говорит мне и моему товарищу так тихо, чтоб никто другой не услыхал,  что  у
него, мол, есть для нас кое-какая работенка там, снаружи, где его люди стоят
уж наготове, и чтоб мы не мешкая шли бы туда  с  ним  вместе.  Мы  с  Ваджей
переглянулись и поняли друг друга без всяких слов. Не очень-то нам  все  это
понравилось. Сердце мое чуяло, что здесь что-то неладно. Но кто ж  откажется
подзаработать? Мы и пошли себе с ним, но на всякий случай остановились чуток
поодаль  от  этого  капитана  и  его  наемников   да   поближе   к   забору.
Какое-никакое, а все ж укрытие. И правильно сделали, потому как на них вдруг
отовсюду  полетели  стрелы,  и  те  давай  вопить,  а  мы  с  Ваджей  быстро
перепрыгнули через стену и упали на землю. Я успел заметить, что его  ранили
в плечо, а потом у меня в глазах стало темно, и  больше  я  ничегошеньки  не
помню. - В подтверждение своих слов Праджи  несколько  раз  кивнул  головой,
затем, внезапно вспомнив о чем-то неотложном, стал шарить рукой за  пазухой.
После недолгих поисков он извлек из  внутреннего  кармана  туники  маленький
полотняный мешочек, бережно развязал тесемки и вынул оттуда узкий - не более
трех дюймов в ширину - свиток пергамента и заостренную  деревянную  палочку.
Кончик этого приспособления для письма - зачерненный, как заметил Николас  -
он лизнул языком, после чего расправил  пергамент  на  ладони  и  озабоченно
спросил:
   - "Первоправитель" как пишется? Это одно слово или два?
   Трактир выгорел дотла. А  поскольку  кроме  бревен,  из  которых  он  был
построен,  поблизости  не  оказалось  вовсе   никакой   древесины,   сложить
погребальный костер, чтобы сжечь на нем тела убитых,  было  не  из  чего,  и
Николас велел своим людям закопать всех мертвецов поглубже  в  землю.  Около
полудня, когда с этим было покончено, к "Пристани Шингази" подогнали фургоны
и расставили их в опустевшем дворе. Воин по имени Ваджа очнулся  от  забытья
примерно через час после того,  как  Энтони  извлек  из  его  плеча  стрелу.
Молодой красавец воин полностью подтвердил рассказ своего старшего товарища.
   Оставив  обоих  раненых  на   попечение   лекарей,   Николас   отправился
осматривать ближайшие окрестности постоялого двора. С собой он взял Маркуса,
Калиса и Гарри. Но тех, кто истребил гостей Шингази  -  наемников  и  членов
разных кланов, - давно и след простыл.
   Когда они вернулись  к  фургонам,  Накор  сообщил  им  приятную  новость:
оказалось, что огонь пощадил подвальный склад трактира,  о  котором  в  свое
время говорил Тука. Николас вскоре разыскал на обгоревшем полу кольцо крышки
люка, что вел в подпол. Схватившись за почерневшее от огня медное кольцо, он
рванул крышку на себя, та поднялась, и под нею  принц  увидел  лестницу.  Он
стал быстро по ней спускаться. За ним  не  мешкая  последовали  Тука,  Гуда,
Накор и Маркус.
   Гарри передал Маркусу зажженный фонарь, после чего и сам нырнул в  подпол
вслед за остальными. Спустившись с лестницы,  Николас  не  успел  сделать  и
нескольких шагов, как споткнулся о чье-то  распростертое  на  земляном  полу
тело и едва не упал. Маркус поднес фонарь к лицу погибшего: черты  его  были
сведены судорогой страдания,  глаза  с  застывшим  в  них  выражением  ужаса
выкатились из орбит, полуоткрытый рот оказался  полон  пены.  Над  мертвецом
склонился Тука:
   - Шингази. Он надеялся спастись тут от огня.
   Накор, вглядевшись в лицо умершего, вздохнул и покачал головой:
   - Бедняга умер от угара. Скверная смерть, ничего не скажешь!
   - А что, разве смерть бывает приятной? - с сарказмом спросил его Гарри.
   - Еще бы! - ухмыльнулся Накор. -  Есть  такое  снадобье,  от  которого  в
голове сперва  начинается  круженье,  а  потом  тебе  представляются  всякие
чудеса: диковинные цветы и птицы, и красивые женщины, и  прежде  чем  ты  от
него умрешь...
