у - она тебе понравится.
     Не  подумав,  она  протянула  руку  и  обняла  его   за   плечи,   но
почувствовала, как он вздрогнул, и убрала руку. Нелегко  с  ним  придется.
Она заставила себя улыбнуться, стараясь  не  показать,  как  неловко  себя
чувствует. Слава Богу, вот и Пэдди с чемоданами.
     Почти сразу же, как только автомобиль  тронулся,  мальчик  заснул  на
заднем сиденье. Пэдди широко зевнул и извинился.
     - Ничего. Тяжелый был перелет?
     - Просто очень долгий и утомительный. И, ты знаешь,  -  он  оглянулся
через плечо на Брайана, -  во  многих  отношениях  не  такой  уж  простой.
Вечером расскажу.
     - А что там за история с паспортом, о которой ты говорил по телефону?
     - Чиновничьи придирки. Что-то о том,  что  я  родился  в  Ирландии  и
получил американское гражданство, а Брайан  все  еще  ирландец,  хотя  это
должно было быть оговорено в бумагах по усыновлению. Американский консул в
Дублине ничего такого не говорил. Нам дали заполнить какие-то анкеты, и  в
конце концов оказалось проще оформить Брайану  ирландский  паспорт,  чтобы
потом разобраться с этим здесь.
     - Мы сразу же это сделаем. Теперь он  американский  мальчик,  ему  не
нужен какой-то там иностранный паспорт. А когда мы приедем,  увидишь  -  я
приготовила свободную  комнату,  как  мы  договорились.  Койка,  маленький
письменный стол, несколько симпатичных картинок. Ему понравится.


     Брайану это новое место сразу пришлось не по  душе.  Сначала  он  был
слишком измучен, чтобы думать об этом. Он проснулся, когда отец внес его в
дом, проглотил несколько ложек какого-то странного на вкус супа и, видимо,
снова заснул прямо за столом. А когда проснулся утром, расплакался  -  так
все вокруг было незнакомо и страшно. Его спальня оказалась просторнее, чем
гостиная там, дома. Весь привычный ему мир исчез - даже его одежда. Шорты,
рубашка, куртка - все куда-то делось, пока он спал. Вместо  них  появилась
новая одежда, разноцветная и яркая  вместо  прежней  черно-серой.  Длинные
брюки. Дверь отворилась, и он, вздрогнув от испуга, нырнул  под  простыню.
Но это был его отец с едва заметной улыбкой на лице.
     - Хорошо спал?
     Брайан кивнул.
     - Прекрасно. Прими душ - вон там, он устроен  точно  так  же,  как  в
Дублине, в отеле. И одевайся. После завтрака я покажу тебе твой новый дом.
     К душу предстояло еще привыкнуть, и Брайан пока еще  не  мог  понять,
нравится ему эта штука или нет. Дома, в Таре,  он  вполне  довольствовался
большой чугунной ванной.
     Когда они вышли на улицу, он почувствовал,  что  все  вокруг  слишком
незнакомо, слишком ново, чтобы сложиться в цельную картину. Солнце слишком
жаркое, воздух слишком влажный. Дома все какие-то неправильные, автомобили
чересчур большие и едут не по той стороне  дороги.  Не  так  просто  будет
здесь освоиться. Тротуар уж очень гладкий. И кругом вода,  ни  холмов,  ни
деревьев, один только плоский океан с грязной водой,  и  из  нее  со  всех
сторон торчат какие-то черные металлические штуки. Что это  такое?  Почему
они не на суше? Прилетев в большой аэропорт, они пересели в другой самолет
и пересекли весь Техас - так сказал отец, - чтобы попасть сюда, в какое-то
пустое место без конца и края. Приехали из аэропорта и поставили машину на
стоянку.
     - Мне здесь не нравится, - сказал он, не задумываясь, тихо, про себя,
но Пэдди услыхал.
     - Придется привыкать.
     - Посреди океана?
     - Ну, не совсем. - Пэдди показал на тонкую бурую полоску  на  далеком
горизонте, которая дрожала и переливалась в потоках  горячего  воздуха.  -
Вон там берег.
     - И деревьев тут нет, - сказал Брайан, оглядывая это странное место.
     - Деревья есть перед торговым  центром,  -  сказал  отец,  но  Брайан
отмахнулся.
     - Настоящих деревьев, а не таких, которые в бочках. Тут все  не  так.
Почему не построили это место как полагается, на земле?
