убивалась  прегорестным  образом.  А  сэр
Ланселот между тем собрался уезжать и стал спрашивать сэра Лавейна,  что  он
намерен делать.
     - Сэр, что  же  еще  мне  делать,  -  отвечал  сэр  Лавейн,  -  как  не
последовать за вами, если только  вы  не  прогоните  меня  от  себя  или  не
прикажете вас покинуть.
     Тем временем явился к сэру Ланселоту сэр Барнард и сказал ему:
     - Вижу я, что из-за вас моя дочь умрет.
     - Сэр, я в этом не повинен, - отвечал сэр Ланселот, - и весьма  об  ней
сожалею, вы ведь и сами можете подтвердить, я предложил ей щедрый дар.  И  я
от души сожалею, - сказал сэр Ланселот, - что она так сильно меня любит, ибо
я этого вовсе не хотел, ваш сын подтвердит, что ни в начале, ни потом  я  не
соблазнял ее ни подарками,  ни  клятвами.  И  что  до  меня,  -  сказал  сэр
Ланселот, - я всегда готов доказать в бою, как пристало рыцарю, что она  для
меня - непорочная девица, и на деле и в помыслах.  И  горе  ее  меня  весьма
печалит. Ибо она девица собой  прекраснейшая,  добрая  и  ласковая  и  всему
обученная.
     - Отец, - сказал сэр Лавейн,  -  ручаюсь,  что  она  осталась  чиста  у
господина моего сэра Ланселота; но с ней случилось то же,  что  и  со  мной,
ведь и я как увидел, первый раз господина моего сэра Ланселота,  так  с  тех
пор и не в силах с ним расстаться, и ничего мне другого не надо, как  только
следовать повсюду за ним.
     Вот сэр Ланселот простился со старым бароном, и они пустились в путь  и
добрались до Винчестера.
     Когда же король Артур узнал, что сэр Ланселот возвратился жив и здоров,
то не было конца его радости. Радовались его приезду  и  сэр  Гавейн  и  все
рыцари Круглого Стола, кроме сэра Агравейна и сэра Мордреда. И еще  королева
Гвиневера, она по-прежнему гневалась на сэра Ланселота и ни за что не хотела
с ним разговаривать и совсем от него отдалилась. А сэр  Ланселот  испробовал
все средства, чтобы склонить королеву выслушать его, но все понапрасну.
     А теперь мы поведем речь о Прекрасной Деве из Астолата, которая денно и
нощно предавалась столь жестокой печали, что не ела, не пила, не  спала,  но
все время жаловалась и вздыхала по сэру Ланселоту. Так  прожила  она  десять
дней и обессилела до того, что настал  ее  смертный  час.  Она  исповедалась
перед смертью и приняла последнее причастие. Но все время не переставала она
повторять свои любовные жалобы. Тогда святой отец велел  ей  оставить  такие
мысли. Но она отвечала ему так:
     - Отчего должна я оставить эти мысли? Разве  я  не  земная  женщина?  И
покуда дыхание есть в моем теле, я стану твердить мои жалобы, ибо, я верю, в
том нет греха перед Богом, что я люблю  земного  мужчину,  ибо  для  того  и
создал меня Господь, и всякая праведная любовь приходит от Него. Я же  иначе
как праведной любовью не любила сэра Ланселота Озерного.  И  Бог  свидетель,
кроме него, я никого не любила и  не  полюблю  на  этом  свете.  Я  осталась
непорочной девственницей перед ним и перед всеми остальными. И раз уж такова
воля Божия, чтобы мне умереть от любви к столь благородному рыцарю,  я  молю
Тебя, Отец Небесный, помилуй меня и душу мою, и пусть за бесчисленные  муки,
что я сейчас приемлю, мне простится часть моих прегрешений. Ибо, милосердный
Господи Иисусе, - сказала прекрасная девица, - свидетель Бог, что я ни в чем
не преступила против Тебя и Твоих законов, а только любила без меры  лучшего
из рыцарей, сэра Ланселота. И не  было  у  меня  силы,  Господи  милостивый,
выдержать эту горячую любовь, И оттого ныне пришла моя смерть!
