собрать
деньги, чтобы  спасти  ее  от  немедленного  истребления.  Десять  миллионов
арабов, которые окружали их со всех  сторон,  только  и  ждали  момента  для
атаки, и евреи на линии фронта  просили  у  Меир  разрешения  покинуть  свои
территории, потому что для  обороны  своих  рубежей  им  нужны  были  танки,
которые  стоили  10  миллионов  долларов.  Она  ответила  им:  "Хорошо.   Вы
остаетесь, а я достану 10 миллионов на ваши танки". Позже она говорила: "Это
был блеф. Откуда мне было  взять  10  миллионов  долларов?"  Она  немедленно
поехала в Америку, где начала лихорадочно добывать деньги, в первую  очередь
обратившись с взволнованной мольбой о помощи  к  своему  идеалу  -  Элеоноре
Рузвельт.
   Во главе американского сионистского движения стоял Генри Ментор.  Он  был
законченным шовинистом и не был сторонником  того,  чтобы  вкладывать  такие
большие деньги в кучку людей, живущих в  пустыне  на  другом  конце  земного
шара. Ментор, как и многие мужчины до него, был очарован  харизмой  Меир.  В
прессе приводились такие его слова: "Голда  горела  всепожирающим  пламенем.
Эта женщина была великолепна." Он начал всюду  представлять  ее  как  "самую
могущественную   еврейскую   женщину   современности""   которой    она    в
действительности и была. Преодолев все трудности, она  совершила  величайшее
чудо в истории  долгой  борьбы  Израиля  за  независимость.  Используя  свою
харизму, свой магнетизм, свою неистощимую энергию, она собрала за три месяца
50 миллионов долларов. То, что она сделала, можно оценить, лишь если принять
во внимание, что сумма в 50 миллионов долларов в три раза превышала  годовую
добычу  нефти  в  Саудовской  Аравии  в  1947  году.  Когда  она  вернулась,
потрясенный Бен-Гурион сказал: "Когда-нибудь, когда история будет  написана,
там обязательно будет упомянуто, что была такая еврейская  женщина,  которая
достала деньги, сделавшие наше государство возможным".
   Меир вернулась из Америки совершенно изнуренной. 13 апреля 1948 года  она
перенесла  сердечный  приступ.  Утомление   и   стрессы   взяли   свое.   Ее
безостановочные попытки повсюду собрать деньги, чтобы предотвратить войну  с
арабами, были успешными, но она была вынуждена взять  трехнедельный  отпуск.
Меир уже снова встала на ноги, когда в  Палестине  14  мая  1948  года  было
провозглашено государство Израиль. Девизом Золотой Девушки было -  "Если  ты
хочешь этого, то это уже не мечта",  и  она  умела  хотеть  так,  что  этого
непреклонного желания было более чем достаточно, чтобы превратить ее мечту в
реальность.   Из   двадцати   четырех   человек,   подписавших    Декларацию
независимости Израиля, пятидесятилетняя  Меир  была  единственной  женщиной.
Новая нация родилась под аккомпанемент рыданий Меир  и  национального  гимна
Израиля  "Hatikvah"  в  исполнении  оркестра.  Этот  документ   покончил   с
блужданиями евреев без родины продолжительностью  в  1887  лет.  Меир  снова
предложили  пост  в  Иерусалиме.  Там  было  очень  неспокойно,  происходили
кровопролитные столкновения, и ожидалось, что самое худшее еще впереди.  Там
ежедневно умирали люди, повсюду стреляли. Меир  была  готова  на  то,  чтобы
носить ручные гранаты в нижнем белье и под лифчиком на линию фронта (Мартин,
1988).
   В сентябре 1948 года Меир стала первым послом Израиля в Советском  Союзе.
