придирчивым материнским взглядом, и протянула ему сверток. -  Надеюсь,  ты
все еще их любишь - это я сегодня утром испекла.
     - Неужто шоколадные кексы? - Брайан разорвал обертку и откусил кусок.
- Мои любимые. Большое спасибо, Долли.
     - А как твои дела?
     - Лучше не бывает. Через неделю смогу выйти  из  госпиталя.  А  очень
скоро, похоже, снова начну работать.
     - Работать? Я думала, у тебя что-то с памятью.
     - Это не  помешает.  Если  я  обнаружу  какие-нибудь  пробелы,  когда
приступлю к исследованиям, тогда и  посмотрим,  что  с  ними  делать.  Как
только я на самом деле возьмусь за работу, сразу станет ясно, сколько чего
я позабыл.
     - Ты больше не будешь заниматься этим искусственным интеллектом?
     - Конечно, буду. Почему ты спросила?
     Долли откинулась на спинку кресла и стиснула руки.
     - Не надо бы. Прошу тебя, Брайан. Один раз  ты  уже  попробовал  -  и
смотри, чем это кончилось. Может, тебе вообще не суждено добиться успеха.
     Он не мог сказать ей, что  один  раз  уже  добился  успеха,  что  его
искусственный интеллект где-то существует: эта информация по-прежнему была
засекречена. Но он хотел, чтобы она поняла, насколько важна его работа.  А
суждено или не суждено - это не имело никакого отношения к делу.
     - Ты же знаешь, Долли, что с этим я никак не  могу  согласиться.  Мир
держится на свободной воле. А я не суеверен.
     - Я не о суевериях говорю! - горячо  возразила  она.  -  Я  говорю  о
Святом Духе, о душе. Машина не может иметь  душу.  То,  что  ты  пытаешься
сделать, - кощунство. Дьявольские козни.
     - Я никогда толком не верил  в  то,  что  существует  душа,  -  мягко
произнес Брайан. Он понимал - что бы он ни сказал, это причинит  ей  боль.
Она сердито поджала губы.
     - Да, ты весь в отца. Он никогда не ходил  к  мессе,  и  говорить  на
такие темы не хотел. Господь вложил в нас душу, Брайан, а в машины - нет.
     - Долли, прошу тебя, не надо. Я знаю, что  ты  чувствуешь  и  во  что
веруешь. Не забудь, я и сам вырос католиком. Но моя работа  позволила  мне
кое-что узнать о мозге и о сущности  человека.  Попытайся  понять  -  меня
больше не удовлетворяет то, во что  меня  учили  верить.  Ты  спрашиваешь,
может ли у машины быть душа. А я спрошу тебя, способна ли душа  обучаться?
Если нет, то  зачем  она  нужна?  Бесплодная,  пустая,  вечно  неизменная?
Насколько лучше считать, что мы творим  себя  сами!  Медленно,  с  трудом,
исходя из того, что заложено в наших генах, и  упорно  формируя  себя  под
влиянием всего, что мы видим, слышим и пытаемся понять. Вот что происходит
на самом деле, вот как мы функционируем, учимся  и  развиваемся.  Вот  как
возникает интеллект. А я просто пытаюсь выяснить, как идет этот процесс, и
воплотить его в машине. Что в этом плохого?
     - Все!  Ты  отвергаешь  Бога,  ты  отвергаешь  Святого  Духа  и  само
существование души! Ты умрешь и будешь вечно гореть в преисподней...
     - Нет, Долли. Вот тут религия уже переходит в  чистое  суеверие.  Мне
очень больно знать, что ты в это веришь, тревожишься за меня и  страдаешь.
Мне жаль, что это так. Долли, я не хочу говорить  с  тобой  о  религии.  В
таком споре никто не может одержать верх. Но ты же  разумная  женщина,  ты
знаешь, что мир изменяется, что изменяются даже религии. Не забудь, что ты
разведена.  А  если  бы  нынешний  папа  не  заявил,   что   регулирование
рождаемости не грешно, ты не могла бы его преподавать...
     - Это другое дело.
     -  Нет,  не  другое.  Ты  говоришь,   что   искусственный   интеллект
противоестественен, но это не так. Развитие интеллекта  -  часть  процесса
эволюции. Когда мы узнаем, как работает сознание, не будет ничего грешного
или плохого в том, чтобы построить машины, которые будут моделировать  его
работу. Папа был одним из первых в этой области,  и  я  горжусь  тем,  что
продолжаю его  дело.  Сегодня  машины  могут  думать,  воспринимать,  даже
понимать. Скоро они смогут думать еще лучше, испытывать эмоции...
