к нему, а если  бы  он
поцеловал ее...
   - Я... хорошо бы чаю, - сказала она тихо и спокойно. - Пожалуй... по-
жалуй, я буду пить чай у себя в комнате. Я  хочу...  поудобнее  положить
ногу.
   - Располагайся здесь, - хмуро предложил  Майкл.  -  Вон  сзади  очень
удобное кресло, и я сейчас принесу табуретку для ног.
   Сара колебалась.
   - Я... не буду вам мешать?
   Майкл опустил уголки губ.
   - Нет, - заявил он сухо, - ты не будешь мне мешать.
   - Хорошо. - Сара чуть помедлила, сняла куртку  и  нервно  огляделась,
куда бы ее положить.
   - Дай ее мне.
   Майкл взял у нее куртку, пошел к двери и вышел в холл. Сара посмотре-
ла ему вслед и, неуверенно пожав плечами, опустилась в мягкое  бархатное
кресло у огня. Здесь теплее, говорила она себе, оправдывая свою уступку,
но это звучало не слишком убедительно. Однако, раз уж она осталась в Ра-
венс-Милле, ей нужно выработать в их отношениях некий нейтралитет, а  не
прибегать к вооруженным провокациям, которые запросто могут  привести  к
открытому конфликту.
   Миссис Пенуорти привезла на сервировочном столике  чай.  Она  вкатила
столик в библиотеку, поставила рядом с креслом, где сидела Сара, и с лю-
бопытством огляделась, не обойдя вниманием ни сапоги, которые Сара сбро-
сила у камина, ни то, как она сидела, положив пальцы ног на каминную ре-
шетку.
   - Господин Трегоуэр говорит, вы подвернули ногу, - сказала она, и Са-
ра небрежно махнула рукой.
   - Пустяки, - быстро заверила она. - Ничего серьезного.  Я,  по-моему,
наступила на заячью нору.
   - Так вы гуляли, мисс? На болоте? Да, в это время года там свежо.
   Сара кивнула, не зная, что на это ответить, и миссис Пенуорти продол-
жила:
   - Мать господина Трегоуэра тоже любила гулять на болоте. Оно и понят-
но - ведь они такие бродяги, и вообще...
   - Спасибо, миссис Пенуорти, вы свободны. - Голос Майкла за ее  спиной
был холоден как лед, и Сара даже не успела еще понять, что именно сказа-
ла миссис Пенуорти, а та уже чтото смущенно пробормотала и вышла.
   Майкл поставил на ковер у камина, к ее ногам, табуретку, а сам сел  в
кресло напротив. Табуретка была круглая, с витыми ножками, и, хотя гобе-
леновая обивка порядком поистерлась, Сара сразу поняла, что это,  навер-
ное, дорогая вещь.
   - Это матери Адама, - сказал Майкл, заметив ее  взгляд.  -  Она  час-
тенько ею пользовалась. Она никогда не была крепкой женщиной.
   - Да? - робко вставила Сара. - А... а чем она болела?
   Майкл пожал плечами и откинул темноволосую голову на зеленую  бархат-
ную спинку кресла.
   - По-моему, сначала у нее было малокровие, а после рождения  Адама  -
белокровие. Она умерла вскоре после моего рождения.
   - Вскоре... после... - невольно повторила Сара. - Но ведь у вас  были
разные матери.
   - Как только что докладывала миссис Пенуорти, - сухо заметил Майкл. -
Может, попьем чаю?
   - Что? Ах да. - Сара неловко повернулась к столику. - Вам с молоком и
сахаром?
   - Да, пожалуйста. - Он выпрямился и сел, опустив руки между ног. - Ну
как твоя нога?
   - Не болит. - Сара осторожно передала ему чашку, чтобы она не стучала
о блюдце. - Вряд ли это растяжение. Просто подвернула, и все.
