меня было много времени все
здесь осматривать, тебя ведь по ночам обычно дома не бывает.
     - Молодец,  что  не  скучал, - поморщился Серегил, почувствовав скрытый
укор. - Но почему ты раньше не спросил?
     -  Я не  был  уверен, пока  Нисандер  не сказал, что разразится ужасный
скандал,  если леранцы  уличат  тебя в предательстве. И  Микам,  и  Нисандер
говорили  раньше, что ты  дальний  родственник царицы. Значит, для  леранцев
ничего лучше не придумаешь,  если окажется, что  родственник царицы, друг ее
дочери, ученик ее любимого советника-мага и к, тому же ауренфэйе шпионит для
пленимарцев. - Алек запнулся. - Ты не сердишься на меня? Мне очень жаль, что
я выпалил это при Нисандере, но неожиданно все так совпало...
     -  Сержусь?  - рассмеялся Серегил, наконец поднимая голову. - Алек,  ты
постоянно превосходишь мои самые смелые ожидания!
     - За исключением фехтования.
     - Ну,  об этом  мы позаботимся.  Собирайся.  Упакуй все, что может тебе
понадобиться.  - Вскочив,  Серегил  быстро прошел в  свою  комнату. - Где-то
здесь  у  меня должно быть еще одно седло. И не забудь взять лук!  Бека сама
неплохая лучница.
     - Так ты все-таки хочешь меня отослать? - огорченно воскликнул Алек.
     - А почему бы и нет?
     -  После  всего, что только  что  рассказал Нисандер! Как  же мы  можем
просто уехать, когда тебе грозит такая беда?
     - Я вернусь в город завтра к вечеру.
     - Ты  просто хочешь, чтобы я  не  путался  под ногами! Подойдя к Алеку,
Серегил ласково обнял его и заглянул в глаза:
     -  Это  опасное  дело, Алек. Как  я могу сосредоточиться на  нем,  если
придется постоянно беспокоиться, как бы не потерять тебя в темном закоулке в
случае погони? Я не буду чувствовать себя спокойно, беря тебя на  дело, пока
не  удостоверюсь,  что ты  сможешь  постоять за себя. Вот  почему так важно,
чтобы ты научился пользоваться рапирой. Отправляйся к Микаму и учись у него.
Он за неделю научит тебя большему, чем я за полгода, уверяю тебя.
     -  Ты  не  считал  меня беспомощным,  пока мы  не  прибыли  в Римини, -
проворчал Алек, пытаясь отстраниться.
     Серегил обнял его крепче, не отпуская от себя.
     - Ох, друг мой, уж ты-то  не беспомощен. Мы оба это  знаем.  - Отпустив
юношу, он добавил: - Но поверь мне:
     я  не напрасно говорю, что ты еще не видел Римини, который я так хорошо
знаю.
     -  А  как  же  леранцы?  Как  же  ты  можешь  уехать,  когда  тут такое
заварилось?
     - Это письмо пришло только сегодня утром, так что те, кто его отправил,
день или два  не будут беспокоиться о том, получил ли его Бариен. Да и тогда
вряд ли они начнут действовать сразу же.
     - Почему? Если у них есть копии, они могут послать их еще кому- то.
     - Они не станут  ничего предпринимать, пока не узнают, что случилось  с
первым  письмом;  а этого  они не узнают, пока я  не сочту,  что уже пора, -
заверил Алека  Серегил  с мрачной улыбкой. - Теперь  поторопись со  сборами.
Полдня уже прошло, а нам еще нужно купить тебе лошадь!


        ГЛАВА 22. одна лошадь, два лебедя, три дочери



     Рынок, где торговали скотом, находился за городской стеной у  Жатвенных
ворот.  Сидя  на  позаимствованном   в  гостинице  коне,  Алек  с  интересом
оглядывался вокруг.
