яч  писем  и  отзывов.
Сейчас пытаюсь организовать второй репортаж.
     - А  у  нас  убит  капитан  Кариги, полностью подорвался на минах полк.
Погибло мног солдат и офицеров. Стоит ли опять рисковать.
     - Стоит. Чтобы очутиться в твоих объятьях, стоит.  Когда  я  рассказала
редактору,  как  ты меня заставил раздеться, как с нас текло, как с ручья, и
как осколок попал в оптику, он был в шоке.
     - Дорри, ты не сошла с ума. Не женское это дело, лезть головой в омут.
     - Ты мне это и раньше говорил, но я не послушалась и правильно сделала.
Александр, какие у тебя сегодня планы?
     - Встретиться со старыми друзьями и пережить церимонию помолвки.
     - А потом?
     - Там видно будет.
     - Хорошо, я тебя еще сегодня увижу. Вон Джим идет. Джим...
     - Дорри, Александр, привет. Ну, герой. Дорри тебя так разрисовала,  что
мать родная не узнает.
     - Хватит тебе, Джим. Лучше скажи, где Шери. Я еще не представился.
     - Она там. В гостинной.
     В этот момент подлетела Лола.
     - Привет  всем.  Александр,  это  класно.  Наши  девочки  хотят с тобой
познакомиться. Ты не против, если я тебя им представлю?  Джим,  где  ты  был
вчера? Я ждала твоего звонка и так не дождалась.
     - У меня были дела в посольстве.
     - Мог бы позвонить вечером.
     - Лола, я сегодня в твоем распоряжении.
     - Тогда прощаю. Дорри, пойдем с нами.
     - Нет, Лола, я должна здесь дождаться одного человека.
     - Это Мансура, что-ли?
     Дорри гневно блеснула глазами.
     - Нет, не его.
     Лола подхватила меня и Джима под руки и потащила через зал.
     - Лола, я еще не поздравил Шери.
     Она отпустила мой рукав.
     - Она  там  в  гостинной,  такая  вся  важная. Там же Гамиля, а эта как
мигера, на всех бросается. Так прокатила нескольких  бывших  ухажеров  Шери,
что тем в пору в пасть крокодилу бросаться.
     - Хорошо, я пойду туда, ребята.
     - Я тебя потом представлю девушкам.

     Шери стояла у дверей рядом с Салимом.
     - Александр,  -  она  ласково  положила  свою руку мне на плечо, пока я
прикасался губами к ее руке, - я тебя так давно не видела. Я так  благодарна
тебе,  за  то  что  ты  тогда  утащил  меня с ужина, иначе бы я не встретила
Салима.
     - Я поздравляю вас. Пусть будет мир всегда в вашем доме.
     - Спасибо.
     Салим крепко пожал мою руку.
     - Друзья Шери будут всегда моими друзьями.
     Сзади подпирали поздравляющие и пройдя в гостинную я  сразу  же  увидел
Гамилю.
     Она смотрела на меня своими блестящими черными глазами. Я подошел к ней
и нежно поцеловал в щеку. Она молчала.
     - Здравствуй, Гамиля. Что с тобой?
     Она при всех гостях обняла меня и положила голову на плечо.
     - Я  прочла  статью  Дорри.  Это  ужасно. Там же кругом смерть. Тебя же
могут убить.
     - Это все фантазия.
     - Нет. Папа мне рассказал все. Как погиб лейтенант Кариги и как  Мансур
загнал полк на минное поле.
     Мне показалось, что несколько капель скатилось за воротник.
     - Возьми себя в руки Гамиля. На нас смотрят.
     - Ну и пускай.
     - Пойдем в сад.
     - Пошли. Куда хочешь пошли.
     И  это гордая неприступная Гамиля. Я взял ее под руку и повел на выход.
В холле в кругу девиц стоял Джим и хохотал.
     - Извини пожалуйста, я возьму у Джима ключи от машины.
     - Не надо. Папа мне дал свою.
     Мы прошли Дорри, которая с улыбкой кивнула мне  головой  и  во  дворике
нашли машину Гамили. Я сел за руль.
     - Шери не обидеться, что мы удрали с ее праздника.
     - Мы  успеем  на  заключительную  часть. Я думаю нам стоит вернуться. В
такие праздники нельзя обижать молодых.
     - Хорошо. Поедем в отель?
     - Нет. Ко мне домой. Дома никого нет.