     - Это близко к кощунству, Брайан.
     - Да, с твоей точки зрения - возможно. Прости меня. Но это правда.  А
если подумать, то станет ясно, что эмоции должны  были  появиться  раньше,
чем мозг и интеллект. Амеба, одно из  самых  простых  животных  на  свете,
отдергивает свою ложноножку, когда натыкается на  что-то,  причиняющее  ей
боль. Боль вызывает страх, а страх  позволяет  выжить.  Ты  же  не  можешь
отрицать, что животные - например собаки - испытывают эмоции.
     - Но они же не машины!
     - У тебя получается замкнутый  круг,  Долли.  Это  бессмысленно.  Вот
построю первый искусственный интеллект - и  увидим,  будет  он  испытывать
эмоции или нет.
     - Надеюсь, тебе понравятся кексы, - сказала она вдруг, вставая.  -  А
мне пора идти.
     - Долли, посиди еще, пожалуйста.
     - Нет. Я вижу, тебя не остановить.
     - Дело не только во мне. У идей своя жизнь. Если эту  головоломку  не
решу я, это сделает кто-то другой.
     Она ничего не ответила, даже когда он сменил  тему  и  сделал  слабую
попытку заговорить о всяких пустяках.
     - Я должна с тобой попрощаться, Брайан. И в следующий раз мы увидимся
не скоро. Мне уже много  раз  звонили  из  дома,  из  клиники.  Они  пошли
навстречу и сразу дали мне отпуск, но у них не хватает людей.
     - Я благодарен тебе за помощь.
     - Не за что, - ответила она холодно.
     - Можно будет тебе звонить?
     - Если захочешь. Мой телефон у тебя есть.
     Облака закрыли солнце, и на балконе стало прохладно. Брайан  медленно
вернулся в палату - креслом на колесах он уже не  пользовался  -  и  зажег
свет. Сняв вязаную шапочку, он провел  рукой  по  щетине,  которая  начала
отрастать у него на голове, потом подошел к зеркалу. Шрамы на черепе  были
все еще хорошо видны, хотя и стали бледнее. Еще  немного  -  и  волосы  их
скроют. Он взял было свою больничную шапочку,  но  потом  отшвырнул  ее  в
сторону. Этим госпиталем он был уже сыт по горло.  Беникоф  как-то  привез
ему в подарок бейсболку, на козырьке которой большими буквами восхвалялось
Сан-Диего; он надел ее и одобрительно кивнул своему изображению в зеркале.
Бедная Долли, нелегкая у нее была жизнь. Ну, и у него тоже  не  легче!  По
крайней мере, ей никто не простреливал голову.
     Часы у него на руке зажужжали, и крохотный голосок произнес:
     - Четыре часа. Вас ждет доктор Снэрсбрук. Четыре часа. Вас ждет...
     - Заткнись! - сказал он, и голосок умолк.
     Когда Брайан вошел, Эрин Снэрсбрук посмотрела на него и улыбнулась:
     - Бейсболка тебе очень к лицу. Куда лучше того  больничного  колпака.
Ну как, готов поработать? Сегодня я хочу попробовать кое-что новенькое.
     - А что? - Брайан снял бейсболку, уселся  в  хирургическое  кресло  и
почувствовал,  как  металлические  щупальца  паучками  пробежали  по   его
затылку.
     - Если ты не против, я бы отложила работу с памятью на следующий раз,
а сейчас проверила бы, нельзя ли еще лучше использовать  твою  способность
общаться со своим вживленным процессором.
     - Конечно. Мне все не приходило в голову спросить  -  а  что  это  за
процессор?
     - Параллельный процессор  СМ-9,  который  состоит  из  128  миллионов
простых, но быстродействующих компьютеров. Он потребляет  очень  маленькую
мощность и почти не разогревается при работе - чуть выше температуры тела.
Энергии он почти не требует - меньше,  чем  соответствующее  число  клеток
мозга. И у него огромная память. Кроме шестнадцати  ГБП  по  64  миллиарда
байт там помещается еще С-ГБП на четыре миллиарда слов.
     - С-ГБП? Это что-то новое, я про такое не слыхал.
     - Да, это  новинка.  Устройство  памяти  избирательного  доступа.  Их
создали для работы с базами данных - они  там  очень  удобны,  потому  что
способны  почти  мгновенно  отыскивать  записи,  соответствующие  входному
сигналу С-ГБП автоматически, параллельно сравнивает всю поступающую в него
информацию с данными,  которые  хранятся  в  его  памяти.  Как  раз  такие
устройства и хранят информацию о входах и выходах твоих  восстанавливаемых
нервных связей.
