придти велел.
     Уже и камни, Тепло скопив,
     Пришедших опаляют. Они с утра
     Не пили и не ели -- Вдруг позовет...
     Он отложил дела, Как тунику,
     И щурится, Как дремлет...
     А что -- убить бы их, Всех там внизу,
     Нет-нет, не он -- А солнце
     Сожгло бы разом Эти сотни ртов,
     Послушных головам Ему подвластным,
     Но...
     каждая свое
     таящая надежно...
     Нет...
     хорошо бы крылья...
     Улететь,
     Бабенку подцепить, Вина и фруктов...
     Боже! Они кричали то же
     Так похоже!...
     Простолюдины,
     Граждане? Рабы...
     А тут такая кровь?!. Нет, хорошо бы
     Их всех убить...
     Оставить только тех,
     Что потешают, Кормят,
     Услаждают, Воюют,
     Охраняют, Нежат,
     Любят...
     Оставить их,
     не много ли? Оса!..
     Не приближайся, ну, К особе венценосной!
     Ее обходят все и лишний раз Ей на глаза попасться
     Не желают! Хлоп!..
     Мимо...
     Жалить!..
     Эй, болван! Поди скажи,
     Что я сегодня...
     За... нет -- болен!
     Пусть ужинать придут, Когда луна
     Коснется гор...
     Да факелы прихватят...
     Ступай! Но, черт возьми,
     И на ноге Один большой лишь палец
     Шевелится один, А остальные -- все вместе
     Снова против одного...
     А может, всем
     В вино подсыпать яду...
     Солнце,
     Как же трудно Пройти свой путь
     С восхода до заката...


x x x
     Когда я навестил в госпитале Больного
x x x
     ,
     Он вышел ко мне В неряшливой пижамной курточке,
     Брюках с растегнутой ширинкой И небритый...
     Я не признал в нем Бывшего боевого летчика,
     Кадрового офицера -- Мы обнялись.
     Резкий запах мочи Исходил от него.
     Тогда я понял: Старость --
     Это плохой запах...




x x x
      Какие осени уходят!
     Какие тайны бередят! О многом говорят в народе,
     Страшнее то, о чем молчат...

     Да что ж испытывать терпенье, Пусть до конца не доживешь:
     Сначала самоотреченье, А там -- и правды не найдешь...

     Но выйду в поле... на опушке
     Осины рдяные стоят, И отбазарили кукушки,
     И пни в осенниках опят.

     Что ж вечно тут? Что сердцу мило?
     Зачем тревога, непокой?...
     Все было. Сколь раз уж было! Что будет? -- Вот вопрос какой.

x x x
     Не мужс­кое это де­ло во­евать, Хва­тит ве­рить, ли­це­ме­рить,
     Хва­тит врать. Не мужс­кое это де­ло уби­вать --
     Нам же Бог лю­дей до­верил Со­зда­вать.

     И сол­дат всег­да с войны
     Хо­тел домой, Там, где он не бо­евой,
     А де­ловой. Где он жен­щи­ну су­ме­ет по­лю­бить,
     Воз­не­сти, за­щи­той быть, бо­го­тво­рить.

     Пусть во­юет с ге­не­ра­лом ге­нерал, Он хоть в звездах,
     А муж­чи­ною не стал, По­то­му что так и не сумел
     По­нять: Не мужс­кое это де­ло -- уби­вать!

x x x
     Бо­же ты пра­вый! Тра­вы -- от­ра­вы,
     Ре­ки -- ка­леки, Са­ды -- без воды,
     Где ж это ви­да­но: Ско­ти­на без вы­гона,
     Рос­сия без еды!


x x x
     Тело Хо­тело,
     А душа -- Ни ши­ша.
     Тело Имело,
     А ду­ша? Мол­ча­ла
     И мы­чала:
     -- Мало!
     Что пер­вично, Что вто­рично --
     Вы­яс­няю лично!


x x x
      Что Бог вложил в нас,
     То не изменить. Меняются и власти, и столетья,
     Но так же будет Женщина манить,
     Смеясь, терзая, нисходя, приветя.

     Все так же будут Класть к ее ногам
     Цветы и судьбы...
     И моля пощады,
     Гореть, стремиться К новым берегам
     И ликовать. И сердцем брать преграды.


x x x
     Вот высота, куда спуститься -- Моя давнишняя мечта,
     Летит распластанная птица Под аркой синего моста.

     Чтобы понять, что купол храма
     От неба купола далек, Чтобы воспринималась рама
     Не как картина, а намек.

     И кровь несла не воспитанье И не рефлексов суету,
     А власть над белыми листами И верность новому листу.

     Та высота, достичь которой
     Нельзя, рассчитывая впредь, Где невозможны все повторы,
     Где, чтоб остаться -- умереть.