   - Вот и хорошо. - Он поднял чашку к губам и отпил глоток.  -  Мне  бы
очень не хотелось, чтобы, пока ты здесь, ты себе что-нибудь повредила.
   Он опять издевался, но Сара решила не поддаваться на эту удочку.  Она
всерьез занялась лепешками,  которые  напекла  миссис  Пенуорти,  и  по-
чувствовала, что у нее разыгрался аппетит, не то что в  обед.  Наверное,
после прогулки, а может, от волнения? Как бы то ни было, когда Майкл от-
казался к ней присоединиться, она с удовольствием стала уплетать горячие
лепешки с хрустящей корочкой, щедро намазывая их джемом и взбитыми слив-
ками.
   - Тебе нравится твоя комната? - нарушил паузу Майкл,  и  она,  прежде
чем ответить, вытерла о салфетку липкие пальцы.
   - Да, она очень... милая, - тщательно подбирая слова, сказала она.  -
Я даже не ожидала.
   - Не ожидала? - Он нахмурился.
   - Она такая... женская. - Сара покраснела. -  Наверное,  это  комната
миссис Трегоуэр?
   - Которую миссис Трегоуэр ты имеешь в ВИДУ? - Он  опять  откинулся  в
кресле и не слишком спешил ей помочь, пристально глядя на нее сквозь по-
луопущенные темные ресницы. Сейчас, когда он был спокоен, его глаза были
орехового цвета, но Сара уже знала, что, когда загораются от гнева,  они
напоминают расплавленное золото.
   - Как? Я имею в виду мать вашего... вашего... мать Адама, -  смущенно
сказала она. - Диана не выбрала бы себе ничего такого... такого незамыс-
ловатого.
   - Нет?
   Сара вздохнула.
   - Нет, - твердо сказала она. - И потом, она... она, наверное, жила  в
комнате вашего брата, да? - Она помолчала. - Это... это не  ее  комната,
верно?
   Опять воцарилось неловкое молчание, и наконец Майкл  подтвердил  вер-
ность ее высказывания.
   - Да, - согласился он, - это не ее комната. Но и не матери Адама.
   - Вот как! - Сара покраснела. - Тогда... тогда чья же?
   Его глаза гневно сверкнули.
   - Попробуй угадай.
   Сара положила руки на подлокотники кресла и крепко сжала их.
   - Вашей... матери? - рискнула она и, когда он кивнул, спросила: -  Но
как это может быть? Вы же сами говорили, что...
   Выражение лица Майкла было непроницаемым.
   - Что? Что я родился до того, как умерла Аделаида? - Он криво  усмех-
нулся. - Неужели ты не знаешь, как это бывает? Давно пора!
   - Знаю, конечно. - У Сары горело лицо. - Я только  хотела  сказать...
что... что это странно. Что ваша... ваша мать жила в доме, пока...  пока
была жива миссис Трегоуэр.
   - Этого я не говорил.
   Чтобы досадить ей, Майкл прикидывался туповатым, и Сара  с  отчаянием
смотрела на него.
   - Но вы сказали...
   - Я только сказал, что в комнате, в которой ты живешь, жила моя мать.
Так оно и было. Но после смерти Аделаиды.
   Сара ничего не могла понять.
   - Но если его жена... умерла...
   - Ты хочешь сказать, почему тогда  он  не  женился,  -  сухо  спросил
Майкл, - а жил с содержанкой?
   Сара нервно перевела дыхание.
   - Это... это совершенно меня не касается.
   - Неужели? - Майкл смотрел на нее с насмешкой. - Тогда почему ты  так
жадно слушала россказни старой матушки Пенуорти?
   - Ничего я не слушала, - возмутилась Сара. - Я... она со мной  просто
разговаривала. Я ее ни о чем не расспрашивала. И вообще, - она с вызовом
повернулась к нему, - как вам не стыдно подслушивать!