     Они дошли до конца металлической платформы, на  которой  располагался
университетский - городок и жилые кварталы, и уселись отдохнуть в тени, на
скамейке над морем. Прежде чем ответить, Пэдди  медленно  набил  трубку  и
закурил.
     - Это не так просто объяснить, пока ты еще мало что  знаешь  про  эту
страну и про то, как тут делаются дела. В общем, все сводится к  политике.
У нас, в Соединенных  Штатах,  есть  законы,  которые  касаются  денег  на
исследования, на научную работу в университетах, и там написано, кто может
и кто не может вкладывать в них деньги. Некоторые наши крупные  корпорации
считают, что мы  отстаем  от  Японии,  где  правительство  и  промышленные
компании финансируют исследования вместе.  Изменить  наши  законы  они  не
могли, поэтому отыскали в них лазейку. Здесь, в пяти с  лишним  километрах
от берега, за пределами территориальных вод, федеральные законы  и  законы
штата  теоретически  теряют  силу.  Наш  университет  построен  на  старых
нефтяных  платформах  и  намытой  земле.  А  занимается  он  исключительно
разработкой  новых  продуктов  и  технологий.  Когда  для  него  подбирали
преподавателей и студентов, на охоту за головами денег не жалели.
     - Охотники за головами живут на  Новой  Гвинее.  Они  убивают  людей,
отрезают им головы и коптят на огне,  так  что  головы  становятся  совсем
маленькими. У вас тут такие тоже есть?
     Пэдди улыбнулся, увидев  замешательство  мальчика,  и  взъерошил  ему
волосы рукой. Брайан увернулся.
     - Это не такая охота за головами. Это значит  предложить  кому-нибудь
много денег, чтобы он ушел  со  своей  прежней  работы.  Или  предоставить
большие стипендии, чтобы заполучить самых лучших студентов.
     Брайан переваривал эту новую информацию, щурясь на  солнечные  блики,
игравшие на воде.
     -  Значит,  если  за  твоей  головой  тоже  охотились,  ты   какой-то
особенный?
     Пэдди улыбнулся - ему понравилось, как мальчишка соображает.
     - Ну, пожалуй. Наверное, раз я тут.
     - А что ты делаешь?
     - Я математик.
     - Двенадцать плюс семь равно девятнадцати, как в школе?
     - Начинается все с этого,  а  дальше  становится  гораздо  сложнее  и
интереснее.
     - Например, как?
     - Например, после  арифметики  идет  геометрия.  А  потом  начинается
алгебра, а потом дифференциальное исчисление. Есть еще  теория  чисел,  но
она немного в стороне от главной линии развития математики.
     - А что такое теория чисел?
     Лицо  мальчика  было  так  серьезно,  что  Пэдди  улыбнулся  и  хотел
перевести разговор на другую тему, но передумал. Брайан постоянно  удивлял
его  какими-то  неожиданными  высказываниями.  Похоже,  он  был  способный
парнишка и верил, что понять  можно  все,  надо  только  правильно  задать
вопрос. Но как объяснить восьмилетнему  мальчику  хотя  бы  основы  высшей
математики? Впрочем, можно начать с малого.
     - Ты знаешь, что такое умножение?
     - Знаю. Это здорово - вроде как 14 умножить на 15, и получается  210,
потому что это значит - 6 раз по 35 или 5 раз по 42..
     - Ты уверен?
     - Точно. Потому что это все равно что умножить 2 на 3, потом на  5  и
на 7. Мне нравится цифра 210, потому что она  сложена  из  четырех  разных
крепких чисел.
     - Крепких чисел? В Ирландии есть такой термин?
     - Нет. Я это сам выдумал, - гордо сказал мальчик.  -  Крепкие  -  это
такие числа, у которых нет никаких частей. Как 5 или 7. Есть и  большие  -
821 или 823. Или 1721 и 1723. Из тех, что  побольше,  многие  идут  парами
вроде этих.
     Только теперь Пэдди сообразил, что крепкими Брайан  называет  простые
числа. Откуда восьмилетний мальчик мог узнать о простых  числах?  Разве  в
таком возрасте их этому учат? Он не мог припомнить.
     Был  уже  двенадцатый  час,  когда  Долли  выключила  телевизор.  Она
обнаружила Пэдди на кухне - он сидел с потухшей трубкой, глядя  невидящими
глазами в темноту.
     - Я иду спать, - сказала она.
