зве что слишком уж  острой  и
пряной на вкус Николаса. В преддверии важного разговора у принца совсем было
пропал аппетит, но хозяин потчевал его так радушно,  что  он  заставил  себя
отведать понемногу от каждого блюда и с вежливой улыбкой  все  их  похвалил.
Амос и Гуда на отсутствие аппетита не жаловались  и  за  обе  щеки  уплетали
сыры, паштеты, пироги и жаркое.
   Николас в волнении ждал, когда же Васлав приступит к беседе, ради которой
он их к себе пригласил. Но время шло, одни блюда сменялись другими, а старик
все молчал или говорил о пустяках. Николас с тоской поглядывал  на  вереницу
слуг с подносами в руках, которые один за другим чинно проходили  в  зал,  и
нетерпеливо ерзал на стуле. Он не мог решиться нарушить  приличия  и  первым
заговорить о том, что его занимало.
   Однако  вопрос,  выходивший  за  пределы  легкой  застольной  болтовни  и
послуживший сигналом к началу серьезного разговора, против всякого  ожидания
принца задал не хозяин дома, а  его  зять.  Произошло  это  после  очередной
перемены блюд, когда Николас почти уже отчаялся узнать что-либо от  Накойена
и поведать ему о своих заботах.
   Регин перегнулся к нему через стол и приветливо спросил:
   -  Вы  пришли  сюда  издалека,  капитан?  Николас  с  благодарностью  ему
улыбнулся.
   - О да! И судя по всему, мы, я и  мои  люди,  первыми  из  жителей  нашей
страны ступили на эту землю.
   - Так вы живете на Западе? - робко спросила Ингья.
   Континент, на  котором  волею  судеб  очутились  принц  и  его  спутники,
именуемый в Королевстве островов Навиндусом,  был  условно  поделен  на  три
части. Самая из них небольшая, носившая название Восточных земель,  включала
в себя Знойные земли, иначе - пустыню, ту самую, в  которой  Николас  и  его
люди чуть было не погибли от голода и  жажды,  широкие  степи,  где  обитали
джешанди, а  также  Город  Змеиной  реки  и  его  окрестности.  К  Восточным
примыкали Пойменные земли - средняя и самая густонаселенная часть Навиндуса.
Почва здесь была плодороднее, чем  в  других  областях  континента,  и  река
Ведра, несшая свои воды на юго-восток через всю равнину от самых  гор  Соту,
щедро ее орошала. Вдоль западного  берега  этой  широкой  реки  простиралась
равнина Джамов, место дикое и небезопасное,  населенное  номадами,  степными
кочевниками, воинственными и еще более примитивными, чем  даже  джешанди.  С
запада равнину окаймляла гряда высоких, неприступных  скал  Ратнгари,  иначе
именуемых Шатер Богов, и тянувшихся до самого Ирабекского леса, к которому с
противоположной стороны примыкали горы Соту. Таким образом, Западные  земли,
границей которых как раз и служили помянутые горы, отделялись  от  остальных
частей континента двумя грядами высоких  скал  и  непроходимой  чащей  леса.
Неудивительно, что жители Восточных и Западных земель почти  ничего  друг  о
друге не ведали.
   Гуда, чтобы избавить Николаса от необходимости отвечать на  этот  вопрос,
кивком указал на огромный живот Ингьи.
   - Скоро тебе родить?
   - Да, - зарделась та. - Совсем уже скоро. Не сегодня-завтра.
   Слуги тем временем подали сладкое, и Николас  наконец  решился  осторожно
перевести разговор на интересовавший его предмет:
   - Васлав, ты вчера говорил, что мне надо ознакомиться с  вашей  историей,
чтоб понять происходящее. Может, ты теперь расскажешь  обо  всем,  что  мне,
по-твоему, надлежит знать?
   Старик, казалось, только того и ждал. Он отправил в рот  последний  кусок
сладкой лепешки со своей тарелки, вытер пальцы льняной  салфеткой  и  сделал
знак слуге, чтобы тот убрал со стола посуду.
   - Да, - задумчиво проговорил он. - Тебе о многом следует  узнать.  Слыхал
ли ты, когда и как возник этот город?
   Николас вкратце пересказал ему историю Озера королей,  которую  узнал  от
Праджи, и Васлав одобрительно кивнул.