Она была назначена на этот пост не  из  политического  фаворитизма,  который
имеет  место  в  большинстве  правительств,  а  потому,  что  она  по  своей
высочайшей квалификации более всех подходила для этого поста.  Она  свободно
говорила по-русски; родившись в Киеве, она знала культуру; кроме  того,  она
была наиболее проницательным дипломатом в правительстве. Меир взяла с  собой
в Москву свою дочь Сару. Но в апреле 1949  года  она  вернулась  в  Израиль,
чтобы принять новый пост министра труда и социального страхования в кабинете
Давида Бен-Гуриона, ставшего премьер-министром. На  этом  посту  Меир  стала
архитектором национального плана страхования соотечественников. Она  провела
следующие семь лет на этой почетной и полезной работе. В июле 1956 года Меир
была назначена министром иностранных дел и стала  представителем  Израиля  в
Организации Объединенных  Наций.  В  течение  следующих  десяти  лет  она  в
качестве дипломата объездила весь мир,  с  огромным  успехом  исполняя  роль
Жанны д'Арк перед вновь  появившимися  молодыми  африканскими  нациями.  Она
выполняла почти евангелическую персональную миссию помощи борющимся  народам
новых государств Южной Африки. Борьбу за их выживание она превратила в  свою
личную вендетту.
   В шестьдесят семь лет она подала  в  отставку  с  поста  министра,  чтобы
отстаивать уменьшение налогов на посту секретаря правящей партии Мапаи.
   Меир оставила этот пост в июле 1968 года по причине  слабого  здоровья  и
преклонного возраста. Но несколько месяцев спустя она вновь была призвана  к
общественной жизни из-за внезапной кончины премьер-министра Леви Эшкола.  17
марта   1969   года   Голда   Меир   была   единодушно   избрана   четвертым
премьер-министром Израиля. В  своей  официальной  речи  она  сказала:  "Наша
судьба не может быть и не будет определена  другими".  Эта  стойкая  женщина
наконец возглавила нацию, на сотворение которой она потратила всю жизнь. Она
не собиралась быть легким противником для арабов.
   Мир  и  спокойствие  возлюбленной  страны  были  целью  Меир  как   главы
государства. Соглашение о прекращении огня было заключено,  но  на  границах
часто   возникали   конфликты.   Правление   Меир   сопровождалось   частыми
столкновениями между Израилем и его врагами - арабами, и именно поэтому  она
"в семьдесят.., работала долгими часами так, как  никогда  ранее,  и  больше
путешествовала". Меир отвечала своим  критикам,  которые  говорили,  что  ей
стоило бы больше заботиться об имидже Израиля:
   "Если у нас есть  выбор  между  тем,  чтобы  погибнуть,  вызвав  всеобщее
сочувствие, или выжить с плохим имиджем, то лучше уж мы останемся живы, имея
плохой имидж". Миру оставалось быть  недолго.  Рядом  всегда  была  грозящая
опасность, но прекращение огня давало обманчивое  чувство  безопасности  для
части  ее  кабинета.  Меир  интуитивно  чувствовала,  что  война  близка,  и
поделилась своими предчувствиями с членами кабинета  и  своими  советниками,
особенно после того как израильский истребитель сбил ливийский "Боинг-727" в
марте 1973 года, погубив жизни  106  человек.  Самолет  внезапно  вторгся  в
воздушное пространство Израиля, что стало причиной этого несчастного случая.
Меир немедленно вылетела в Вашингтон для встречи с президентом США  Ричардом
Никсоном.
   Йом Киппур - День Примирения - самый главный  и  торжественный  еврейский
религиозный праздник. Большая часть кабинета  Меир  отсутствовала  во  время
праздника 1973 года, но женская интуиция Меир подсказывала ей - что-то не  в
порядке. Поступали сообщения о перемещениях русских с арабских территорий  и
другие признаки, которые настораживали ее относительно намерений арабов.  Ее
советники и члены кабинета уверяли:
   "Не беспокойтесь. Войны не будет." Ее интуиция  подсказывала  ей  другое.
