в.
   А главное, что бесило преследователя, - лохматый летун угадывал, куда
именно прыгнет "лягушка", и удирал чуть ли не из-под самого носа машины.
Пенн вскидывал на ходу ружье, которое протягивал ему оруженосец, но вся-
кий раз опаздывал на какое-то мгновение: Рэсси не давал  стрелку  прице-
литься.
   Пот катился из-под шлема, на рубашке выступила  соль.  Охотник,  сжав
зубы, посылал машину вперед. Он видел, что многокрылый превосходит любо-
го зверя по быстроте реакции, но не отступал.
   Внезапно "лягушка" увязла. Пенн нажимал на кнопки - бесполезно: боло-
то. Он выскочил из машины и, провалившись по колено в жижу,  выпалил  из
обоих стволов в небо, где в последний раз мелькнула тень, - просто  так,
чтоб разрядить свою ярость. Как это он не заметил и угодил прямо в боло-
то! Охотник махнул оруженосцу: надо возвращаться пешком, вдвоем  "лягуш-
ку" не вытянуть...
   Они пробирались сквозь заросли, искали тропу. Весь мир вокруг охотни-
ка и его следопыта был колючим: острые, как рыболовные крючки,  согнутые
шипы царапали кожу, рвали одежду. А сверху жалило солнце. Пенн был недо-
волен собой: он стрелял, хотя цель уже исчезла, - что может  подумать  о
нем черный оруженосец?.. Но Зузу, казалось, забыл позорное для  охотника
происшествие: молчаливо скользя среди кустов, он выводил спутника из за-
рослей.
   Иногда они ползли в густом, переплетенном вверху кустарнике,  и  Пенн
видел перед носом лиловые пятки следопыта. Выбравшись на  простор,  Зузу
вытаскивал из рубашки охотника колючки; сам он был без единой царапины.
   А где-то в кустах бежал носорог - его, Пенна, рекордный трофей...
   Ухо охотника уловило в знойном воздухе медленные звуки барабана:  не-
подалеку, у реки, была деревушка. Пенн выругался про себя: еще не вечер,
а уже передают новость. Кто-то стучал по натянутой на огромную чашу коже
слона: "Рум-ра-та... ра-ра... дум!" И это значило: "Слушайте  все,  слу-
шайте! Звери белых охотников разбежались. Каравана больше нет..."
   Тяжелый, глухой звук плыл над рекой...
   ...Несколько дней сонные стрелки выслеживали беглецов. Те, кто уходил
к зеленым холмам за рекой, возвращались без добычи. Самые опытные  охот-
ники спешили по свежему следу, но не сделали ни одного  выстрела:  звери
словно превратились в привидения. Пенн был уверен, что во всем  виновато
странное крылатое существо, которое он не догнал. Час за часом под  рас-
каленным солнцем патрулировал командир в своем аэромобиле, но не замечал
ни одного подозрительного силуэта. Это было  какое-то  проклятое  место!
Как будто подходящее для охоты, с бродившими рядом "живыми целями"  и  -
пустое. Пенн-долговяз уже колебался: может, ехать дальше и начать  охоту
заново?..
   Несколько дней Рэсси пространствовал в тропических зарослях и вел се-
бя как прирожденный африканец. Прыгавшие  на  ветках  обезьяны,  пестрые
крикливые попугаи, притаившийся в развилке дерева леопард, мирно сопящий
на пустынной тропе носорог, которому все уступают дорогу, зная его  дур-
ной характер, строгая шеренга слонов, идущих к ночной реке, -  ничто  не
ускользало от острого взгляда Рэсси.
   Он слышал звуки африканских  джунглей,  понятные  всем  зверям:  ведь
только безнадежно глухой не уловит крик боли теленка, на которого прыга-
ет большая кошка. А кроме того, каждый зверь, каждая птица говорили друг
с другом почти неслышно для  соседей:  зебра  фыркала  своему  жеребенку
беззвучно для рыскавшей рядом гиены, а переговоры шакалов,  сопровождав-
ших львиное семейство, были для львов лишь слабым  шепотом.  Чуткие  уши
Рэсси невольно подслушивали лесные тайны - любви и  рождения,  гибели  и
утоления жажды, гона добычи и свержения сломавшего  ногу  вожака.  Рэсси
мог даже вмешаться в чью-то чужую жизнь, подавая особые сигналы для каж-
дого животного. Но он вел себя, как все: звери по природе своей молчали-
вы и не говорят без причины; даже царь пустыни, чей рык сотрясает землю,
подает голос очень редко. Так, внимательно слушая окружающий мир,  Рэсси
проверял то, что знал раньше: в любом крике зверя, в любой  песне  птицы
есть важная нота, и смысл песенки меняется, если переставить ноты.