     - Ты знаешь, что  как  будто  сделал  Брайан?  Сам,  без  посторонней
помощи. В восемь лет. Он открыл простые числа. И не только -  он,  похоже,
придумал несколько довольно удобных способов их отыскивать.
     - Он очень серьезный мальчик. Никогда не улыбается.
     - Ты меня не слушаешь. Он очень умен. Больше того - у него врожденные
способности к математике, каких нет у большинства моих студентов.
     - Если ты так считаешь, скажи в школе,  пусть  ему  устроят  тесты  и
определят коэффициент интеллектуальности. Я устала. Утром поговорим.
     -  Эти  тесты  слишком  ориентированы  на   определенное   культурное
окружение. Может быть, позже, когда он поживет здесь  некоторое  время.  Я
поговорю с его учителями, когда поведу в школу.
     - Только не смей это делать в самый первый  день!  Ему  надо  сначала
привыкнуть, освоиться. А тебе пора подумать о своих собственных студентах.
Завтра в школу поведу его я. Вот увидишь, все будет прекрасно.


     Школу Брайан сразу возненавидел. С самой первой  минуты.  И  толстого
чернокожего директора - его тут называли принципалом. Все  здесь  было  не
так. Непривычно. И все смеялись над ним, с самой первой минуты.  А  начала
учительница.
     - Вот здесь будет твое место, -  сказала  она,  неопределенно  махнув
рукой в сторону ряда столов.
     - Третее?
     - Да, третье. Только произнеси правильно - "третье". - Она с деланной
улыбкой подождала его ответа, но он молчал. - Скажи "третье", Брайан.
     - Третее.
     - Не "третее", а "третье". У тебя получается "треть ее". Треть кого?
     И тут все дети разразились ехидным хохотом. "Треть кого?"  -  шептали
они ему в спину, как только  учительница  отворачивалась.  Когда  зазвонил
звонок и урок кончился, Брайан вышел в коридор  вместе  со  всеми,  но  не
остался там, а пошел прочь от школы, прочь от них всех. Он шел  и  шел  не
оглядываясь.


     - Так кончился его первый день в школе, -  сказала  Долли.  -  Убежал
после первого же урока. Принципал позвонил мне, и я  ужасно  перепугалась.
Уже стемнело, когда полицейские отыскали его и привели домой.
     - А он сказал вам, почему это сделал - спросила доктор Снэрсбрук.
     - Ну нет, он был не такой. Или молчит как рыба, или проходу  не  дает
со всякими вопросами, только так. И никакой общительности. Можно  сказать,
что у него был один-единственный друг - его компьютер. Казалось бы,  этого
ему должно по горло хватать за время занятий в школе - там же теперь везде
компьютеры, вы знаете. Но нет. Придет домой - и опять за  свое.  И  не  то
чтобы играть в какие-нибудь игры: нет, он сочинял программы  на  "лого"  -
это язык, которому их учили  в  школе.  И  очень  хорошие  программы,  так
говорил Пэдди. Обучающиеся программы, которые сами  писали  программы  для
себя. У Брайана всегда была какая-то особая тяга к компьютерам.



                          5. 18 ФЕВРАЛЯ 2023 ГОДА

     Выйдя из операционной, доктор Снэрсбрук увидела, что ее ждет Беникоф.
     - У вас есть свободная минута, доктор?
     - Да, конечно. Можете рассказать мне, что там у вас происходит.
     - Мы можем поговорить об этом у вас в кабинете?
     - Хорошая мысль. Я завела себе новую кофеварку и хочу ее  опробовать.
Ее только утром привезли и установили.
     Беникоф закрыл за собой дверь кабинета, повернулся и удивленно поднял
брови при виде машины, сверкавшей бронзовыми частями.
     - Вы как будто сказали, что она новая.
     - Новая для меня. Этому  фантастическому  сооружению  не  меньше  чем
девяносто лет. Таких теперь больше не делают.
     - Еще бы!
     Кофеварка была  высотой  почти  в  два  метра  -  внушительный  набор
сверкающих кранов, трубок, болтов, цилиндров, и  все  это  венчал  сидящий
наверху  бронзовый  орел  с  распростертыми  крыльями.  Доктор   Снэрсбрук
повернула кран, и раздалось громкое шипение пара.
     - Вам черный или с молоком? - спросила она, насыпая ароматный молотый
кофе в сетку с черной ручкой.