   - Ну, будет об этом! - с  досадой  прервал  его  Николас.  -  Нам  нельзя
тратить время на пустопорожние разговоры. Давайте-ка обыщем  этот  подвал  и
заберем отсюда все мало-мальски ценное. Думаю, мы  по  праву  можем  считать
любые трофеи своей законной добычей. -  Он  повернулся  к  Туке.  -  Ведь  у
Шингази не осталось наследников?
   Возница мотнул головой:
   - Никого, энкоси.
   Все разбрелись в разные концы подвала.
   Первым о достойной внимания находке сообщил Маркус.
   - Эй! Идите все сюда! - крикнул он, и остальные заторопились к небольшому
помещению,  выгороженному  в  дальнем  углу  подвала   бревенчатой   стеной.
Маленький  чулан  был  доверху  забит  "всевозможным  оружием  и   воинскими
доспехами.
   При виде этой внушительной груды мечей, кольчуг, шлемов, луков  и  копий,
блестевших в тусклом  свете  фонаря,  Николас  присвистнул  от  удивления  и
покачал головой.
   - Вот так Шингази! При желании он бы ведь мог вооружить целую армию!
   Тем временем Гуда вышиб дно из объемистого бочонка и потребовал, чтоб ему
посветили. Маркус поднес свой фонарь к  бочонку,  который  оказался  доверху
набит сушеным мясом. Вынув верхний ломоть, Гуда оторвал от него зубами узкую
полоску, прожевал и удовлетворенно кивнул:
   - Малость отдает гарью, ну да это ничего. И не такое едали. Сгодится!
   Николас  оглядел  подземелье,  тесно  заставленное  мешками,   сундуками,
коробами и бочками, и, нахмурившись, с тяжелым вздохом сказал:
   - Если мы все это будем открывать, да еще и разглядывать, что там внутри,
то и за неделю не управимся. Слишком уж здесь тесно,  не  повернуться.  Надо
первым делом поднять наверх все, что ближе к лестнице, и  освободить  проход
для воинов.
   В сопровождении Гарри он  взобрался  по  лестнице  наверх,  чтобы  отдать
солдатам необходимые распоряжения. Но едва они вышли во двор, как  до  слуха
их донесся оглушительный, негодующий вопль. Николас нахмурился. Он без труда
узнал голос Ранджаны.
   Близ  фургона,  в  котором  до  сей  поры  содержались  пленницы,  стояли
принцесса собственной персоной, Амос, пытавшийся ее урезонить,  и  охранник,
который тыльной стороной ладони стирал кровь с расцарапанной щеки.  Ранджана
о чем-то спорила с Траском, то и дело переходя на крик, охранник же молча  и
не без досады поглядывал то на нее, то на адмирала.
   - Как это так - нет лодок! - подбоченясь и выступая вперед, так что  Амос
вынужден был попятиться, верещала принцесса. -  Мне  надо  прибыть  в  Город
Змеиной реки не позднее, чем через две недели, так что придется вам...
   - Что здесь происходит? - строго прервал ее подошедший Николас.
   - Я пытался заступить ей дорогу, но она на меня  напала  и  выскочила  из
фургона, - пожаловался воин. - Не мог же я с ней драться,  ваше...  м-м-м...
капитан. А все из-за того, что она услыхала, как кто-то сказал, что  трактир
Шингази сгорел...
   - И решила своими глазами увидеть, в каком положении очутилась  по  вашей
милости, - докончила за него Ранджана, зло сверкнув глазами.
   - По нашей милости, - ледяным тоном ответил ей Николас, терпение которого
истощилось вконец, - вы сохранили  не  только  жизнь,  но  и  целомудрие,  и
имущество. Никто из нас на все это не посягал и не посягнет. Но  если  вы  и
дальше будете проявлять мне неповиновение и черную неблагодарность, то я  не
откажу себе в удовольствии пребольно вас высечь...А теперь - живо в фургон и
посмейте только нос оттуда высунуть! Увидите, чем это для  вас  кончится!  -
произнося последние слова, он поневоле сорвался на крик,  походивший  скорее
на грозное рычание, и даже притопнул ногой от ярости.
   Ранджана вздернула подбородок и  нарочито  медленно,  покачивая  бедрами,
стала взбираться в свою повозку по ступеням приставной лесенки. У порога она
обернулась и с угрозой произнесла:
   - Когда первоправитель узнает, какие  издевательства  я  принуждена  была
вытерпеть от грязного, грубого, вонючего варвара-наемника, вы все пожалеете,
что родились на свет!
   Николас  проводил  ее  взглядом,  удостоверился,  что   охранник   плотно
притворил дверь фургона, и только тогда повернулся к Траску. На лице  принца
читалось замешательство.