     - Вот кто нам нужен, - сказал Серегил,  показывая на дородную женщину в
запыленной  юбке  для верховой езды  и  сапогах. В этот момент  она  яростно
препиралась  с   другими  торговцами  лошадьми  около  одного   из  загонов.
Спешившись,  Серегил  повел  Лохматого  в  поводу  и  скоро  оказался  среди
спорящих.  Женщина кивнула  ему  и  показала пальцем на  большое  деревянное
здание в нескольких сотнях ярдов от рынка.
     -  Чертовская  глупость, - проворчала  она.  - Ты только посмотри,  что
творится с моими бедняжками!
     - Ты имеешь в  виду новую  бойню? -  переспросил  Серегил, сморщив нос.
Слабый ветер доносил оттуда отвратительный сладковатый запах и крики ворон и
галок, ссорящихся из-за выброшенных потрохов в ямах за зданием бойни.
     Опираясь  на  загородку,  торговка  лошадьми  наблюдала  за  беспокойно
принюхивающимися животными.
     - Мы  уже давно  подали прошение, чтобы нам отвели  место  для торговли
подальше  от этих проклятых мясников, но Совету не  до нас, кажется! Коровы,
свиньи, овцы - они слишком тупые, их не смутил бы запах крови, даже  окажись
они в ней по колено. Но  мои бедные  красотки -  ты только  посмотри на них!
Как,  интересно, мне показать покупателю надежную спокойную  лошадку,  когда
они все сходят с ума от этой вони!
     - Подай прошение прямо царице, - посоветовал Серегил. - Идрилейн больше
понимает в лошадях, чем эти толстопузые купцы в Совете.
     - Эге, неплохая идея, - кивнул один из торговцев.
     - Мы  с  тобой,  матушка  Бирн,  давно знаем друг  друга, так что  я не
сомневаюсь в  качестве твоего  товара. - Серегил  показал  на Алека, который
внимательно  разглядывал  лошадей.  -  Думаю,  и моему другу  нравятся  твои
лошадки Давай посмотрим на них поближе.
     Удовлетворенно кивнув, торговка заткнула подол своей  шерстяной юбки за
пояс и перелезла через загородку следом за Алеком и Серегилом.
     Серегил принялся бродить среди табуна, похлопывая коней по шеям и бокам
и что-то тихо  мурлыча себе под нос. Идя следом за ним, Алек удивлялся тому,
как успокаиваются животные от прикосновения Серегила. Другие лошади тянулись
к своей хозяйке.
     -  Они же просто большие жеребята, - сказала  она Алеку, ухмыляясь - По
большей  части  северная порода, с каплей ауренфэйской крови.  Они сильные и
умные. Сомневаюсь, что ты найдешь лучших ближе, чем в Цирне., Алек переводил
взгляд  с одного  коня на  другого, стараясь  определить,  который  обладает
лучшими  качествами. Он только  протянул  руку,  чтобы погладить  золотистую
трехлетку, как вдруг  толчок  сзади  чуть  не  сбил его с  ног.  Темный  нос
оттолкнул его руку, и гнедая кобыла начала грызть кошель на его поясе.
     - Ах ты безобразница, Заплатка! - воскликнула торговка,  хлопнув кобылу
по холке. - Прекрати, скотинка!
     Кобыла, не отличающаяся красотой, грустно оглянулась на Алека, отходя в
сторону.  Несмотря на ее непритязательную внешность,  Алеку понравилось, как
хитро шевельнулись ее уши. Он протянул  руку,  и тут  же нос снова ткнулся в
его пояс.
     - Она обожает кожу,  - объяснила торговка. -  Сходит  по ней с ума, как
другие лошади - по  яблокам.  Настоящее наказание,  сколько сбруи она у меня
погрызла!
     - И тем не менее она очень недурна, - заметил Серегил, обходя кобылу со
всех сторон.
     Придирчиво осмотрев  ноги  и  копыта  лошади, Алек заметил неправильной
формы белое пятно размером с детскую ладонь справа на крупе.
