арю-бесенку равных, не было и не будет. Финишируем вскоре - едва для оброка приготовят мешок. Эка хитрость! Лоботряс, вечногодник вызвал у партнера смешок.
Засмеялся Балда лукаво:
"что ты это выдумал, право?
Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою?
Экого послала супостата!
Подожди-ка ты моего меньшого брата".
К морю вскоре принес в мешке (без проволочек и мешок оказался у Балды в руках) из ближнего леска старший брат не братка, а братков - двух зайков. Показал бесенку, за уши держа, Балда одного зайку и заставил его плясать под дружную братскую балалайку.
"Ты, бесенок, еще молоденок,
Со мною тягаться слабенок;
Это было б лишь времени трата.
Обгони-ка сперва моего брата.
Раз, два, три! догоняй-ка"
Пустились бесенок и зайка...
Пока скрылись спринтер и марафонец из вида, поглядим о значениях зайца в седых повериях славян. Заяц проживает во втором томе этнолингвистического словаря "Славянские древности", стр. 284-288. Народ наделил его мужской эротической символикой и демоническими свойствами. Прелесть бесов, сбитую в ненасытности их страсти любовной, поэт решает перебалбесить с помощью заячьей прыти не менее эротической. Клин клином вышибают, а тут еще уловка - тайная удвоенность заек, то есть результат плодоношения как бы налицо, но и скрыт наполовину в мешке. "Котенок" сам не без мешка на уме, но замешкался с ним, да верил, что в нем шила не утаишь. А о зайках же и не подумал молоденький бесенок: "Я" его разум туго спелёнут.
Заяц - яркий образ мужской: в хороводе вьет венок, целует девушек - опять перекличка с героем "Барышни-крестьянки". Дальше - больше.: "На с.-рус. свадьбе подруги невесты просят у жениха выкупить у них фигурку зайца, представленного в травестированном виде - украшенного предметами девичьего туалета (новгород., вологод., ярослав.)" (с. 285). В "Домике в Коломне" усато-бородатый "заяц" обернется в служанку, в повестях Белкина героиня сохранит пол, но поменяет сословие, Кюхельбекер, сидящий в заточении, узнает друга в Татьяне Лариной (от Евгения же Александр Сергеевич отстранялся как мог). Кто любит не может быть не красив: "Кто кусочек мяса заячьево съест, будет красавцем" (Воронеж, ЖС 1906/3: 139)" (там же). Об эротической прыти зайца поведают читателям русских и украинских сказок обесчесщенные лисицы и волчицы. "Ну, заяц, погоди!" А он, знать опять, ломает листы капусты - гляди на гряде грядущего детишек пруд пруди. Рус. и укр. Сонники XVIII-XIX вв. толкуют сны о зайце как предстоящую женитьбу, свадебный сговор, блудодейство или "грехъ зъ женою" (там же, м. 285). "В Винниц. обл. родственники невесты после брачной ночи приходят к молодым с чучелом Зайца на веревочке, подгоняя его хворостиной, как корову" (там же, с. 285).
"Для украшения каравая или отдельно из его теста пекут на свадьбе фигурки зайца (брест,. гродн,). Часто песни о зайце приурочены к обряду печения каравая (харьков., брест.) или его дележа (калуж.). Зйчыкам( называют сухие боковые выросты на печеном хлеб, называемые также шишкам( (полес.) Балка и заяц - шишки оба, кто из братьев сказу более дорог?
Что для русского хорошо, то немцу - смерть. А вот об яйцах зайца они толкуют одинаково, нашли консенсус. "Бытующее у немцев представление о том, что на Пасху заяц откладывает крашеные яйца, получило распространение у славян на западе..." (там же, с. 286). Процесс пошел...
И шел бы быстрей и успешней, если бы не демонические свойства зайца, его связь с нечистой силой. Как и остальное зверье лесное, заяц - скот лесных духов. Леший их гоняет и угоняет, проигрывает в карты. Зато, как подчиненный лесному Хозяину, заяц неподвластен водяному, поэтому рыба**********************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************
*********************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************пули не берут..." (там же, с. 286).
Причастность к миру духов зайца не только опасна и вредна для человека, но и способна оберегать его от демонических сил, отвращать злых духов, что нашло отражение в имени зайца - чертогон (там же, с 286).