Израильская разведка уведомляла,  что  русские  семьи  бегут  из  голодающей
Сирии. Она созвала срочное заседание в полдень 5 октября,  за  день  до  Йом
Киппура, и в присутствии всего нескольких основных членов кабинета  заявила:
"У  меня  ужасное  предчувствие  относительно  всего,  что  происходит.  Это
напоминает мне 1967 год... Я  думаю,  это  все  что-нибудь  да  значит".  Ее
начальник канцелярии, министр обороны, шеф разведки  и  министр  торговли  в
один голос ответили: "Не существует никаких проблем". Позже Меир вспоминала:
"Я должна была прислушаться к голосу своего сердца и объявить мобилизацию. Я
уже тогда знала, что я должна была так поступить, и мне предстоит прожить  с
этим ужасным знанием всю оставшуюся  жизнь".  Интуиция  не  подвела  -  Меир
оказалась права. Трагедия унесла 2 500 еврейских жизней, многие  из  которых
могли бы быть спасены, если бы кабинет поверил в силу ее интуиции.
   Меир всегда была смелой и верила, что сила важна как для стран, так и для
людей. Если бы эта женщина не была сильной, то нация бы  не  выжила.  И  без
своей внутренней силы она не смогла бы работать с такой энергией.  Во  время
войны Йом Киппур ей было далеко за семьдесят, но  она  никогда  не  покидала
офис более чем на час. Она  спала  едва  ли  четыре  часа  в  сутки,  иногда
задремав прямо на своем рабочем столе, неся постоянную бессменную  вахту  по
защите ее любимого народа и его молодых солдат. На пятый день  войны,  когда
был  уже  близок  полный  разгром,  она  позвонила  госсекретарю  США  Генри
Киссинджеру среди ночи. Его адъютант ответил: "Сейчас полночь, подождите  до
утра". Меир сказала: "Меня не заботит, который теперь час. Нам нужна  помощь
сегодня, потому что  завтра  может  быть  слишком  поздно.  Я  лично  полечу
инкогнито, чтобы встретиться с Никсоном. Я хочу вылететь как можно быстрее".
.
   Сила и уверенность Меир сделали свое дело, и американский воздушный  мост
заработал как раз вовремя, чтобы спасти и битву, и  нацию.  Эта  неунывающая
семидесятипятилетняя женщина еще раз использовала свой бескомпромиссный дух,
чтобы  спасти  свою  нацию,  отказавшись  принять  слово  "нет"  в  качестве
альтернативы действию.
   Меир ушла в отставку 10  апреля  1974  года,  после  пяти  бурных  лет  в
качестве премьер-министра. Ей было почти семьдесят шесть.  "Было  выше  моих
сил дальше нести это бремя," - говорила она. В  Палестине  было  восемьдесят
тысяч евреев, когда она приехала сюда в 1921 году, и три миллиона, когда она
покинула  свой  кабинет  в  1974-м.  Эта  всегда  уверенная   женщина   была
воплощением силы в течение  всей  жизни.  В  своем  прощальном  заявлении  в
качестве правительственного чиновника она  выразила  концепцию  выживания  с
позиций силы и агрессии: "Если Израиль не будет сильным, то не будет  мира".
Она могла бы сказать: "Если женщина не  сильна  и  не  уверена,  то  она  не
добьется власти", - и в этом выразилась бы сущность  энергичной  и  властной
женщины.