     - Как это она заработала такой шрам? Торговка ласково  провела рукой по
крупу кобылы.
     - Прошлой зимой в загон ворвались  волки. Зарезали трех жеребят, прежде
чем мы  выбежали с факелами. Один из волков повис  на ней,  но  Заплатка его
стряхнула  и  размозжила ему  голову копытом. Она стервозная, эта кобылка, и
упрямая,  но  бегает  прекрасно и  устали  не  знает.  Оседлай  ее,  молодой
господин, и попробуй, как она тебе понравится.
     Проскакав галопом вокруг рынка, Алек влюбился в лошадку. Она  ничего не
пугалась и хорошо слушалась узды.
     - Так тому и быть! - одобрительно пробормотал Серегил, расплачиваясь.
     Привязав мешок к седлу и закинув лук за плечо, Алек следом за Серегилом
выехал на горную дорогу, ведущую к Цирне.
     Отъехав на несколько миль от города, они свернули на  проселок, ведущий
в предгорья. Серегил, казалось, не торопился, и они путешествовали не спеша,
предоставив лошадям самим решать, идти ли  им рысью или шагом, и наслаждаясь
прохладной ясной погодой.
     Зима  наконец  добралась  и  до Скалы,  хотя  ветер все  еще нес запахи
коптящихся окороков, сена и сидра с ферм, мимо которых они проезжали.
     Некоторое  время  они  ехали  в  дружелюбном  молчании,  потом  Серегил
повернулся к Алеку и спросил:
     - Ты, наверное, удивляешься, почему я не рассказал тебе всего раньше?
     - Ты никогда  ничего о себе не рассказывал, - с оттенком упрека ответил
Алек. - Я уже привык не задавать вопросов.
     - Деликатность ничего тебе не даст, когда  дело  касается меня,  -  без
смущения ответил Серегил. - Так что давай спрашивай.
     - Что ж, хорошо. Почему ты не рассказал мне раньше?
     - Ну, сначала  потому, что  у  тебя  были такие почерпнутые  из  сказок
представления о фэйе, - ответил  Серегил - Ты ведь думал, что все мы великие
волшебники или питающиеся цветочным нектаром феи.
     Щеки Алека  вспыхнули,  когда он вспомнил,  какими  детскими фантазиями
делился с Серегилом в первые дни их знакомства.
     Серегил искоса взглянул на него и ухмыльнулся:
     - Ах  вы, северные варвары, каких  только историй вы не  напридумывали!
Так что  я решил,  что лучше сначала дать тебе ко мне привыкнуть. А  потом я
заболел.  -  Он  помолчал,  смущенно  потупив глаза.  - Я  все  время  хотел
рассказать  тебе, когда мы вернулись в город, но... Сам не знаю, я все никак
не  мог  выбрать  подходящий  момент.  И  то,  что  я  сказал  Нисандеру,  в
определенной мере правда; так что я горжусь тем, что ты обо  всем  догадался
сам. Что еще ты хотел бы узнать?
     "Чего только я не хотел бы узнать!" -  подумал Алек,  гадая,  как долго
продлится странное откровенное настроение Серегила.
     - Сколько тебе лет?
     - В  лентине  исполнится  пятьдесят восемь. По обычаям  моего народа  я
ненамного старше тебя,  хотя,  конечно, я гораздо опытнее. Трудно сравнивать
возраст ауренфэйе и человека: мы по-разному взрослеем. По законам  ауренфэйе
я еще слишком молод, чтобы жениться или владеть землей, - хихикнул  Серегил.
- Так что в Скале, можно считать, я достиг больших успехов.
     - Это потому, что ты родич царицы?
     - В  определенной  степени,  хотя  это  очень отдаленное  родство.  Его
хватило  только  на то,  чтобы меня  приняли при дворе и  дали  место  среди
доверенных  слуг. Благородный Коррут,  супруг  Идрилейн  Первой, был кузеном
моей прабабки, так что мои права на принадлежность к скаланской аристократии
весьма сомнительны.
