в  будущем нашей  культуры.  Каким  бы
обескураживающим  ни  был кризис  мысли,  он  способен лишь тех  привести  в
отчаяние, кому не хватает мужества принимать  эту  жизнь  и этот мир такими,
какими они достались нам в дар"522.

     Наука в культуре. М., 1998. С. 5-33

     1 Здесь я просто назову имена моих учителей и друзей, в работах которых
я находил стимулы к размышлениям на тему научной рациональности. Это  прежде
всего работы В. С. Степина, П. П. Гайденко, Л. М. Косаревой, Б. С. Грязнова,
В. С.  Швырева,  В.  А. Лекторского,  Е. А. Мамчур,  Б. И. Пружинина, Р.  С.
Карпинской, З. А. Сокулер, Н. А. Юлиной, Т. И. Ойзермана, И. Т. Касавина, Н.
С.  Автономовой,  М. А.  Розова,  Н. И.  Кузнецовой, А.  И. Ракитова, Е.  Л.
Чертковой, А. Л. Никифорова, И. П. Меркулова, В. Г. Федотовой и еще многих и
многих других.
     2 Baran B. Przyczynek do krytyki biezcych bada nad racjonalnoci// Stud.
Filoz., 1980, No 2, S.111.
     3  Конечно,  прежде всего так полагали и полагают сами ученые, которым,
впрочем,  удалось (в  былые времена  это  стоило  огромных  интеллектуальных
усилий)  превратить  свое  мнение  в   общезначимую  культурную  оценку.  В.
Ньютон-Смит  не без  иронии так  начинает свою книгу о рациональности науки:
"Образ,  в котором научному сообществу  нравится представлять самого  себя и
который  фактически  служит  тем  образом,  в  котором  большинство  из  нас
воспринимает это сообщество, - образ рациональности  par excellence. Научное
сообщество  видит себя в качестве самой  парадигмы  институционализированной
рациональности"   (В.   Ньютон-Смит.  Рациональность  науки  //  Современная
философия науки. Хрестоматия., М., 1994. С. 163) .
     4 Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. С.220-222, 410.
     5   Эта  тема   подробно  исследована  в  зарубежной  и   отечественной
литературе.  См.:  Никифоров  А.  Л. От формальной логики к  истории  науки.
Критический  анализ буржуазной методологии  науки.  М.,  1983; Черняк В.  С.
Логика, история, наука. М.,  1989; Кузнецова Н. И. Наука в  ее истории.  М.,
1985.
     6 "Релятивизм - это  отставка философии и ее смерть"  (В.  Виндельбанд.
История новой философии  в ее  связи с общей культурой и отдельными науками.
Т.2. От Канта к Ницше. СПб., 1905.С.378).
     7 Quine W. Ontological relativity and other essays. N.-Y., 1969.P.78.
     8 Ibid. P.82.
     9 См.: Naturalizing Epistemology. Cambridge, 1985.
     10 См.: Stabler E.  Rationality in naturalized epistemology  // Philos.
Sci. 1984. Vol. 51, ? 1, P. 64-78.
     11 См.: Siegel H. Can  philosophy of science be naturalized?  // Abstr.
VII Intern. Congr. Logic, Methodology and Philos. Sci. Moscow, 1987. Vol. 4,
pt,2. P.170-172.
     12  "Критика,  вообще  говоря, может быть  неверной,  но  тем  не менее
важной,  открывающей  новые  перспективы  и  поэтому  плодотворной.  Доводы,
выдвинутые для  защиты от  необоснованной критики, зачастую способны пролить
новый свет на  теории и их можно использовать  в качестве (предварительного)
аргумента в пользу этой  теории" (Поппер  К. Открытое общество и  его враги.
М., 1992. Т. 1. С. 54).
     13 Там же. С. 67.