   - Грязного? - не без смущения  повторил  он.  -  Вонючего?..  Неужто  же,
старина Амос...
   Но адмирал не дал ему договорить. Оглушительно расхохотавшись, он  кивнул
и хлопнул принца по плечу.
   Николас перевел растерянный  взгляд  на  воинов,  деловито  вытаскивавших
бочки и сундуки запасливого трактирщика из подвала во  двор.  Только  теперь
принц вполне осознал, сколь убог и жалок был внешний облик его спутников. Он
увидел их почерневшие  от  копоти,  заросшие  щетиной  лица,  немытую  кожу,
проглядывавшую сквозь  прорехи  в  одеждах,  грязные  ладони,  прохудившиеся
башмаки, спутанные, свалявшиеся волосы.  И  с  ужасом  подумал,  что  и  сам
наверняка выглядит нисколько не лучше. Неудивительно, что  Ранджана  приняла
их за банду наемников самого последнего разбора. Он со вздохом провел  рукой
по щетине, покрывавшей подбородок и щеки, и вспомнил, что  в  последний  раз
ему случилось бриться на палубе "Стервятника" еще до крушения.
   - Что ж, послушаем доброго совета, - с принужденной улыбкой обратился  он
к Траску, - и теперь же все как следует вымоемся. Благо, воды  в  реке  хоть
отбавляй.
   - Как прикажете, капитан! - осклабился Амос.
   Николас подбежал к подвальному люку  и  громко  крикнул  воинам,  которые
разбирали завалы в подземелье:
   - Эй, поглядите как следует, нет ли там мыла! И тащите его  наверх,  коли
найдете!
   Несколько  поместительных  сундуков,  извлеченных  из  кладовой  Шингази,
оказались доверху  набиты  всевозможным  платьем.  Находка  эта  чрезвычайно
обрадовала  спутников  Николаса  и  самого  принца.  Одежды  были  тщательно
осмотрены, рассортированы и поделены между всеми членами  отряда.  Тут  были
панталоны, жилеты, халаты и камзолы всевозможных фасонов, сшитые  из  разных
материалов, от самого  простого  и  грубого  полотна  до  шелка  и  бархата.
Взглянув  на  самые  дорогие  из  нарядов,  Тука  предположил,  что  прежние
владельцы либо оставили их в залог трактирщику с правом последующего выкупа,
либо отдали в уплату за еду и ночлег.
   От одежды исходил резкий запах  гари,  и  Николас  приказал  своим  людям
выстирать в реке все новообретенные наряды и высушить их на солнце.  Мыла  в
подвале у Шингази оказалось в достатке, и вскоре воины и матросы, смыв грязь
со своих лиц и тел, сложили свое прежнее убогое тряпье в кучу посреди  двора
и предали его огню, сами же облачились в новые и чистые, без единой  прорехи
одеяния, побрили бороды, подстриглись и приобрели в итоге самый  что  ни  на
есть благообразный вид. Никто не узнал бы в них прежних оборванных,  грязных
бродяг со всклокоченными волосами и заросшими щетиной лицами.
   Самым счастливым из всех выглядел Маркус. В  арсенале  Шингази  отыскался
длинный лук с целым колчаном стрел. Маркус тотчас  же  присвоил  это  оружие
себе и похвалялся им  перед  всеми  и  каждым.  Николас  со  снисходительной
улыбкой наблюдал, как тот любовно поглаживал пальцами  тетиву.  Но  тут  его
внимание привлекло какое-то  движение  у  отверстия  люка.  Через  мгновение
оттуда вынырнул Траск, а за ним  -  Гарри.  Оба  со  всех  ног  бросились  к
Николасу. Они тащили за ручки резной сундук, окованный железом.  Ноша,  судя
по всему, была весьма  тяжелой.  Амос  и  Гарри  кряхтели  от  напряжения  и
свободными руками стирали пот с разгоряченных лиц.
   - Ты только посмотри, что мы отыскали! - выдохнул Траск. Вместе  с  Гарри
они поставили сундук у ног Николаса и откинули крышку.
   Внутри оказалось множество  небольших  мешочков  -  кожаных,  полотняных,
парусиновых, кольчужных.
   - Кошельки! - догадался Николас.
   Один из мешочков он вынул и тотчас же открыл, и высыпал часть содержимого
- ограненные алмазы, сапфиры, изумруды и рубины - на ладонь.  Все,  кто  при
этом присутствовал, так и присвистнули от изумления. Амос и Гарри  заглянули
еще в несколько кошелей. Те были набиты украшениями из золота и каменьев,  а
также серебряными и золотыми монетами.
