ru/~alef/ebook
-----------------------------


          Эта книга - для Джека Вэнса,
          нашего лучшего творца миров.


          Посвящаю ее  памяти  доктора
          Карла   Сагана   -  ученого,
          писателя и учителя,  который
          лучше других выразил словами
          благороднейшие мечты человечества.


          Мы  не  субстанция,  которая просто
          существует.  Мы  -  структуры,
          которые увековечивают себя.

                                                           Норберт Винер
                                            "Кибернетика, или Управление
                                            и связь в животном и машине"


          А в музыке - Божий перст,
                в ней взрыв той воли могучей,
          Что, законам высший закон,
                мир из хаоса сотворила.
          Скажите мне, где еще
                нам даровано из трезвучий
          Создать не какой-то аккорд,
                а немеркнущее светило?

                                          Роберт Браунинг "Аббат Фоглер"
                                                      Перевод Э Липецкой


     Если то,  что я сказал,  окажется недостаточно ясным, а я опасаюсь,
что так оно и  есть,  то я  верну тебя к месту,  с какого начал этот ход
мыслей,   то  есть  начал  я  с  рассмотрения,   как  человека  образуют
обстоятельства,  -  но что суть обстоятельства, как не пробные камни его
сердца?  - но что суть пробные камни, как не искусы его сердца? - но что
суть искусы его сердца,  как не укрепители или изменители его натуры?  -
но что есть его измененная натура,  как не его душа?  -  но чем была его
душа до  того,  как  она явилась в  наш мир и  претерпела эти искусы,  и
изменения,  и совершенствования?  Разум без Личности -  а как созидается
эта  Личность?   Через  посредство  Сердца?  А  как  Сердцу  стать  этим
Посредником,  если не в мире Обстоятельств? И теперь ты, полагаю, вместе
с Поэзией и Богословием можешь возблагодарить свои Звезды,  что мое перо
не столь уж многоречиво...

                                           Джон Китc. Из письма к брату
                                                     Перевод И. Гуровой


         * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *


        1

     - Папа умер! Да здравствует Папа! - эхом прокатилось по внутреннему
двору замка Сан-Дамазо:  Папа  Юлий  Четырнадцатый был  найден мертвым в
своих покоях.  Святой отец  умер  во  сне.  За  считанные минуты новость
распространилась в  тесном  скоплении  разномастных зданий,  по-прежнему
называвшихся Ватиканским Дворцом,  и  пробежала по Ватикану со скоростью
искры  в  кислородной среде.  Слух  охватил  комплекс ватиканских служб,
проскользнул сквозь  ворота Святой Анны  в  Апостольский Дворец,  достиг
ушей  верных  в  соборе  Святого  Петра  (архиепископ,  служивший мессу,
оглянулся через плечо на беспрецедентный гул и  шушуканье) и выплеснулся
на площадь, где толпились тысяч восемьдесят заезжих имперских чиновников
и туристов.
     Выкатившись из  Ватикана через Колокольную арку,  весть разогналась
до скорости элементарной частицы,  достигла скорости света и  унеслась с
Пасема со скоростью, в тысячи раз превышающей световую. А в самом центре
событий,  за  древними  стенами  Ватикана,  трезвонили фоны  и  комлоги,
передавая весть  в  громадный,  наводящий ужас  замок Святого Ангела,  в
подвалы Инквизиции.  Все  утро  в  Ватикане негромко постукивали четки и
шелестели  сутаны:  служители  Церкви,  шепча  молитвы,  всматривались в
зашифрованные сообщения на комлогах,  ожидая распоряжений сверху. Личные
коммуникаторы и импланты тысяч имперских чиновников, командования Флота,
политиков  и  служащих  Гильдии  торговцев буквально раскалились.  Через
тридцать  минут  в  пресс-службу  Ватикана  прибыли  представители  всех
информационных служб Пасема.  Все ждали.  В межзвездном сообществе,  где
Церкви принадлежит абсолютная власть, новости в эфир поступают только из
официальных источников.
     Ровно  через  два  часа  десять минут Церковь в  лице  госсекретаря
Ватикана  кардинала  Лурдзамийского официально  подтвердила смерть  Папы
Юлия  Четырнадцатого.  Слова  кардинала были  переданы через орбитальные
спутники и  разнеслись по всему Пасему.  Планета с  населением в полтора
миллиарда  душ  (все  -  возрожденные  христиане,  носящие  крестоформы,
практически все -  и  гражданские,  и  военные -  на  службе государства
Ватикан  или  в   бюрократическом  аппарате  Священной  Империи  Пасема)
замерла,  слушая сообщение с некоторым интересом. Двенадцать звездолетов
класса  "архангел" стартовали с  орбитальных баз.  В  момент  квантового
прыжка  все  люди  на  борту  погибли,  но  сообщение осталось в  памяти
бортовых компьютеров и  достигло шестидесяти планет  и  звездных систем,
где    находились    важнейшие    епархии.    Возвращаясь   на    Пасем,
курьеры-"архангелы" примут на борт некоторых кардиналов - они успеют как
раз к началу Конклава.  Впрочем, большинство предпочтут остаться в своих
епархиях,  страшась неизбежной смерти -  даже в надежде гарантированного
воскресения,  -  и  отправят интерактивную пластину с  голограммой,  где
записано их "eligo" [избираю (лат.).] за нового Верховного Понтифика.
     Восемьдесят пять  имперских кораблей  с  двигателями Хоукинга  -  в
основном сверхскоростные факельщики -  готовились к  разгону и  выходу в
гиперпространство.  Для  членов экипажа путешествие продлится не  больше
месяца,  в  реальном времени могут  пройти  годы.  Но  еще  пятнадцать -
двадцать дней они будут ждать в пространстве Пасема,  пока не завершатся
выборы нового Папы,  чтобы затем разнести новости по  ста тридцати менее
значительным епархиям  Священной Империи,  где  архиепископы служат  еще
миллиардам  верных.  А  уже  с  центральных  миров  известие  о  смерти,
воскресении и переизбрании Папы достигнет самых маленьких систем,  самых
дальних миров и мириадов колоний Окраины.  И наконец, флотилия из двух с
лишним сотен беспилотных курьерских кораблей была выведена из  ангара на
огромной  астероидной  базе  -  бортовые  компьютеры  ждут  официального
сообщения о воскресении и переизбрании Папы Юлия, чтобы, разогнавшись до
субсветовых  скоростей,   войти  в  пространство  Хоукинга  и  доставить
известия тем кораблям Священной Империи,  которые несут службу на  самой
границе, у Великой Стены, оберегая человечество от нашествия Бродяг.
     Папа Юлий умирал уже восемь раз.  У понтифика было слабое сердце, и
он  отказывался от лечения,  отвергая и  хирургию,  и  нанопластику.  Он
всегда придерживался убеждения,  что Папа проживет столько,  сколько ему
отпущено Богом,  а  после его смерти должен быть избран новый Папа.  Тот
факт,  что  один и  тот же  Верховный Понтифик был переизбран уже восемь
раз, ни в чем его не разубедил. И сейчас, пока тело Папы Юлия готовили к
отпеванию, кардиналы начали приготовления к выборам.
     Сикстинскую капеллу закрыли для  туристов и  внесли в  нее  древние
высокие  деревянные  кресла  под   балдахинами  для   восьмидесяти  трех
кардиналов,  которые будут присутствовать во плоти.  Для тех, кто должен
передать свой голос,  установили голографические проекторы и  подключили
интерактивные  матрицы.   Перед  алтарем  поставили  стол   для   декана
кардинальской коллегии и  двух  кардиналов -  его  помощников.  На  стол
положили карточки, суровую нить, иголки, ящик, серебряное блюдо, льняные
одежды и  прочие необходимые для  выборов предметы и  накрыли все  белым
льняным полотном.  Двери капеллы закрыли, заперли и тщательно опечатали.
Снаружи  поставили  швейцарских  гвардейцев  в  полной  боевой  броне  с
энергетическими ружьями на изготовку. Такой же пост разместили у входа в
часовню воскрешения.
     Согласно древнему протоколу,  выборы должны состояться не ранее чем
через пятнадцать и  не позднее чем через двадцать дней.  Итак,  все было
готово.

