т  судить.  Но  мое
мнение, она не заявит, она будет... мстить.
     - Я тоже так думаю.

     Через три часа опять звонок.
     - Владимир Владимирович, это я Королева, я здесь.
     - Где?
     - Внизу. Меня не пропускают.
     - Хорошо, сейчас выйду.
     Я  спускаюсь  и  вижу  настоящую  красавицу.  Она сделала себе шикарную
прическу и выглядит, как будь-то собралась на бал.
     - Я вернулась.
     - Вижу. А где Киреева?
     - Придет позже.
     Я оформляю ее и веду на верх в свое отделение.

     В кабинете, мы  вдвоем.  Сначала  долго  молчим.  Потом  Королева  тихо
спрашивает.
     - Вы уже знаете все?
     - Да.
     - И кто был седьмой?
     - Да.
     Опять молчим.
     - Что же вы с сыном будете делать?
     - Ничего.
     - Вы ему даже ничего не скажете?
     - Нет.
     Опять молчание.
     - Почему вы его не убили? - задаю теперь вопрос я.
     - Не  знаю. Красивый такой парень, мне правда не было его жалко, но что
то держало. Не смогла. Может потому что вы его отец, а может и нет.
     - И вы все это время мне рассказывали про него?
     - Про него.
     - Вы знаете, что с вами теперь будет?
     - Знаю. Добавят немного.
     - Почему вы вернулись? Почему не бежали в какую-нибудь глушь?  Зарылись
бы в щелку.
     - Я  не  из  тех  людей,  которые  всю  жизнь  должны прятаться. Жить в
страхе..., это не для меня. Если у меня  есть  цель,  то  мне  и  тюрьма  не
страшна.
     - Я выгнал Хохлова.
     - Правильно сделали. Это юбочник. Я из него веревки могла вить.
     - Это он вам помог выбраться от сюда?
     - Он дурак. Его за уши никто не тянул. Сам предложил свои услуги.
     - Татьяна Александровна, идите в палату.

     Звоню Харитонову.
     - Что еще, старик? Произошло что-нибудь?
     - Королева вернулась.
     - Да ну?
     - Сказала, что Киреева скоро придет.
     - Погуляли девочки. Чего-нибудь Королева говорит?
     - Не смогла убить последнего. Поэтому вернулась.
     - Сказала, кто последний, фамилию назвала?
     Я с трудом цежу.
     - Нет.
     - Слава богу, что все хорошо кончилось. А про Сиплую что?
     - Она не придет.
     - Ладно, старик, я через несколько дней заеду.
     - Так ты ее брать не будешь?
     - ЗК  сказал,  пока  заключение  не выдашь, дергать ее не будем. Сейчас
будем искать Сиплую.

     Через два часа пришла Киреева. Я ее проводил до палаты и с  ней  дальше
не разговаривал.


ДВАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА

     Сегодня прием новых пациентов и выписка старых.
     - Позовите Королеву, - прошу я Галину Сергеевну.
     Она вошла тихая и, сев на стул, уставилась на меня.
     - Татьяна Александровна, сегодня мы вас выписываем...
     - Хорошо. Устала я чего то.
     - Вы здоровы и мы вас отправляем в следственный отдел.
     - Скажите,  Владимир  Владимирович,  как вы будете жить, зная, что ждет
вашего сына.
     - Так и буду жить.
     - И будете ждать, когда я с ним расправлюсь?
     - Буду ждать. Он виноват и свою вину пусть искупает своей жизнью.
     Она смотрит на меня открыв рот. Галина Сергеевна тихо  ахнула  за  моей
спиной.
     - Я пошла. Прощайте, Владимир Владимирович.
     - Прощай.

     Новая  пациента,  это  старая беглянка Сиплая. Она неуверенно глядит на
меня.
     - У тебя все в порядке? - задаю ей вопрос.
     - Все.
     - На сколько тебе обещали увеличить срок?
     - Лет на пять.
     - Могла бы и потерпеть. Зачем убежала?
     - Хочу свободы.
     - Королева жила у твоих подруг?
     Она кивает головой и добавляет.
     - И Киреева тоже.
     - Начнем  все  сначала.  Сейчас  мы  тебя  обследуем,  а  потом  начнем
изучать...
     - Начнем...

     Я  знаю,  боль  за  сына притупиться. Меня волнует, как я его встречу в
следующий праздник Святого Валентина. Как  я  буду  смотреть  ему  в  глаза.
Сколько лет я так буду его встречать и провожать.


ЭПИЛОГ

     Королеву судили и дали ей пятнадцать лет.