   На какое-то мгновение ей показалось, что она зашла слишком далеко. Он
выпрямился и, не улыбаясь, пристально смотрел на нее. Его глаза  загоре-
лись янтарным блеском, у рта появились жесткие складки. Когда у  нее  от
напряжения уже побелели пальцы и сердце заколотилось в  ушах,  его  губы
дрогнули в улыбке восхищения.
   - Один - ноль, - прокомментировал он, глядя ей прямо в глаза.  -  Кто
бы мог подумать, что под этой бледной красотой скрывается огонь?
   У Сары повлажнели пальцы, и она бессильно откинулась на спинку  крес-
ла. Такие поединки были ей не по силам, и она потянулась за чашкой, что-
бы хоть чуть-чуть подкрепиться сладким чаем. Но напряжение последних ми-
нут отпечаталось на ее лице, и Майкл с тревогой заметил темные  круги  у
нее под глазами.
   - С тобой все в порядке? - спросил он, не отводя от нее  глаз.  -  Ты
вдруг вся... побелела. Что я такого сказал? Может, я испугал тебя?
   - Вовсе нет, - слабо и совсем неубедительно выдохнула Сара, и он нах-
мурился.
   - Да что с тобой? Иногда ты кажешься... я не знаю, как сказать... та-
кой... хрупкой! Как кристалл. И такой же многогранной.
   Сара поставила чашку на столик.
   - Извините...
   - И прекрати извиняться каждый раз, когда я что-нибудь  ляпну.  -  Он
вскочил, повернулся к каминной полке и положил на нее  сжатые  в  кулаки
руки. - Ты или очень наивна, или очень умна. Никак не могу понять.
   - Не можете? - Это все, что Сара нашлась сказать, но он не слушал ее.
   - Не могу, - резко сказал он. - Я не знаю,  насколько  ты  невинна  в
плане секса, но в любом случае ведь невинность определяется не одной фи-
зиологией - это скорее состояние души. Господи, помоги! Я первый  раз  в
жизни встретил такую женщину!
   Сара беспомощно пожала плечами. Что она могла ему на это сказать, тем
более что его слова были слишком  откровенны,  чтобы  ее  успокоить.  Но
меньше всего ей хотелось, чтобы он чтонибудь заподозрил, и, скинув  ноги
с табуретки, она сказала:
   - Пожалуй, я пойду к себе, если вы не  возражаете.  Мне  бы  хотелось
принять душ перед... перед ужином, и у меня есть кое-какие дела...
   - Подожди! - Он повернулся к ней лицом, взял ее за руку и смотрел  на
нее одновременно изучающим и умоляющим взглядом. - Будет лучше, если  ты
все узнаешь от меня, а не соберешь по мелочам от нее... - Она поняла,  о
чем он, но Майкл помолчал, прежде чем продолжить: - Ты слышала про  бро-
дяг, да? Поняла, что имела в виду миссис Пенуорти?
   Сара покачала головой.
   - Честное слово, это совсем ни к чему... - начала было она, но он пе-
ребил ее:
   - Позволь мне судить об этом. - Он мрачно усмехнулся. - Тебе не меша-
ет знать, кто пытался тебя соблазнить.
   Сара приоткрыла рот и коротко вздохнула.
   - Так... ваша мать была цыганка?
   - Да, цыганка.
   - Она умерла?
   - Умерла. - Он помолчал. - Она умерла на болоте.  Говорят,  замерзла.
Она тогда убежала от моего отца.
   Все это Майкл произнес ровным,  бесстрастным  голосом,  но  Сара  по-
чувствовала, что он кипит от гнева. У нее возникли новые вопросы, но она
знала, что не имеет права задавать их. В голову приходили  пустые  слова
сочувствия, но она не произнесла их вслух. Он рассказал ей об этом  сов-
сем не потому, что нуждается в ее сочувствии; Сара подумала, осознает ли
он, что все сильнее сжимает ее запястье.