     14     Понятно,     почему     "проблеме      демаркации"      и     ее
критико-рационалистическому решению  придавалось  такое значение. Цена этого
решения необычайно  высока,  поскольку оно затрагивает  центральную  нервную
систему всей философии, а не  только конкретной  методологической программы,
вытекающей из попперовского "фальсификационизма". Попперовская  "демаркация"
была   контуром  социального  идеала,   ориентира,  направляющего   развитие
человеческого  общества  к  гуманной  цивилизации.  Вместе  с  тем,  Поппер,
конечно, понимал, что ни реальная демократия в современных обществах (как бы
далеко они ни  продвинулись  по пути к демократическим идеалам), ни реальная
наука (о близости которой к идеалу Большой науки могут говорить разве что уж
очень   восторженные  ее   почитатели)   не  могут   адекватно  представлять
Рациональность  и  претендовать  на  воплощение этого  идеала.  Рациональный
критицизм в науке постоянно сталкивается  с многочисленными и разнообразными
проблемами коммуникации между оппонентами  (а  эта  коммуникация  непрерывно
питается отнюдь не только рациональными источниками), и это тем более  верно
по отношению к рациональному критицизму в общественной жизни. И все же наука
более  рациональна:  все-таки  в  ней  действительно происходят кардинальные
изменения, которые  можно назвать  революциями, что бы  по этому  поводу  ни
говорили  методологи-эволюционисты  (например, С. Тулмин), и  эти  революции
благотворны для  науки, тогда как попытки  революционного решения социальных
проблем как правило отбрасывают  общество на более низкую  ступень развития.
См  об   этом  содержательную  статью  В.  А.  Лекторского  "Рациональность,
критицизм  и  принципы  либерализма   (взаимосвязь  социальной  философии  и
эпистемологии Поппера) (Вопросы философии, 1995, No 10, с. 27-36).
     15  Поппер К.  Реализм и цель  науки  //  Современная  философия науки:
знание,  рациональность, ценности  в трудах  мыслителей Запада. Хрестоматия.
М., 1996 (2 изд.). С.93.
     16 Поппер К. Предположения и опровержения. Рост научного знания. Гл. 10
// Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.
     17   И.  Лакатос,  например,  понимал   этот  попперовский  термин  как
"квазитеоретическое размерное  отличие между количеством  истинных и  ложных
следствий  теории,  отличие,  которое  мы   в   точности  никогда  не  можем
определить, но о котором можем делать предположения".  Этот смысл не следует
смешивать с  "классическим", когда "правдоподобие"  понимается  как  степень
"приближения к  реальности  самой  по себе".  Поэтому, писал Лакатос, "целью
науки  может быть возрастание "правдоподобия" в попперовском  смысле, но без
обязательного    возрастания    классического    правдоподобия"(Лакатос   И.
Фальсификация  и  методология научно-исследовательских  программ.  М., 1995.
С.208-209).
     18  См.:  Светлов В. А.  Дискуссия  по  проблеме правдоподобия  научных
теорий // Логические проблемы современной науки. М., 1980. С. 59-98.
     19 Поппер К. Нормальная наука и опасности, связанные с ней // Философия
науки. Вып. 3. Проблемы анализа знания. М., 1997. С.56.
     20 "В книгах по социальной  философии Поппер не очень-то жалует понятие
идеала,  ибо оно кажется ему чем-то слишком близким к утопии. Между тем, как
мне  представляется,  в  результате  выявившегося  расхождения  попперовской
концепции рациональности и  эмпирических  фактов  философ в  последние  годы
жизни  все  более склонялся  к  тому, чтобы  толковать  нормы  рационального
критицизма  как некий  идеальный  эталон  (или  даже  своего  рода  утопию)"
(Лекторский В.  А. Цит. соч., с.34-35). Это правильно по существу,  но  я бы
сказал, что теория  научной  рациональности Поппера  всегда,  а не только  в
последние  годы   жизни  этого  философа,  вдохновлялась  идеалом   науки  и
предложенные  им   еще   в   30-е   гг.  критерии  "демаркации"   уже   были
абсолютистскими в указанном выше смысле.
     21 Кун  Т.  Логика открытия или психология  исследования?  // Философия
науки. Вып. 3. Проблемы анализа знания. М., 1997. С.26.
     22 Там же. С.40-41.
     23  См. подробный обзор этой  полемики  в:  Порус В. Н.  О  философских
аспектах  проблемы  "несоизмеримости" научных теорий  //  Вопросы философии,
1986. No 12.
     24 Кун Т. Цит. соч. С. 40.
     25 Поппер К. Нормальная наука и опасности, связанные с ней // Философия
науки. Вып. 3. Проблемы анализа знания. М., 1997. С.57.
     26  См.:  Motycka  A.  Relatywistyczna wizja  nauki. Analiza  krytyczna
koncepji T. S. Kuhna i S. E. Toulmina. Wroclaw etc., 1980.
     27  Лакатос  И.  История  науки  и  ее  рациональные  реконструкции  //
Структура и развитие науки. М., 1978. С. 203.
     28 См.: Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994. С. 107.