   - Мы теперь богаты! - восторгался Гарри. -  Мы  отыскали  клад!  Вот  так
трофей!
   Николас вынул из  сундука  парусиновый  кошелек  с  золотыми  монетами  и
направился к фургону, в тени  которого  отдыхали  Праджи  и  Ваджа.  Завидев
принца, оба с поспешностью вскочили на ноги.
   - Это вам, - сказал Николас и протянул мешочек Праджи.
   Тот подбросил подарок на ладони и, услыхав ласкавший слух звон  монет,  с
недоумением воззрился на принца.
   - Нам? Но за что?
   - Мне никак не помешают в моем  небольшом  отряде  двое  опытных  воинов,
которые уцелели там, где погибли  десятки  других.  К  тому  же,  вы  знаете
здешние места и потому можете быть нам вдвойне  полезны.  Ведь  у  нас  пока
только один проводник. Вы его уже видели, это возница по имени Тука. Золото,
- он кивком указал на мешочек, - я вам дарю, если  даже  вы  откажетесь  мне
служить. А в случае согласия получите еще.
   Воины переглянулись, и Праджи уклончиво ответил:
   - Что ж... Мы ведь оба ранены и навряд ли  будем  в  силах  идти  с  вами
пешком. Вот ежели ехать в повозках... - Он тряхнул головой и прибавил  веско
и решительно:
   - Но для меня важней другое. Ответь, капитан,  честь  по  чести  на  один
только вопрос.
   - Охотно, - кивнул Николас.
   - Ты за первоправителя или против?
   Ответ Николаса значил  для  Праджи  и  его  приятеля  очень  многое.  Оба
нетерпеливо ждали, что он им скажет. Николас после недолгого  замешательства
пожал плечами и осторожно проговорил:
   - Ни то ни другое. Мне, признаться, нет до  него  никакого  дела.  У  нас
своих забот хватает. Но если один из убитых в этом дворе негодяев, тот,  что
носил красный шлем, и впрямь состоял в  отряде  палачей  первоправителя,  то
боюсь, что нам рано или поздно придется примкнуть к числу его врагов.
   Праджи и его молодой приятель снова обменялись долгими  взглядами,  затем
друг другу кивнули, и Праджи сказал принцу:
   - Мы вот что решили: доберемся с твоим отрядом до Города Змеиной реки,  а
там видно будет. За это время мы получше тебя узнаем, каков ты капитан, да и
ты к нам присмотришься. А пока что, сам посуди, слишком рано нам заключать с
тобой контракты.
   - Ну что же, это, по  крайней  мере,  честный  ответ,  -  с  принужденной
улыбкой кивнул Николас.
   Праджи, видя, что капитан отряда с  трудом  скрывает  свое  разочарование
итогами этого разговора, примирительно ухмыльнулся и пустился в объяснения:
   - Да ты на нас с Ваджей не обижайся, капитан! Дело ведь не в том, что  мы
тебе не доверяем или твои люди нам не годятся в  товарищи.  Но  пойми  такую
вещь: как же я могу поступить на службу к человеку,  который  еще  точно  не
знает, друг он первоправителю или враг? Ведь он же теперь в моем списке!
   - В каком еще списке? - удивился Николас.
   - Вот тут у меня, - и Праджи со зловещей улыбкой, донельзя обезобразившей
его и без того некрасивое лицо, похлопал себя по отвороту туники, за которым
скрывался внутренний карман со свитком пергамента и палочкой для  письма,  -
имеется список тех, кто мне чем-нибудь навредил. Нет, конечно же, не всех до
единого: кое-кого я сразу же убил, прямо на  месте.  А  остальные  ждут  еще
своей очереди.  Когда-нибудь  дождутся,  попомни  мое  слово.  Я  на  зло-то
памятливый, да и на добро тоже. А список - это. так, для порядка.
   Гарри,  остановившийся  неподалеку  от  фургона   и   ставший   невольным
свидетелем этой беседы, собирался уже в нее вмешаться,  но  тут  возле  него
неожиданно - словно из под земли -  появился  Калис.  Эльф  еще  до  полудня
отправился на разведку. Теперь, по возвращении, вид  у  него  был  хмурый  и
озабоченный, и Николас, прервав разговор  с  наемниками,  приветствовал  его
улыбкой.
   - Какие новости ты принес нам, Калис?
   - Мы не одни в этих краях. У нас,  как  оказалось,  имеется  компания,  и
пренеприятная.
   - Где? - спросили разом Гарри и Николас.