     - И все это втиснули мне в голову? Но какой бы малой ни была мощность
процессора, он все-таки должен потреблять сколько-то  энергии.  Только  не
говорите, что скоро придется снова вскрывать  мне  череп,  чтобы  поменять
батарейки!
     - Ну нет.  Для  электронных  имплантатов,  как  и  для  кардиоведущих
систем, больше не нужны  ненадежные  источники  тока,  которые  приходится
подзаряжать  извне.  Все  это  уже  в  прошлом.  Теперь  они  питаются  от
метаболических элементов, которые работают на содержащемся в крови сахаре.
     - Сладкие батарейки? Надо же, до  чего  дошла  техника!  Так  что  вы
намерены сейчас делать?
     - Запустить тест-программу. Это займет примерно десять минут. А  тебя
прошу обратить внимание на то, чувствуешь ли ты свой процессор,  общаешься
ли с ним, слышишь ли его - не знаю,  как  это  назвать.  Помнишь,  как  ты
почувствовал процессор, когда он восстанавливал твои воспоминания? Я  хочу
знать, можешь ли ты снова его почувствовать, когда захочешь.
     - Давайте попробуем.
     Через несколько минут Брайан громко зевнул.
     - Что-нибудь чувствовал? - спросила Эрин.
     - Абсолютно ничего. А он вообще работает?
     - Прекрасно работает. Я только что снова запустила тест-программу.
     - Не расстраивайтесь, доктор. У нас еще много времени.  А  почему  бы
нам не вернуться к тому сеансу, когда я с ним общался,  и  посмотреть,  не
сможем ли мы восстановить те условия?
     - Хорошая мысль, завтра же попробуем.
     - А правда, что через неделю мне  можно  будет  выбраться  отсюда  на
волю?
     - В смысле твоего состояния - да, если только ты  не  будешь  слишком
напрягаться. Никаких лестниц, никакой быстрой ходьбы - чтобы нагрузки были
не больше, чем сейчас здесь. Со временем можно будет их увеличить. Это то,
что  касается  твоего  состояния;  другое   дело   -   обеспечение   твоей
безопасности, тут надо спросить Бена.
     Удастся ли разыскать в  мексиканском  банке  данных  сведения  о  его
работе над искусственным интеллектом? От этого зависело очень многое.



                          17. 20 НОЯБРЯ 2023 ГОДА

     - Наконец-то! Привел к тебе самую главную новость! - радостно  сказал
Беникоф, распахнув дверь на балкон. Брайан закрыл "Введение  в  прикладную
эксклюорную геометрию", которую читал, и поднял глаза. В первый момент  он
не узнал человека, который вошел вслед  за  Беном.  Темный  костюм-тройка,
модный галстук, начищенные до блеска черные туфли...
     - Майор Майк Слоун!
     - Он самый. Необходимый маскарад: эти важные адвокаты  из  "Мегалоуб"
презрительно косятся  на  военную  форму  нашей  доблестной  армии,  но  с
почтительным уважением смотрят на этот остаток моего  былого  гражданского
наряда. Мы их уломали. - Он открыл дорогой кожаный кейс  ручной  работы  и
вынул толстую пачку бумаг. - Вот он. Я твердо убежден,  что  это  как  раз
такой контракт, какой вам нужен.
     - Это точно?
     - Да, потому что я его проверил, - сказал Беникоф. - Не сам, конечно,
- посылал в Вашингтон. Там есть такие  юристы,  которым  ничего  не  стоит
съесть "Мегалоуб" на завтрак. Они заверили меня, что  тут  комар  носа  не
подточит. Ты получаешь те условия, каких хотел, и еще больше денег, чем мы
надеялись. И за вычетом расходов, отчислений в  исследовательский  фонд  и
всех обычных  платежей  имеешь  почти  половину  прибыли.  Ну  как,  готов
прокатиться через границу?
     - Вполне. После того, как все это прочту.
     - Желаю успеха. Это не так просто.
     Майк помог ему продраться через  самые  невразумительные  и  туманные
пункты, объясняя их смысл. Когда два часа спустя юрист  собрался  уходить,
контракт был подписан, зарегистрирован и должным  образом  введен  в  банк
юридических данных, а дань традиции  -  экземпляр  на  бумаге  положен  на
хранение в госпитальный сейф.