Зай и огонь, и зайце-хлопья снега, связан с обликом душ умерших, и с луной (там же, с. 186, 287).
Косые заячьи глаза оказывают магическое влияние на людей. Чуть косила рыжая мадонна Александра Сергеевича, Лев Толстой придал эту особенность героине "Воскресения". Зато и спит заяц, по повериям славян, с глазами открытыми, чутко, легко, кратко (без похмелья тяжкого, еле-долго пробудного) (с. 287, 288).
Встреча с зайцем, перебежавшим дорогу, сулит путнику несчастье. Так славяне считают повсеместно. Пушкин, несмотря на африканские черты и темперамент, был славянин. Как встречал зайца, так ждал, чтобы кто-нибудь другой - не видевший вестника несчастья - перешел через эту дорогу; если же ожидать подмоги было неоткуда, приходилось вертаться с пути назад, домой. Других способов - трижды перекувырнуться на том месте, перекреститься, крестообразно ударить плетью и т.д. (с. 287) - поэт не знал, либо не верил в их действенность. Вот уж и в эту болдинскую осень приглашенный соседями к праздничному обеду Пушкин опоздал из-за зайца.
Что обед. Почти пять лет назад не доехал Поэт к друзьям своим, готовившимся выдти на Сенатскую площадь. Если б не заяц и повис бы шестым, на виселице в Петропавловской крепости и лежал бы в неозначенной могиле общей на Голодае. Шутка заячья спасла шута Почему шутом себя именовал поэт в раздумьях скорби? Попав на собранье декабристов пред самым выступлением, он высказал бы друзьям свое, вызревшее в ссылках мненье о ходе и исходе истории, бунтов и восстаний. Таков долг шута: правда в глаза. Друзьям, товарищам... Это несогласье намертво его б связало с делом заблуждавшихся, благородных, совестливых дворян. Еще пять лет назад, в 1820 он пылко, юношески верил, что всходит - вот уже видна - заря свободы, счастья и любви. Когда его оклеветали, когда его ссылали, разве не сгорал он в муках, что в ряд литой не встали други, знакомцы удалые, все поборники благого Просвещенья, чтобы спасти певца Свободы решительным наступленьем на мракобесие и ложь власть предержащих (не Закона)? Да умолили, упросили Венценосца: не Соловки, а юг, не ссылка - служба. Как тогда ему поддержки не хватало, как достигнутого - компромисса ложного в истолковании черни светской - смертельно было мало. Ныне заговорщики неправы, их он не оставит. Выстраданная в ссылках правда резанет по мненью большинства. Поэт сыграет роль шута и завтра первый бросится на штурм: чем безрассуднее, тем лучше, смерть ища в бою неправо-правом. Стрелял Вильгельм! Брат поэтический - лицейский, за оружье взялся, к делу перешел, когда бойцы и офицеры, увенчанные славой побед над Наполеоном стояли. Средь вос-стоявших Пушкин бы беспрестанно громыхал. Сохрани его в тот день картечь...    как шут. Да не нашлось бы у мудрейшего Царя для помилования Ариона аргументов самых малы. Кому б счастлива веревка повешенного Пушкина была? Неведомая сила одиннадцатью годами с хвостиком нас одарила.
Где зайцу памятник Россия? Ну, да, ну, да - все нет еще дорог.
У самого Поэта рана не зажила, не заживала. Заяц - трус. Пусть суеверье нежданно помогло ему творчески цвести так пышно и вечности создать плоды живые, честь жгла, прощенья не давала, загоняла в "пятый" угол. Что праздничный пирог, что милые соседки о свадьбе Лариной с Онегиным судящие-рядящие и так и этак. Он по-заячьи дрожал, кровь труса обнаружил тогда, когда решалась судьба друзей, их поколения, России... На Отечественную по малолетству опоздал (в отличие от Евгения), а до Сенатской из-за зайца не доехал...