Евгений Кукаркин.
Дальнобойщики



ПРОЛОГ

     Шквал  огня обрушился на нашу заставу. Проклятые таджики где-то достали
четыре установки "Град" и теперь вся площадка обрабатывается  несколько  раз
ракетами-сигарами.  Мины выпущенные из всех щелей и впадин за рекой бороздят
над нашими головами небо. Мой лучший друг еще со  школьной  скамьи,  Антошка
приполз ко мне в щель
     - Лешка,- орет он,- нам хана. Вертушки нас поддержать не смогут. Погода
дрянь.
     Словно  в  подтверждение  его  слов, земля заходила под нашими телами и
груды песка и камней обрушились на спины.
     - Капитан убит,- не унимается  в  крике  Антошка,-  замполит  тоже.  Из
младших, остался один литер. Он нас зазывает к себе.
     И  надо же, только три дня тому назад отобрали добровольцев десантников
для усиления этой заставы на месяц. Вчера приехали, а сегодня уже мясорубка.
     Я киваю головой и тут же удар камнем по каске заставляет голову уронить
в землю. В голове стоит гул. Отрываю тяжелое тело от земли.
     - Пошли.
     Таджики перестали кидать ракеты  и  мины,  но  новые  звуки  работающих
автоматов  и  пулеметов  волной  ударили  по нашим позициям. Мы выглянули за
бруствер. Боже, да их наверно 2000 человек. Наши автоматы начинают строчить,
но видно как слева заставу обходят.
     - Антошка, бежим.
     Мы бежим за остатки казармы и натыкаемся на группу солдат  во  главе  с
лейтенантом.
     - Отходим,  - отчаянно машет тот руками.- Взять только раненых, мертвых
не брать.
     Мы с Антошкой бежим на левый фланг прикрыть отступающих и тут  с  нашей
территории  по  нашим спинам ударили автоматы. Меня отбросило, спас жилет, а
Антошке пуля пробила затылок.
     Мы отходили километра полтора, пока  не  наткнулись  на  идущую  к  нам
подмогу. Из ущелья выползали БТРы и танки.
     - Сволочи,- чуть не плачет лейтенант,- неужели нельзя было пораньше?
     - Там,  на  входе  в  ущелье мин эти гады натыкали, да мы еще подавляли
огневые точки,- оправдывается лейтенант, ведущий разведывательный взвод.
     - Смотри, нас осталось  16,  половина  раненых  и  это  из  60  человек
заставы.
     Разведчик виновато развел руками.
     Колонна машин развернулась и ринулась в бой.

     Мы  вернулись,  когда  все  кончилось.  Десяток пленных таджиков сидели
неподвижно на корточках на земле. Я пошел искать Антошку. На том  месте  где
он был убит, лежало тело, но... без головы.
     - Ну гады, берегитесь.
     Я возвращаюсь к пленным и замечаю сухих троих таджиков.
     - Встать!- ору я им.
     - Сержант, не смей их трогать,- раздается голос охранника.
     - Отвали. Встать!
     Они  медленно  поднимаются.  Один здоровый с равнодушным взглядом. Двое
щуплых в глазах у них страх.
     - В чем дело, товарищ сержант,- ко мне подходит полковник.
     - Эти трое стреляли в нас с тыла, товарищ полковник. Вон с той горы.
     - Как ты их вычислил?
     - Остальные переходили реку, все мокрые.
     - Интересно. Отвечайте. Откуда вы?
     Они смотрят в землю и молчат. Я двинул прикладом снизу в челюсть самому
здоровому. Он упал на спину, кровь потекла из рта. Один из стоящих, испугано
оглянулся и заговорил.
     - Мы из Халиша.
     - Кто послал?
     Молчание.
     - Моему другу отрубили голову, сейчас я вас буду резать на куски и  вы,
собаки, будете орать и все мне расскажите.
     - Это не мы делали... Нас послал Садык.
     - Ладно,  сержант.  Сейчас  едет машина в поселок. Возьмешь этих троих,
сдашь в спецотдел. Да не вздумай перестрелять по дороге, я сам тогда с  тебя
шкуру спущу.
     - Есть. А ну, собака, вставай.
     Я  даю пинка ногой лежащему и тот, медленно поднявшись, присоединился к
двоим.

     В поселке машина встала перед воротами изолятора.
     - Выходи.
     Они соскочили. И вдруг, здоровый что-то  быстро  сказал  по  туркменски
мимо проходившему старику.
     - Что он сказал?- спросил я.
     Молчание.  Я  врезал ему стволом под ребро. Он откинулся на ворота. Они
загремели. Замахнулся на другого, но тот отскочив быстро заговорил.
     - Он сказал, что бы передали Садыку, что мы здесь.
     Ворота открылись и я пошел сдавать их дежурному.


 * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *


     Она сразу же завоевала симпатию всего класса. Молодая  женщина,  только
что  окончившая  институт, потрясла всех длинной ног и манерой одеваться. На
ней была короткая юбчонка и с вызывающим вырезом кофта.
     - Итак, меня звать Мари Ивановна. Я буду  у  вас  преподавать  немецкий
язык.
     У  нас  уже  год нет преподавателя, прежняя училка сбежала из школы, не
выдержав потока издевательств от таких балбесов, как мы.
     - Вы к нам временно или как?- вежливо осведомляется мой друг Антошка.
     - А черт его знает.
     Пораженный класс молчит. Она делает паузу.
     - Наверно в наше время никогда  ничего  определенного  сказать  нельзя.
Представьте,  я  ушла  в  декрет,  а  пообещала остаться. Значит не сдержала
слово. Да и мало ли причин бывает, когда либо ты уходишь, либо тебя уберут.
     - А когда вы уйдете в декрет?- не унимается Антошка.
     - Когда придет время, я  обязательно  вам  сообщу  молодой  человек.  А
сейчас давайте заниматься.
     Немецкий  мы  вообще не знали, просто ни когда не брали его всерьез. До
окончания школы осталось два года, а класс еле-еле  тащился  на  тройках  по
всем предметам.
     - Вы хоть алфавит-то знаете?- спросила Мари Ивановна.
     - Конечно,- нам стало весело.
     - Ну, вот вы,- она ткнула в меня пальцем,- подойдите к доске и напишите
все заглавные и прописные буквы.
     Я вышел, взял мел и принялся писать.
     - Так?- я обернулся к ней и... замер.
     В разрезе кофты отчетливо были видны две груди.
     - Неплохо, для начала.
     Она ухмыльнулась, прекрасно поняв мое состояние.
     - Идите на место.
     Вдруг, сделавшиеся ватными, ноги еле-еле потащили меня до стола.
     - Начнем   учить   слова,   составлять   предложения   и  хоть  кое-как
разговаривать по немецки,- раздалось мне в след.
     - Ну, как?- спросил Антошка.
     - Я погиб.
     Погиб не только я, погибли все мальчишки нашего класса. Мы пожирали  ее
глазами,  старались  выйти  к  доске, чтоб увидать ее грудь, провожали ее от
учительской до класса и обратно. А для того чтоб быть с ней рядом,  пришлось
учить  немецкий и я, забросив хоккей и борьбу, вечерами долбал спряжения или
новые слова.
     Кто  бы  мог  подумать,  что  к  концу  учебного  года,  я  буду  знать
иностранный  язык,  лучше,  чем  русский.  Мари Ивановна взяла нас телом, ее
фигура была для нас стимулом.
     На выпускном вечере, я первый подвалил к Мари Ивановне и  пригласил  ее
на танцы.
     - А вы, молодец, Леша,- говорила она, изгибаясь телом.- Я горжусь вами.
Вы за год сделали то, что большинство набирает за пять лет.
     - Это ваша заслуга, Мари Ивановна.
     Она ехидно посмотрела на меня.
     - Интересно,  какой вид заслуги вас подталкивал? То, что у меня хорошая
фигура или педагогические способности?
     - Прежде всего, фигура.
     - А вы смелый мальчик, Алеша. Мне такие нравятся.
     - Вы, очень симпатичная и мне тоже нравитесь,- отпарировал я.
     - Нежели у тебя нет друзей среди девочек. Вон  Нелля-  красавица,  а  у
Вали какие глаза, посмотри- утонешь.
     - От них не пахнет женщиной,- нагло пошел в атаку я.
     - Ах вот оно что.
     На второй танец мы перешли даже не уходя с площадки.
     - Ты когда-нибудь задумывался о будущем?- спросила Мари Ивановна.
     - Нет.
     - А я вот все время думаю. Еще со школы, в институте и сейчас.
     - Чего же вы хотите дальше?
     - Семью, нормальную жизнь.
     - Зачем  же  вы пошли в школу? По-моему педагоги нормальными никогда не
бывают.
     Она заулыбалась.
     - Я   здесь   временно,   отбываю   повинность,   установленную   нашим
законодательством. Осталось два года и все.
     - И куда потом?
     - За муж.
     Третьим  танцем  было танго. Мари Ивановна положила мне руки на плечи и
слегка прижалась грудью. Третий танец мы молчали.