     - Черный, и капельку лимонного сока.
     - Вижу, вы в этом кое-что понимаете. Только  так  его  и  надо  пить.
Слышно что-нибудь о похитителях?
     - Нет, но сложа руки мы не сидели. ФБР, полиция и еще десяток  разных
служб занимаются расследованием круглые сутки.  Прослежены  все  возможные
нити, тщательно изучены малейшие подробности событий той ночи. И  несмотря
на это со времени нашего последнего разговора не обнаружено ничего такого,
о чем стоило бы рассказать. Прекрасный кофе. -  Он  сделал  еще  глоток  и
подождал, пока она не нальет себе. - К сожалению, это все, что я вам  могу
сообщить. Надеюсь, что у вас с Брайаном новости получше.
     Эрин Снэрсбрук поглядела на дымящуюся черную жидкость и положила  еще
ложку сахару.
     - В сущности, то, что он еще жив, - уже хорошая новость. Но порванные
нервы с каждым днем все больше разрушаются. Я пытаюсь обогнать время  -  и
до сих пор не знаю, удается это мне или нет. Вы знаете, что когда  нервное
волокно отмирает, остается что-то  вроде  полой  трубочки.  Вот  почему  я
имплантировала мозговые клетки эмбрионов - чтобы они проросли  и  заменили
эти волокна. Кроме того, машина-манипулятор вводит в трубочки  малые  дозы
стимулятора роста нервных клеток -  гамма-НГФ,  чтобы  стимулировать  рост
аксонов эмбриональных клеток. Этот метод разработали в 1990-х годах, когда
искали способ лечить повреждения спинного мозга,  -  до  того  они  всегда
приводили к неизлечимому параличу. А теперь мы пользуемся им  для  лечения
повреждений головного мозга. И еще один  препарат  -  СРС,  он  ингибирует
тенденцию  зрелых  клеток  мозга  противостоять  вторжению  новых  нервных
волокон, пытающихся установить новые связи.
     Беникоф нахмурился:
     - А зачем мозг это делает, если  это  мешает  ему  самому  исправлять
повреждения в нем?
     - Интересный вопрос. Большая часть других тканей организма  прекрасно
умеет устранять повреждения самостоятельно или  же  позволяет  это  делать
другим клеткам. Но задумайтесь на минуту о том, в чем сущность памяти. Она
основана на определенной структуре  сети  невероятно  крохотных  контактов
между клетками. Однажды возникнув, эти контакты должны  сохраняться  почти
неизменными двадцать, или пятьдесят, или даже девяносто  лет!  Вот  почему
мозг  изобрел  множество  специфических,  свойственных  только  ему  и  не
встречающихся в других тканях способов самозащиты,  которые  предотвращают
многие естественные изменения. По-видимому, иметь лучшую память  для  него
важнее, чем уметь устранять повреждения. Так  вот,  выздоровление  Брайана
займет довольно долгое время. Самая медленная его часть  -  восстановление
разорванных нервных волокон.  На  это  уйдет  по  меньшей  мере  несколько
месяцев, даже при использовании НГФ, потому что мы боимся применять его  в
больших дозах. НГФ стимулирует рост и неповрежденных клеток мозга, и  если
мы не будем за этим тщательно следить, он может нарушить деятельность  тех
частей мозга, которые еще способны работать. Не говоря уж о том, что  есть
риск дать толчок к злокачественному росту. Поэтому состояние Брайана будет
улучшаться очень медленно.
     - А что вы будете делать дальше?
     - Ну, до этого  еще  далеко,  сначала  нужно,  чтобы  проросли  новые
нервные  волокна.  Когда  это  произойдет,  нам  придется  выяснить,   чем
занимаются нервные клетки, расположенные по обе стороны разрезов. А  когда
мы в этом разберемся, можно будет подумать о том, чтобы  соединить  нужные
пары.
     - Но их должны быть миллионы!
     - Их и есть миллионы, но мне не нужно будет распутывать все. Я  начну
с самых легких. С пучков  нервных  волокон,  которые  соответствуют  самым
элементарным представлениям,  какие  есть  у  всякого  ребенка.  Мы  будем
показывать ему изображения собак, кошек, стульев, окон  -  тысяч  подобных
предметов. И смотреть, какие волокна будут на них реагировать.
     Впервые за все это время она, увлекшись, забыла про усталость.