   Огибая препятствие с ловкостью летучей мыши, Рэсси следил за небом  и
землей, не теряя из виду преследователей. Как ни были опытны и осторожны
охотники, разведчик замечал их первым. То, что человеку могло показаться
промелькнувшей смутной тенью, для глаз Рэсси было точной фигурой; он оп-
ределял расстояние до нее и скорость ее движения. Вот тут Рэсси  подавал
знак опасности резким голосом. А  когда  охотник  был  близко,  лохматый
страж ощетинивался, принимал угрожающую позу, предупреждая:  спасайтесь!
Обнаружив стрелка в засаде, он оставлял пахучие метки на тропе,  кустах,
стволах деревьев, и все шедшие на водопой обходили  страшное  место  или
возвращались обратно; сиди стрелок в секрете хоть несколько  дней  -  ни
один зверь не переступит опасной черты.
   Если бы звери имели обычай выбирать среди своих вожаков наиглавнейше-
го, которого почитал бы не из одного только страха каждый  житель  леса,
Рэсси несомненно был бы избран "царем зверей". Даже  в  короткие  минуты
передышки оберегал он своих подданных, решая сотни задач.
   Как всякая машина, Рэсси никогда не думал о себе в превосходной  сте-
пени и вообще не думал о себе. Разве только в моменты  опасности.  Да  и
тогда он представлял себя в третьем лице - как игрока в честном  поедин-
ке, который непременно должен  выиграть.  Несмотря  на  особую  чувстви-
тельность, не был он электронным поэтом, наподобие  тех  машин,  которые
сравнивают шелест травы с тихим дождем, а звон ручья с пением  птиц.  Но
это не значит, что Рэсси  был  просто  механическим  набором  схем.  Его
электронное нутро жило своими ритмами, его обостренные чувства -  слуха,
зрения, погоды, направления, движения, опасности  -  непрерывно  изучали
окружающий мир, чтобы угадать, предвидеть действия противника, опередить
его. Иначе бы Рэсси просто не был Рэсси!..
   Непрерывно посылая информацию Электронику, Рэсси получал от него  от-
ветные сигналы. Он не знал, конечно, что происходит в  далеком  от  него
городе. Не видел, как Электроник дает листы бумаги, испещренные  матема-
тическими знаками, учителю; как тот, лукаво улыбаясь, говорит:  "Ну  что
еще преподнесло нам наше таинственное "И так далее"?"
   И хмурится, и качает головой, и радуется, читая листы.
   А потом Громов на свободной части листа набрасывает уравнение, протя-
гивает Электронику: "Пошли-ка Рэсси эту поправку. Возможно, она ему при-
годится..."
   Электронный Рэсси, редчайший механизм, - он слишком  старательно  вы-
полнял поручение. Убедившись, что самые стойкие, самые сильные, заметные
всем издали сигналы опасности - пахучие метки, разведчик  подобрался  на
рассвете к каравану и, как  маленькая  химическая  лаборатория,  оставил
свои знаки на шагающих колесах вездехода.  Затем  скользнул  в  открытую
дверь фургона, где дремали сонные стрелки, и очень внимательно  осмотрел
ботинки охотников.
   - Смотрите, - изумленно сказал, просыпаясь, один из стрелков, - соба-
ка. Ребята, да ведь это терьер!
   Вслед за лохматым терьером стрелок выскочил наружу и увидел  странное
существо, убегающее на длинных ногах с огромной скоростью.
   На этот раз радиопуля поразила цель. Любитель  собак  сообразил,  что
обычный терьер вряд ли станет улепетывать на страусовых ходулях.
   Пенн-долговяз ухмыльнулся от такого  везения.  Выслушав  стрелка,  он
сразу понял, кого отметила радиопуля. Теперь надо только дождаться солн-
ца, чтоб выследить наверняка и прикончить боевым зарядом проклятое  мно-
гокрылое существо. Разбойнику не уйти, кем бы он ни был. Радиоящик, сто-
явший в багажнике машины, издал характерный писк.
   Приземлив аэромобиль, Пенн побежал в фургон к стрелкам  -  поздравить
счастливца.
   Когда он вернулся к машине, то не поверил своим  глазам.  Багажник  с
дорогой аппаратурой был сплющен мощным ударом, будто  на  него  наступил
слон.