     29 Тулмин С. Человеческое понимание. М., 1984. С.250.
     30  Т. В.  Адрианова, А.  И.  Ракитов. Философия  науки  С. Тулмина  //
Критика современных немарксистских концепций философии  науки. М.,  1987. С.
131. См.  также:  Порус В.  Н., Черткова  Е.  Л. "Эволюционно-биологическая"
модель науки С.  Тулмина //  В поисках теории развития  науки.  М., 1982. С.
260-277.
     31 Хахлвег К., Хукер К. Эволюционная эпистемология и философия науки //
Современная философия  науки:  знание,  рациональность,  ценности  в  трудах
мыслителей Запада. Хрестоматия. (2 изд.). М., 1996. С.175.
     32 Тулмин С. Человеческое понимание. С. 47-48.
     33 Там же. С. 48.
     34 Тулмин С. Человеческое понимание. С. 48-49.
     35 Фейерабенд П. Избр. труды по методологии  науки. М.,1986. С.158-159.
Эти пассажи перекликаются с ницшеанской критикой  науки и морали ("Не победа
науки является отличительной  чертой  нашего  XIX  века, но  победа научного
метода над  наукой",  "Мораль - полезная  ошибка...,  ложь,  осознанная  как
необходимость"). Однако в  отличие  от  Ницше,  который  рассматривал  науку
прежде всего как средство  для достижения господства над природой, а "волю к
истине"  - как форму воли к  власти  (Ницше  Ф.  Воля к власти //  Избранные
произведения в 3-х  томах, т.1. М., 1994. С. 178, 218, 273, 287), Фейерабенд
больше  подчеркивал  творческую  привлекательность интеллектуальной  игры  с
природой.
     36 Касавин И. Т. Цит. соч. С.99.
     37 Фейерабенд П. Избранные труды  по методологии  науки.  М.,  1986. С.
162.
     38 Zahar E. Why did Einstein's programme supersede Lorentz's // British
Journal for the  philosophy of  science, 1973,  vol.24,  p. 95-123, 233-262;
Feuer L. S. Einstein and the generations of science, N.Y., 1974.
     39 См.:  Zahar  E. "Crucial" experiments:  a case study // Progress and
rationality in science. Dordrecht, 1978.
     40 Ньютон-Смит В. Цит. соч. С.167.
     41  Например, Ф.  Мэньюэл  в  своей  знаменитой  биографии  И.  Ньютона
прибегал   к   психоаналитическим  объяснениям   идейных  импульсов   автора
"Математических начал натуральной философии" (F. Manuel. A portrait of Isaac
Newton. Cambr. (Mass.), 1968).
     42 Ньютон-Смит В. Цит. соч. С. 175.
     43 См.: Мамчур Е. А. Проблема соизмеримости теорий // Физическая теория
(философско-методологический  анализ).  М.,  1980;  Петров  В. В.  Семантика
научных терминов. Новосибирск, 1982; его же: Структуры  значения. Логический
анализ.  Новосибирск,  1979; Kitcher Ph. Theories, theorists and theoretical
change // Philosophical review, 1978, vol. 87, ? 4.
     44 Ньютон-Смит В. Цит. соч. С.195.
     45 Там же. С. 196.
     46 Термин "методологический прагматизм" в современной философии науки в
большой  степени  связан с именем Н. Решера (См.: N. Resher.  Methodological
pragmatism. A systems-theoretic approach to the theory of knowledge. Oxford,
1977). Но в  отличие от  В. Ньютона-Смита, Н. Решер предпочитает  говорить о
границах "когнитивного релятивизма",  а не об "умеренном рационализме"; надо
сказать, что  его терминология  лучше  передает  суть  дела (см.:  Решер  Н.
Границы когнитивного релятивизма //  Вопросы  философии, 1997, No.7).  Решер
напрямую связывает динамику  моделей рациональности в науке с решениями того
или  иного  научного   сообщества,  которые  обусловлены  в  первую  очередь
успешностью   работы   ученых;   он  не   слишком   доверяет   попперовскому
"правдоподобию" и практически полностью ставит истинность научных суждений в
зависимость от логической  когерентности и  практической  пользы.  Решер еще
настойчивее, чем Т. Кун, проводит мысль о том, что оценка научной работы как
рациональной  или  иррациональной  проводится  внутри конкретного  "научного
сообщества". Коммуникация между научными сообществами, в  особенности, когда
речь идет  о  сравнении  "парадигм", основывается  на критериях  успешности,
практической полезности. Таким образом, получается, что именно  эти критерии
являются  как бы  мета-критериями  рациональности.  Это  типичная  стратегия
прагматизма  в решении проблемы  рациональности,  о которой еще пойдет  речь
ниже.