     Красивый дом Гамили был пуст. Она ввела меня в холл.
     - У папы спрятаны отличные сорта вин. Хочешь попробовать?
     - Хочу.
     Гамиля залезла в шкафчик и вытащила две бутылки.
     - На, открой. Я достану бокалы.
     Я разлил вино по бакалам из первой попавшейся бутылки и посадив  Гамилю
рядом с собой, передал бокал ей.
     - Выпьем за нас.
     Она  отпила  глоточек и поставила бокал на столик. Я сделал тоже. Потом
подвинулся к ней и потянулся к ее губам. Она обезумела, целуя  мое  лицо.  И
когда я ее повалил, вдруг вырвалась.
     - Пойдем на верх в мою комнату. Я не хочу здесь.

     Это  была  нежнейшая, ласковая женщина. Я раздевал ее неспеша и целовал
каждую появившуюся часть тела. Когда она раздетая лежала на кровати,  я  еще
раз прошелся губами по ее шелковой коже... Когда Гамиля вскрикнула, я закрыл
ее рот губами...

     Мы лежали поверх одеял и приходили в себя.
     - Я  не хочу, что бы ты погиб. Война кончилась. Уже мир. Неужели нельзя
взорвать эти дурные поля и все кончить разом.
     - Тогда меня уберут из Египта.
     - Может тебе остаться. Папа нам оставит этот дом, деньги.
     - Не будем загадывать. На моей родине свои  сложности  и  длинные  руки
моих  соплеменников  могут  достать  меня везде. Давай лучше собираться, нам
пора явиться на саму церимонию помолвки.
     Мы уже молча оделись и отправились к Шери.

     Нам удалось не пропустить торжественную часть  и  отсидеть  праздничный
ужин.  Потом  были  танцы.  Я не отходил от Гамили, мы танцевали и старались
быть веселыми.
     Вдруг в зале в разгар музыки раздался шлепок.
     - Ты, негодяй, - гневно вскрикнула Дорри, влепив пощечину Мансуру.
     Она, красная от гнева ринулась в дверь,  а  Мансур  стоял  разинув  рот
прижимая   руку   к  покрасневшей  щеке.  В  зале  начались  смешки.  Мансур
покачиваясь пошел к окну.
     - Скажи, какого ты мнения о Мансуре? - спросила Гамиля.
     - Храбрый, не трус, но изуродованный вашим обществом до основания.
     - То есть?
     - Позер, хитер, любит власть и немного подл.
     - Помоему подл и еще как. Знаешь  как  он  плакался  здесь,  что  Дорри
напечатала  не  про него, а про тебя статью. Какие пакости он рассказывал об
этой ее командировке. Якобы она голышом сидела рядом с вами в  танке  и  вам
было не до разминирования.
     - За это я врежу ему еще одну пощечину.
     - Только  не  здесь.  Общество  будет против тебя. Хватит того, что они
болтают о нас.
     - Хорошо, я отдам ему должное потом.
     - Меня  мучает  все  время  тот  наш  разговор  о  Сабире.  Скажи   его
действительно нужно было убить во время боя?
     - Мне трудно ответить на этот вопрос. По нашим законам военного времени
- да.  По  вашим  -  я  затрудняюсь  что-либо  ответить, но, однако, ни один
египетский военный не осудил меня за это.
     - Ты может в чем-то прав. Военные бы не осудили,  а  вот  наш  общество
могло и осудить.
     - Разве уже об этом ходят разговоры? - встревожился я.
     - Нет, нет... Я ни кому ни чего не говорила.
     Я прижал ее к себе чуть-чуть и она замолчала, уйдя в свой мир грез.