     Тут она призвала к себе отца своего сэра Барнарда и брата сэра Тиррея и
просила отца слезно, чтобы брат ее написал письмо словно бы от ее  имени,  и
отец дал на то свое согласие. И когда письмо было написано,  слово  в  слово
так, как она задумала, она попросила отца, чтобы у ее ложа сидели, пока  она
не умрет.
     - И пока тело мое еще будет теплым,  пусть  вложат  эту  запись  в  мою
правую руку, сложат пальцы и обвяжут крепко, и так пусть останется,  пока  я
не закоченею. А тогда пусть уложат меня на богатом ложе и затянут его  всеми
этими дорогими тканями, и пусть отвезет  меня  колесница  прямо  с  ложем  к
берегу Темзы, а там пусть поставят меня в барку  и  пошлют  со  мною  одного
человека, кому вы всех более доверяете, чтобы провел барку вниз по  течению,
и пусть моя барка вся будет затянута черными шелками. И все это,  отец  мой,
молю вас исполнить.
     Отец ее обещал ей, что все будет сделано по ее замыслу.  И  после  того
отец и брат стали горько плакать  над  нею  и  убиваться.  А  когда  они  ее
оплакали, она вздохнула последний раз и умерла.
     И тогда тело ее вместе с ложем отвезли ближним путем на берег Темзы,  и
там спустили тело на воду и с ним кормчего  и  все,  как  она  замыслила.  И
кормчий привел барку к Вестминстеру, а там она долго качалась  и  билась  на
волнах, прежде чем кто-либо успел ее заметить.

13

     Но, по воле случая, как-то король Артур и  королева  Гвиневера  у  окна
беседовали меж собою, и когда они взглянули на Темзу, то  заметили  на  воде
черную барку и подивились, что бы это могло означать.  Король  призвал  сэра
Кэя и показал ему барку.
     - Сэр, - сказал сэр Кэй, - уж верно, нас ждут какие-то известия.
     - Ну что ж, отправляйтесь туда, - сказал король сэру Кэю, - и  возьмите
с собою сэра Бранделя и сэра Агравейна и привезите мне оттуда верные вести.
     Собрались эти три рыцаря, спустились к берегу и взошли на барку. И  там
они нашли труп прекраснейшей девушки, лежащий на  роскошнейшем  ложе,  какое
только приходилось им в жизни видеть, а на корме сидел бедный человек, но он
не сказал им ни слова. С тем трое рыцарей возвратились к королю и рассказали
ему обо всем, что видели.
     - Эту Прекрасную покойницу я хочу увидеть, -  сказал  король  Артур.  И
взял он за руку королеву и пошел к реке. Он повелел причалить барку и взошел
на нее вместе с королевой и кое-кем из рыцарей. И там увидели  они  чудесную
красавицу на богато убранном ложе, до пояса покрытую  роскошными  тканями  и
златотканой парчой. Она лежала и словно бы усмехалась.
     Вдруг заметила королева в ее правой  руке  письмо  и  сказала  об  этом
королю.
     Король вынул письмо и сказал так:
     - Я полагаю, что письмо откроет нам, кто она такая и  почему  очутилась
здесь.
     И король с королевой вышли из барки, оставив там людей сторожить  тело.
И когда возвратились они в свои покои, то  король  созвал  своих  рыцарей  и
объявил, что желает при всех узнать, что написано в  том  письме.  И  с  тем
король вскрыл его и передал писцу, чтобы он прочел его вслух.
