, это очень ослабит  положение  Авари  здесь.  Кроме  того,
именно он поведет против нас армию. Абер Букар,  командующий  армией,  очень
стар. Его мог бы сменить лорд Джака,  но  Братство  Наездников  и  некоторые
другие и так считают, что воины  на  колесницах  пользуются  непозволительно
большим влиянием, так что  вряд  ли  императрица  решится  назначить  Джаку.
Поэтому принц - единственная фигура, за которым армии пойдут  не  рассуждая.
Кроме того, главенства в Галерее добивается еще один человек.
   - Кто? - спросил принц.
   - Лорд Рави, мастер Братства Наездников. Но он не чистокровный,  и,  хотя
его кавалерийские части чрезвычайно лояльны, все же им не  хватает  престижа
воинов на колесницах.
   - По твоим словам, при дворе кипят страсти.
   - Возможно, но помни, что, пока правит императрица, все  подчиняются  ей.
Весьма вероятно, что, когда она умрет,  разразятся  беспорядки,  может  быть
даже гражданская война. Но тот, кто хочет развязать войну,  явно  не  желает
дожидаться ее смерти. Хотя здесь мне еще не все ясно.
   Эрланд вслух сказал:
   - Если мы хотим хорошо отдохнуть, надо возвращаться, - повернув туда, где
располагались его покои, он, кажется, погрузился в размышления. - Мне  почти
ничего не ясно. Будем надеяться, что многое прояснится, прежде чем  начнутся
открытые столкновения.
   Собеседники с ним молча согласились.

Глава 12
ОКОЛЬНЫЕ ПУТИ

   Боуррик указал в сторону от дороги.
   - Что это может быть? - спросил он Гуду.
   Караван двигался по хорошо наезженной дороге от Фарафры до Кеша; с  обеих
сторон  тянулись  фермерские  земли.  Никаких  происшествий  не  было  -  до
настоящего момента.
   К северу от дороги три человека на лошадях  пытались  поймать  четвертого
пешего. Тот, в желтой рясе до колен, выглядел непривычно.  Его  голова  была
обрита, как это делали монахи, но такого одеяния, как  у  него,  Боуррик  не
видел ни у кого из монахов известных ему орденов. К тому  же,  казалось,  он
изрядно развлекался и производил  гораздо  больше  шума,  чем  принц  привык
ожидать  от  монахов.  Всадники  пытались  схватить  его  за  рясу,   а   он
увертывался, отскакивал, подныривал под лошадей и при этом громко улюлюкал и
смеялся.
   Его прыжкам нисколько не мешали деревянный посох,  который  он  держал  в
руке, и весьма объемистый мешок, висевший на  плече.  Он  бегал,  смеялся  и
выкрикивал всякую  чепуху,  чтобы  позлить  своих  преследователей.  Гуда  и
Боуррик, глядя на него, тоже засмеялись. Услышав  смех,  один  из  всадников
оглянулся и, похоже, разозлился  еще  больше.  Он  схватился  за  дубинку  и
подъехав,  к  пританцовывающему  человеку,  пытался  ударить  его,  но   тот
уклонился, перекатившись по земле, и, прежде чем  всадник  успел  развернуть
лошадь, уже  снова  был  на  ногах  и  приплясывал.  Повернувшись  спиной  к
наездникам, он повилял задом и издал  губами  характерный  звук,  призванный
выразить его презрение ко всем троим.
   - Кто это? - смеясь, спросил Боуррик.
   - Этот прыгучий, судя по одежде - исалани. Это народ из Шинг-Лая,  к  югу
от Пояса Кеша. Странные они люди. На лошадях жители  степей  из  Ашунты.  Об
этом можно догадаться по их прическам и военным дубинкам; сейчас один из них
как раз пытается вразумить ею прыгуна.
   Боуррик заметил, что прически у всех троих наездников  были  одинаковыми.
Убранные назад волосы стягивались колечком, концы которого  скрепляло  перо;
волосы свисали длинным хвостом до середины спины; над ушами  оставались  два
локона. Но одеты они были по-разному: на одном были бриджи из оленьей кожи и
кожаный жилет на голое тело,  другой  носил  кожаные  доспехи,  а  третий  -
кавалерийские сапоги, вышитую рубашку и шляпу с плюмажем.
   - Как ты думаешь, с чего это они?
   Гуда пожал плечами:
   - Кто может знать,  когда  дело  касается  исалани?  Они  все  колдуны  -
провидцы, шаманы, предсказатели судьбы, и к тому же самая  большая  компания
воров и мошенников во всем Кеше. Наверное, он надул этих троих.