   - Верно, так все и было. Несколько веков после того, как мы избавились от
королей и власть получил совет предводителей кланов, город процветал. В  нем
воцарились мир и согласие, и многим усобицам удалось положить  конец.  Члены
прежде  враждовавших  кланов  стали  родниться  меж  собой.  Время  шло,   и
постепенно мы стали превращаться в  единый  народ.  -  Он  ненадолго  умолк,
собираясь с мыслями. - Мы издревле привыкли чтить свои традиции и от них  не
отступать. Потому мой народ зовет себя пашанди, что означает "правоверные".
   - Здорово смахивает на "джешанди", - вставил Амос. - По всему видать,  вы
с ними в родстве.
   - Верно. А их прозвание переводится на местный язык  как  "свободные",  -
кивнул Васлав. - Наши древние обычаи и порядки и по сей день не потеряли для
пашанди своего значения. И главными  доблестями  любого  мужчины  почитаются
уменье метко стрелять из лука, владеть  мечом  и  скакать  на  необъезженных
конях. Что до меня, то я за  долгие  годы  торговли  сумел  нажить  изрядное
богатство. Мои корабли и барки что ни день приходят в нашу гавань с богатыми
товарами и снова уходят к дальним берегам. Моим оборотам позавидовали  бы  и
целые торговые гильдии. В молодости я дважды побывал в  Западных  землях  со
своими караванами, я вел дела с купцами всех городов, что стоят  на  берегах
Ведры, но для совета старейшин нашего клана все это не имеет ровно  никакого
значения. Меня избрали предводителем только  потому,  что  я  ловчее  других
управляюсь с мечом и луком и крепче держусь в седле.
   Гатонис с нескрываемой гордостью взглянул на гостей. Обе дочери старика и
его зять явно разделяли чувства юноши. Было очевидно, что честь принадлежать
к семье предводителя клана они ценили превыше всего на свете.
   - Но от всех этих умений не так уж много толку, -  со  вздохом  продолжал
Васлав, - ежели тот, кто благодаря им избран предводителем, глуп,  спесив  и
упрям и  не  видит  дальше  своего  носа.  Случалось,  что  такие  правители
причиняли немало вреда всем, кто им был подвластен. Городом правил совет, но
дела каждого из кланов решал его предводитель. - Он скорбно покачал головой.
- И вот, по вине некоторых безумцев из числа предводителей, три десятка  лет
тому назад нашей спокойной и мирной жизни настал конец.
   - Что же случилось? - спросил принц.
   - Между кланами снова не стало согласия, - печально  ответил  Накойен.  -
Вражда разгорелась с невиданной быстротой, точно пожар  в  степи.  Да  будет
тебе известно, капитан, что народ пашанди разделен на четырнадцать кланов. И
вот, вышло так, что шесть из них: Медведь, Волк,  Ворон,  Лев,  Тигр  и  Пес
объединились против пяти других - Шакала, Коня, Быка,  Крысы  и  Орла.  Трое
остальных - Лось,  Буйвол  и  Барсук  сперва  пытались  уклониться  от  этой
усобицы, но после их тоже в нее втянули.
   В самый разгар этой войны капитан наемников по  имени  Валгаша  со  своим
отрядом захватил дворец совета. Он обещал защиту и  покровительство  тем  из
горожан, что не принадлежали ни к  одному  из  кланов,  и  его  воины  стали
патрулировать базарную площадь и торговые кварталы вокруг нее. Всякого,  кто
дерзал ступить на эту территорию  с  оружием  в  руках,  убивали  на  месте.
Предводители всех кланов уже готовы были забыть прежнюю вражду и  объединить
свои силы против этого самозванца, но тот вовремя почуял опасность и  послал
к каждому из нас гонцов с предложением вступить с ним в  переговоры.  Доводы
его были вескими и разумными, и мы на это согласились. Мы явились к нему  во
дворец совета, и он сумел убедить всех предводителей, и меня  в  том  числе,
оставить усобицы  хотя  бы  на  время.  Тогда  же  он  себе  присвоил  титул
первоправителя с правом надзора за центральной частью города и решения наших
внутренних  споров.  Шли  годы,  и  раздоры   между   кланами   продолжались
по-прежнему, то затухая, то вспыхивая вновь.  А  Валгаша  с  тех  самых  пор
сделался важной персоной и навек обосновался во дворце.
   - А я-то  думал,  -  пожал  плечами  Николас,  -  что  он  -  единоличный
властитель в вашем городе.