     Утром  карта северного района лежала у меня на столе. Я очень удивился,
как сумел Мансур выкроить время, чтобы ее изготовить. Я приказал снять с нее
две копии и вызвал майора Махмуда и Мансура.
     - Господа офицеры, этот район я разделил на три части.  Каждый  из  вас
возьмет  на  себя  одну  из частей и пойдет на место представителем штаба. Я
предоставляю вам право выбора места своей работы.
     - Я пойду здесь, - поспешил Мансур, указав на равнинный участок.
     - А я, здесь, - Махмуд выбрал место рядом.
     Мне достался холмистый и неровный участок.
     - Тогда получайте карты и ... Вперед.
     Они вышли и тут передо мной возникла Дорри.
     - Привет, Александр.
     - Здравствуй, Дорри. Чего  тебе  не  спиться?  После  вчерашнего,  надо
неделю приходить в себя.
     - Но  вы-то  уже  на работе, а я, незабывай, корреспондент. И потом, на
что ты намекаешь?
     - Успокойся, Дорри. Что ты хочешь?
     - О... Много чего. Тебя, например. Еще, редакция  просила  сделать  еще
один  репортаж  и  зная  твой  дрянной  характер, я принесла тебе бумажку от
командующего. На.
     Она  передала  мне  распоряжение  генерала   об   оказании   содействия
корреспонденту "Дели Ньюс".
     - Ладно,  выбирай,  к  кому пойдешь в группу. К Мансуру, майору Махмуду
или ко мне.
     - Конечно к тебе. Мог бы других и не предлагать.
     - Хорошо, поехали. Газик стоит у входа в штаб.