     Из  намеков  Микама  и Нисандера  Алек  понял, что  лучше не спрашивать
Серегила, почему он покинул Ауренен.
     - На что похожа твоя родина?
     Несколько минут  Серегил  ехал молча,  отвернувшись  от Алека.  Тот уже
начал  бояться, что совершил ошибку, он хотел сказать, что не ждет ответа на
вопрос, когда Серегил начал петь.
     Язык  был Алеку незнаком,  но звучал так  певуче, так благозвучно,  что
юноше стало казаться, будто он почти понимает его - а когда поймет, то песня
раскроет ему такие глубины чувства и мысли, на которые его собственный  язык
не способен. Мелодия, простая, но берущая за сердце, была полна грусти, и на
глаза Алека навернулись слезы.
     Серегил запел  во  второй раз, теперь уже  переводя слова,  чтобы  Алек
понял.
     Любовь моя облачена в наряд из листьев зеленый, Венчает светлая луна ее
драгоценной короной. Живым серебром ожерелья звенят, даруя душе  утешенье, И
ясное небо в ее зеркалах видит свое отраженье.
     О, доведется ли еще мне блуждать
     под листьев зеленой сенью, В серебряном свете луны внимать
     живительных струй пенью? Судьба, что доселе хранила меня. дарует ли мне
благодать Ступить вновь на милые те берега.
     взглянуть на зеркальную гладь?
     Глядя на голые зимние поля, Серегил хрипло прошептал:
     - Вот на что похож Ауренен.
     - Прости меня, - грустно сказал Алек. -  Больно думать о  своей  родной
стране, когда ты так от нее далеко. Серегил пожал плечами:
     - Ири нала молкрат ей при нала эстин.
     - Это на ауренфэйском?
     - Да. Старая поговорка: "Лучше кислое вино, чем никакого".
     На холмы  уже  легли вечерние  тени, когда Серегил свернул с  дороги на
тропу,  ведущую  к  каменному  мосту  через  широкий   поток.  Они  спугнули
кормившуюся  на  берегу  стаю  лебедей,  которые   взлетели,  громко  хлопая
крыльями.
     С  поразительной  быстротой  сняв  в плеча  лук,  Алек  подстрелил двух
великолепных птиц и пустил Заплатку галопом, чтобы подобрать их.
     - Здорово ты стреляешь! - крикнул Серегил, спускаясь к воде, чтобы дать
коню напиться. - А я как раз думал, не потеряешь ли ты навыки без практики.
     Алек подъехал к нему; с седла юноши свешивались белоснежные лебеди.
     - Я  тоже  этого опасался. - Он спешился  и  подвел Заплатку к воде.  -
Теперь по  крайней  мере  мы  не  явимся с пустыми руками. Мы, наверное, уже
почти добрались?
     Серегил показал в глубь долины:
     -  Это и есть Уотермид.  К ужину мы опоздали, но я уверен,  что Кари не
отправит нас в постель голодными.
     В нескольких милях выше по долине были видны пастбища и несколько домов
у  опушки горного леса. Всюду вокруг  главного  здания по холмам,  как серые
тучи, бродили  стада овец.  На  более  отдаленных  пастбищах  пасся  крупный
рогатый скот.
     Алек, прищурившись, смотрел на поместье, гадая, как их там примут.
     - Не беспокойся. Ты сразу станешь членом семьи, - заверил его Серегил.
     - Сколько их там всего?
     -  У Микама  три  дочери. Бека - старшая,  ей скоро будет восемнадцать.
Большую часть времени на этой неделе ты проведешь, отражая  удары ее рапиры.