     И вот что значилось в том письме:
     "Благороднейший рыцарь, господин мой сэр Ланселот, смерть из-за любви к
вам встала между вами и мной,  которая  вас  любила  и  которую  люди  звали
Прекрасной Девой из Астолата. И потому с любовной жалобой моею  я  обращаюсь
ко всем дамам, вы же молитесь за мою душу и  позаботьтесь  хотя  бы  о  том,
чтобы меня похоронили, закажите по мне погребальную  службу,  -  такова  моя
последняя просьба. Умерла же я непорочной девственницей, в чем  Господь  мой
свидетель. Молись же за мою душу, сэр Ланселот,  как  есть  ты  несравненный
среди рыцарей".
     Вот и все, что было написано в том письме. И  когда  его  огласили,  то
король,  королева  и  все  рыцари  плакали  от  жалости  над   ее   горькими
страданиями. Потом послали за сэром Ланселотом, и когда  он  явился,  король
Артур велел, чтобы для него еще раз прочитали письмо.
     Выслушал его сэр Ланселот от первого до последнего слова и сказал так:
     - Господин мой Артур, знайте,  что  я  всем  сердцем  сокрушаюсь  из-за
смерти этой прекрасной дамы. Видит Бог, не моей волею я стал  виновником  ее
смерти, и это вам подтвердит родной брат ее сэр  Лавейн,  который  находится
здесь со мною. Я не спорю, - сказал сэр Ланселот, -  она  была  и  прекрасна
собой, и добра нравом, и я ей многим обязан, но она любила меня сверх меры.
     - Сэр, - сказала королева, - вы могли бы явить ей  больше  учтивости  и
доброты и тем спасти ее от смерти.
     -  Госпожа,  -  отвечал  сэр  Ланселот,  -  она  ничем  не  соглашалась
удовлетвориться, как только тем, чтобы стать мне женой или возлюбленной, а я
ни в том, ни в другом не мог согласиться с ее желанием. Но я предложил ей  в
награду за доброту ее и заботу тысячу фунтов в год ей  и  ее  наследникам  и
чтобы она обвенчалась с каким угодно рыцарем, какого она ни найдет достойным
своей любви. Ибо я, госпожа, - сказал сэр Ланселот, - не люблю принуждения в
любви,  потому  что  любовь  должна  рождаться  в  сердце  сама,  но  не  по
принуждению.
     - Это правда, сэр, - сказал король Артур, - любовь рыцарей  свободна  и
независима и не терпит оков; а где она несвободна, там она пропадает.
     И еще сказал король сэру Ланселоту:
     - Сэр, ваша честь требует от  вас,  позаботьтесь,  чтобы  ее  достойным
образом предали земле.
     - Сэр, - отвечал сэр Ланселот, - это  будет  сделано  наилучшим,  какой
только смогу я измыслить, способом.
     После этого многие рыцари отправились к реке посмотреть мертвую девицу,
утром же ее богато похоронили.  Сэр  Ланселот  заказал  по  ней  заупокойную
службу, и все рыцари Круглого Стола, которые были  там  на  похоронах,  тоже
внесли от себя деньги на помин ее души. А бедный  кормчий  со  своей  баркой
пустился в обратный путь.
     Королева же послала за сэром Ланселотом и просила у  него  прощения  за
свой беспричинный гнев.
     - Это не в первый раз, - сказал сэр Ланселот, - что  вы  гневаетесь  на
меня беспричинно. И всякий раз, госпожа, я сношу от вас все, вы же знать  не
хотите о страданиях, которые я терплю.
     А время шло, и так  миновала  зима,  среди  охот  и  ловитв;  и  немало
турниров и поединков было в тот год между великими лордами. И всегда и везде
отличался в бранных  трудах  сэр  Лавейн,  так  что  слава  его  благородная
утвердилась между рыцарями Круглого Стола.