Было еще одно - роковое - предсказанье: о преждевременной смерти из-за жены иль белой головы. Решив жениться, Пушкин бросал вызов Судьбе. Она его отталкивала от семейной жизни неудачами в сватовстве, но подначивала крупными проигрышами в карты. Не везло в увенчанной любви, не везло в игре азартной, зато Судьба хранила Поэта в военных стычках, в кои он бросался, очертя голову. Рано, рано, как бы говорила Неведомая сила, еще не свершено то, для чего ты призван на бел свет, на Русь святую и грешную. Русь, богатую больше всего своими несравненными красавицами. Они примечали своего певца, иные любили его, к иным он сватался... Четыре с лишним года безрезультатно: чаще просто получал отказ, а то его любили (кажется, больше, чем сам он был влюблен), готова вроде была Катенька Ушакова стать его суженой, да, говорят, сорвалась в последний момент и эта верная свадьба. Из-за верности, из-за нежелания девушки оказаться виноватой в гибели (возможной!) любимого человека. Пусть лучше поэтический гений России живет? Так и останется Дон Жуаном - вот его рукой вписанный в альбом длинный список влюбленностей и побед. Правда, среди огорчений Анна Оленина. И в битве за простую человеческую - семейную - благодать Поэт решается штурмовать совершенно непреступный - зато поистине божественный - Карс. В гоне чар поэт надеется добиться успеха. В этом последнем, отчаянном, трехлетнем приступе ни на жизнь, а насмерть. Он видит редчайший сорт "глины", из коей можно и должно создать амфору, достойную наполнения божественным нектаром. Только эта мечта, его полностью очаровавшая, привязывает его к жизни, позволяет творчески дышать. Сколько раз он "бесславно" отступал от Карса, бежал прочь, себя не помня? Как глубоко проклинал себя за веру в то, что создан для счастья? Сколько раз дело висело непонятно на чем над бездной разрыва? И вот - письмо, 9/9, флаг белый над крепостью неприступной, фата...
И я бы мог, как шут, а тут я нынче фат. Моргнула фатой Фата-Моргана. Закрепить, скорее, надо фарт. В деньгах измерить разве можно золото косящей чуть заиньки. Денег, денег, денег много, много, много надо... Яснее ясного, что в картах никогда не повезет (пиковая дама подведет). Что ж остается делать? Писать, писать, писать... Геройствовать там, где обладаешь абсолютным слухом, то есть ушами пребольшими, заячьими...
И боязливостью природной? "Боязливость зайца объясняют тем, что у него маленькое сердце. Бог вылепил ему слишком длинные уши, а на сердце глины не хватило. Тогда Бог оторвал ему хвост, оставив лишь короткий отросток, и сделал маленькое сердце (гомел)" (т. 2, с 288). Не во всем прав народ в преданьях: сердце Поэта - огромно, чутко, благородно. Да если зайца загнать в "угол", он вдруг становится отчаянным храбрецом. То Судьба била его так, что едва успевал скакать с кочки на кочку, зато на черте жизни и смерти заяц сам бьет в барабаны Судьбы и косит трын-траву.
Поэт держал зайчика за уши, поэт перебалбесить решил бесов - двойничество двойняшками. Одного из меньших братьев пустил наперегонки с полоумным бесенком; он не подвел: по-спринтерски кинулся в ближний лесок, утек в родную глушь из граничной зоны между Морем и Сушей. А второго близняшку вынул из мешка, чтобы встретить запыхавшегося, великое море зазря обогнувшего чертенка. Что было, то прошло, но и не забудется, отзовется вечным призывом милости падшим. Зато второй зайчонок послужит одолению бесовства, в том числе и в страстях эротических.
"Вот, море кругом обежавши,
Высунув язык, мордку поднявши,
Прибежал бесенок задыхаясь,
Весь мокрешенек, лапкой утираясь,
Мысля: дело с Балдою сладит.
Глядь - а Балда братца гладит,
приговаривая: "Братец мой любимый,
Устал, бедняжка! Отдохни родимый".
Бесенок оторопел, (уподобился черный зайке(
Хвостик поджал, совсем присмирел,
На братца поглядывает боком.
Подкошенный к делу пошел за оброком.
Пока Старый средь беды думал думу,
Балда веревкой наделал такого шуму
Что все море смутилось
И волнами как и расходилось".
Выходит веревка тот же хвост? Федот, да не тот: "хвост", который ни к чему не прирос, зато крепится к чему хошь. Что "коса" обнимет, то и свяжет, скрутит, намертво завяжет. Удобно другого веревкой водить за нос. И сильнее она Зевеса: воду бередит и мутит омут Беса в кулаке у Балды туды да сюды, туды за сюды...