   Пенн растерянно осматривал остатки аппаратов, соображая, что  он  те-
перь доложит фон Кругу. Без уникального пеленгатора охота радиопулями не
имела никакого смысла: машина фон Круга не получит ни одного  сигнала  и
хозяин очень скоро догадается, что экспедиция провалилась.
   Через полчаса колонна пустых вездеходов направилась к шоссе...
   - ...Ничего не понимаю в этом ящике с хвостом. Модель вышла из подчи-
нения. - Электроник развел руками. - Несколько дней наш Рэсси  изучал  и
синтезировал запахи опасности, раздражения, приманки и забыл главный для
путешественника знак - чувство дома. Он даже не слушался  моих  приказа-
ний. Только теперь Рэсси возвращается.
   - Победителя не судят! - авторитетно заявил Сыроежкин. - Вот  Колумб.
Поехал в Индию, а открыл Америку. Никто ему и слова  не  сказал.  А  наш
Рэсси открыл Африку! Африку для свободных зверей...
   Как обычно, друзья встретились  в  кабинете  математики  и  обсуждали
приключения Рэсси. Электроник аккуратно чертил формулы на доске,  стирал
их и писал новые.
   - Конечно, Рэсси - особая личность и, как предусмотрено основным пра-
вилом, имеет свободу действий, - скрипуче продолжал Электроник. -  Но  я
не думал, что он проявит такую самостоятельность... Вероятно, постоянное
усложнение  системы  в  результате  накопленного  опыта  рождает   новые
свойства, которые невозможно предвидеть...
   Электроник монотонно бормотал, и лицо его было очень  скучное,  почти
тоскливое. Хотя в этих неинтересных научных словах и  угадывалось  новое
открытие Рэсси, Сыроежкину стало жаль друга. Его  Электроник,  математи-
ческое светило, чего-то не понимает!.. Не может этого  быть!  Он  просто
устал от напряжения. Его надо развеселить, помочь ему развеяться.
   - Ты хочешь сказать, что Рэсси умнее тебя? Че-пуха! - Сыроежкин расс-
меялся. - Погоди, вот он вернется, мы ему устроим экзамен и выясним, кто
лучший в мире фокусник и математик.
   - Не к месту смеешься, - сделал ему  замечание  Электроник.  -  Когда
система не подчиняется и дает странные результаты, их прежде всего  надо
понять. Я должен все спокойно проанализировать.
   Ого! "Система не подчиняется"! Ставит в тупик самого Электроника... И
он в этом признается...
   - Молодец, Рэсси! - не выдержал Сергей. - Эх, будь я на его месте...
   Да, Рэсси - гениальная личность... Уметь слышать шелест змеи, который
не слышит даже лягушонок, понимать песни иволги, подражать трубному кри-
ку слона. А летать в темноте, приманивать зверей, узнавать  все  новости
пустыни...
   А пространствовать! Видеть, слышать,  бегать,  планировать,  чувство-
вать, искать, находить - все это сразу - каково, а?  Пространствовать  в
небе, в джунглях, в море, а завтра, возможно, и на Луне, среди звезд!
   Да любой человек, решил про себя Сергей, захочет стать такой собакой!
   - Кто же из нас не прав? - размышлял Электроник. -  Я  хозяин  Рэсси,
значит, мои распоряжения неоспоримы, а  он  меня  просто  не  слушается.
(Нет, не хотел рассудительный Электроник превратиться в гениальную соба-
ку!) А Рэсси, может быть, старается доказать, что выполняет задание  хо-
зяина, исходя из обстановки. Но хозяин, к сожалению,  этого  не  понима-
ет...
   - С ума сойдешь, какая-то страшная путаница, - взмахнул руками  Сыро-
ежкин. - Быстрее решай свою задачу! Делай мировое открытие!
   - К счастью, я не впадаю в панику, сталкиваясь с логическими  тупика-
ми, - хрипло продолжал Электроник. - Я применяю в таких  случаях  первую
теорему Геделя: не все истины можно доказать. И оставляю пробел в  своей
памяти.
   - А вдруг Рэсси прав? Вдруг он сделал открытие?
   - И здесь есть выход. Надо спросить профессора. Учителю  я  полностью
доверяю.
   - Мудрая теорема, - согласился Сыроежкин. - Как ты сказал - Геделя?
   - Великая теорема о неполноте формальных систем. Повторяю ее суть: не
все истины можно доказать. Если бы я не знал ее и не применял на практи-
ке, я давно бы перегорел от бессмысленных рассуждений.