     Дорри сразу влезла в танк и по-хозяйски стала снимать  с  себя  одежду.
Опять ее голая грудь и шикарное тело замелькало передо мной.
     - Вперед, - скомандовал я и танк начал плавную раскачку, гремя тяжелыми
"блинами".
     Мне  казалось,  что  в  машине  выше  50 градусов. Как только двигатели
выдерживали. Мы истекали потом и вентиляторы совсем не помогали  нам.  Броня
была   раскалена   и  притронуться  к  ней  невозможно.  Здесь  были  другие
противопехотные мины. Танк только  подрагивал  и  гудел  "блинами".  Осколки
стучали  по  броне.  Через  три километра, мы забрались на высокий холм и...
Дорри закричала.
     - Смотрите, там внизу. По моему там самолет.
     - Стоп, - скомандовал я. - Всей колонне, стоп.
     Внизу,  в  лощине,  на  брюхе   лежал   окрашенный   защитной   краской
шестиместный  самолет  с  оторванным  крылом. Его нос уперся в крутой откос,
сзади в грунте шла канава по ширине  фузеляжа,  проделанная  при  посадке  с
вершины соседнего холма.
     - Всем,  глушить  двигатели,  открыть люки, из машин не вылезать. Ждать
моей команды, - прижав к шее лорингофоны приказал я.
     Растянувшиеся танки застыли на подъеме холма.
     - Механник, не торопясь, вперед, - скомандовал я своему водителю.
     Танк  качнулся  и  мы  поползли  вниз  к  самолету.  Бамс...  Выскочила
мина-попрыгунчик и шрапнель с грохотом врезалась в броню. Опять смена минных
полей.  Еще  одна, бамс... тра-та-та-та. Ого сколько их напичкано. Блестящая
от пота Дорри сидит вцепившис в триплекс. Она  уже  не  замечает  грохочущих
осколков. Все внимание ее к самолету.
     - Так поближе, чуть вправо, а теперь протраль вокруг самолета.
     Но танк вдруг резко остановился.
     - Господин капитан, там перед нами трупы, - зашумел микрофон.
     - Тогда обойди их.
     Машина  развернулась  и,  отойдя  от  самолета,  вернулась к нему уже с
хвоста.
     - Стой. Глуши двигатель.
     Наступила непривычная тишина. Я откидываю люк,  хватаю  свою  одежду  и
набрасываю ее на бронь. Даже через одежду чуствую жаром пышащий металл.
     - Ай, черт.
     Все-таки  задел боком о кромку люка. Теперь точно ожог. Иду в тапках по
броне и чуствую ногами ее высокую  температуру.  Спрыгиваю  на  песок  сзади
танка на очищенную от мин дорожку.
     Передо  мной  самолет  с английскими опозновательными знаками. Метрах в
семи  от  самолета  лежат  три  скелета,  в   гражданской   драной   одежде.
Мина-попрыгунчик удачно уложила их в ряд.
     - Почему он не взорался?
     Сзади меня голая, с шлемофоном на голове и фотоаппаратом в руках, стоит
Дорри.
     - Самолет  был  обстрелян, баки пробиты. Все горючее вытекло. Поэтому и
цел.
     - А летчик где?
     - Сейчас посмотрим.
     Осторожно оглядывая землю иду к открытой дверце  самолета.  В  самолете
ящики, в беспорядке наваленные на сиденья. Скелет-летчик замер за штурвалом.
Спрыгиваю  на  землю и замираю. Дорри в азарте съемок отошла от протраленной
полосы. Ее фотоаппарат щелкает в руках, а она мелькала  голым  телом  вокруг
трех трупов.
     - Стой!
     В несколько прыжков настигаю ее и обхватив падаю на землю.
     Вовремя. Шир... раскидав песок выскочил попрыгунчик. Бам... грохнул над
нами разрыв. Завизжала шрапнель.
     - Дура, мать твою.
     Я  лежу  на  ее  роскошном  теле.  Она ошеломлена настолько, что только
разевает рот, не издавая звука.
     - Мне больно спину, - наконец прорвался звук.
     Я поднимаюсь и за руку вытягиваю ее с земли.  Вся  спина  исцарапана  и
изодрана на мелких камнях. Появилась кровь.
     - Марш в машину.
     - Погоди, посмотри, - она указывает на трупы.
     У  центрального,  у самой головы лежит грязный от песка чемоданчик, его
ручка прикована цепочкой к белой кости бывшей руки. Я  осторожно  подхожу  к
скелетам и приподняв чемоданчик тяну его на себя. Кисть отламывается от руки
и повисает на цепочке. Я вытас киваю, ее из браслета и откидываю к самолету.
Чемоданчик в руках.
     - Пошли. Мы завтра протралим здесь и пришлем кого-нибудь.
     Дорри кончает снимать самолет и идет к танку.
     - Куда, идиотка? Сбоку нельзя.
     Она  в  недоумении.  Сзади  танка  зацепиться  не  зачто.  Я забрасываю
чемоданчик к башне, вскорабкиваюсь на гусеницу и от туда на бронь, проклиная
горячий металл.
     - Давай руку.
     - Ай, ай, - визжит она, обжигаясь, когда я тащил ее на верх.
     Мы стоим на выхлопных решетках и Дорри чуть не  плачет.  Красные  пятна
ожогов неровно расползлись по бокам.
     - Ну  и  поездочка.  Спина  изодрана,  вся обожжена, да еще похудела на
килограмм десять. Кто теперь меня будет любить такую.
     - Не причитай. Найдешь кого-нтбудь. Прыгай в люк.
     В танке, я перегибаю ее на горячих мешках  с  песком  и  начинаю  йодом
обрабатывать спину.
     - Да поосторожней, ты медведь. Мне же очень больно.
     - Вот не подумал бы. Это все пустяки. Сейчас опять пот пойдет, еще хуже
щипать будет.
     - Спасибо, успокоил.
     Наконец она садиться на мешки и я вижу слезы на ее лице.
     - Механник, заводи, поехали назад.
     Загрохотал  дизель,  я  закрыл  люк  и  мы  под дробь вылетающей из-под
"блинов" шрапнели ползем к своим.