   - В четырех-пяти милях ниже по реке. Это конники. Их два  десятка  и  еще
двое. Вооружены до зубов и очень осторожны. И  часовых  выставляют  даже  на
дневных привалах. Сколько я могу судить, это отряд регулярных войск. Они все
одеты в черные доспехи и плащи, а на их  черном  знамени  изображен  золотой
змей. Похоже, что к вечеру они снимутся со стоянки и поскачут сюда.
   Праджи, ослабевший от ранения и потери крови, все еще недостаточно твердо
держался на ногах. Он со стоном опустился на  землю,  прислонился  спиной  к
колесу фургона и кивнул эльфу.
   - Да, если судить по твоим словам,  это  личная  гвардия  первоправителя.
Далековато же от города забрались эти мерзавцы, будь они неладны!
   Николас, подозвав к себе Гуду, пересказал ему все, что сообщил Калис, и с
беспокойством спросил:
   - Что ты об этом думаешь?
   - В здешних краях, как я погляжу, все только и делают,  что  ставят  друг
дружке западни, - нахмурился старый солдат. - Думаю, что это - одна из  них,
только и всего. Эти верховые рыщут тут  в  поисках  фургонов.  И  собираются
уничтожить тех, кто остался их стеречь.  А  после  они  с  почетом  проводят
принцессу к своему господину.
   - Так ты думаешь, - оживился Праджи, - что все  это  -  какой-то  большой
заговор?
   - Мы это давно поняли, - кивнул Николас. - Ведь  на  караван,  в  котором
были и эти  фургоны,  на  пали  члены  разных  клана.  Только  они  зачем-то
переоделись разбойниками.
   На уродливом лице наемника отразилось вначале удивление, потом подозрение
и, наконец, догадка. В глубоко посаженных черных глазах мелькнул насмешливый
огонек.
   - Так это же ясно как день! - воскликнул он. - Предводители  этих  кланов
хотели поссорить первоправителя с торговыми гильдиями Севера. Это никого  бы
не удивило. А вот начни они действовать в открытую, тогда другое дело. Такое
на них было бы непохоже.
   - Но все они вскоре были найдены убитыми, - продолжал Николас.
   - Чем дальше, тем интереснее, - отозвался Праджи. - Может, кому-то пришло
в голову поссорить кланы между собой.
   - А скажи,  -  обратился  к  нему  Гуда,  -  этот  первоправитель  прочно
удерживает в своих руках власть? Трон-то под ним не шатается?
   Праджи испустил глубокий вздох и вяло махнул рукой:
   - Уж двадцать лет только и разговору, что его вот-вот свергнут.
   - Делать нечего, - решительно заявил Николас. - Мы с вами по  уши  увязли
во всем этом, так что нам теперь надлежит  снова  готовиться  к  бою.  -  Он
внимательно и зорко огляделся по сторонам. - Если  эти  воины  со  змеем  на
знамени и в самом деле участвуют в заговоре, а я в этом почти не сомневаюсь,
то они рассчитывают, что повозки охраняют шестнадцать человек, члены кланов.
Мы сделаем так: пусть шестнадцать воинов отправятся за холм, на место  нашей
прежней стоянки, и уведут туда все  фургоны.  Ты,  Калис,  -  он  с  улыбкой
повернулся к эльфу, -  затаишься  неподалеку  отсюда  и  будешь  ожидать  их
приближения. Как только они  появятся,  пустишь  стрелу  во  двор  трактира.
Постарайся только никого из нас не ранить.
   Калис едва заметно усмехнулся, давая понять, что это предупреждение  было
излишним. Николас кивнул ему и обратился к Гуде:
   - А ты останешься здесь, со мной.  Люди  первоправителя  ожидают  увидеть
здесь  мертвые  тела.  Мы  не  станем  их   разочаровывать   и   притворимся
покойниками. А когда они приблизятся к повозкам, мы ударим им в тыл. -  Гуда
молча кивнул. - А ты, Амос, - продолжал принц, -  будешь  командовать  теми,
кто отправится за холм. Разбейте там лагерь и разведите костры, чтобы зарево
было видно даже отсюда, со двора трактира. И расположите их так, чтоб  огонь
ярко осветил всадников, когда те поднимутся  на  вершину  холма.  -  Амос  с
ухмылкой отдал Николасу честь и, повернувшись,  зашагал  к  своим  матросам,
чтобы сделать необходимые распоряжения.
   - А тебе, Гарри, - Николас ласково улыбнулся своему бывшему оруженосцу, -
я поручаю едва ли не самую важную часть  всей  операции.  Ты  отправишься  к
берегу, за пристань,  в  высокие  камыши,  вместе  с  пленница