   - А как же профессор?
   - Профессор обычно отвечает: "Благодарю тебя, мой друг.  Ты  еще  раз
напомнил мне, что человек изобрел машину, а не  наоборот.  Придется  мне
подумать..." А потом он вдруг находит решение. И я заполняю свой пробел.
   - Голова! - восхищенно произнес Сыроежкин. - Лучшая в мире  голова  -
профессора Громова. И ты скоро станешь профессором, Электроник.  Бедняга
ты, бедняга. День и ночь следишь за Рэсси, слушаешь машину фон  Круга  и
считаешь, считаешь, считаешь... Брось все это, Электроша! Давай погоняем
мяч или прокатимся на велосипеде... А то в самом деле перегоришь  раньше
времени...
   - Опять ничего не понимаю. - Электроник сказал это  так  хрипло,  что
Сыроежкин мигом понял: что-то случилось.
   - Ну? - Сергей подошел к другу.
   Электроник застыл. Несколько минут стоял он тихо, прислушиваясь к се-
бе и раздумывая. Сергея смутило его молчание: неужели Электроник перего-
рает на его глазах?
   - Что с тобой?
   Электроник молчал.
   "Куда бежать? - лихорадочно соображал побледневший Сергей. - Ему, ка-
жется, плохо... В аптеку?.. Что я, в какую это аптеку? Теоремы в аптеках
не продаются... Что делать? Ведь я не знаю Геделя..."
   - Не все истины правильны... - горячо сказал Сергей. - Верно,  Элект-
роник? Отвечай!
   - Отвечаю. Уже несколько часов Рэсси летит над стадом, - прервал мол-
чание Электроник. - Бегут тысячи антилоп. Ряд за рядом. Там есть страусы
и даже лев. Лев никак не вырвется из стада. Ревет,  кусается,  но  он  в
плену... Они поднялись на гору... Впереди обрыв, пропасть!.. Рэсси ниче-
го не может сделать. Он пугает, кричит, бежит впереди, увлекает  за  со-
бой. Стадо не сворачивает... Рэсси не знает, как сбить их с пути. Я тоже
ничего не могу придумать. Не могу подсказать... Осталось  несколько  ми-
нут...
   - Звонить Громову! - крикнул Сергей.
   Громов понял их с первых же слов.
   - Сколько до пропасти? - спросил он отрывисто.
   - Пятьсот метров, - ответил через несколько секунд Электроник.
   - Поздно, - прозвучало в трубке. - Пусть Рэсси внимательно слушает на
разных волнах, нет ли радиосигналов от антилоп.
   - Есть. Сигналы исходят от животных, которые бегут вперед. Такие  же,
как от пули, которая застряла в Рэсси...  Они  уже  прыгают!  -  крикнул
Электроник. - Ряд за рядом, все до одного с большой высоты - в пропасть.
И разбиваются! Рэсси кружит вверху... Я ничего не понимаю,  Гель  Ивано-
вич.
   - Передай Рэсси: немедленно возвращаться!
   - Господа, я благодарен вам за то, что вы пришли выслушать меня.  Со-
общение, которое я хочу сделать, думается, заинтересует правление  фирмы
"Пеликан".
   Доктор фон Круг торжествующе оглядел длинный ореховый стол, за  кото-
рым сидели правители могущественной фирмы "Пеликан". Фирма, имеющая  за-
воды и лаборатории в десяти странах, выпускала все: электронику для  ра-
кет, обшивку для подводных судов, приборы для промышленности, косметику,
мясные и рыбные консервы, механических  зверей  для  зоопарков.  Сложный
прибор и консервную банку венчала знаменитая этикетка: веселый  пеликан,
ловящий на лету в свой мешок золотую рыбку.  Сейчас  золотую  рыбку  для
"Пеликана" держал профессор фон Круг. Наступила минута, к которой он го-
товился всю жизнь. Если правление фирмы доверит ему, он получит  неогра-
ниченную власть. Сейчас не нужны никакие; формулы. Его аргументы - энер-
гичное изложение идеи, точные слова.
   - Выводы, к которым я пришел, изучая живые организмы, в кратком изло-
жении выглядят так: возможно управление  всем  животным  миром  планеты.
Технически это несложно: миниатюрный радиопередатчик, введенный в  боле-
вой нерв организма, не мешающий его нормальной жизнедеятельности, в  лю-
бой момент может быть включен простым нажатием кнопки. Животное под вли-
янием боли будет двигаться в заданном направлении. На свой страх и  риск
я проверил систему управления в разных условиях, дав  задание  некоторым
нашим экспедициям. Система действует безотказно.