     У палаток, я одеваюсь и вылезаю  из  люка  первым,  прихватив  с  собой
чемоданчик.  Дорри  долго копается и наконец появляется небрежно одетая. Она
спрыгивает с танка мне в руки и прижавшись долго не хочет отпускать.
     - Дорри, не дури. Люди смотрят.
     - Господи, негде даже к тебе поприставать.
     Мы садимся в газик и я везу ее к штабу.
     - Как ты думаешь, что в чемоданчике?
     - Сейчас в штабе и посмотрим.
     - Можно, я с тобой посмотрю?
     - Нельзя. Вдруг это какие-нибудь секретные документы.
     Она надулась.
     - Когда мы с тобой увидимся? - спросила она через некоторое время.
     - Не знаю.
     - Где ты сам-то остановился?
     - В Судре. Там мне в военном городке выделили штабную машину-фургон.

     У штаба я ее высадил и она попращавшись ушла. Я  сунул  чемоданчик  под
сиденье  и  попросив  часового присмотреть за машиной, вошел в штаб. В своем
кабинете еще раз внимательно исследовал карты.

     Пришел Мансур, грязный и потный. Докладывает о выполнении задания.
     - Ну и жарища, - говорит он под конец, - у меня  двое  солдат  получили
тепловой удар, а в одном танке заклинило двигатель.
     - Его вытащили с минных полей?
     - Нет.  Я  уже  доложил  по рации в штаб, там сказали что бы оставил на
месте, завтра из резерва новый пришлют.
     - Хорошо. Мансур, я хочу тебя спросить. Что ты плел женщинам о Дорри?
     - Когда? - он краснеет.
     - О том как она раздевалась в танке.
     - Да это... Просто вырвалось. Я потом понял, что сморозил глупость.
     - А мне так хочется влепить тебе по морде. До сих пор руки чешуться.
     Мансур опасливо отшатывается и молчит.
     - Иди, проиведи себя в порядок. Завтра опять тяжелый день.
     Мансур вылетает как пуля. Я звоню полковнику Али.
     - Господин полковник, можно зайти.

     Полковник устало смотрит на меня и ворчит.
     - Уже конец рабочего дня. Что еще у тебя?
     Я докладываю о находке самолета. Умалчиваю только о чемоданчике.
     - Где это, где? - оживляется полковник-покажи по карте.
     Я карандашом отмечаю точку.
     - Что там в самолете? Ты видел?
     - Ящики. А так же четыре человека, включая пилота, которые  мертвы.  По
состоянию трупов, авария произошла более года назад.
     - Ты кому-нибудь о находке говорил?
     - Нет, но там со мной была корреспондентка "Дели Ньюс" Дорри.
     - Она что, все сфотографировала?
     - Да.
     - Вот  засранка.  Теперь  разнесет  по  всему  свету.  Ладно, я позвоню
кой-кому, может попридержат ее материал, пока  наши  не  обследуют  самолет.
Только ни кому ни слова.
     - Есть.