   - Так оно и есть. Тогда, тридцать лет тому назад, нам представлялось, что
мы ничем не  рискуем,  передавая  ему  часть  власти,  чтоб  с  его  помощью
остановить усобицы. Но после дело повернулось по-иному. С прекращением войны
между кланами власть Валгаши укрепилась.  Он  превратил  своих  наемников  в
городскую стражу, которая с того времени и по сей день патрулирует базар,  и
доки, и купеческие кварталы. А после  он  быстро  сколотил  целую  армию,  в
которой самые старые,  преданные  ему  и  потому  доверенные  солдаты  стали
зваться личной гвардией первоправителя.  Они  денно  и  нощно  охраняют  его
персону. А тут и Дагакон  объявился.  -  Произнося  имя  главного  советника
первоправителя, Васлав брезгливо поморщился. -  Этот  негодяй,  этот  черный
колдун, быстро добился того, что  город  стал  почти  безраздельно  подчинен
первоправителю. С ним вместе здесь  появились  и  эти  проклятые  ублюдки  -
красные палачи, которых, будь на то моя воля, я изрубил  бы  в  куски!  Ведь
убийство - это их ремесло, и они не знают в нем ни устали, ни пощады.
   - И когда же все это случилось? - полюбопытствовал Амос.
   - Усобицы возобновились двадцать семь лет  назад,  -  с  усталым  вздохом
отвечал Накойен, - а еще через три года Валгаша захватил всю полноту  власти
в городе.
   Николас, обменявшись взглядом с Траском  и  слегка  ему  кивнув,  перевел
разговор на предмет, который интересовал его и Гуду с Амосом горазда  живее,
чем история воцарения в городе первоправителя:
   - Скажи,  любезный  хозяин,  удалось  ли  тебе  узнать,  кто  организовал
нападение на отряд наемников в "Пристани Шингази"?
   Накойен дал знак своему зятю, чтобы тот ответил гостям.
   - Несколько десятков молодых воинов, - сказал Регин,  -  решили  устроить
эту вылазку из ненависти к первоправителю. Они надеялись восстановить против
него весь северный торговый консорциум  и  тем  хоть  немного  ослабить  его
позиции в городе и во всех Восточных землях. Они действовали на свой страх и
риск, не заручившись согласием предводителей своих кланов.
   Васлав удрученно покачал седой головой:
   -  Глупая  мальчишеская  выходка!  Юноши,  которые  обещали  со  временем
превратиться в умелых и неустрашимых воинов, сложили свои головы ни за  что!
Ведь даже и удайся им эта затея, первоправитель без труда  смог  бы  убедить
членов консорциума, что он непричастен к убийствам. Он ведь хитер, как лиса,
и столь же коварен. Где уж этим молокососам с ним тягаться! Эх,  бедные  мои
сыны! - По его морщинистой щеке скатилась слеза.  Таши  быстро  подбежала  к
отцу и обняла его за шею. Старик с нежной и  грустной  улыбкой  взглянул  на
младшую дочь и прерывисто вздохнул.
   - Похоже, у нас с вами общий враг и общие цели,  -  задумчиво  проговорил
Николас. - Он снова рассказал обо всем, что ему и его людям довелось увидеть
и пережить в степи - о нападении на караван Русолави, о битве  с  теми,  кто
остался охранять уцелевшие фургоны, имущество купца  и  пятерых  пленниц,  о
пожаре  в  "Пристани  Шингази"  и  о  сражении  его  отряда  с   гвардейцами
первоправителя.
   Старик и остальные слушали его, не перебивая. Когда принц умолк, Гатонис,
переглянувшись с отцом, спросил его с самым невинным и простодушным видом:
   - Скажи, капитан, а что же привело тебя и твоих людей в эти края? Ведь ты
сам сказал, что пришел сюда  издалека.  А  для  такого  долгого  и  опасного
путешествия и причины должны быть серьезными. Разве не так?
   Николас вопросительно взглянул сперва на Гуду,  затем  на  Амоса.  Старый
воин пожал плечами, Траск убежденно кивнул. Немного  поколебавшись,  Николас
произнес:
   - Поклянитесь, что все, о чем я вам поведаю, останется  между  нами.  Для
меня и моих людей это очень важно.
   Васлав и его домочадцы с готовностью пообещали молчать обо всем,  что  от
него узнают. Набрав в грудь воздуха, Николас с легким поклоном представился:
   - Я - сын принца Крондорского.
   Однако  слова  эти,  против  всякого  его  ожидания,  не   произвели   на
предводителя Львиного клана и его семейство ровно никакого впечатления.