   - Теперь ты поняла, почему я так разозлился, когда узнал, что ты днем
куда-то ушла, - тихо сказал он. - Хотя у нас с тобой совсем другие отно-
шения. Ведь моя мать не хотела выходить замуж за моего отца.
   Сара приоткрыла рот от удивления.
   - Да, но... я хочу сказать... вы не правы. Ведь ваша мать жила здесь.
Вы сами говорили.
   - Не по своей воле, поверь мне. Когда ее отец узнал, что она беремен-
на, он выставил ее. Мой отец устроил ее жить в деревне, пока я не родил-
ся. Понимаешь, она была совсем беспомощной. У нее не было денег, не было
родственников, которые могли бы ей помочь. Отец содержал ее и меня, пока
не умерла Аделаида. Потом он привез нас в Равенс-Милл.
   - Понятно. - Сара закусила нижнюю губу. - А... а когда она умерла?
   Майкл сжал губы.
   - Меня посылали в разные интернаты, пока мне не исполнилось восемнад-
цать. Потом, как я уже говорил, отец отправил меня в университет  в  Ко-
имбру.
   - А... а Адам?
   Он вдруг заметил, что больно сжимает ее руку, ослабил пальцы,  и  она
выдернула ее и стала растирать онемевшее запястье.
   - Адам? - Он вздохнул. - Мы с Адамом были очень близки. Вопреки расп-
рям, которые бытуют между полукровными братьями в романах,  у  нас  были
отличные отношения. Он переживал не меньше, чем я, когда меня  отправили
в Португалию.
   - Он... он был старше, - робко вставила она, и Майкл кивнул.
   - Да, на пять лет. Но в чем-то я всегда чувствовал себя старшим.  На-
верное, дело в моих цыганских корнях. Однако у меня в крови всего  наме-
шано: на четверть португалец, на четверть корнуоллец и наполовину цыган.
Многовато для любого младенца!
   Сара почувствовала, как от его слов заливается румянцем. Он как будто
читал ее мысли - весьма опасные мысли. Она сжала губы.
   - Можно мне пойти к себе? - спросила она и увидела, что он раздражен-
но смотрит на нее своими темно-желтыми глазами.
   - Это все, что ты можешь сказать? - спросил он. - Значит, тебя это не
касается? Может, если бы ты думала, что можешь забеременеть, ты  бы  от-
неслась к этому по-другому?
   - Это... это маловероятно, -  сказала  она,  прерывисто  дыша.  -  То
есть...
   - Такое с любой женщиной может случиться.
   - Ну что же, в этом нет ничего плохого...
   - Я тоже так думаю. - Он пристально смотрел на нее. - Тем более что я
бы никогда не бросил своего ребенка.
   - Как... как это сделал ваш отец? - У Сары пересохло  во  рту.  -  Но
ведь он... заплатил за ваше образование.
   - И ты полагаешь, этого достаточно? Заплатить за образование ребенка,
и все? А его чувства? Его переживания? А его  потребность  быть  кому-то
нужным в этом жестоком, примитивном мире, который мы сами сделали таким?
   Сара опустила голову.
   - Что вы хотите сказать? Что я в этом вопросе не имею  права  голоса?
Что... что вы сами без моей помощи воспитали бы этого... этого гипотети-
ческого ребенка?
   - Нет. - Он схватил ее за подбородок и приподнял его так,  чтобы  она
смотрела ему в глаза. - Я хочу сказать, что, если бы ты забеременела,  я
бы не сомневался. Я бы на тебе женился. Мой ребенок никогда не будет уб-
людком. Теперь понятно?
   Сара пыталась высвободиться, но безуспешно.
   - Вы слишком самоуверенны. - Голос ее дрожал. Она облизнула губы. - А
что, если женщина, которую вы выбрали, откажется выйти за вас замуж? Бы-
вает, женщины одни воспитывают детей.