     Некоторые толстяки несут  свое  бремя как  наказание,  зримый образ
собственной слабости и лени. Другие царственно принимают его как видимый
знак  возрастающего могущества.  Симон  Августино кардинал Лурдзамийский
принадлежал к  последней категории.  Он  выглядел на  хорошие шестьдесят
стандартных лет  -  и  сохранял свою  внешность уже  более двух столетий
активной жизни и успешных воскрешении.  Лысоватый,  круглолицый, с тихим
приятным   голосом,   кардинал   Лурдзамийский   считался   в   Ватикане
олицетворением здоровья и  бодрости.  В  самых  узких  кругах  церковной
иерархии  полагали,  что  кардинал Лурдзамийский -  тогда  еще  молодой,
незаметный  ватиканский чиновник  -  под  руководством измученного болью
отца Ленара Хойта,  гиперионского паломника, раскрыл тайну, превратившую
крестоформ в орудие воскрешения.  И его - как и вновь скончавшегося Папу
- связывали с возрождением Церкви, стоявшей тогда на грани исчезновения.
     Была в этой легенде доля истины или нет,  но в тот день -  в первый
день  после девятой смерти Папы  (и  за  пять  дней  до  воскресения Его
Святейшества)  -  кардинал  Лурдзамийский чувствовал  себя  превосходно.
Госсекретарь  Ватикана,   глава  комиссии,  осуществлявшей  контроль  за
двенадцатью   Священными   конгрегациями,   и   кардинал-префект   самой
устрашающей  и  самой  таинственной  из  них  -   Священной  конгрегации
вселенской инквизиции,  кардинал Лурдзамийский был  самым могущественным
человеком курии. И в данный момент, пока тело Его Святейшества Папы Юлия
Четырнадцатого лежало  в  соборе Святого Петра,  кардинал Лурдзамийский,
бесспорно, был самым могущественным человеком в Священной Империи.
     Факт, не ускользнувший в то утро от внимания кардинала.
     - Они уже здесь,  Лукас?  -  пророкотал он,  обращаясь к  человеку,
который  уже  более  двух  стандартных столетий  был  его  помощником  и
доверенным лицом.
     Высокий, степенный, величественный кардинал Лурдзамийский словно не
желал  стариться.  Тощий,  костлявый,  суетливый  монсеньор  Лукас  Одди
выглядел  стариком.   Заместитель  госсекретаря  Ватикана  и   секретарь
секретного отдела,  Одди больше был  известен как Заместитель.  Прозвище
"Секрет"  также  вполне  подходило высокому угловатому бенедиктинцу:  за
двадцать  два  десятилетия  его  безупречной службы  никто  -  даже  сам
кардинал Лурдзамийский -  так и  не узнал,  о чем думает и что чувствует
этот  человек.  Отец  Лукас  Одди  столь  долго был  верной правой рукой
кардинала Лурдзамийского,  что Симон Августино давно уже воспринимал его
не иначе как бессловесного проводника своей воли.
     - Их только что проводили в приемную, - ответил монсеньор Одди.
     Кардинал Лурдзамийский кивнул. Больше тысячи лет назад - задолго до
Хиджры,  когда  человечество покинуло  умирающую Землю  и  устремилось к
звездам,  -  в  Ватикане сложился обычай  проводить важные встречи не  в
личных  кабинетах,   а  в  официальных  приемных.   Внутренняя  приемная
госсекретаря  Ватикана  кардинала  Лурдзамийского была  маленькая,  пять
квадратных метров,  и не отличалась излишней роскошью. Круглый мраморный
стол   стоял  посреди  комнаты,   сквозь  единственное  окно   виднелась
изумительная расписанная фресками крытая галерея;  на  стенах висели две
работы кисти Каро-тана,  гения тридцатого столетия,  -  одна  изображала
борение Христа в  Гефсиманском саду,  на другой Папа Юлий (точнее,  отец
Ленар  Хойт)  принимал первый крестоформ из  рук  грозного,  похожего на
гермафродита архангела,  а сатана (в обличье Шрайка) бессильно взирал на
происходящее.
     Четыре человека,  сидевшие в приемной, предоставляли Исполнительный
совет  Панкапиталистической лиги  независимых  католических  межзвездных
торговых организаций,  более  известной как  Гильдия торговцев.  Двое  -
Хельвиг Эрон  и  Кеннет Хей-Модино -  во  всем  походили друг на  друга:
изящные   дорогие   накидки,    строгие   модельные   стрижки,    тонкие