   С отчаянным криком один из троих вытащил  меч  и  всерьез  замахнулся  на
исалани. Боуррик выпрыгнул из  повозки,  медленно  взбиравшейся  на  вершину
холма у подножия Светлых Пиков: Янос Сабер, хозяин каравана, берег  лошадей.
Он крикнул Боуррику:
   - Бешеный! Вернись в повозку! Не вмешивайся!
   Боуррик в  ответ  как-то  неопределенно  махнул  рукой  и  поторопился  к
четверым людям.
   - Что у вас происходит?
   Странный человек  не  прекратил  прыгать  и  уворачиваться,  но  один  из
всадников - тот, у которого был плюмаж на шляпе, - обернулся и крикнул:
   - Не суйся, чужак.
   - Я вижу, друг, что ты терпением не обладаешь, но  нападать  с  мечом  на
невооруженного человека - это уж слишком.
   Всадник не стал его слушать и, криком подогнав лошадь, помчался прямо  на
исалани. Еще один всадник тоже пошел в атаку, и исалани оказался между ними.
Первый  всадник   слишком   поздно   осознал,   что   происходит:   исалани,
пританцовывая, отскочил в  сторону,  и  лошади  столкнулись.  Как  бывает  с
лошадьми, одна решила, что сейчас наступил подходящий момент куснуть другую,
а вторая, конечно же,  в  ответ  лягнула  первую.  Второй  всадник  свалился
наземь. Первый с руганью замахал руками третьему, чтобы он сдал назад. Но  в
этот момент посох исалани ударил его по  голове,  и  владелец  плюмажа  тоже
оказался на земле.
   Третий всадник, в кожаном жилете, не раздумывая, пустил лошадь галопом  в
гущу свалки, но в последний миг отвернул в  сторону.  Он  сумел  увернуться,
когда исалани попытался сбить посохом и  его,  но  внезапно  обнаружил,  что
крепкие руки схватили его за полу жилета. Боуррик стащил всадника с седла  и
пихнул его туда, где его приятели пытались подняться на ноги.
   - Ты совершил ошибку, -  сказал  первый  всадник,  он  уже  вытащил  свой
длинный меч из ножен. По его Лицу и по решимости, с которой он направился  к
принцу, можно было Догадаться, что настроен он серьезно.
   - Да, - ответил Боуррик, готовясь к бою.  Двое  других  противников  тоже
повернулись к нему. - Это не первая ошибка в моей  жизни.  Будем  надеяться,
что не последняя.
   Мужчина с мечом внезапно атаковал,  надеясь  застать  Боуррика  врасплох.
Принц отскочил в сторону, задев противника по тыльной части бедра - это было
одно из немногих мест, не защищенных кожаными доспехами. Тот упал на  землю,
получив глубокую, но отнюдь не смертельную рану.
   Второй и третий драчуны поняли, что встретились  с  опытным  бойцом.  Они
разделились - мужчина в шляпе с плюмажем стал заходить  справа,  а  тот,  на
котором был кожаный жилет, - слева, заставив Боуррика защищаться от атаки  с
двух Сторон. Боуррик начал разговаривать сам с  собой  -  Эрланд  с  детства
посмеивался над этой его привычкой.
   - Если у них есть хоть капля  мозгов,  то  бандит  слева  сейчас  сделает
ложный выпад, а головорез справа кинется всерьез.
   Внезапно Боуррик отскочил и одновременно выхватил кинжал: человек  справа
от него попытался нанести  удар  в  открытую  спину  принца.  Но,  когда  он
замахнулся, Боуррик обернулся и, приняв удар кинжалом, тоже ответил  ударом,
нанеся человеку в вышитой рубашке серьезную рану в живот.
   Тот упал, крича 6т боли, а Боуррик, опять развернувшись, оказался лицом к
лицу с единственным уцелевшим противником. Тот осторожно приближался к нему.
Судя по всему, этот степняк  был  примерно  равен  Боуррику  по  силам.  Оба
кружили друг против друга, ни на что не отвлекаясь.  Принц,  наконец,  понял
тактику противника.
   - Шаг, скольжение, шаг, шаг, шаг наперекрест, - тихо сказал себе принц.
   Он усмехнулся и, когда мужчина снова шагнул наперекрест, Боуррик  кинулся
в атаку. Противник слегка развернулся, открывшись ровно настолько, насколько
и ожидал Боуррик.  Он  заставил  противника  попятиться,  нанося  рубящие  и
колющие удары сразу и мечом и кинжалом.
