуживал!..

Поэтому я заставлял себя и Уилкинса ломать голову до тех пор, пока не был
составлен план, дававший некоторые надежды. Весьма иллюзорные, к сожалению,
но никому не удалось осениться в этот раз сверхидеей и, щелкнув пальцами
жестом фокусника, заявить: "Ха! Вот этим-то мы его и уложим!.."

В следующие полтора дня я ни на дюйм не отклонялся от программы: спал, ел,
тренировался, а в промежутках обдумывал всевозможные нюансы, технические,
психологические, любые. Вплоть до первой встречи в центре ринга...

А потом она состоялась. Ей не предшествовало официальных церемоний,
разогревочных боев, получасового представления соперников с перечислением
всех завоеванных титулов - этой привычной для меня мишуры, предназначенной
для пущего раздувания ажиотажа. Нет, Реналдо обустроил нашу встречу крайне
просто, и хотя бы за это я был ему признателен.

Совершенно незатейливый, стандартных размеров ринг установили в самом
просторном спортзале "Прометея". Вокруг канатов в изрядной давке толпились
зрители, сотен пять человек - вероятно, весь экипаж корабля. И если по
численности это была наименьшая аудитория для боя с моим участием, то
шумовой эффект они создавали на редкость интенсивный. Без грязных выкриков
в мой адрес, надо отдать должное, но угадать, какой стороне принадлежали их
симпатии, все равно было несложно... В общем, очень походило на финал
любительского чемпионата какого-нибудь флота.

Существовала, правда, в нашем бою и одна особенность, о которой нельзя не
упомянуть. Поднявшись на ринг после непродолжительной разминки, кратко
поприветствовав зрителей и замерев по своим углам в ожидании гонга (я,
кстати, на правах гостя не побрезговал выбрать фартовый красный угол), мы
остались с Реналдо на помосте наедине. То есть такой неизменный и важный
атрибут бокса, как рефери, попросту отсутствовал. Причем как на ринге, так
и за его пределами... Это было сделано по предложению моего противника, но
я поддержал его весьма искренне. Считать очки не имело смысла - никто не
сомневался, что будет нокаут, а фиксировать нарушения... Какие могут быть
нарушения, когда в честном поединке сходятся два керторианца? Если есть
правила, известные им обоим, то они будут соблюдаться, только и всего...
Так что по звону гонга (а он был настоящий, старинный - без новомодных
электронных штучек) мы двинулись навстречу друг другу, слегка стукнулись по
традиции перчатками, и пошло-поехало... Хотя абсолютно точным был бы глагол
"попрыгало". Энергично попрыгало в сторону, обратную противнику.
Разумеется, со мной в роли "попрыгалы".

Да, многократно прорепетированное в голове начало прошло без сучка без
задоринки - я благополучно удалился на безопасную дистанцию и продолжал
перемещаться по кругу в высочайшем темпе, на который был способен. Столь
явное нежелание заниматься собственно боксом, похоже, Реналдо позабавило,
но не очень надолго. Ему надо было что-то делать, как-то наступать, раз
предлагают, и сперва он попробовал отвоевать у меня пространство
собственным движением. Но хотя он был побыстрее и умел почти виртуозно
менять направления, я компенсировал это за счет точного предугадывания
каждого следующего маневра и банально не давал приблизиться на дистанцию
для удара. Фактически за первые две минуты боя Реналдо лишь трижды
попытался достать меня одиночным правым, но все они пришлись в воздух; сам
я удары даже не имитировал... Таким получилось начало схватки "двух
сильнейших людей Галактики". Зрители принялись посвистывать, а я был весьма
доволен...

Реналдо тоже не казался растерянным, всем своим видом давая понять: "Я и не
думал, что все выйдет легко". Ладно, не удается прижать меня к канатам
простыми финтами, будем придумывать сложные, решил он и резко замедлился,
почти остановился, занятый своими расчетами. Я продолжал скакать вокруг,
выжидая, пока мыслительный процесс не наберет силу, а затем счел
своевременным напомнить о собственном существовании - четким прыжком
приблизился и отработал классическую двойку правой-левой. Парировать он
успел, но больше похвалиться оказалось нечем - к началу контратаки я был
уже далеко... Затем Реналдо, конечно же, повторил ситуацию, заманивая меня
в ловушку. Он прикинулся задумавшимся, я, соответственно, показал атаку, и
когда он напрягся для ее отражения... замер на полушаге, издевательски
опустив руки. От разочарования и ярости у него аж мышцы не шее вздулись, и
тут я провел настоящий выпад. Прыжок с места, двойка в обратном порядке -
далекий отвлекающий левый прямой и прицельный правый хук вслед. В принципе
комбинация прошла, но Реналдо на практике подтвердил феноменальные данные
тестов, успев уклониться.