   - Мы польщены знакомством с тобой, - отдавая дань  вежливости,  улыбнулся
Гатонис. - Отец уже мне говорил, что ты - сын правителя  какого-то  дальнего
города. А что, этот Крондор и в самом деле  далеко  отсюда?  Он  в  Западных
землях? Небось, у самого побережья, где никто из нас никогда не бывал?
   - Гораздо дальше, - с принужденной улыбкой ответил Николас.
   В течение следующего часа он подробно поведал Ваславу и его  семейству  о
Королевстве Островов  и  Империи  Великого  Кеша,  о  своем  путешествии  из
Крондора в Крайди, о набеге и захвате пленных и о плавании через океан.
   Когда он умолк, Накойен рассеянно помешал ложечкой  в  чашке  с  остывшим
кофе и покачал головой.
   - Я никогда бы не посмел,  -  проговорил  он,  с  укоризной  взглянув  на
Николаса, - назвать моего гостя, а уж тем более особу  твоего  ранга,  принц
Николас, лжецом и обманщиком, но слова твои... они...  -  старик  замялся  и
быстро взглянул на сына и зятя. Те дружно ему кивнули, и он окрепшим голосом
заключил:
   - ...не вызывают у нас доверия. Я очень хорошо могу себе  представить  те
земли, о которых ты нам говорил. Но принять твои слова на веру - это уж ни в
коем случае! Не обессудь, но в наших сказаниях и древних легендах еще и не о
таком говорится! В них есть и государства величиной с наш океан, и  армии  в
десятки тысяч копий. Но чтоб такое взаправду  существовало  в  нашем  мире?!
Признайся, принц, все это тебе пригрезилось! И потом, как же можно  поверить
хотя бы даже этим твоим рассказам  про  завоевательные  войны?  У  нас  тоже
прежде бывало нечто подобное. Король Ланады тщился покорить себе  все  земли
вдоль нашей  реки,  но  первоправитель  объединился  против  него  с  Раджем
Махартским, и королю пришлось угомониться. Потому что таких, как он,  всегда
есть кому остановить.
   - Нет, не всегда, - возразил Николас. - Мои предки были  как  раз  такими
вот завоевателями, а теперь, по прошествии веков,  их  чтят  как  героев.  -
Покосившись на Амоса, он вполголоса прибавил:
   - Тем более, что историю их подвигов пишем мы, их потомки.
   Николаса не на шутку задело недоверие Васлава  к  его  словам,  Траск  же
отнесся к этому куда более благодушно. Усмехнувшись в бороду, он пробасил:
   - Николас не  солгал,  почтенный  Накойен,  клянусь  тебе  в  этом  своей
головой. А то лучше бы ты взял да и проверил его слова. Садись-ка на корабль
и приезжай к нам в гости. Милости просим также и вас, молодежь. Мы с  лихвой
отплатим вам за гостеприимство, в этом можете не сомневаться, и покажем  вам
наш Крондор. Вот уж город так город!
   Это  радушное  приглашение,  сделанное  без  всякого   расчета,   немного
поколебало недоверие хозяина и его домочадцев. Но они  все  еще  не  считали
возможным безоговорочно признать рассказ Николаса правдой.
   - Скажи, принц, - осторожно спросил Регин, - неужто ты  сам  веришь,  что
какие-то ваши неведомые  враги  ради  захвата  двух  сотен  пленных  собрали
разбойников и пиратов со всего света и даже из  другого  мира  и  разграбили
целый город? Ты ведь хорошо себе представляешь, какие издержки они  на  этом
понесли! Уж не умалишенные ли они по-твоему? Ведь им было бы  куда  проще  и
дешевле купить хоть тысячу  невольников  здесь,  в  городе,  и  в  окрестных
землях.
   Не ответив молодому воину, Николас повернулся к Ваславу:
   - Скажи, почтенный  Накойен,  все  ли  кланы  ты  мне  поименовал,  когда
рассказывал о ваших внутренних раздорах? Ведь вначале их было пятнадцать,  а
не четырнадцать, не так ли?
   Васлав взглянул на своего молодого гостя со смесью тревоги и  недоумения.
Черты его сурового лица внезапно заострились и словно застыли.
   - Ступайте прочь! - велел он слугам, ожидавшим его распоряжений у дальней
стены зала. - И вы, Ингья и Таши,  воротитесь  на  свою  половину.  -  Слуги
немедленно подчинились  приказу  господина  и  поспешно  покинули  столовую.