     47 Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997. С.9.
     48 Рорти Р. Релятивизм: найденное и сделанное // Философский прагматизм
Ричарда Рорти и российский контекст. М., 1997. С. 17, 18.
     49 Там же, с.30.
     50 В отличие от многих  нынешних интерпретаций этого явления, в которых
ставится  акцент  на  неких   "позитивных"  моментах  постмодернизма,  якобы
открывающего новую перспективу современной культуры, я придерживаюсь мнения,
по которому постмодернизм есть прежде всего негативная  реакция на печальный
опыт  современной культурной истории. Специфика современной (европейской или
"западной") цивилизации состоит в том, что она уже как бы привыкла к мысли о
том,  что всякие  "позитивные"  культурные проекты,  то  есть  теоретические
представления о  смысле и ценностях культуры,  направляемые  "положительными
идеалами", универсальными идеями и  т. п. продуктами конструктивного Разума,
неминуемо терпят крах.  Все  или почти  все крупнейшие трагедии  современной
истории стали объяснять именно этой причиной, как бы сваливая на Разум грехи
человечества.  "Ощущение  исчерпанности старого  и непредсказуемости нового,
грядущие  контуры  которого  неясны и  не  обещают  ничего  определенного  и
надежного, и делает постмодернизм,  где это настроение выразилось явственнее
всего, выражением  "духа времени" конца ХХ в.,  очередным fin du sicle,  вне
зависимости от того, сколь  влиятельным в  литературе, искусстве,  критике и
философии он  является  на сегодняшний  день" (Ильин И.П. Постструктурализм,
деконструктивизм,  постмодернизм.  М.,  1996.  С.  234).  Здесь   невозможно
подробно  останавливаться на этой теме.  Замечу только,  что  постмодернизм,
который  силен  в  критике  культурных  проектов  прошлого,  совсем  не  так
убедителен, когда речь идет о его собственной культурной ориентации. Мне уже
приходилось  заметить,  что последовательный постмодерн  ориентирован  не на
культуру, а  на  пост-культуру,  хотя точно определить  значение  последнего
термина  еще  очень   трудно  (см.:  Порус   В.  Н.  "Конец  субъекта"   или
пост-религиозная культура? // Полигнозис, 1998, No 1).
     51 Рорти Р. Философия и зеркало природы, с.285.
     52   Юлина  Н.   С.   Постмодернистский   прагматизм   Ричарда   Рорти.
Долгопрудный, 1998. С. 88.
     53 Там же. С.90-91.
     54 Рорти Р. Релятивизм: найденное и сделанное. Цит. соч. С. 42.
     55  См.: Порус В. Н. Ч. Пирс и современная "философия науки" // Вопросы
философии, 1982, No 3. С. 137-144.
     56 Putnam H.  Three kinds of scientific realism // Philos. Quart. 1982.
Vol. 32, No 128. P. 198.
     57  Х.   Патнем,   конечно,  понимает   методологическую   бесплодность
релятивизма. Он формулирует концепцию  т.н. "внутреннего реализма", согласно
которой  истинность  теории  должна  подтверждаться  опытом, хотя  сам  опыт
концептуализирован  и  в  этом  смысле  его  источником   является   не  мир
"вещей-в-себе",  а  мир, который  изначально  структурирован  концептуальной
схемой  нашего  языка.  Патнем  признает  и  объективность  знания,  которая
определяется  когерентностью  последнего и  "рациональной приемлемостью". Но
"объективность   в  понимании   Патнэма,  по  существу,   означает   простую
общезначимость. Однако, хорошо  известно,  что  общезначимость не  позволяет
полностью  преодолеть релятивизм, поскольку то, что считается общезначимым в
одной  култьтуре,  может не  быть общезначимым в  другой  культуре  и  т.д."
(Макеева Л. Б. Философия Х. Патнэма. М., 1996. С. 122-123).
     58 Jarvie J. Toulmin and the rationality of science // Essays in memory
of Imre Lakatos. Dordrecht. 1976, p.311-334.
     59 Hacking J.  Imre Lakatos'  philosophy of science // Brit. J. Philos.
Sci. 1979. Vol. 30, ? 4, p. 397.
     60 Koertge  N. Rational reconstructions  // Essays  in  memory of  Imre
Lakatos. P. 359-369.