     - Ну, доволен? - спросил Беникоф, глядя, как старшина запирает  сейф.
Брайан взглянул на расписку и кивнул.
     - Он куда лучше, чем тот, первый контракт.
     - И он означает, что ты имеешь работу - как только сможешь  работать.
Ты обратил внимание на тот пункт, где говорится, что, если тебе не удастся
снова заполучить резервные копии твоих записей, которые, как мы  надеемся,
хранятся в Тихуане, компания оставляет за собой право взять или  не  взять
тебя на работу? А если они решат взять тебя без  этих  записей,  то  могут
уволить, когда им вздумается, и ты получаешь шиш?
     - Майк объяснил мне это во всех подробностях,  пока  вы  говорили  по
телефону. По-моему, это справедливо. Так что давайте поглядим, что  там  в
этих мексиканских файлах. Вы, наверное, уже подумали, как мне это сделать?
     - Не только я - еще и военно-морская разведка, армия и ФБР.  А  также
таможенное управление и акцизное ведомство. Разработан план,  который  все
одобрили. Простой, но, я надеюсь, надежный.
     - Рассказывайте.
     - Пойдем в твою комнату, там поговорим.
     - Скажите хотя бы, когда все это должно произойти.
     Бен приложил палец к губам и поманил его к выходу.  Только  когда  за
ними закрылась дверь палаты, он ответил.
     - Завтра утром, в восемь - у моряков здесь,  в  Коронадо,  это  самое
занятое время. Доктор Снэрсбрук одобрила все наши приготовления.
     - Значит, меня выпустят на волю? А как?
     - Утром увидишь,  -  ответил  Беникоф  со  злорадным  наслаждением  в
голосе. - Пока  все  подробности  знают  только  несколько  человек.  Надо
обойтись без всяких накладок и утечек. Самый лучший план - уже  вообще  не
план, как только кто-то о нем проболтается.
     - Ну ладно, Бен, хоть намекните!
     - Хорошо. Вот твои инструкции: в  семь  часов  позавтракать  и  после
этого оставаться в постели.
     - Ничего себе инструкции!
     - Терпение, терпение. Увидимся утром.
     День тянулся для Брайана бесконечно, а заставив себя  улечься  спать,
он долго не мог заснуть. Ему не давала покоя одна мысль.  До  сих  пор  он
строил свои планы на том, что его резервные записи находятся в Тихуане.  А
если нет? Как он сможет восстановить  свои  разработки  по  искусственному
интеллекту без них? Потребует ли это новых сеансов с доктором Снэрсбрук  и
ее  машиной,  чтобы  попытаться  восстановить  его  воспоминания  о  своем
прошлом-будущем, чего ему так не хотелось? Часы показывали полночь,  когда
он вызвал сестру и попросил дать чего-нибудь, чтобы заснуть. К завтрашнему
дню нужно было как следует набраться сил.
     В восемь часов на следующее утро он уже сидел в постели, просматривая
утренние новости, но ничего не видя. Ровно в  назначенный  час  послышался
энергичный стук в дверь, и  два  матроса  вкатили  каталку.  За  ними  шла
старшая сестра отделения и еще два рослых человека. Можно  было  подумать,
что это врачи, только почему-то оба, войдя,  неподвижно  встали  у  двери,
поправляя на  себе  белые  халаты.  Лица  их  показались  Брайану  странно
знакомыми. "Или мне мерещится, или у них что-то  спрятано  под  мышкой,  -
подумал он. - Хотя теперь, может быть, это делается как-то иначе?"
     - Доброе утро, Брайан, - сказала сестра, выкладывая на столик  у  его
кровати моток бинтов.  -  Сядь,  пожалуйста,  это  займет  совсем  немного
времени.
     Она быстро и сноровисто обмотала  бинтами  всю  его  голову,  оставив
только маленькое отверстие для дыхания и узкие щели против  глаз.  Отрезав
конец бинта, она закрепила его пластиковыми кнопками.
     - Тебе помочь лечь на носилки? - спросила она.
     - Обойдусь.
     Он забрался на каталку, и его, укрыв до самой шеи одеялами,  покатили
по коридору. Всякий, кто  мог  его  видеть,  принял  бы  его  за  обычного
больного, каких множество в этом огромном госпитале. В  просторной  кабине
лифта с ними ехали какие-то люди, которые старательно смотрели в  сторону.
Кто бы все это ни придумал, задумано было неплохо.