     - Потом мы перейдем к словам.  Средний  образованный  человек  обычно
пользуется примерно двадцатью тысячами слов. Это на самом деле не  так  уж
много, если подумать. Мы можем прокрутить пленку, на которой записаны  они
все, меньше чем за день - а после этого перейти к словосочетаниям, группам
слов, целым фразам.
     - Простите мою тупость, доктор, но я не вижу в этом  смысла.  Вы  уже
много дней пытаетесь говорить с Брайаном, и нет ни малейшего признака, что
он на это реагирует. Похоже, что он ничего не слышит.
     - Да, похоже, только Брайан сейчас - не  "он".  Это  просто  разбитый
вдребезги мозг, набор не соединенных между  собой  частей.  Нам  предстоит
разобраться в том, что это за части, и заново их соединить.  В  этом  весь
смысл того, что мы делаем. Если мы хотим заново выстроить его сознание, мы
должны сначала вернуться к самому началу и восстановить его  части,  чтобы
потом соединить их и связать воедино его воспоминания. Что касается  ввода
информации, то сегодня был удачный день. Мы много узнали  о  первых  годах
учебы Брайана - о том важнейшем периоде, который определил его  дальнейшую
жизнь. Нам очень  повезло,  что  ваши  люди  сумели  разыскать  психиатра,
работавшего в его школе, - он сейчас преподает  в  Орегоне,  его  привезли
сюда. Некий Рене Джимел. Он познакомился с  Брайаном  в  первый  же  день,
когда мальчик появился в школе, и после этого регулярно с ним  встречался.
К тому же он много беседовал  с  отцом  мальчика.  Он  дал  нам  кое-какую
отличную информацию для ввода.


     -  Что-нибудь  неладно,  доктор  Джимел?  -  спросил  Пэдди,   тщетно
стараясь, чтобы в его голосе не звучала тревога. - Я приехал,  как  только
получил вашу записку.
     Джимел улыбнулся и покачал головой:
     - Наоборот, очень хорошая новость. Я помню, что когда  мы  в  прошлый
раз говорили с вами и  вашей  женой,  я  предупреждал,  что  вам  придется
проявить терпение, что Брайану понадобится время на то, чтобы освоиться  в
этой совершенно новой обстановке. Всякому ребенку из  маленького  городка,
которого забирают оттуда и привозят на другой конец  света,  нужно  время,
чтобы привыкнуть к переменам. Я с самого начала знал, что у Брайана  будут
с этим трудности, и был готов к самому худшему.  Очень  скоро  выяснилось,
что его ровесники в Ирландии преследовали и отвергали  его,  смеялись  над
ним за то, что он внебрачный ребенок. Хуже того, он чувствовал, что  после
смерти матери его отвергают и все его близкие родственники.  Я  виделся  с
ним раз в неделю и делал, что  мог,  чтобы  помочь  ему  это  пережить.  И
хорошая новость состоит в том, что в помощи  он  нуждается,  кажется,  все
меньше и меньше. Правда, он не слишком общителен с одноклассниками, но это
со временем пройдет. Что касается  учебы,  то  тут  лучшего  и  желать  не
приходится. От преподавателей потребовалась лишь некоторая  настойчивость,
чтобы он с неудовлетворительных оценок вышел на круглые  пятерки  по  всем
предметам.
     - "Настойчивость" - это звучит немного зловеще. Что вы имели в виду?
     - Может быть, это слово здесь и не годится. Вероятно, лучше  говорить
о поощрении за старательность.  Вы  прекрасно  знаете  -  опытный  учитель
всегда стремится отмечать и поощрять хорошее поведение и  успешную  учебу.
Это попросту  закрепление  положительного  условного  рефлекса,  неизменно
эффективный метод. Если поступать наоборот - тыкать носом  в  ошибки,  это
почти ничего не дает, кроме одного: появляется  чувство  вины,  что  почти
всегда приводит к обратным результатам. Для Брайана все  учебные  проблемы
решил компьютер. Я видел записи его действий - да  вы  и  сами  можете  их
посмотреть, если захотите, - и знаю, чего он  достиг  всего  за  несколько
недель.
     - Записи действий? Боюсь, я не совсем понимаю.
     Джимел в смущении принялся перекладывать бумаги на столе.
     - В этом нет ничего необычного или незаконного.  Это  практикуется  в
большинстве школ, а здесь, в Университете свободного  предпринимательства,
это обязательное требование. Вы должны были это видеть, когда  подписывали
контракт о приеме на р