     61 Such J. Modele  racjonalnoci w fizyce // Stud.  Filoz. 1983. No 5-6,
S. 215.
     62  Ракитов А. И.  Рациональность  и  теоретическое познание // Вопросы
философии, 1982, No 11. С. 69.
     63 Никифоров  А.  Л. Научная  рациональность  и  цель  науки //  Логика
научного познания. Актуальные проблемы. М., 1987. С. 271.
     64 Ракитов А. И. Указ. Соч. С. 70.
     65 Там же. С. 73.
     66 См.: Rescher N. The coherence theory of truth. Oxford, 1973.
     67   Алексеев   И.   С.   О   критериях   научной   рациональности   //
Методологические проблемы историко-научных исследований. М., 1982. С.115.
     68 Касавин  И.  Т. О  социальном  содержании  понятия  "рациональность"
//Философские науки, 1985, No 6. С. 64, 65.
     69 См.:  Евдокимов В.С.,  Сатдинова  Н. Х.  Проблема  рациональности  в
познании и деятельности // Философские науки. 1988, ? 1. С.114.
     70  Motycka A. Ideal racjonalnoci.  Szkice o  filozoficznych  rozdroach
nauki. Wroclaw, 1986.
     71 Feyerabend P.  In defence of Aristotle: comments on the condition of
content in crease // Progress and  rationality in  science. Dordrecht, 1978.
P. 178.
     72 На эту связь обратил  внимание В. А. Окладной  в статье  "Ценностная
регуляция конкуренции научных теорий"  (Наука и ценности. Новосибирск, 1987.
С. 134-146).
     73  См.: Фейерабенд  П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.
С. 326-329.
     74 Грязнов Б.  С. Логика  и рациональность // Методологические проблемы
историко-научных исследований. М., 1982. С.98.
     75 Там же.
     76  См.: Степин В. С.  Идеалы  и нормы в  динамике научного  поиска  //
Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981. С. 10-64.
     77  Пружинин  Б. И.  Рациональность  и  историческое единство  научного
знания. М., 1986. С. 144.
     78  См.:  Порус В.  Н. Некоторые гносеологические проблемы многозначной
логики. Автореф. канд. дисс. М., 1973. С. 14, 15.
     79 См.: Кузнецов Б. Г. Идеалы современной науки. М., 1983. С. 85-145.
     80 Найссер У. Познание и реальность. М., 1981. С.29.
     81 См.: The Structure of Scientific Theories. Urbana, 1974.
     82  Уваров  А.  И.,  Фигуровская  В.  М.  Об  общем  и  специфическом в
методологии технического  и  социального  познания  // Abstr.  VIII  Intern.
Congr. Logic... P. 366.
     83 См. Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994. С. 78-80.
     84  Порус В.  Н. Конвенции и рациональность // I Российский Философский
Конгресс. Человек  - Философия - Гуманизм. Т.  5.  Философия в мире  знания,
техники и веры. Санкт-Петербург, 1997. С. 151-155.
     85 См.:  Bartley W. W. Rationality versus  the theory of rationality //
The critical approach to science and philosophy. N.-Y., L., 1964.
     86 Я  предпочитаю говорить именно об "образе", а  не о "понятии" науки.
Образ  более  подвижен,  чем  дефинитивное  понятие,  его  содержание скорее
напоминает  "нечеткое множество" в смысле Л. Заде.  См.:  Порус В.  Н. Образ
науки как категория теоретической эпистемологии // Логика научного познания:
материалы IX  Всесоюз. совещ. по логике, методологии и философии  науки. М.,
1986. С. 43-44.
     87 Степин  В. С. Научные революции  как  "точки" бифуркации  в развитии
знания // Научные революции в динамике культуры. Минск, 1987. С.44.
     88  Такие  утверждения  чаще  всего  иллюстрируют  примерами  из  науки
прошлого, например, науки эпохи  Возрождения. В. С. Степин приводит  пример,
связанный с трактатами У. Альдрованди, в которых наряду с вполне научными (с
современной  точки  зрения)  способами  классификации  животных  применялись
описания  чудес  и   пророчеств,   сказаний   о  драконах,   астрологические
предсказания  и  т. д. Не следует,  однако, представлять дело таким образом,
что   подобная   зависимость   норм  научного   описания  и   объяснения   -
характеризация  "младенческой",  незрелой  науки,  якобы  исчезающая  на  ее
современных  этапах.  Можно  показать,  чт