Элсбет  четырнадцать,  она  имеет склонность  к  наукам.  Думаю,  она  скоро
поступит в школу при  храме Иллиора. Самая  младшая  - Иллия,  ей  шесть,  и
она-то всем в доме и заправляет.
     -  Надеюсь, жена  Микама не будет возражать,  что я путаюсь у  нее  под
ногами.
     - Кари?  -  рассмеялся Серегил. -  Микам  наверняка уже рассказал  ей о
бедном  парне-сироте, которого я притащил с собой с севера. Мне еще повезет,
если  удастся забрать  тебя  обратно. Что касается того,  чтобы путаться под
ногами, вряд ли для этого у тебя будет время.
     Серегил свистнул,  и  Лохматый, разбрызгивая воду,  выбрался на  берег.
Заплатка, однако, забрела  на середину потока и, по-видимому, не  собиралась
трогаться с места, сколько Алек ее ни  звал. Он и  свистел, и уговаривал ее,
но кобыла не обращала на юношу никакого внимания.  Наконец он  сдался, хмуро
глядя на лошадь.
     - Мрачные взгляды не помогут, - ухмыльнулся Серегил. - Похоже, придется
тебе лезть в воду.
     - Тут вымокнешь до нитки, - пожаловался Алек, глядя на скользкие камни.
Неожиданно он хитро улыбнулся и  достал из кошеля запасную кожаную  накладку
для лука. - Эй, Заплатка! -позвал он лошадь, протягивая ей кусочек кожи.
     Кобыла  немедленно  повернула голову и  насторожила уши.  Шумно  втянув
воздух, она подошла к берегу, и Алек схватил ее за повод.
     -  Ты  избалуешь  животное, -  предостерег  его Серегил, угощая яблоком
собственного  коня.  -  Нужно  приучить  ее  слушаться  свиста,  иначе  тебе
потребуется собственное кожевенное производство.
     Когда  путники добрались до вершины  холма, ворота в деревянном  заборе
оказались открыты, и они въехали во двор,  где  их немедленно окружила свора
огромных  овчарок. Собаки  грозно  рычали, пока  не  учуяли  знакомый  запах
Серегила. Когда он спешился, старый кобель с сединой в густой шерсти положил
лапы ему на плечи, преданно глядя в глаза. Остальные радостно скакали вокруг
Алека, виляя хвостами и принюхиваясь к висящим на седле лебедям.
     -  Привет,  Храбрец!  -  Серегил  ласково  погладил  пса,  прежде   чем
освободился от  его лап. Расталкивая  прыгающих вокруг  собак, они  с Алеком
добрались до двери дома.
     Первой, кто увидел их, когда  они вошли в холл,  была Кари. После ужина
столы отодвигались к стенам, и хозяйка со своими помощницами расположилась у
огня  прясть.  Встретившись  с  ней глазами,  Серегил  прочел  в них  старое
опасение: "Неужели опять? Нет, прошло совсем мало времени, он  же еще только
вернулся!"
     В былые дни  тревога женщины доставляла ему удовольствие,  однако потом
прежнее соперничество уступило место дружеским чувствам. Теперь он с грустью
видел,  что  его   внезапное  появление  вызвало  ту  же  вспышку  испуга  и
недовольства.
     Прежде  чем он  успел  ее обнадежить, на  него  обрушился  вихрь темных
косичек и развевающихся юбок. Бросив  седельные сумы, Серегил сгреб в охапку
Иллию и получил звучный поцелуй в щеку.
     -  Дядюшка!  Смотри, мама,  дядюшка  все-таки  приехал!  -  воскликнула
девочка, снова его целуя. - Но знаешь, забрать с собой папу тебе не удастся!
Он обещал завтра повезти меня кататься верхом!
     Серегил строго посмотрел на девочку:
     - Ну и ну, ничего себе гостеприимство!
