сему
дому  звучал  не  умолкая  ее  звонкий смех и веселые речи. Ее муж собирался
поступить  в  полк,  на  службу  государя.  Он подготовлялся вместе с Андро,
совершенно  оправившимся  от болезни и проводившим вместе с сестрой все свое
время  у  нас. Тамара вносила целый ураган молодости и веселья в оживившийся
теперь  старый  дом  князя  Джавахи, до сих пор тихо покоившийся среди своих
безмолвных  сторожей  -  чинар  и кипарисов. И дедушка Кашидзе часто навещал
нас, любуясь радостями и весельем молодежи.
     Но  когда  новое  событие  свершилось  под  кровлей джаваховского дома,
нашему  восторгу,  казалось, не было конца: ровно через год после крещения у
княгини  Елены  родилась  дочь, которую назвали, в честь ее покойной кузины,
Ниной.
     - Это  Христово  дитятко,  - убежденно говорила молодая мать, показывая
нам  всем  на  свое  сокровище,  - это Божья девочка... Ее прислало мне само
небо от имени Иисуса, которого я познала!
     У  девочки  были  громадные глаза и прелестное личико. Это была по типу
настоящая лезгиночка редкой красоты.
     Но  никто  не  ласкал  ее  так,  как  князь  Георгий, находивший в лице
ребенка  поразительное сходство с другим личиком, личиком покойной Нины, еще
более трогательным и милым, жившим постоянно в памяти всех нас...
     И  малютка  как  бы чувствовала это. Она тянула свои ручонки и радостно
смеялась при одном появлении своего седого как лунь красавца дяди.
     А на горийском кладбище прибавилась еще одна могила.
     Под  простым кипарисовым крестом, у подножия развесистой чинары, уснула
последним  сном  старая  Барбале,  верой  и правдой служившая всю свою жизнь
славному роду Кашидзе и Джаваха.