     Через три месяца, когда кончились  каникулы,  Мари  Ивановна  сколотила
группу   энтузиастов   усовершенствования  немецкого  языка.  Мы  занимались
вечерами. Сначала в группу набилось человек 20,  потом  больше  половины  не
выдержали и к концу года остались два парня и три девушки.
     Мы  кончали десятый класс. Я уже мог спокойно говорить по немецки и мы,
уединившись с Мари Ивановной в каком-нибудь классе, несли по немецки  всякую
чепуху.
     - У вас жених есть?- спросил я.
     - Еще нет.
     - Занимаясь таким темпом с нами, вы никогда его не найдете.
     - Старой девой я уж точно не останусь.
     - Поцелуйте меня.
     - Зачем?
     - Наверно немцы это делают лучше, чем русские.
     - Дурачок.  Все  делают  одинаково.  Не забывай мы в школе и такие дела
здесь не допустимы.
     - Не пора ли практику перенести в другое место.
     - Ты еще маленький.
     Она шлепнула меня пальцем по носу.
     Однако я не унимался. Меня просто несло на волнах чувств.  Однажды  она
попросила  меня  купить  подарок  для  завуча. Ей, как молодой, поручили это
учителя, а она из-за своей  занятости  не  могла  этого  сделать.  Я  достал
прекрасную картину японских мастеров и притащил к ней на квартиру.
     - Леша, какая прелесть. Честно говоря, мне бы в голову не пришло купить
такую вещь. Обычно я отделываюсь каким-нибудь фарфором, чашечкой, блюдечком,
но это прекрасно.
     Она повела меня в глубь комнат.
     - Мама,  это  ко  мне,- обратилась она к пожилой женщине, появившейся в
глубине коридора.- Это Леша- мой ученик.
     - Здравствуйте,- вяло сказала  женщина  и  тихо  исчезла  за  ближайшей
дверью.
     - Идем в мою комнату.
     Она  ввела  меня  в  помещение,  в котором не было ни одного свободного
места. Везде что-то лежало. Это был не хаос, а порядок аккуратно разложенных
вещей.
     - Тебе вино можно?
     - Вообще-то я обычно пью коньяк,- начал дурачиться я,- но  сегодня  так
уж и быть сойду до вина.
     Она достала выдержанный "Янтарный берег" и разлила по рюмкам.
     - Ты не против, если я куда-нибудь сяду?- предложил я, оглядываясь.
     - Да, да, конечно. Вот сюда, я подушечки уберу. Садись.
     Она тоже присела на диванчик и пригубило вино.
     - Прелесть. Правда,- сказала она по немецки.
     - Это просто изумительно,- подпел я ей.
     Я  втиснул  рюмку  на забитый вещами столик и взяв ее за руку потянул к
себе.
     - Однако, ты нахальный мальчик.
     - Это ты мне уже говорила.
     Я потянулся к ее груди и они словно  по  команде  выскочили  из  выреза
платья.  Дрожащим  языком дотронулся до смятого сосочка и он стал набухать и
удлиняться.
     Это был удивительный  вечер.  Только  около  двенадцати  Мари  Ивановна
сумела выгнать меня.

     Нашу  связь  мы  скрывали  как  могли. По-моему это удавалось. Но вот я
окончил школу и  не  сумев  никуда  поступить,  устроился  в  школу  шоферов
большегрузных  машин.  Через  пол года, после ее окончания, меня зачислили в
автопарк номер два, где я и проработал до призыва в армию.
     Работая шофером, я не мог оторваться от Мари. Боже, как я любил ее этот
год. Каждая частица ее  тела  была  сфотографирована  моей  памятью,  каждая
родинка зацелована горячими губами.

     В  армии,  мне  не  дали  отпуск,  а  через  два  года, когда пора было
демобилизовываться, ко мне пришло последнее письмо Мари:
     "Я выхожу за муж за хорошего человека. Прости. Мари".



 * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *


     - Алешка, во здорово, ты откуда? Никак отслужил?
     Передо мной стоял мой бывший секретарь райкома комсомола. Боже, какой у
него страшный вид. Рваная поддевка, небритое лицо, синяк под  глазом  и  это
бывший  Венька,  гроза  комсомольской  организации  и  ломатель многих судеб
молодых людей.
     - Привет Венька.
     Он снисходительно похлопывает меня по плечу.
     - Как вояка, отвоевался?
     - Все. Армии конец. Пива хочешь?
     Лицо Веньки преобразовалось и расцвело.
     - Я знаю как без очереди, пойдем все устрою.
     Я дал Веньке пятерку и он действительно через  две  минуты  принес  две
кружки пива, ловко надув своих ларечных друзей. Мы отошли к рваным ящикам.
     - Как дела, Венька?
     - Да  никак.  Эта реформа... Мать ее... Партию разогнали, а нам сказали
как сможете так и устраивайтесь. Я сначала ткнулся в экономику, а  там  киты
уже  все захватили. Пока крутился, пока перестраивался, мой бизнес лопнул, а
партийные сволочи помочь отказались. Вот теперь сижу без  дела,  то  есть...
дело есть, да толку от него нет.
     Темнит Венька, но видно дело у него действительно паршиво.
     - И что же дальше?
     - А  ничего.  Один старый кит предложил одно дельце, может и повезет. А
ты то как?
     - Видишь, еще форму не снял. Буду искать работу.
     - Хочешь помогу. Сам бы пошел в одно место, да там крепкие парни нужны.
Меня встретил мой старый знакомый из органов, теперь он зам директора одного
предприятия, и предложил по старой дружбе найти  хороших  парней.  Вот  я  и
думаю, там ты точно подойдешь.
     - А что делать?
     - Шоферить.  Ездить  на  машинах  и  все.  Ты же курсы до армии кончил.
Помнишь, я сам тебя туда устраивал. А потом, практику прошел на КРАЗах.
     Мы допили пиво.
     - Может еще по одной?
     - Давай еще пятерняк. Сейчас принесу.
     Он опять без очереди добыл две кружки.
     - Если действительно сможешь, помоги.
     - Сейчас допьем и я позвоню. Чего время зря терять...
     Мы допили пиво и Венька, заняв у меня жетон метро пошел звонить.  Через
минут пятнадцать у меня в кармане был адрес неведомого мне предприятия.

     В  кабинете  директора  кроме  меня,  самого директора, сидел начальник
отдела кадров.
     - Где вы служили, Алексей Андреевич?
     - В тульской дивизии. Да там в анкете все написано.
     - Много чего здесь написано. Вот хотя бы. Знаю немецкий  язык.  Пишу  и
разговариваю свободно.
     - Но это действительно так.
     Директор и кадровик переглянулись.
     - Кто бы мог его проверить, Кирилл Мифодиевич?
     - А  вот  жена у Борис Григорьевича, она прекрасно знает немецкий, даже
раньше преподавала.
     Директор набрал номер телефона.
     - Борис Григорьевич, здравствуй. У нас здесь затруднение, берем  шофера
на  дальние  рейсы,  а  проверить его немецкий никто не может. Нет ли у тебя
знакомых, которые могли бы помочь.  Ах  жена.  Хорошо.  Записал  номер.  Да,
сейчас отпущу потом встретимся.
     Директор придвинул телефон ко мне и передал записку.
     - Позвони сейчас.
     Я  обомлел. На записке кроме номера телефона красовалась надпись: "Мари
Ивановне".
     - Здравствуй, Мари,- на стандартное "АЛЕ" ответил я по немецки.
     - Алешка, ты. Как ты меня нашел?
     - Сижу у директора одного предприятия и  нанимаюсь  на  работу.  Он  не
верит,  что  я знаю немецкий. Твой муж любезно согласился помочь и дал номер
телефона.
     - Идиот.
     Трубка выдержала большую паузу.
     - Позвони ко мне позже, только не вечером, а сейчас отдай трубку своему
директору.
     Я передал трубку.
     - Да. Прекрасно. Спасибо большое, Мари Ивановна... Так что,  берем  его
Кирилл Мифодиевич?- обратился директор к кадровику.
     - Возьмем,  такие  нужны.  Подучим его немножко, прикрепим к Клепикову,
напарник-то его умер, пусть с ним и поездит.
     - Добро. Оформляйте его и готовьте  все  документы,  вплоть  до  загран
паспорта.

     Клепиков оказался молодым парнем. В летнем комбинезоне, с челкой сбитой
на бок, он выглядел как мальчишка, который только что окончил школу.
     - Так  ты  теперь будешь моим напарником? Давно пора. Уже месяц не могу
вырваться от сюда. Теперь  мы  погоним  этого  коня,-  он  ласково  погладил
железный борт прицепа. - Зови меня просто Сережей.
     - А меня, Алексеем. Сергей, а что мы будем возить?
     - Куда  пошлют.  Если  за  границу,  то повезем туда фарфоровую посуду,
статуэтки, сервизы, все изделия нашей фабрики. Если в Россию, то  за  сырьем
или товарами.