чем не повинного бизнесмена только  для  того,
чтобы приостановить расследование. Потом им показалось мало убивать  своих
граждан на собственных островах, и  они  направили  команду  хладнокровных
убийц в Гибралтар, чтобы убивать на улицах  иностранцев.  Потом  они  даже
послали специалистов за море, чтобы обучать  солдат  "красных  кхмеров"  -
одного из самых кровожадных режимов в истории - установке хитроумных  мин,
чтобы убивать гражданских лиц.
     - Значит, это англичане?
     - Вы меня совсем не слушаете. В России Сталин отправил миллионы своих
граждан на смерть в лагерях. Это чудовище Саддам Хусейн применял напалм  и
ядовитые газы против собственных граждан-курдов. Да и у нас руки не так уж
чисты. Разве агенты ЦРУ не пробрались в Никарагуа - страну, с  которой  мы
теоретически находились в мире, - и не заминировали там гавани...
     - Так кто же из  них?  -  прервал  его  Беникоф.  -  Я  не  собираюсь
отрицать, что разные страны совершили множество  преступлений.  Это  самое
скверное наследие национализма и патологически глупых политиков,  которое,
как и войну, предстоит искоренить. Но мы пришли  сюда  не  для  лекций  на
политические темы. К кому из них вы обратились со своим планом? Кто из них
стоит за похищением и убийствами?
     - Да разве это так важно? Все они на это способны, и уверяю вас,  что
многие были готовы на это пойти. Может быть, и стоило бы вам сказать, - но
я должен сделать кое-что поважнее.
     Бэкуорт сунул руку в карман пиджака, выхватил пистолет и направил  на
них.
     - Я прекрасно стреляю, так что не двигайтесь с места. Я  ухожу  -  но
сначала у меня есть кое-что для тебя,  Брайан.  Кое-что,  что  давно  тебе
причитается. Твоя смерть. Если бы ты тогда умер, чего от тебя ждали, я  бы
не прятался здесь, а был  бы  свободным,  уважаемым  человеком.  И  весьма
богатым. Мне пора идти, а тебе умереть. Наконец-то...
     - Убивать запрещаю! - оглушительно взревел Свен на  пределе  усиления
своего динамика. В то же мгновение он бросился вперед, на Бэкуорта.
     Три выстрела последовали один за другим. Робот пошатнулся, вцепился в
Бэкуорта, содрогнулся и повалился на землю, все  еще  держа  противника  в
прочном  объятии.  Бэкуорт  попытался  высвободиться,   поднял   пистолет,
прицелился в голову Свена и выстрелил еще раз - прямо в мозг.
     И тут произошло нечто ужасное.
     Все до единой веточки деревьев-манипуляторов,  от  самых  больших  до
самых  крохотных,  вдруг  расправились.  Бессчетные  тысячи  металлических
лезвий, более острых, чем самые острые ножи, впились в тело Бэкуорта.  Они
мгновенно разобрали его на клетки, вспороли  все  до  единого  кровеносные
сосуды. Кровь беззвучно хлынула на землю, и Бэкуорт умер.  Только  что  он
был жив - и вот превратился в истекающую кровью плоть.
     Бен взглянул на страшное зрелище и отвернулся. Но Брайан все  смотрел
и смотрел. Он не видел этой кровавой горстки  плести  -  он  видел  только
Свена, только свой искусственный интеллект. Своего друга. Мертвого, как  и
Бэкуорт. Все еще живущего в иных своих воплощениях.  Но  здесь,  сейчас  -
мертвого.
     - Несчастный случай, - сказал Бен, приходя в себя.
     - Разве? - спросил Брайан, глядя на две неподвижно лежащие  на  земле
фигуры. - Может быть, и так. А может быть, Свен всего-навсего  уберег  нас
от множества бед. Этого мы никогда не узнаем.
     - Да, наверное. Не узнаем и того, к какой стране  обращался  Бэкуорт.
Но, как он и сказал, вряд ли это так важно. Теперь все кончено, Брайан,  -
вот что важнее всего.
     - Кончено? - Брайан поднял голову. Его  застывшее  лицо  было  лишено
всякого выражении. - Да, для вас кончено. И для Свена кончено. Но для меня
ничего не кончено. Они меня убили, неужели  вы  не  понимаете?  Они  убили
Брайана Дилени. У меня сохранились кое-какие его воспоминания, - но  я  не
он. Я полчеловека, полпамяти. И мне начинает казаться,  что  я  вообще  не
совсем человек. Смотрите, что они у меня отняли. Сначала  жизнь.  А  потом
мою человеческую сущность.
     Бен хотел что-то сказать, но Брайан остановил его, подняв палец:
     - Не говорите этого, Бен. Не пытайтесь разубеждать  меня  и  спорить.
Потому что я знаю, что я такое. Может быть, это  и  к  лучшему.  Я  теперь
ближе к машинному интеллекту, чем к вам. Я сознаю это.  Не  могу  сказать,
что это мне нравится или не нравится, - я просто сознаю это. И пусть будет
так.
     На лице Брайана появилась кривая, хитрая, совсем не веселая усмешка.
     - И больше не будем об этом. Раз я теперь машинный интеллект,  почему
я должен горевать, что перестал быть человеком?
     Наступившее молчание нарушал только вой сирен подъехавших полицейских
машин.