Отходя, я сделал мало вежливый жест, предлагая повторить еще разок, на что
Реналдо кивнул, начиная потихоньку заводиться. Прекрасно, я точно
скопировал атаку, но разрывать дистанцию в конце не стал, отразил поспешное
контрнаступление - как же, такой случай подвернулся! - и без помех залепил
правый боковой прямиком в ухо. Звучный шлепок совпал с ударом гонга, и я
удалился в свой угол, провожаемый заметно усилившимся негодованием зрителей.

В перерыве мы с майором молча постояли рядом, даже не проводя никаких
восстановительных мероприятий - поединок развивался в соответствии с нашим
сценарием. А вот в углу герцога, где ему помогала парочка ребят (скорее
всего лучших специалистов по боксу на "Прометее"), диалог шел весьма
оживленный...

Оно и понятно. Как мы предполагали, Реналдо вышел на ринг, не имея за душой
никакой концепции боя. Он собирался отвечать ударом на удар - только чуть
быстрее, точнее и сильнее, - но бокс был не так прост, и я тыкал его в это
носом. Теперь же, по моим представлениям, он должен был еще разок-другой
попытать розыгрыш единичной сшибки, убедиться, что я всегда на шаг впереди,
а затем постепенно перейти к более рискованным вариантам.

И верно, второй раунд прошел именно в таком ключе. Получив с очень дальней
дистанции парочку несильных, но неприятных ударов по лицу, Реналдо включил
максимальную скорость и принялся атаковать затяжными сериями, разрывая
дистанцию уже по ходу наступления. Но все это было совершенно не
подготовлено, и, пока сохранялись силы и хладнокровие, я легко уходил в
стороны или, в крайнем случае, выставлял блоки, после чего недурно работал
в отходах. В результате за раунд у меня накопилось еще несколько попаданий,
одно из которых - правым джебом - пришлось Реналдо в левый глаз и обещало
вскорости заметно улучшить освещение на ринге...

По-настоящему любопытный и опасный момент случился только в самом конце
раунда, когда Реналдо впервые прочувствовал мою контратаку и упредил ее,
красиво сманеврировав и фактически зажав меня в одном из углов. Однако я
неожиданно для него не попытался проскочить мимо, создавая удобную мишень
для атаки сбоку, а, напротив, резко остановился, принимая глухую защиту,
и... перешел в правостороннюю стойку. Зная, что всю свою карьеру я
пробоксировал как ярко выраженный левша и со стойками ни разу не
экспериментировал, Реналдо опешил. Пока он соображал, что изменилось и как
следует поступить, я не проскочил, а прошел мимо него на свободное
пространство...

В третьем раунде сложившаяся схема боя получила дальнейшее развитие.
Реналдо пытался атаковать еще агрессивнее и продолжал периодически
пропускать удары, а я находился в постоянном движении, контратаковал только
при стопроцентных шансах и, озадачивая его новыми финтами, выходил из
сложных ситуаций без потерь. К тому же я окончательно удостоверился, что
даже самые мощные мои удары наносят Реналдо такой же вред, как слону
дробина. Но помимо очевидного негативного, в этом был и определенный
положительный момент...

В тайм-ауте между третьим и четвертым раундами мы с Уилкинсом сошлись во
мнении, что развязка приближается. Развязка того рисунка боя, который
навязал противнику я...

Видите ли, по моему описанию первых раундов легко может показаться, будто я
одерживал уверенную победу, почти что издеваясь над беспомощным оппонентом.
Но такое впечатление было бы крайне обманчивым. Перевес достигался мной
ценой колоссальных физических и моральных усилий. Я показывал - не побоюсь
этого слова - высокое искусство бокса, но в его основе лежали сложнейшие
траектории движения, исполняемые на максимальной скорости, и молниеносное
прогнозирование ситуации без права на ошибку. Продержаться на таком уровне
и в принятом темпе двенадцать раундов (а между нами было договорено именно
столько - стандартный формат чемпионского боя) я не смог бы в лучшие годы,
как говорится, нечего и мечтать... Практически уже концовку третьего я
проводил на сжатых зубах, и сил еще хватило бы на два-три раунда. Дождись
Реналдо минуты, когда я выдохнусь, и потом он мог избивать меня как угодно
и не особо напрягаясь...

Поэтому весь наш расчет строился на том, чтобы, с одной стороны, создавать
иллюзию, будто мне совсем не тяжело и выносливости хватит до конца, а с
другой - стараться выводить противника из равновесия, злить, попросту
говоря. С этой целью я не садился отдыхать, с подчеркнутой бодростью
выполнял любой жест, улыбался, ре упускал случая поприветствовать зрителей,
которым происходящее абсолютно не нравилось. По той же причине я бил
Реналдо исключительно в голову, хотя в длительном бою атаковать в корпус и
проще, и полезнее (можно сбить дыхание, нарушить работу сердца или даже
ребра сломать, если повезет). Но каждый удар по морде - это оскорбительно,
адреналинчик начинает беспокоить...