   Но человек пошел в атаку, и Боуррик обнаружил, что  отступает.  Проклиная
судьбу, которая вместо рапиры вложила ему в руку длинный меч,  он  попытался
отбить атаку.
   - Этот ублюдок хорошо дерется! - пробормотал он.
   За  пять  минут,  которые  показались  Боуррику  часами,  они  обменялись
ударами, отвечая контрвыпадом на каждый выпад,  ответным  уколом  на  каждый
укол. Боуррик пробовал все комбинации, которым его учили, и обнаруживал, что
его противник готов ко всем.
   Наступило  время  короткой  передышки.  Оба  тяжело  дышали  под  палящим
послеполуденным солнцем; слышны были только жужжание мух и  шелест  ветра  в
высокой степной траве. Боуррик покрепче сжал эфес  меча,  чувствуя,  как  на
него наваливается усталость.  Теперь  бой  стал  опаснее  -  оба  противника
утомились, а усталость могла привести к роковой ошибке. Боуррик, даже имея в
левой руке кинжал, избавлявший его  от  необходимости  защищать  мечом  свою
левую сторону, никак не мог добиться перевеса в бою. Преимущество переходило
то к одному, то к другому, но никто из них не мог добиться победы.  Пот  тек
по голой груди жителя  степей;  рубашка  Боуррика  промокла,  рукоятка  меча
скользила в ладони. Дыхание у обоих стало хриплым  и  прерывистым  -  солнце
оказалось самым безжалостным противником. Поднятая пыль забивалась в носы  и
пересушивала глотки, но ни один из бойцов не  мог  положить  конец  схватке.
Холодея, Боуррик подумал, что встретил противника, которого ему не  одолеть,
- может быть, у того было меньше врожденных способностей, но гораздо  больше
опыта.
   Они опять замерли, глядя друг на друга, пригнувшись и  тяжело  дыша.  Оба
теперь понимали, что тот,  кто  ошибется,  -  умрет.  Боуррик,  хватая  ртом
воздух, пытался собраться с силами и разглядывал противника. Тот делал то же
самое. Они не тратили сил на разговоры, копя  их,  чтобы  можно  было  снова
броситься в атаку. Потом с громким криком житель степей  качнулся  вперед  и
бросился на принца. Боуррик отступил в сторону и выставил мети и  кинжал,  а
потом ударил противника ногой в живот. Тот повалился  на  спину,  ударившись
головой; воздух с шумом покинул его легкие. Крутанувшись, Боуррик вонзил меч
в землю - противник успел откатиться в сторону. Потом что-то толкнуло принца
в пятку, и он потерял равновесие.
   Принц подошел слишком близко, и мужчина захватил ногой его ногу.  Боуррик
тоже упал и перекатился, чтобы  скорее  подняться  на  ноги.  Поднявшись  на
колени, Боуррик обнаружил, что на него направлен  меч.  Потом  появился  еще
один клинок, и первое лезвие отлетело в сторону.
   Боуррик, подняв голову, увидел, что Гуда стоит,  держа  меч  между  двумя
противниками.
   - Вы, ребята, закончили? - спросил он.
   Владелец плюмажа поднял взгляд. Он понял, что появился свежий  и  опасный
противник, который неминуемо  вступит  в  бой,  если  он  решит  продолжать.
Боуррик ответил вялым помахиванием  руки.  Незнакомец  попятился  и  покачал
головой.
   - Хватит, - прохрипел он.
   - Твоим друзьям нужна помощь, - сказал ему Гуда.  -  Один  из  них  может
умереть от потери крови. Его  бы  поскорее  доставить  к  лекарю.  А  ты,  -
обратился он к Боуррику, - лучше бы глянул вон туда на дорогу, где ты должен
быть, вместо того, чтобы тягаться с этими детишками.
   Боуррик смотрел, как его противник  занялся  своими  друзьями.  Он  помог
тому, который был ранен в ногу, подняться, и они  вдвоем  стали  осматривать
третьего, получившего рану в живот.
   - А где этот ненормальный? - спросил Боуррик, выпив воды.
   - Не знаю, - насмешливо ответил Гуда. - Я  потерял  его  из  виду,  когда
начал разнимать вас, мастеров.
   - Ну он же не исчез, верно? - спросил Боуррик.
   - Боги свидетели, Бешеный, я не знаю. И дела мне до него нет. Янос  Сабер
совсем не был доволен, когда увидел, как ты понесся драться. Что,  если  это
было подстроено, а за гребнем холма нас ждала засада? Тогда бы нам  пришлось
совсем худо.