     -  Иллия, разве можно так себя  вести! - сурово принялась отчитывать ее
Кари, откладывая прялку. Она была темноволоса, как и дочь, с добрым овальным
лицом, выражение которого противоречило строгости голоса. - Серегил вовсе не
для того  проделал такой  дальний путь,  чтобы ты тут же  повисла на нем как
репей!
     Ничуть не смущенная, Иллия выглянула  из-за плеча Серегила  и принялась
рассматривать Алека.
     - Это тот самый храбрый парень, что спас папу от бандитов?
     -  Он и  есть,  -  ответил Серегил, свободной  рукой  выталкивая  Алека
вперед. -  Алек - лучший лучник  на свете, и по  дороге  он  застрелил  двух
огромных лебедей специально для твоей мамы.  Они привязаны к его седлу, если
только ваши собаки  уже  ими  не поужинали.  Он будет  учиться  фехтованию у
твоего  папы  и Беки, но я уверен, в  промежутках  между  уроками  вы  с ним
сможете хорошо поиграть. Он останется у вас на неделю, если ты пообещаешь не
замучить его до смерти. Что ты на это скажешь?
     Снова  поймав  взгляд  Кари, Серегил  подмигнул ей,  увидев  на ее лице
облегчение.
     -  Ой, какой красивый! - воскликнула  Иллия, слезая  с плеча Серегила и
беря Алека за руку. - Ты почти такой же красивый, как  дядюшка Серегил. А ты
умеешь петь и играть на арфе?
     - Ну, петь я  умею, - признал Алек, которого  девочка тянула поближе  к
огню.
     -  Иллия,  дай бедному мальчику перевести  дух, - остановила ее мать. -
Сбегай лучше на конюшню и позови папу и сестер. Быстро!
     Иллия еще раз улыбнулась Алеку и убежала.
     - Идите оба  сюда  и располагайтесь у  огня, -  пригласила Кари, жестом
предлагая  своим  женщинам  подвинуться.  -  Арна,  найди-ка  нашим  друзьям
чего-нибудь на ужин и проследи, чтобы в гостевой комнате было натоплено.
     Старая  служанка  кивнула  и вышла;  остальные  женщины  перебрались  к
меньшему очагу в глубине холла. Подойдя к Алеку, Кари взяла его руки в свои.
     - Добро пожаловать в наш дом, Алек  из Керри, - ласково сказала она.  -
Микам рассказал нам о той засаде в Фолсвейнском лесу. Мы все у тебя в долгу.
     -  Микам сделал для меня не меньше, - ответил смущенный Алек. Но в этот
момент в холл ворвался Микам с Иллией на плече; за ним шла девочка постарше.
В шерстяных штанах и кожаной куртке Микам выглядел настоящим помещиком.
     - Ну что за приятный сюрприз! -  воскликнул он. -  Эта маленькая сорока
сообщила, что Алеку нужен настоящий мастер фехтования.
     Спустив Иллию на пол, он пожал руки гостям.
     -  Бека  тоже  придет,  как вымоется.  Одна из ее кобыл никак не  могла
ожеребиться.  - Подтолкнув  к  Алеку старшую девочку, Микам сказал:  - А эта
молчальница Элсбет, гордость нашей семьи.
     Смущенно покраснев, Элсбет быстро пожала руку Алеку дрожащей рукой.  Ее
гладкие темные волосы и овальное нежное лицо очень напоминали мать.
     - Добро пожаловать в Уотермид, - пробормотала она и поспешно села рядом
с Кари.
     -  После  такой поездки вы, должно быть, умираете  от жажды, -  сказала
Кари, лукаво посмотрев на  Серегила. - Зная тебя, думаю, что вы болтали  всю
дорогу. Рискнете попробовать пива этого сезона? По- моему, оно почти годится
для того, чтобы его пить.
     Микам шутливо ткнул Алека в бок, когда его жена вышла.
     - Это первый раз с тех пор, как мы перебрались на юг,  что моя  женушка
довольна пивом. Должен тебе сказать, пиво она варит лучше всех в долине,