   Я вижу мир разумного будущего, в океане пасутся стада китов, дельфины
направляют косяки рыб, исследуют глубины океана, спасают жертв с тонуще-
го корабля, олени и антилопы сами направляются на тучные пастбища,  стаи
птиц уничтожают вредных насекомых. Моя фантазия не в состоянии  предста-
вить всех выгод для человечества.
   Я кончил, господа!..
   Негромкие аплодисменты свидетельствовали, что докладчик поймал  неви-
димую рыбу удачи.
   - В этой трагедии надо разобраться. Кто-то должен ответить за  гибель
тысяч животных!
   Гель Иванович Громов говорил горячо. Отрывистые слова вылетали  вслед
за маленькими клубами дыма из длинной профессорской трубки, и  казалось,
каждое слово мягко взрывается в воздухе. Друзья, которых профессор приг-
ласил на чашку чая, видели, что он  волнуется.  Друзья  вспоминали,  как
когда-то в этом кабинете испытывались  кибернетические  модели,  которые
любил собирать хозяин: черепахи, лисицы, электронный мальчик.  И  Рэсси,
который действует где-то за тысячи километров.
   - Но что же, в конце концов, ваш Рэсси? - спросил академик Немнонов.
   - Произведение искусства! - Глаза Громова радостно сверкнули.  -  Да,
да! Как бывает шахматный этюд или литературное сочинение, так и Рэсси  -
произведение бионики.
   Резкие морщины на лице Немнонова чуть разгладились. Он с удовольстви-
ем пил крепкий чай из лаковой, почти невесомой чашки.
   - Надеюсь, Гель Иванович, ваш Рэсси не очень самостоятелен?.. Как тот
красный лис с самыми правдивыми в мире глазами?.. - Александр  Сергеевич
Светловидов, самый молодой из собеседников, улыбнулся.
   - Ах, вот вы о чем! - Громов рассмеялся, представив  хитрую  мордочку
своего лиса. - Вы, Николай Николаевич, - обратился он к Немнонову, - ве-
роятно, не слышали про этот случай. - И он рассказал, как рыжий лис дол-
го водил за нос его, не говоря уже о работниках милиции, пока однажды  в
нем не кончился заряд электроэнергии и беглец не остановился.
   - Но Рэсси...
   - Рэсси, - живо подхватил профессор, - был изобретен, как вы понимае-
те, не для борьбы с фон Кругом и его сонными стрелками - совсем для дру-
гих целей. Я долго занимался изучением нервной системы человека и пришел
к выводу, что в информации, которую она передает, есть большие пропуски.
Мы часто не видим мир таким, какой он есть, даже таким, каким его  видит
ребенок. Недаром говорят, что все  дети  -  талантливые  художники:  они
воспринимают все ярко и точно.  Словом,  у  меня  появилась  потребность
взглянуть на мир другими глазами, осмыслить  его  заново  и  целиком.  И
прежде всего - представить, как относятся к природе  и  человеку  звери,
птицы, обитатели моря. Здесь, понятно, главное  -  сохранение  животного
мира планеты. За образец я и взял способности разных животных, их особую
чувствительность, их таланты, а Электроник по схемам построил модель...
   - И неплохо справился с задачей, - заключил Светловидов. - В  схватке
с сонными стрелками Рэсси подтвердил ваши идеи.
   - Дело еще в том, что Рэсси обладает свободой действий, которая помо-
гает ему выполнять все задания. Между прочим, его поведение в среде  жи-
вотных любопытно. Каким-то образом ему очень ловко  удается  воздейство-
вать на них. Правда, антилоп он не сумел спасти.
   - Я думаю, - размышлял вслух Светловидов, - что ударом по пеленгатору
в машине командира стрелков Рэсси замкнул какие-то  контакты.  Антилопы,
носившие в себе радиопули, получили болевой удар и увлекли за собой ста-
до. Разумеется, это только предположение, требующее проверки... Сам Рэс-
си, вероятно, не почувствовал раздражения...
   - К счастью или несчастью для себя, Рэсси не имеет нервов, - подтвер-
дил профессор. - Пуля сидит в его толстой шкуре... Однако если Александр
Сергеевич прав, то это опасная своими последствиями история.
   Хозяин разлил гостям чай.
   - Просто не верится! - прервал молчание старый академик.  -  Какая-то
дикость в наши дни - сонные стрелки, радиопули, наконец, доктор Круг. Мы
строим машины