   - Я ее заставлю, - сказал он просто. - Так или иначе.
   И она знала, что он так и сделает.
 
 
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
 
 
   Кабинет Адама Трегоуэра выходил окнами на Атлантический океан. За за-
пущенным садом в обрамлении скал виднелся  вспененный  прибоем  океан  и
пустынное побережье, которое с приходом весны и появлением первой робкой
зелени уже не казалось таким безжизненным.
   Сара сидела за столом, где Адам, наверное,  занимался  хозяйственными
делами, и смотрела в окно, тщетно ожидая вдохновения. Вот уже  несколько
дней у нее на столе лежит рукопись, томясь в ожидании, словно  девствен-
ница, подумала Сара, усмехнувшись нарочитости метафоры, но она так и  не
написала ни одного слова и не отредактировала ни единой строчки. В голо-
ве у нее не было никаких мыслей о повести, и она никак не могла сосредо-
точиться: любой звук, умноженный ее взвинченным  состоянием,  заставляют
ее оборачиваться и с завистью смотреть на закрытую дверь тюрьмы, в кото-
рую она сама себя заточила. Ей пришлось отказаться от  своих  планов  за
неделю закончить вчерне рукопись, и оставалось лишь надеяться, что Майкл
не догадается о ее желании быть с ним.
   После того разговора в библиотеке она его почти не видела. В  тот  же
день, за ужином, она намекнула, что ей нужно место для работы, и, как  и
предполагала миссис Пенуорти, Майкл  предложил  ей  кабинет.  Потом  они
встречались только во время еды, да и то не всегда. В таких случаях мис-
сис Пенуорти передавала его извинения, сопровождая их сплетнями, слушать
которые Саре было невмоготу.
   - По-моему, он поехал на конюшни беговых лошадей,  -  сказала  как-то
миссис Пенуорти. - Говорят, миссис Мортон, хозяйка конюшен, -  давнишняя
подруга господина Трегоуэра. Говорят, она знала его еще задолго до заму-
жества.
   А вечером во время ужина:
   - Господин Трегоуэр просил вам передать, что  он  сегодня  ужинает  у
Гвитианов. Доктор Гвитиан - наш местный врач, а его дочеридвойняшки, го-
ворят, приехали погостить домой из университета.
   Конечно, миссис Пенуорти рассказывает ей о времяпрепровождении госпо-
дина Трегоуэра из лучших побуждений, говорила себе  Сара,  пытаясь  быть
великодушной, но тем не менее это отнюдь не помогало ей сосредоточиться.
Хорошо, конечно, делать вид, что между ней и Майклом ничего  не  было  и
нет, но она не могла избавиться от неприятного чувства, когда слышала  о
его отношениях с другими женщинами. Это было смешно, ведь у нее  нет  на
него никаких прав, да они ей и не нужны, внушала она  себе,  но  ей  все
равно было неприятно. Еще ей было обидно, что до сих пор Диана не дала о
себе знать ни письмом, ни звонком; наверное, ей безразлично, что  с  Са-
рой, и все планы, которые Сара себе настроила, развалились, как  карточ-
ный домик, из-за неопределенности ее положения.
   Хорошо еще, что пока ей легко удается скрывать свою болезнь.  Они,  в
сущности, живут каждый своей жизнью, как она и просила. Больше всего  ее
беспокоило то, как она сама ведет себя в этой ситуации. Вместо того что-
бы заняться тем, зачем она сюда приехала, она целыми  днями  предавалась
мечтам, растрачивая понапрасну отпуск. А когда вечером  миссис  Пенуорти
уходила к себе домой, Сара оставалась совсем одна, а впереди была  ночь,
длинная и очень скучная...
   Однажды за обедом ей составил компанию хозяин дома.