   Гуда протянул руку и помог Боуррику подняться, но  тут  же  его  огромный
кулак ударил принца в ухо, и Боуррик опять повалился на землю.
   - За что? - спросил Боуррик, тряся головой.
   - За то, что ты дурак!  -  Гуда  показал  Боуррику  кулак.  -  Проклятие,
мальчишка! Вот как ты учишься быть хорошим воином и делать свою работу!  Это
ведь могла быть засада!
   - Да, могла, - кивнул Боуррик.
   Боуррик теперь уже без помощи поднялся на ноги. Принц и мальчик вышли  на
дорогу вслед за старым солдатом.
   - Мне бы хотелось, чтобы люди перестали меня бить в воспитательных целях,
- сказал Боуррик.
   Гуда пропустил его слова мимо ушей.
   - Бешеный, ты слишком много времени провел с рапирой.
   - А? - переспросил уставший принц. - Что ты хочешь сказать?
   - Ты все пытался проткнуть этого дурака острием, а с длинным мечом это не
так-то просто сделать. Спроси меня, так я тебе скажу  -  у  тебя  был  пяток
возможностей снести этому болвану голову горизонтальным ударом. Если  хочешь
прожить долгую жизнь, надо учиться владеть  мечом  с  острым  краем  так  же
хорошо, как ты владеешь вертелом для жарки цыплят.
   Боуррик улыбнулся. Рапира не была популярным оружием до тех пор, пока его
отец, исключительный фехтовальщик, не стал принцем. Тогда она  очень  быстро
завоевала известность, но явно только севернее Долины Грез.
   - Спасибо. Надо будет попрактиковаться.
   - В следующий раз не выбирай себе противника, который во  что  бы  то  ни
стало хочет убить тебя, - сделал ему замечание Гуда, взглянув на дорогу, где
оседала пыль от каравана Яноса Сабера. - Они теперь едут под горку -  мы  не
скоро их догоним. Давайте поторопимся.
   - Давайте не будем торопиться, - ответил Боуррик,  измученный  жарой.  Он
постепенно привыкал к жестокому послеполуденному солнцу Кеша, но все  же  не
мог сравниться с теми,  кто  здесь  родился.  Он  пил  очень  много  воды  и
фруктовых соков, как Гуда и Сули, но все равно на жаре быстро слабел.  Может
быть, это началось после того, как он чуть не умер в пустыне Джал-Пур.
   Взобравшись на вершину холма,  они  увидели,  что  караван  Яноса  Сабера
преспокойно едет вниз, в долину. В последней повозке, свесив ноги с  заднего
края, сидел исалани и  ел  большой  яркий  апельсин.  Гуда  указал  на  него
Боуррику, и принц покачал головой.
   - Ну и молодец, а?
   Гуда неторопливо затрусил по дороге, и Боуррик принудил себя  последовать
за ним, хотя его руки и ноги были, как мокрая вата.  Через  несколько  минут
они нагнали последнюю повозку; Боуррик влез сзади, а  Гуда  уселся  рядом  с
возницей; Сули побежал вперед, к фургону повара.
   Боуррик глубоко вздохнул и посмотрел на человека, которого спас  от  трех
воинов.  Ничего  примечательного  в  этом  исалани  не  было  -  кривоногий,
небольшого роста, лицом похожий на  хищную  птицу.  Большая,  асимметричная,
почти квадратная голова торчала на Длинной узловатой шее.  Вокруг  основания
головы и над ушами еще оставались пучки волос - чтобы напрочь избавиться  от
растительности на голове, ему  надо  было  помочь  природе  совсем  немного.
Исалани ухмыльнулся, взглянув на Боуррика, и его глаза превратились в  узкие
щелочки; кожа имела золотистый оттенок, который Боуррику  доводилось  видеть
всего несколько раз - у жителей Ламута, цурани по происхождению.
   - Хочешь апельсин? - весело спросил исалани хриплым голосом.
   Боуррик кивнул, и этот странный человек  вытащил  апельсин  из  дорожного
мешка, с которым он ни за что не хотел расставаться во время стычки с  тремя
всадниками. Боуррик очистил фрукт, вытащил дольку и высосал из  нее  сок,  а
исалани достал еще один апельсин и протянул его Гуде. Тот спросил:
   - Из-за чего это все было?
   Их новый попутчик пожал плечами, продолжая улыбаться.
   - Они решили, что я их обжулил в карты. И очень разозлились.
   - А ты правда их обжулил? - спросил Боуррик.
   - Возможно, но это неважно. Они тоже пытались обжулить меня.
   Боуррик кивнул, словно ему было все понятно.