биомодулированные черты  лица  североевропейского типа  Старой Земли,  у
каждого -  изысканная красная булавка, знак принадлежности к Суверенному
Воинскому Ордену  Госпиталя Святого  Иоанна  в  Иерусалиме на  Родосе  и
Мальте  -  древнему обществу,  более  известному как  орден  мальтийских
рыцарей.  Третий - мужчина азиатского происхождения - был одет в простое
кимоно.  Его звали Кендзо Исодзаки,  и в тот день он был -  после Симона
Августино,  кардинала Лурдзамийского,  - бесспорно, вторым по могуществу
человеком в  Империи.  Четвертая -  женщина  лет  пятидесяти,  узколицая
брюнетка - Анна Пелли Коньяни; по всеобщему мнению - вероятная преемница
Исодзаки и  (по слухам) давняя любовница женщины-архиепископа с  планеты
Возрождение-Вектор.
     Когда кардинал Лурдзамийский вошел в приемную, все четверо встали и
поклонились.  Монсеньор Лукас Одди был единственным наблюдателем,  и  он
стоял поодаль от стола,  скрестив руки на груди;  исполненные муки глаза
Каро-тановского Христа в Гефсиманском саду смотрели на собравшихся из-за
Черного плеча монсеньора.
     Эрон  и  Хей-Модино  выступили вперед,  чтобы  преклонить колени  и
поцеловать  кардинальский  перстень.  Симон  Августине  небрежно  махнул
рукой:  соблюдение протокола здесь не обязательно.  Торговцы заняли свои
места, и кардинал сказал:
     - Мы старые друзья. В этой беседе я представляю в период временного
отсутствия Его Святейшества Святой Престол.  Вы знаете: все и все, о ком
или о чем мы будем говорить сегодня, останется в этих стенах. - Кардинал
Лурдзамийский улыбнулся.  -  А эти стены,  друзья мои, самые надежные во
всей Священной Империи.
     Эрон   и   Хей-Модино   натянуто   улыбнулись.    Исодзаки   хранил
вежливо-благожелательное выражение. Анна Пелли Коньяни нахмурилась:
     - Ваше преосвященство, могу ли я говорить свободно?
     Кардинал выставил перед собой пухлую ладонь.  Он никогда не доверял
людям, которые просят разрешения говорить свободно, равно как и тем, кто
клянется  говорить  искренне  или  любит  употреблять выражение  "честно
говоря".
     - Разумеется,   друг  мой.  Очень  жаль,  что  в  силу  сложившихся
обстоятельств у нас сегодня так мало времени...
     Анна Пелли Коньяни кивнула. Она поняла приказ быть краткой.
     - Ваше преосвященство, мы просили об этой встрече потому, что можем
говорить с вами не только как верные члены Панкапиталистической лиги Его
Святейшества, но и как друзья Святого Престола и ваши друзья.
     Кардинал Лурдзамийский вежливо кивнул.  Его  тонкие губы  сложились
между складками жира в едва заметную улыбку.
     - Разумеется.
     Хельвиг Эрон откашлялся:
     - Ваше  преосвященство,  Гильдия  торговцев имеет  вполне  понятный
интерес в предстоящих выборах нового Папы...
     Кардинал молча ждал продолжения.
     - Наша  цель  сегодня,  -  продолжил Хей-Модино,  -  заверить  ваше
преосвященство -  и  как  госсекретаря Ватикана,  и  как  потенциального
кандидата на избрание -  в  том,  что Лига будет и  впредь с  величайшей
преданностью проводить политику Ватикана.
     Кардинал Лурдзамийский едва заметно кивнул. Он все понял. Шпионская
сеть  Исодзаки  пронюхала  о  возможном мятеже  в  ватиканской иерархии.
Каким-то образом они подслушали самый тихий шепот в  самых непроницаемых
для  шепота  комнатах;  что-то  типа:  "Пора  заменить Папу  Юлия  новым
понтификом".  И  Исодзаки узнал,  что этим новым понтификом должен стать
Симон Августине, кардинал Лурдзамийский.
     - В это печальное межвременье,  -  продолжила Коньяни,  -  мы сочли
своим долгом заверить вас,  как в частном порядке,  так и от имени нашей
организации,  что Лига будет и впредь служить интересам Святого Престола
и  Святой Матери Церкви,  как  она  служит уже  более  двух  стандартных
столетий.
     Кардинал Лурдзамийский снова кивнул,  ожидая продолжения,  но никто
из  представителей Гильдии  торговцев  не  сказал  более  ни  слова.  На
мгновение Кардинал  задумался,  почему  Исодзаки  явился  лично?  "Чтобы