Так и вышло, после первого же провала в четвертом раунде Реналдо,
проигрывающий, освистываемый народом - собственными подчиненными, между
прочим, - не смог дольше сдерживаться и терпеть. Он полез туда, куда я его
заманивал: послал тактики, стратегии и прочая ко всем чертям и поставил на
голую силу. Уверившийся в своей неуязвимости для моих ударов, он напрочь
игнорировал защиту и тупо мчался на меня по прямой, пытаясь налететь,
ошеломить, подавить, растерзать. Раз за разом, снова и снова, как бык на
красную тряпку... Тут-то, по замыслу, я и должен был его укладывать -
длинными встречными ударами, страшными суммарной мощью нашего общего
движения. И я их наносил, свои знаменитые левые прямые: на каждом заходе по
штуке, а то и по два успевал, но... Но увы! Когда после гонга Реналдо с
перекошенным от ярости лицом направился в свой угол, его даже не
пошатывало, тогда как я, не пропустив еще ничего стоящего, чуть не
хлопнулся мимо заботливо подставленной Уилкинсом табуретки.

Теперь в нашем углу царило траурное настроение - избранная тактика
проследовала псу под хвост, разбившись о каменные скулы Реналдо, а изменить
ничего уже было нельзя. Точнее, ни одной светлой мысли у нас с майором не
наблюдалось...

Вероятно, чувство обреченности, с которым я вышел на пятый раунд, меня
подвело. Хотя, полагаю, и усталость сказалась, и превосходство противника в
физических кондициях дало наконец себя знать... Да что оправдываться? Из
песни слова не выкинешь - спустя минуту после начала раунда Реналдо меня
поймал, и поймал красиво. Загипнотизированный однообразием его действий, я
поддался на уловку в своем же излюбленном стиле... Стоя неподалеку от
канатов, я спокойно прицелился в несшегося на меня из центра ринга
противника, нанес удар левой и привычно отскочил в сторону, как вдруг
Реналдо умудрился резко остановиться и присесть. Моя рука хлестнула воздух
над его головой, а он, чуть развернувшись в приседе, атаковал снизу вверх
обеими руками. И не тени прошлого, как было до сих пор, а именно то место,
где я имел несчастье находиться в действительности. Ну что, левую я успел
заблокировать, но правая прибыла по назначению - в скулу, совсем рядом с
носом...

М-да, знаете, в таких случаях принято употреблять сравнения: вроде как
кобыла ногой лягнула (человеческое), или дракон хвостом огрел
(керторианское), но мне всегда хотелось поинтересоваться у любителей
данного стилистического приема: а что, и впрямь имелся соответствующий
опыт?.. Я же, дабы не показаться голословным, скажу лишь: ничего схожего
доселе не испытывал. Нет, это был не нокаут, даже не нокдаун, но я был
потрясен. В физическом смысле...

Я еще смог отскочить к канатам и попробовал уйти вдоль длинной стороны, что
с неизменным успехом удавалось раньше. Но теперь все мои действия были
слишком медлительны и очевидны. Получивший положительный эмоциональный
заряд Реналдо по-хозяйски загнал меня в угол и дорвался до вожделенного:
возможности измолачивать меня с удобной для себя дистанции, не входя в
клинч, используя длину рук. Работал он размеренной и непрекращающейся
чередой ударов, как автомат.

Недолгое время я защищался осмысленно, но, получив пару жутких залпов по
ребрам, непроизвольно опустил левую перчатку, тут же схлопотал по морде
(счастье еще, что не в челюсть!), и стало совсем скверно. Я оказался в
состоянии грогги или, попросту говоря, поплыл - будь рядом рефери, тотчас
открыл бы счет. Но мы оставались на ринге вдвоем, и Реналдо только чуть
увеличил темп; я же снова и снова отталкивался спиной от канатов, из
последних сил выполняя две команды практически не функционирующего мозга:
не опускать руки и не падать, ни в коем случае не падать!

В общем, до гонга я дотянул, но о моем состоянии в тот момент красноречивее
всего скажет следующее - из угла, где меня били, в собственный Уилкинс
отвел меня под ручки. И, по-моему, спрашивал при этом: "Не пора ли
выбрасывать полотенце?" Однако говорить я попросту не мог, а бессильное
мотание головы он, видимо, принял за знак отрицания. Так что через минуту
пришлось мне с помощью тросов подняться и нетвердым шагом пройти пару ярдов
навстречу противнику. В шестом раунде Реналдо предстояло меня добить; это
понимали все: он, я, бушевавшие в предвкушении победы своего бойца зрители,
- и сказать, что я находился в невиданном героическом порыве: умру,
дескать, но не сдамся, было бы откровенной и наглой ложью. По сути, я
смирился с незавидной участью и хотел только по возможности быстрого
окончания мучений.

Но все же герцогу следовало быть поосторожнее. Я ни хрена не помню из
начала раунда, поэтому не могу с уверенностью утверждать, как возникла
си