Схватились хромые за палку, последнюю выручалку. Да Балда пригрозил: вместо меты далекой метой высокой, затучной:.
Зашвырну туда твою палку,
Да начну с вами, чертями, свалку.
Не вывихнул дальнометанием Балда свои "ручки", палкой "без", зацепившейся в тучке, дал бы безоружным чертям хорошую, добрую взбучку. Вторая победа.
А Балда над морем опять шумит
Да чертям веревкой грозит
Снова сопротивляется цепкий, упорный чертенок. В третий раз сам Балда задает враженку задачу. Что же это значит? Наверное, первые две были в поле нечистого зренья, по силам им, по уменью; к полной сдаче в них не ведет одной из сторон пораженье. А вот лошадь есть за-чертовская сила, коли послушна к ней обращенной воле.
"Конь, кобыла, лошадь - в народной традиции одно из наиболее мифологизированных животных. Как главное транспортное и тягловое (в лесной зоне) животное воплощал связи с миром сверхъестественного, "тем светом", был атрибутом мифологических (этических) персонажей, связан одновременно с культом плодородия, смертью и погребальным культом" (т. 2, с. 590). Связь коня с "тем светом" и знанием судьбы, в том числе смерти хозяина, определяет его роль в гаданиях - фольклорный мотив вещего коня. Сивая масть и ржание к добру, топанье ногой - к дороге, начало хода с правой ноги - к удаче и т.д. (там же, с. 501, 502).
По общеславянской традиции в коне (конском черепе) воплощены хтонические силы и смерть. В Хорватии предводителя змей именуют конский змей. Вьется в движении грива и хвост, змеится, бежит, скачет, летит огромная, грозная сила, единая с кончиков ушей до кончика хвоста (ноги слились в вихревой "ползучести"). Неукротимость коня говорит о его нечистом происхождении, например, Бог превратил в лошадь черта, который мешал человеку боронить (укр.)" (с. 593).
Всадник на коне - единая сила: герой, святой и животное белой (золотой) масти как нераздельное целое борются и поражают змея копьем и копытами. "На море Киане, на острове Буяне, на бел-горюч камне Алатыре, на Храбром коне сидит Егорий Победоносец, Михаил Архангел, Илия Пророк, Николай Чудотворец, побеждают змея любого огненного" - так обстоит дело в русском заговоре (там же, с. 591).
А вот испытанье вражьей силы Балдой:
"Видишь: там сивая кобыла?
Кобылу подыми-тка ты,
Да неси ее полверсты;
Снесешь кобылу, оброк уж твой;
Не снесешь кобылы, ан будет он мой"
Бес был дюж, да по бестолковости всё не муж (ср. поп, толоконный лоб). Хтонический, он хронически тужился и пружился из-под тишка, да кишка оказалась тонка сладить с кобылкою сивою, грациозною, милою.
Бедненький бес
Под кобылу подлез,
Понатужился,
Понапружился,
Приподнял кобылу, два шага шагнул.
На третьем упал, ножки протянул.
А Балда ему: "Глупый ты бес,
Куда ж ты за нами полез?
И руками-то снести не мог,
П я, смотри, снесу промеж ног"
Пока Балда скачет версту (в два раза больше заданного) на кобылке верхом, я сквозь пыль столбом вспомнил кой о чем. Первое - виденье. Голова принца Датского на коленях Офелии во время театрального представления. В "мышеловке" обычно превозносят театр в театре, но упускают из вида третью степень ее театральности - публичное единение без венчания, внецерковное, языческое Гамлета с Офелией. Голова принца "промеж ног" девицы означает, что бедняжка уже не невеста, но еще не жена. Зато мать сына, явившегося "из чрева" ее, как у бесплодной Рахили. Таким образом, в мышеловке спрятано усыновление принца его приемно-родной матерью-девственницей, которой, напомним, он советовал идти в монастырь. Без этой детали в дальнейшем ходе трагедии много пробелов, неувязок и недопустимых вещей, например, Полоний только как близкий родственник мог иметь возможность затаиться в покоях Гертруды. Гамлет, забывший в смятении открытия виновника гибели отца, о состоявшейся женитьбе или, скорее, не знающий в свете "естественного разума", что его непроизвольная импровизация в театре обручила его с Офелией по древним обычаям, без малейшего сомнения полагает, что убивает дядю, убийцу отца, узурпатора трона и королевы, кровосмесителя.