     На улице ждала санитарная машина, в которую уложили  Брайана.  Он  не
мог выглянуть наружу, но по медленной езде и частым остановкам  догадался,
что они едут по улицам с оживленным движением. Когда задние дверцы  машины
наконец распахнулись, он увидел перед собой авианосец "Нимитц",  и  спустя
какое-то мгновение его уже перенесли на  борт.  Не  успели  его  внести  в
офицерскую кают-компанию, как послышались приглушенные команды, отдаленный
свисток, и корабль отошел от причала. Матросы, по-прежнему  не  говоря  ни
слова, вышли, и вместо них вошел Беникоф.  Он  закрыл  и  запер  за  собой
дверь.
     - Теперь давай снимем эту штуку, которую тебе накрутили на голову,  -
сказал он.
     - Этот авианосец вызвали специально для меня? спросил  Брайан  из-под
бинтов.
     - Ну, не совсем. - Беникоф бросил бинты в корзинку для мусора.  -  Он
все равно сегодня должен был уйти в плавание. Но ты должен  признать,  что
это отличное прикрытие.
     - Еще бы! А теперь вы можете мне сказать, что будет дальше?
     - Ага. Только сначала слезь с этой тележки и оденься. Мы направляемся
на запад, в открытое мире, и остаемся на курсе, пока земля не скроется  из
виду. Потом поворачиваем на юг. Пройдем западнее  островов  Мадрес  -  это
маленькие необитаемые островки чуть южнее мексиканской границы.  Еще  одно
судно вышло туда вчера вечером, как стемнело, и будет нас ждать.
     Брайан натянул брюки и спортивную рубашку. Он никогда  раньше  их  не
надевал, но они оказались ему впору. Туфли-мокасины были разношены  и  как
раз по ноге.
     - Это мои?
     Беникоф кивнул:
     - Мы захватили их в последний раз, когда обыскивали твой дом. Как  ты
себя чувствуешь?
     - Немного волнуюсь, но в общем прекрасно.
     - Доктор Снэрсбрук велела мне  заставить  тебя  лежать  или  хотя  бы
сидеть, когда тебе не нужно будет ничего делать - как сейчас, например. Но
сначала я хочу, чтобы ты примерил вот этот парик и усики ему в тон.
     Парик пришелся так же впору, как и одежда. Еще бы, как  же  им  после
всех операций не знать в точности размеры и  форму  его  головы?  Обратная
сторона висячих усов была покрыта каким-то  клеем;  глядя  в  зеркало,  он
приклеил их на место.
     - Привет, дружище, - сказал он своему отражению. - По-моему, я  похож
на какого-то злодея из вестерна.
     - Во всяком случае, на себя ты не  похож,  а  это  как  раз  то,  что
требуется. Садись, как тебе велено.
     - Ладно, сяду. А сколько времени мы будем плыть?
     - После того как выйдем из гавани и окажемся в открытом море - меньше
часа.
     Послышался тихий стук в дверь, Беникоф поднял голову:
     - Кто там?
     - Это Дермод. И Рей со мной.
     Беникоф отпер дверь и впустил обоих врачей из госпиталя,  -  на  этот
раз  они  были  в  клетчатых  брюках  и  спортивных  куртках  и  выглядели
заправскими туристами.
     - Брайан, познакомься. Этот здоровенный верзила - Дермод, а этот, еще
больше, - Рей.
     - Я так и подумал, что вы не врачи, -  сказал  Брайан.  Он  пожал  им
руки, убедившись при этом, что массивные тела обоих  состоят  из  сплошных
мускулов.
     - Рады сопровождать вас, - сказал Дермод. - Когда мы отправлялись  из
Вашингтона, босс просил пожелать вам успеха и скорейшего выздоровления.
     - Босс? - переспросил Брайан и тут же догадался: - А Бен случайно  не
на него же работает?
     Дермод улыбнулся:
     - А на кого же еще?
     Неудивительно, что они показались Брайану знакомыми: он  видел  их  в
теленовостях, во время парада. Это были те самые крупные, крепкие мужчины,
которые всегда шагают рядом с президентом и глядят куда угодно, только  не
на него. Обязательно крупные, потому что должны заслонять его  от  пуль  и
осколков. Их присутствие здесь лучше любых слов свидетельствовало  о  том,
какое значение придается безопасности Брайана.
     - Ну, если так, поблагодарите его от моего  имени,  -  сказал  Брайан
немного растерянно. - Не подумайте, что я этого не ценю.
     - А что тебе доктор велел? - рявкнул Бен, и Брайан уселся