 * III *

1

     Наступило Рождество, и к Рождеству каждый день  устраивали  поединки  и
состязания на алмаз: кто одерживал верх, получал алмаз  в  награду.  Но  сэр
Ланселот отказывался выступать, пока не  объявят  большого  турнира;  а  сэр
Лавейн сражался в каждом рождественском состязании и отличился немало, и все
его хвалили, ибо мало кто еще отличился так, как он. И оттого многие  рыцари
считали, что сэра Лавейна должно возвести в рыцари Круглого Стола в  будущий
праздник Пятидесятницы.
     После Рождества король Артур призвал к  себе  многих  своих  рыцарей  и
вместе они решили устроить празднество и большой турнир с поединками. Король
Северного Уэльса объявил королю Артуру, что на его стороне  выступит  король
Ангвисанс Ирландский, и Король-с-Сотней-Рыцарей, и король Нортумберландский,
и сэр Галахальт Высокородный Принц. Эти четыре короля и один  могущественный
герцог будут на турнире противниками короля Артура и рыцарей Круглого Стола.
     И крикнули повсеместно клич, что турнир состоится близ Вестминстера  на
праздник Сретенья Господня, и все рыцари обрадовались и стали  готовиться  и
собираться на турнир.
     А королева  Гвиневера  послала  за  сэром  Ланселотом,  и  сказала  ему
королева так:
     - Повелеваю вам не являться более на турниры и поединки тайно от  ваших
сородичей и не узнанным ими, а  для  предстоящего  турнира  я  дам  вам  мой
золотой рукав. И заклинаю вас, ради меня, не жалейте сил, дабы о  вас  опять
говорили с почтением. Но смотрите, если дорога вам моя  любовь,  пусть  ваши
сородичи знают, что во время турнира у вас будет мой золотой рукав.
     - Госпожа, -  отвечал  сэр  Ланселот,  -  я  все  исполню.  И  они  оба
радовались от души своему согласию и своей любви.  И  вот,  выждав,  сколько
было нужно, сэр Ланселот сказал сэру Борсу, что уезжает с одним  лишь  сэром
Лавейном  к  доброму  отшельнику  по  имени  сэр  Брастиас,  который  жил  в
Виндзорском  лесу.  Там  думал  он  отдохнуть  и  набраться  свежих  сил   к
предстоявшему турниру.
     Вот отбыли сэр Ланселот и сэр Лавейн, да так, что ни одна живая душа не
ведала, куда они исчезли, кроме лишь добрых рыцарей - его родичей.  И  когда
он прибыл к отшельнику, знайте, что, уж конечно, он был встречен с радушием.
И там сэр Ланселот каждый Божий  день  стал  ходить  к  источнику,  что  был
неподалеку от дома отшельника, ложился над водою и  подолгу  лежал,  любуясь
бурлящей струей, а порой погружаясь в сон. А в те времена жила в Виндзорском
лесу одна дама, она была искусная охотница и всякий день выезжала на  охоту.
Она носила на плече лук, и ее никогда не  сопровождали  мужчины,  но  только
женщины, и все они были искусницы стрелять из  луков  и  легко  могли  убить
оленя что на скаку, что из засады. Всякий день  они  возили  с  собою  луки,
стрелы, охотничьи рога и ножи, и было у них много добрых псов, натасканных и
гонять и задирать зверя.
     И вот однажды пес этой леди-охотницы поднял  и  погнал  на  нее  яловую
лань, а лань та ушла в сторону и помчалась по лесам и лугам. Леди  же  и  ее
дамы гнались вслед за ланью, пока не услышали наконец по  собачьему  голосу,
что лань настигнута за лесом у ручья. А это был тот самый ручей, у  которого
проводил время сэр Ланселот во сне и дремоте.  А  лань,  когда  выскочила  к
ручью, то, разгоряченная, залегла в топи у самой воды. Между тем показался и
пес и стал шарить вокруг, потеряв  у  ручья  след  дичи.  А  вслед  за  псом
появилась и леди-охотница, и она сразу догадалась, что лань  залегла  где-то
здесь в топи у воды. Она подъехала прямо к ручью и увидела лань.  В  тот  же
миг положила она на лук  стрелу  с  тяжелым  наконечником,  пустила  ее,  но
стрела, на беду перелетела через лань и вонзилась по самое  древко  прямо  в
мякоть бедра сэру Ланселоту.