     Там ощущение святого В творенье вечное сошлось,
     Там собирает всех Иегова, И откликается Христос.



x x x
      Время -- бремя,
     Время -- стремя Неразумного коня,
     Время, время Надо всеми
     Занесенная ступня Сапога,
     Что нас раздавит, Супостата-мудреца,
     Это спор тяжелый давний Без начала и конца.
     Время тратит нас, Как хочет,
     И не даст передохнуть, Закрепить добытый почерк,
     Одолеть ухода жуть, И бессонными ночами
     Обличает и разит, Ничего не возвращает,
     Лишь бессмертием грозит.


x x x
     Я утихомирился с годами -- Если биографию писать, -
     Фигу власти не носил в кармане Да и ж... ей не лез лизать.

     Душу ей не отдал под проценты,
     Не напялил талес иль стихирь, Не стремился вовсе в дессиденты --
     Просто я всю жизнь писал стихи.

     Хороши они уж или плохи Не болванам критикам судить --
     Это часть эпохи. Часть эпохи, Хоть печатать их или гнобить.

     В мире есть они.
     И что поделать -- Выжил я, "пройдя огонь и дым",
     И смотрю в глаза спокойно детям, И не вру сегодня молодым.

     Никогда себя не предавайте,
     Это потрудней, чем побеждать, Никогда себя не продавайте,
     Чтоб расплаты горестно не ждать.


x x x
     Все твои корабли На мели,
     Все твои трубачи На печи,
     Все твои фраера На ура,
     Все, кто были в грязи, На мази.

     От тебя на беду
     Не уйду, Чем могу, помогу --
     Не солгу, Никаких перемен
     Мне взамен, Быть другим не дано
     Все равно.


x x x
     Не слово вылечит тебя, Не власть, не деньги, не идея.
     Идти, страдая и скорбя, Весь век -- твоя судьба Рассея.

     Не тьма тебя погубит, нет.
     Не злость, не доброта, не пьянка. Нести до окончанья лет
     Свой крест пророчила цыганка.

     Не ряса вытянет из тьмы, Не ум вождя, не гороскопы,
     Стоим в растерянности мы На стылом рубеже Европы.

     Нет ни "прости" и ни "прощай",
     Ни вдохновенья, ни исхода, И ничего не обещай --
     В тебе отравлена свобода.


x x x
     Что остается после нас? Не золото и стены --
     Кладбища и сирены.

     Кому оставить это нам? Не детям и не внукам,
     Не детям и не внукам И не друзьям -- врагам.



x x x
      Вот и выросла стена.
     Снова движется война. Снова марши на убой.
     Так назначено судьбой. Надвигается стозимо
     Дней карающая плеть, Этот рок неукротимый
     Никому не одолеть, Это в генах оживает
     Обязательство обид, Полоса сторожевая,
     Ножевая сверебит, И царапины желанья
     Обращаются врубцы На просторе обладанья
     От Эльзаса до Тверцы. Заповеданная тайно
     Воля снова под запрет, Но так ясны очертанья
     Поражений и побед. Окровавленные тучи
     На виду сгущают тьму, Но история не учит
     Никого и ничему.


x x x
     Время бунта и разрухи, Что послало время нам,
     Пятиглавые старухи Сторожат по деревням.

     Ни повоя, ни убора
     Не сумели сохранить, Ни ползвука, ни укора
     Им теперь не обронить.

     Беспросветно и печально На душе,
     И так щемит Сердце этот погребальный
     Безысходный жизни вид.


x x x
     От кого нас танки защищают, Что в них только парни ощущают!?.
     Или узколобые, как щели, Они видят жизнь еле--еле,
     И бритоголовые, как башни, И давно отбитые от пашни
     По приказу сталинских наркомов. По приказу брежневских райкомов
     Бьют, не сомневаясь, по своим, - Все и кровь, и боль зачтутся им!
     Где б ты ни был с бешеной тачанки, Даже под арестом власти в танке
     Все равно поспорить можно с веком, Умереть хотя бы человеком!
     Просыпайтесь, юные танкисты, Отрекайтесь, горькие чекисты,
     Оглянитесь: с кем готовы к бою,
     Постарайтесь сами стать собою!
     От кого нас танки защищают Что в них только парни ощущают!?.
     Или узколобые, как щели, Они видят жизнь еле-еле,
     И бритоголовые, как башни, И давно отбитые от пашни
     По приказу сталинских наркомов, По приказу брежневских райкомов
     Бьют, не сомневаясь, по своим, - Все: и кровь и боль зачтутся им!
     Где б ты ни был о бешенной тачанки, Даже под арестом власти в танке,
     Все равно поспорить можно с веком, Умереть хотя бы человеком!
     Просыпайтесь, юные танкисты, Отрекайтесь, горькие чекисты,

     Оглянитесь: с кем готовы к бою,
     Постарайтесь сами стать собою!




x x x
      Ну, и что, что я родился гоем? -
     Стал потом евреем наяву, Бабия Яр сомкнулся над тобою,
     И зачем на свете я живу?