самому наблюдать мою  реакцию,  не  полагаясь на  отчеты подчиненных,  -
понял он.  -  Старик полагается на свое чутье более,  чем на кого-либо и
что-либо другое.  -  Симон Августино улыбнулся.  -  Верная политика". Он
выждал с минуту,  пока тишина не стала совсем напряженной,  и лишь затем
заговорил.
     - Друзья мои,  -  пророкотал он, - вы и представить себе не можете,
как греет сердце бедного священника в  наше скорбное время визит четырех
столь знатных и столь высокопоставленных особ.
     Исодзаки  и  Коньяни  остались невозмутимы,  как  инертный газ,  но
кардинал заметил, что во взглядах двух других мелькнуло плохо скрываемое
предвкушение.  Если кардинал примет их поддержку, пусть даже неявно, это
поставит Гильдию торговцев на один уровень с заговорщиками из Ватикана и
de-facto сделает их равными новому Папе.
     Кардинал склонился над  столом.  Он  мысленно отметил,  что  Кендзо
Исодзаки за все время разговора ни разу не моргнул.
     - Друзья  мои,  -  продолжил кардинал,  -  как  добрые возрожденные
христиане,   -   он  кивнул  в  сторону  Эрона  и  Хей-Модино,   -   как
рыцари-госпитальеры,  вы,  несомненно,  знакомы  с  процедурой  избрания
нового Папы.  Однако позвольте мне освежить вашу память.  Кардиналы и их
интерактивные копии  собираются  в  Сикстинской капелле.  Существует три
способа,   какими  мы  можем  выбрать  Папу:   единогласным  одобрением,
делегированием  либо  голосованием.   При   единогласном  одобрении  все
кардиналы,  участвующие в  выборах,  движимые Духом Святым провозглашают
имя  одного  и  того  же  человека как  Верховного Понтифика.  И  каждый
выкрикивает eligo -  "Я  выбираю" -  и  имя  того,  кого мы  единогласно
выбрали. При делегировании мы избираем нескольких - ну, скажем, десять -
кардиналов,  чтобы они за  нас сделали выбор.  При голосовании кардиналы
голосуют тайно до  тех пор,  пока чья-либо кандидатура не  наберет более
двух третей голосов.  Потом, когда новый Папа избран, миллиарды зрителей
видят sfumata -  белый дым,  который означает,  что у  Церкви снова есть
Первосвященник.
     Четыре  представителя Гильдии  торговцев хранили молчание.  Каждому
была досконально известна процедура избрания Папы -  и,  разумеется,  не
только древний механизм, но и интриги, давление, подтасовки, запугивание
и открытый шантаж - все то, что веками сопровождало выборы. И они начали
понимать,   почему  кардинал  Лурдзамийский  столь   подробно  объясняет
очевидные вещи.
     - На последних девяти выборах,  -  продолжал кардинал,  -  Папа был
избран единогласно... непосредственным воздействием Духа Святого.
     Кардинал  Лурдзамийский  замолчал  на   долгое  тяжелое  мгновение.
Монсеньор Лукас Одди стоял такой же неподвижный,  как Христос на фреске,
и такой же бесстрастный, как Кендзо Исодзаки.
     - У меня нет оснований полагать,  -  сказал наконец кардинал, - что
эти выборы пройдут иначе.
     Руководители Гильдии  торговцев замерли.  Наконец  Исодзаки  слегка
склонил  голову.  Послание  услышано и  понято.  В  стенах  Ватикана нет
никаких заговорщиков. А если и есть, кардинал Лурдзамийский держит все в
своих руках и в поддержке Гильдии торговцев не нуждается.  Если ситуация
изменилась и  время кардинала Лурдзамийского еще  не  пришло,  Папа Юлий
вновь станет главой Церкви и  Священной Империи Пасема.  Исодзаки и  его
люди ради неисчислимых прибылей и безграничного влияния,  ожидавших их в
случае выигрыша,  пошли на  неимоверный риск.  Теперь они  столкнулись с
последствиями. Столетием раньше Папа Юлий за гораздо меньшее прегрешение
отлучил  предшественника Исодзаки  от  Церкви  с  лишением крестоформа и
приговорил к  жизни  вне  общества  верных  -  к  которому  принадлежит,
разумеется,  каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок на Пасеме и
на большинстве планет Священной Империи,  -  следовательно,  к  истинной
смерти.
     - А  сейчас -  сожалею,  но неотложные дела вынуждают меня покинуть
ваше приятное общество, - пророкотал кардинал.
     Исодзаки,  нарушая  вс