   Он вошел в столовую, когда миссис Пенуорти наливала  ей  суп;  волосы
его были влажны от тумана, который принесло с моря,  и  от  его  кожаной
куртки и тесных джинсов пахло лошадьми. Его присутствие словно  наэлект-
ризовало сонную атмосферу в комнате, приятно  возбудив  чувства  Сары  и
заставив быстрее бежать ее кровь. Он был такой сильный  и  мужественный,
такой живой и энергичный, что невольно в ее взгляде отразилась  зависть,
которую она к нему испытывала.
   Однако Майкл по-своему расценил ее взглад и нахмуренный вид и  усмех-
нулся.
   - Прошу прощения, - насмешливо заметил он, небрежно отбрасывая со лба
волосы. - Я не успел переодеться. Все время забываю, что у меня  в  доме
гостья.
   Сара от волнения раскрошила булочку у себя в тарелке.
   - Я уверена, что ничего вы не забыли, - ответила она тихо, памятуя  о
повышенном интересе к происходящему миссис Пенуорти. - И...  и  ваш  вид
мне совершенно безразличен.
   - Да? - Майкл сел напротив Сары, хотя миссис Пенуорти  поставила  ему
прибор на конце стола. - Вы слышите, миссис Пенуорти? - обратился  он  к
экономке. - Нашей гостье все равно, как я выгляжу. Как вы считаете,  мо-
жет, ей было бы все равно, даже если б я предстал перед ней  совсем  го-
лый?
   Миссис Пенуорти ахнула и смущенно засмеялась, а Сара сидела  ни  жива
ни мертва и готова была провалиться от стыда. Он явно был сегодня  наст-
роен издевательски, и ей следовало быть умнее и не связываться с ним.
   Но как только миссис Пенуорти вышла, Сара сухо заметила:
   - Почему вам все время нужно всех шокировать? Я вас несколько дней не
видела, и, когда вы наконец появились, вам доставляет  удовольствие  де-
лать... делать из меня дуру.
   - А я думал, это я делаю из себя дурака, - резко ответил он,  намазы-
вая хлеб маслом. - А что мне, по-твоему, остается делать? Извиняться  за
то, что я есть? Этого я не могу. Я здесь - и тебе придется  с  этим  ми-
риться!
   - Разве я возражаю против вашего присутствия? - Сара подняла  голову.
- Я только против способа его проявления.
   Майкл нахмурился.
   - Какие красивые слова, - насмешливо заметил он. - А что за ними? "Не
приходите к столу, когда от вас пахнет конюшней!"
   Сара вздохнула.
   - Мне... мне, между прочим, нравится запах лошадей. Это совершенно не
относится к делу.
   - А тогда почему ты не хочешь кататься со мной верхом?
   Сара колебалась.
   - Потому что... потому что я приехала сюда работать. Ведь я вам гово-
рила.
   - К чертям твою работу! - Майкл зачерпнул суп. - Меня тошнит, когда я
о ней слышу. Ты недовольна тем, что я к  тебе  присоединился  и  пытаюсь
хоть чуть-чуть разрядить обстановку, а сама  можешь  говорить  только  о
своей работе.
   Сара пожала плечами.
   - Я не просила вас ко мне присоединяться, - начала она,  но,  увидев,
как он на нее смотрит, невольно отодвинулась к спинке стула.
   - Да, не просила, - резко согласился он. - И, поверь мне, я долго ду-
мал, прежде чем решился.
   - Тогда...
   - Позволь мне договорить. - Он сердито сдвинул темные брови. - Я ста-
рался держаться в стороне. Хотя, может, ты этого и не заметила. Я прини-
мал подряд все приглашения, какие были, в надежде, что ты  хоть  как-ни-
будь это отметишь. - Он презрительно скривил губы. - Но нет, от тебя  ни
слова. Ты продолжаешь жить своей жизнью, будто меня и нет. -  Он  накло-
нился к ней. - Когда я вошел сюда, я понял по твоему лицу, что я  совсем
не тот человек, которого ты хотела бы