   - Меня зовут Бешеный.
   - И я такой же иногда бываю, - улыбка исалани стала шире. -  В  остальное
время меня называют Накор Синий Наездник.
   - Синий Наездник? - переспросил Гуда.
   - Иногда меня видели верхом  на  прекрасном  вороном  жеребце,  одетым  в
роскошную накидку ярко-синего цвета. В некоторых местах я очень знаменит.
   - Но это место к таким не относится, - вставил Гуда.
   - К несчастью, нет. Вот он я перед вами, относительно неизвестный. Однако
в те времена, когда у меня есть вороной  жеребец  и  синий  плащ,  я  быстро
становлюсь известен в тех местах, по которым проезжаю,  потому  что  устоять
передо мной могут немногие.
   Боуррик оглядел его рясу.
   - Похоже, сейчас другие времена.
   - И опять я должен сказать -  увы!  Потому  что  это  опять  правда.  Мой
жеребец пал, поэтому ездить на нем сейчас затруднительно, а плащ я  проиграл
в карты человеку, который передергивает лучше, чем я.
   Услышав эти слова, Боуррик рассмеялся.
   - Ну ты, по крайней мере, более честный жулик,  чем  те,  кого  я  обычно
встречал.
   Накор посмеялся вместе с ним.
   - Я обжуливаю только тех, кто пытается обжулить меня. С теми, кто  честен
со мной, я тоже играю честно. Обычно основная трудность заключается  в  том,
чтобы найти честных партнеров.
   Боуррик кивнул. Странный невысокий человечек ему понравился.
   - А сколько честных людей ты повстречал за последнее время?
   Накор выразительно пожал плечами и покачал головой.
   - Пока ни одного. Но все же не  теряю  надежды  когда-нибудь  повстречать
такого.
   Боуррик рассмеялся  опять  -  и  над  собой,  побежавшим  выручать  этого
ненормального, и над самим ненормальным.

***

   С наступлением ночи повозки были составлены вокруг костра - эта  традиция
родилась вместе с караванами. Янос Сабер не  оставил  Боуррика  в  неведении
относительно  его,  хозяина  каравана,  мнения  о  тех  охранниках,  которые
ввязываются в заварушки, вовсе их не касающиеся, и поинтересовался  у  Гуды:
куда делись его мозги, если он отправился следом. Мальчика он простил  -  от
него разумного поведения ждать не приходится.
   По неизвестной причине Янос Сабер не обратил никакого внимания на то, что
исалани без приглашения присоединился к его каравану.  Боуррик  был  уверен,
что странный маленький человек каким-то образом  зачаровал  обычно  сурового
караванщика, но это означало, что у исалани  были  те  или  иные  магические
таланты. Или же он так искусно прятался в последней  повозке,  отстоящей  на
пять повозок от той, где ехал Янос, что караванщик о нем и не знал.  Боуррик
подумал, что даже его дядя Джимми не мог бы похвастаться ничем подобным.
   Принц вспомнил Джеймса и снова забеспокоился.  Как  добраться  до  дворца
императрицы и передать Джеймсу, что он жив? После рассказа Сули о  том,  что
он услышал в доме губернатора, принц сделал вывод, что в заговоре  участвуют
очень  влиятельные  люди,  вельможи  императорского  двора.  С  приближением
Эрланда ко дворцу его будут подстерегать все новые опасности.
   Сидя  у  костра,  Боуррик  опять  погрузился  в  свои  мысли.  Между  его
теперешним местом пребывания и воротами дворца лежала еще долгая дорога.  Он
задремал после горячей еды, но  подошел  Гуда  и,  легонько  пнув,  разбудил
принца.
   - Твоя очередь стоять на часах, Бешеный. Боуррик поднялся и  заступил  на
дежурство вместе с двумя другими солдатами;  каждый  из  них  обходил  треть
периметра их лагеря, бормоча те самые  слова,  которые  всегда  -  бормотали
стражники на протяжении всей истории.
   - Джилог! - крикнул Гуда.
   Боуррик приподнялся на локте и бросил  взгляд  между  Гудой  и  возницей.
Стражников хватало, поэтому они имели возможность по очереди лежать на тюках
шелка, едущего из Вольных городов и дремать на полуденном солнце. С  вершины
холма  можно  было  разглядеть  город  на  горизонте.  Город  был  приличных
размеров. По меркам Королевства он  считался  бы  одним  из  крупнейших,  но
Боуррик давно обнаружил, что по сравнению с Кешем Королевство было  заселено
очень скудно. Принц снова задремал. В Джилоге они  проведут  ночь,