     Почуя боль, вскочил сэр Ланселот в бешеной ярости, но увидел, что  рану
ему нанесла женщина. И, видя, что обидчик его - дама, сказал ей сэр Ланселот
так:
     - О дама или девица, кто бы вы ни были, в недобрый час взяли вы в  руки
этот лук. Дьявол научил вас стрелять!
     - Простите меня, великодушный сэр, - сказала та леди. - Я - благородная
дама и всегда охочусь в здешних лесах, вас же, свидетель Бог, я не заметила,
ведь я целилась вон в ту лань, что залегла у воды. Я  не  думала,  что  могу
промахнуться, но видно, дрогнула у меня рука.
     - Увы, - сказал сэр Ланселот, - вы причинили мне зло.

2

     С тем ускакала от него леди-охотница прочь. А сэр Ланселот,  как  смог,
вытащил стрелу из раны, но наконечник застрял у него в теле.  И  побрел  сэр
Ланселот, ковыляя, к дому отшельника, на ходу истекая кровью.  И  когда  сэр
Лавейн и отшельник увидели, что случилось с сэром  Ланселотом,  уж  конечно,
они жестоко опечалились. Как был ранен сэр Ланселот и кем, этого сэр  Лавейн
не узнал, но они оба были разгневаны без  меры.  С  большими  муками  извлек
отшельник наконечник стрелы у сэра Ланселота из бедра, и пролилось при  этом
немало рыцаревой крови. Но рана продолжала причинять  ему  жестокую  боль  и
была в столь неудобном месте, что сэр Ланселот не  мог  сидеть  ни  в  одном
седле.
     - О Иисусе  милосердный!  -  воскликнул  сэр  Ланселот,  -  воистину  я
несчастнейший из живущих, ибо, как раз когда мне так желанна слава, со  мною
непременно случается какая-нибудь незадача. Однако, да поможет мне Иисус,  -
сказал сэр Ланселот, - пусть будет, что будет, но на этот раз я на  праздник
Сретенья Господня все же буду в назначенный час  на  турнирном  поле,  и  да
свершится воля Божия!
     И собраны были все средства для  излечения  сэра  Ланселота.  Когда  же
настал день турнира, сэр Ланселот распорядился, чтобы он сам, и сэр  Лавейн,
и кони под ними были в облачении сарацинском. И в таком виде они пустились в
путь и подъехали к назначенному месту.
     У короля Северного  Уэльса  было  на  турнире  сто  рыцарей,  и  король
Нортумберландский привел с собою сотню добрых рыцарей,  и  король  Ангвисанс
Ирландский тоже привел сотню добрых рыцарей, готовых к  бою.  Сотню  рыцарей
привел с собою и сэр Галахальт Высокородный Принц, и Король-с-Сотней-Рыцарей
привел столько же, и все это были добрые рыцари, испытанные в ратном деле.
     Вслед за тем выехала на поле партия  короля  Артура,  а  заодно  с  ним
выступали король скоттов и с ним сто рыцарей и король страны Гоор Уриенс  со
своей сотней рыцарей, король Бретани Хоуэлл и с ним столько  же  рыцарей,  а
также герцог Чаленс Кларанский и с ним тоже сотня рыцарей.
     Сам же король Артур выехал на поле с двумя сотнями рыцарей, почти все -
рыцари  Круглого  Стола,  бывалые  и  славные   бойцы.   А   на   подмостьях
расположились старые рыцари, чтобы судить вместе с  королевой,  кто  одержит
верх на турнире.