     Я  свернул  с  шоссе  на  Судру к только-что восстанавливаемому поселку
феллахов. Грязные разрушенные улочки, голопузые дети, копающиеся  в  пыли  и
несколько  стариков  степенно  сидящих  на  ящиках из под снарядов в тени. Я
подъехал к ним.
     - У вас есть мастерская по ремонту машин? - спросил я по английски.
     Молчание.
     - Ну какая-нибудь мастерская есть?
     - Да они не знают вашего языка, - слышу голос с зади.
     Передо мной стоит неряшливо одетая женщина.
     - Вы мне не можите помочь?
     - В поселке нет мастерских.
     - Но есть какие-нибудь механники, ремонтирующие  трактора,  ну  наконец
какой-нибудь инструмент у кого-либо для ремонта есть?
     Она задумалась.
     - Только если у Фарди.
     - Садись, поехали к нему.
     - Да он вон в том доме.
     Я  подъехал  к  указанному  дому. Ко мне в грязном замызганном халате с
черо-белой бородой вышел феллах.
     - Ты Фарди?
     Он закивал головой. Я вытащил чемоданчик из-под сиденья.
     - Мне нужно его вскрыть.
     Он смотрит на  меня  с  недоумением.  Я  показываю  жестами,  что  надо
сделать.  Наконец  до него дошло и он пригласил меня в свой дворик. Мы вошли
маленькую глинобитную пристройку. На большом столе валялись  детали,  гайки,
болты,  ржавое железо и всякий металли ческий хлам. Инструменты были свалены
в беспорядке в ящике из-под снарядов. Я  смахнул  со  стола  часть  хлама  и
положил  чемоданчик,  после  чего  жестом пригласил Фарди. Он важно подошел,
повертел чемоданчик в руках, пощелкал барабанчиками шифра и ..., вытащив  из
инструмента  настоящую  воровскую  клешню  и  фомку, начал взламывать его со
стороны  петель.  Петли  были  буквально  вырваны  из  чемоданчика.   Феллах
приподнял  верхнюю  крышку  и... мы увидели еще один блестящий металлический
чемоданчик. Фарди поцокал языком,  осторожно  вытащил  его  и  вопросительно
поглядел  на  меня.  Я  кивнул  головой. Опять защелкал барабанчик шифра под
пальцами египтянина, на этот раз  он  выудил  из  ящика  зубило  и  молоток.
Повернув  чемоданчик  к  себе,  старик  стал  вырубать металические заклепки
петель. Трах... вылетела первая шляпка, потом другая и все  шесть  заклепок,
по  три  на  каждой  петле, смешались с металлической массой на столе. Фарди
поддел зубилом верхнюю крышку чемоданчика и приоткрыл его. Я  сунул  в  щель
руку.  Н  а  свет  появилась коробочка с надписью большими буквами "М-801" и
толстая папка. Я сунул коробочку в карман брюк, папку под мышку и  вынув  из
кармана  несколько  долларов  передал  феллаху. Он с удовольствием их взял и
закачал головой в знак благодарности.  Положив  металлический  чемоданчик  в
разодранный  черный,  я собрался уходить, но Фарди стал жестами просить, что
бы я отдал чемоданчики ему.
     - Нет, нет, - помотал рукой я, - нельзя.
     Он разочаровано развел руками.
     В моей машине бало полно детей. Я их шуганул и бросив  все  на  сиденье
поехал из поселка.

     Дождавшись,  когда  на  шоссе  не  будет машин, я остановился и раскрыл
папку. В ней находилось несколько документов на английском под грифом  "СС":
доклад    одного   закрытого   английского   медицинского   учереждения,   с
предлагаемыми разработками психологической войны на  ближайшие  десять  лет;
заключение  комиссии  по  поводу  препарата  М-718  и  рекомендации  по  его
применению, а так же письмо в израильский аналитический центр, где англичане
просили оказать содействие доктору Ламбергу, в организации лаборатории для о
кончательной доработке препарата "М-801". Я раскрыл коробочку. В ней лежали,
завернутые в вату десять ампул, в которыж болтались красноватые пилюли.  Что
же  мне  со всем этим добром делать? Ладно, вытряхиваю из коробочки ампулы и
кладу их в карман, раздираю папку и вместе с коробочкой  поджигаю  на  песке
обочины   дороги.   Документы   складываю  и  запихиваю  под  брюки.  Теперь
чемоданчик. Недал