     И от мести сердце не устало, И от горя не хватило слез...
     Я с тобою рядом пожил мало, А другой с тех пор и не нашлось.

     Каждый раз считал я перед боем:
     Как нам ни перечил твой отец, Мы сегодня встретимся с тобою,
     Ну, а там -- хоть хупа, хоть венец.

     Я тебе один секрет открою -- Хочешь под присягой повторю:
     Все равно... я ночью... лишь с тобою...
     Днем... с одной тобою говорю.

x x x
     Что ни ночь представлю губы, грудь, В запах твой до обморока кану,
     Подожди еще, чуть-чуть побудь, Долго мучать я тебя не стану.

     Вот лицо припомнить не могу,
     Я кричу тебе, зову и плачу, Не могу -- и все тут, я не лгу!
     Может, память слишком долго прячу.

     И в обиде горькой на меня Ты теперь взяла и отвернулась,
     Помоги мне до прихода дня, Слышишь, я прошу, чтоб ты вернулась!

     И в ответ я слышу голос твой,
     И тону в тебе, ты рядом будто...
     А лица не вижу, ну, хоть вой,
     Вот и все...
     опять вернулось утро...



x x x
      Что остается после нас?
     Не золото и стены, Кладбища и сирены.
     Кому оставить это нам? Не детям и не внукам,
     Не детям и не внукам И не друзьям -- врагам!

x x x
     Боже ты правый! Травы -- отравы,
     Реки - калеки, Сады -- без воды,
     Где ж это видано: Скотина без выгона,
     Россия без еды!


x x x
     У войны нет лица. У войны нет конца.
     Сапоги ее дырявые, Как глазницы мертвеца.

     От войны до друзей
     Тыща сто ночей и дней, Две напрасных похоронки,
     Пять пустых госпиталей.

     От войны до меня Ни полшага, ни полдня,
     Ни на ночь не отпускает Из окопа, из огня.

x x x
     Повсюду бой, борений буйство, Привычно горький счет смертей,
     И отодвинуто искусство Волною низменных страстей.

     Когда сердца ведет Гордыня,
     Когда в них ихой ласки нет, Вокруг разруха и пустыня,
     И боль, и слезы застят свет.

     Тогда забыто слово совесть, Вокруг не рифмы, а клинки,
     И кровью пишут века повесть С трибун высоких дураки.


     Содержание

I..........
     2 Пиджак.. 3
     Режиссер 5
     Гири....... 9
     Авоська 13
     Третий звонок.. 15
     Снова... 21
     Возвращение к началу............. 25
     Разведка 28
     Совпадение............ 32
     Надежда Петровна............. 37
     II....... 39
     Наташа. 39
     Соломон 43
     Пьеса.... 45
     Корыто 49
     Гастроли 56
     Стихи... 63
     Нити души............. 74
     Доверие 77
     Отказник 80
     Мера Времени 84
     Накануне 87
     Во имя. 90
     Снова разведка 98
     III.... 100
     Один день........... 100
     Сукин.
     115     Ограда
     122 Отрыжка........... 126
     Приложение.......... 130








     [1] Чтоб все сгорело и блаженный

     [2] А, чтоб все сгорело...

     [3] Я не знаю.

     [4] Б-г мой! Он говорит на идиш!

     [5] Мне никто не нужен...

     [6] Господи, за что ты дал мне это  счастье, Господи!  Я могу дать тебе
только мою жизнь, может  быть она  тебе нкжна... у меня нет ничего больше...
ты знаешь все, Господи...

     [7] Боже, боже, дай мне  только взглянуть на мой Эрец Исроэль, и я могу
умереть с легким сердцем...

     [8] Г-споди, большое спасибо тебе, Г-споди, спасибо...

     [9] мою головную боль

     [10] замечательный парень

     [11] дурак

     [12] я все потерял в моей жизни

     [13] Чтоб мы были счастливы

     [14] Даруй мир  добро и  благословение, милость и любовь, и  молосердие
нам  и  всему  твоему  народу,  Израилю.  Благослови  нас  всех  вместе,  по
благосклонности своей,  отец  наш, ибо по благосклонности своей  ты  даровал
нам,  Господь,  Бог наш,  Закон  жизни  и бескорыстной любви,  и милость,  и
благословение,  и милосердие,  и  жизнь,  и  мир,  и  да  будет  угодно тебе
благословлять  народ  свой, Израиль,  во  все времена и в  каждое мгновение,
даруя ему  мир. Благословен ты,  Господь, благословляющий  миром народ свой,
Израиль!