3

     Вот затрубили к бою. И выехал король Северного Уэльса и повстречался  с
королем скоттов, и был король скоттов повержен на землю. А  король  Ирландии
сокрушил короля Уриенса,  король  Нортумберландии  сокрушил  короля  Хоуэлла
Бретонского, и сэр Галахальт  Высокородный  Принц  выбил  из  седла  герцога
Чаленса  Кларанского.  Тут  разъярился   король   Артур,   он   ринулся   на
Короля-с-Сотней-Рыцарей и поверг его наземь. А затем,  не  меняя  копья,  он
сокрушил еще троих  рыцарей,  и  лишь  тогда  сломалось  его  копье,  но  он
продолжал свершать чудесные подвиги.
     Вслед за тем выехали на поле сэр Гавейн, сэр Гахерис,  сэр  Агравейн  и
сэр Мордред, и каждый их них  сокрушил  по  рыцарю,  а  сэр  Гавейн  положил
четверых. И началось тут большое сражение, ибо выехали  на  поле  рыцари  из
Ланселотова рода и с ними сэр Гарет, и сэр  Паломид,  и  еще  многие  рыцари
Круглого Стола. Они стали так наседать на четырех королей и  могущественного
герцога, что тем уже  не  на  шутку  грозило  поражение.  Но  сэр  Галахальт
Высокородный Принц был доблестный рыцарь, и силою своего оружия он сдерживал
продвижение рыцарей Круглого Стола.
     Все это видит из леса сэр Ланселот, и вот будто гром грянул  -  это  он
выехал на поле вместе с сэром Лавейном. И лишь только увидели его сэр Борс и
остальные рыцари, они поспешили предостеречь своих товарищей:
     - Смотрите берегитесь вон того рыцаря с золотым рукавом на  шлеме,  ибо
это сам господин наш сэр Ланселот.
     По доброте своей, сэр Борс предостерег и сэра Гарета.
     - Сэр, я вознагражден уже тем, - отвечал сэр Гарет, - что  могу  с  ним
встретиться.
     - Но кто же это, - спрашивали все, - там вместе  с  ним,  облаченный  в
такие же одежды?
     - Сэр, это доблестный и учтивый рыцарь сэр Лавейн, - отвечал сэр Борс.
     Между тем сэр Ланселот встретился лицом к лицу с сэром Гавейном, и  сэр
Ланселот с разлета сбил наземь сэра Гавейна вместе с его  конем.  И  так  же
сокрушил он сэра Агравейна и сэра Гахериса, сокрушил он и сэра Мордреда -  и
все одним копьем.
     А сэр Лавейн встретился с сэром Паломидом, и они сшиблись так яростно и
сильно, что под обоими кони рухнули на землю. Но они тут же вскочили и снова
взобрались в седла.
     Затем сэр Ланселот съехался с сэром Паломидом, и сэр  Паломид  оказался
повержен наземь. Сэр же Ланселот, не останавливаясь, помчался дальше  и,  на
ходу меняя сломанные копья, поверг наземь  тридцать  рыцарей,  почти  все  -
рыцари Круглого Стола. Одни только его родичи уклонялись от  столкновений  с
ним и бились в другом конце поля, куда не заезжал сэр Ланселот.
     А король Артур разгневался, видя  подвиги  сэра  Ланселота,  и  призвал
король к себе сэра Гавейна, сэра Гахериса, сэра  Агравейна,  сэра  Мордреда,
сэра  Кэя,  сэра  Грифлета,  сэра  Лукана-Дворецкого,  сэра  Бедивера,  сэра
Паломида и сэра Сафира, его брата. И с этими десятью добрыми рыцарями король
приготовился выступить против сэра Ланселота и сэра Лавейна.
     Но все это заметили сэр Борс и сэр Гарет.
     - Боюсь, - сказал сэр Борс, - что теперь господину моему сэру Ланселоту
придется тяжко.
     - Клянусь головой, - сказал сэр Гарет, - я поскачу на подмо