Следом за ними ушла и старшая дочь старика. Таши, любопытство  которой  было
раззадорено рассказами гостей,  очень  желала  остаться  и  попыталась  было
возразить отцу, но Васлав сердито на нее прикрикнул и даже  хлопнул  ладонью
по столу, так что девушке не осталось ничего другого, кроме как поспешить за
старшей сестрой. В дверях она на мгновение замешкалась, оглянулась и одарила
Николаса робкой, нежно-лукавой прощальной улыбкой.
   В огромном, скупо освещенном  зале  остались  теперь  только  Николас  со
своими двумя спутниками и Васлав Накойен с сыном и зятем.
   - Гатониса мне рано или поздно пришлось  бы  посвятить  в  эту  тайну,  -
удрученно проговорил старик, - потому что он - единственный из моих сыновей,
кто остался в живых. А Регин без сомненья будет избран предводителем  нашего
клана, когда меня не станет, и потому ему  также  следует  об  этом  узнать.
Говори же, принц Николас, что тебе известно об этих проклятых выродках?
   Николас молча достал из  поясного  кармана  медаль  с  изображением  двух
переплетенных змей и протянул ее Ваславу.
   Тот, скользнув взглядом по талисману, с гневом и скорбью выдохнул:
   - Значит, Змеи и в самом деле вернулись!
   - Змеи? - удивился Гатонис. - Кто это такие, отец? Я  о  них  никогда  не
слыхал. - Регин разглядывал медаль с безмолвным недоумением. Он, так же  как
и Гатонис, выглядел совершенно сбитым с толку.
   Васлав вернул медаль Николасу и, помолчав, глухо проговорил:
   - Много лет тому назад, когда я был еще мальчишкой, мой  отец,  тогдашний
наш предводитель, рассказал мне о Змеях. Теперь настал мой черед поведать  о
них вам, дети. Так вот, в давние времена кланов  было  гораздо  больше,  чем
нынче. Три из них, самые слабые и  дурно  управляемые.  Росомаха,  Дракон  и
Выдра, мало-помалу рассеялись среди остальных, не оставив  по  себе  памяти.
Еще два, Ястреб и Вепрь, не смогли  оправиться  и  восстановить  себя  после
тяжелых потерь, которые понесли  в  межклановых  войнах.  Змеи,  как  и  все
остальные, жили здесь, в городе. Во времена моего прапрадеда  они  запятнали
себя злодеяниями столь чудовищными, что всем,  кто  чтит  законы  и  порядки
пашанди, строжайше воспрещено было не то что упоминать, но даже помышлять  о
них. За эти согрешительные действия совет приговорил  весь  Змеиный  клан  к
поголовному истреблению. - Старик сурово покосился на принца:
   - Ведомо ли тебе, чужеземец, что означают для  нас  эти  слова?  -  Принц
молчал, и Васлав веско продолжил:
   - Смерти должно было предать каждого, кто имел хоть какое-то отношение  к
Змеям. Старики и малые детишки,  отроки,  девицы  и  жены  разделили  участь
Змеиных воинов. Братья не дрогнувшей рукой  убивали  своих  сестер,  имевших
несчастие выйти замуж за Змей. - Старик снова умолк,  собираясь  с  мыслями.
Остальные слушали его рассказ с напряженным вниманием,  ловя  каждое  слово,
слетавшее с его уст. Он вновь обратился к Николасу и его спутникам:
   - Вам, чужестранцам, надобно понять главное:  все  члены  кланов  считают
себя сродни своим тотемам. Те из нас, кто не  чужд  магии,  умеют  принимать
даже внешний облик наших покровителей-животных  и  путем  таких  превращений
постигают их мудрость. Вот они-то, наши маги, в  те  давние  времена,  когда
колдовство в этих землях еще не было  под  запретом,  и  сумели  прознать  о
черных замыслах Змей, о злых и враждебных  всему  живому  силах,  во  власть
которых они себя предали. Члены же совета ни тогда, ни после так и не смогли
до конца понять, как могло случиться,  что  один  из  самых  многочисленных,
могущественных и уважаемых кланов позволил увлечь себя  на  столь  гибельный
путь. - Васлав протяжно вздохнул и скорбно покачал седой головой.
   Николас, когда он умолк, достал из пояса змеиное кольцо.
   - Взгляни-ка, почтенный Накойен. Оно было снято с пальца убитого моррела.
Так мы называем коварных и злобных темных  эльфов.  Они  состоят  в  дальнем
родстве с вашими долгожителями. А убили эту  тварь  неподалеку  от  владений
моего дя