Второе - размышление. Прикидочное, беглое. Не есть ли различие между деланием руками, рукобитием, с одной стороны, и руководством, ведением на поводке, неподвижным сидением "на" и "над" на подвижной силе и ее направлением с помощью "узды" (поводка, закинутого ведомому за его голову) - с другой, не есть ли это различие стартовое основание для разграничения собственно "связей" и "отношений". В от-но-шениях носитель от-странен от событий процесса и как бы пассивен, более наблюдает страсти и лишь "водит" руками за "веревку" то, что/кто активно расходует свои силы не только в своих интересах, но и сверх их, то есть, целого, то бишь включая седока. Причем у всадника освобождение рук для водства напрягает тело, заставляет принять непривычно мужскую позу. Тайна и секрет в том, что напрягается у бюрократа и для чего?
Испугались черти третьей подряд победы, отдали полный оброк, на Балду взвалили изобилия мешок.
Идет Балда, покрякивает,
А поп, завидя Балду, вскакивает,
За попадью (советчицу хитрую, ушлую( прячется,
Со страху корячится.
Поздно делиться, время платиться: прыгать не зайкой, не кобылкой сивой до потолка, лишаться языка - с чем останется приход, кто идею, веру массам понесет? Новина, не старина - ум по повышибло изо лба.
Да, на лбу чужом, трижды толоконном, в рай не въехать, как и туда не попасть на горбу другого, не своими руками птицу-жар не загрести. Слышишь ли героя своего Отчизна? Приговаривает Балда с укоризной: "Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной".
Это все сказки, полны добра, мира, любви да ласки. Жизнь прозаичная штука, все проза да мука. Разве у Автора осенью той же настрой боевой не терялся, более он не спотыкался?
Право, сказка - ложь. Но в ней намек, развлеченье детям, да молодцам урок. Чтобы мед на жизненном пиру не расхлестался по усам, думай, чувствуй, делай и учись, конечно, сам. В зеркальце по пристальней смотрись - всех не будет "я" милее, и красивей, и добрее, и умней за просто так. Про себя молчит Дурак и мечтает стать Балдою... Расстанемся тут с тобою...
Что случилося с героем? Сказку дописав, Александр Сергеевич закрестил в себе бесовство и закрепил победы клином даты: 13 октября, суббота. Предвоскрешение, преображенья пред. И Самсону Вырину в его заботах беспокойных о доме дочери помог: перечеркнул 13 и поставил 14. Воскресенье.
Дале? Нет, нет, святым с Кобылкой сивой Он не стал, хоть постоянно сам в себе с чертями разной масти, с Бесом воевал. "В в.-слав. легендах лошадь противопоставлена волу, как чистому животному, укрывавшему сеном младенца Христа, в то время как лошадь поедала сено (поэтому лошадь никогда не может наесться, укр.)" (т. 2, с. 593). Грех гнался, как Поэт признался, неотступно по его пятам. Но не напрасно - все бы так! - стремился он к Сионским высот(м.
Пора, мой друг, пора... Какая? Осень. Поздняя. И поздно. Снег, большой, пушистый, мягкий. Кружится тихо, плавно, медленно. Снежинка каждая - гирлянда древа жизни. Долго меж небом и землей светится. Ложится и уютится общим покровом. Белым-бело. Раздолье. Поле чисто. Лист нечерченный бумаги. Тысячелетие свежо. Россия...

На пороге

Задерживаться не люблю. Сейчас откликнулся на "посошок" двумя поклонами. Спасибо Пушкину всей душой. Что жил, что после смерти живо в ненастье помогал, отчаянье мое уносил "эгоистично", а радостью одаривал сторицей. Спасибо всем, кто читал сие переживанье. Извините, что подробно и указательно "жевал" драгие камни пушкинской речи...Я таких сокровищ у Поэта и от себя учительства совсем не ожидал, когда страничек несколько о рыбаке и рыбке хотел поведать. Невод растянулся, в нем для меня косяк за косяком находок. Всех рыбок отпускаю нереститься. Да что я, Вы лучше знаете меня и то, и это. Все ж не напрасен скромный труд. Хотя бы как напоминанье, что 30-40 лет всего осталось, чтобы по-пушкински Россия расцвела. Опять зашлась гоголем мечта, простите. И прощайте