ТЕМПЕРАМЕНТ: ИНТУИТИВНО-РАЦИОНАЛЬНЫЙ

   "У Голды были безошибочный инстинкт и интуиция..,  и  логика  и  интуиция
одновременно," - говорит биограф Ральф Мартин (1988). Мартин описывает  Меир
как  дух  Прометея,  сплав  рационализма   и   интуиции.   Такое   сочетание
индивидуальных  черт  наиболее  часто  встречается  в  личностях  творческих
мечтателей. К этому добавлялись и  другие  качества,  которые  позволили  ей
стать одной из величайших в мире женщин - государственных,  деятелей.  В  их
числе ее уверенность в себе, харизма, пламенность  вдохновеного  ораторского
искусства. Умение речами побуждать к действию было ее самым ярким  талантом,
чертой характера, которую она делила с Опрой Винфри и  Мэри  Кей  Эш.  Давид
Бен-Гурион слышал речь Меир к Британскому парламенту и так  прокомментировал
ее: "Я вздрогнул от ее  смелых  слов.  Ее  речь  потрясла  собравшихся.  Она
говорила гениально, напористо, жестко, с болью и чувством." Судья Верховного
суда  США  Артур  Гольдберг  назвал  ее  "подстрекательницей".  Меир  всегда
оставалась Золотой Девушкой, чего иногда не могли разглядеть те, кто знал ее
лишь как семидесятилетнюю матрону.
   Уверенность Меир в себе была легендарной.  В  1973  году  она  поехала  в
Ватикан. Это был первый такой визит израильского официального лица. Папа был
ошеломлен, когда она повела наступление, а не заняла оборонительную  позицию
в их дискуссиях. Она сказала  ему:  "Мы  всегда  должны  быть  милосердны  к
другим".  Визит  Меир  явился  первым  официальным  признанием  Израильского
государства и свидетельством ее непреклонной уверенности в идеях сионизма. В
автобиографии она признавалась:
   "У меня было более чем развито чувство уверенности в себе" в это время.
   Открытая и трепетная, Меир была счастливо одарена силой и упорством.  Она
никогда не избегала принятия решений. Биограф Пегги  Манн  проводила  с  ней
время в Тель-Авиве в 1970 и рассказывала: "Когда она принимала решение,  это
решение было окончательным". По словам Манн, кабинет Меир  шутливо  называли
"кухонным кабинетом Голды", так как "решения  готовились  на  кухне  Голды".
Симха Диниц, политический советник Меир, говорит: "В ней были очень  развиты
самые лучшие женские качества - интуиция, проницательность,  восприимчивость
-  в  сочетании  с  мужскими  -  силой,  решительностью,   практичностью   и
целеустремленностью." Сила интуиции Меир внушает веру в возможности  будущих
женских лидеров. Интуиция Меир во время войны Йом Киппур показала, как может
женщина-лидер использовать свою  интуицию,  чтобы  почувствовать  опасность.
Члены кабинета-мужчины проигнорировали проницательность  интуиции  Голды,  и
это стоило многих жизней израильтян.

МЕЖДУ СЕМЬЕЙ И КАРЬЕРОЙ

   27 декабря 1917 года Меир вышла замуж за Морриса Мейерсона, классического
музыканта-интроверта. Ей было 19, она уже была страстной сионисткой и  взяла
с Морриса обещание, что их будущее будет связано с Палестиной. Он обещал, но
еще не знал настойчивости, с которой эта  женщина  шла  к  намеченной  цели.
Всего через две недели после замужества партия дала ей  задание  -  собирать
деньги на дело сионизма на Западном побережье, и она отправилась в  поездку,
сказав: "Если партия сказала, что надо ехать, значит, я поеду". Вскоре после
этого путешествия Меир решила, что для молодоженов  Елисейские  поля  -  это
Палестина, и она поехала туда. Моррис не хотел ехать, но капитулировал перед
более сильной Голдой. Моррис вел  жалкую  жизнь  в  палестинском  киббуце  и
уговорил жену переехать в Тель-Авив, чтобы иметь детей. По  такому  сценарию
они и жили, так как Меир была готова пожертвовать всем для реализации  своих
мечтаний. Она и Моррис стали  жить  отдельно  вскоре  после  того,  как  она
встретила в 1928 году Залмана Шазара, хотя они никогда  официально  не  были
разведены. Она всегда была готова жертвовать собой,  своей  семьей  и  своим
мужем ради Израиля.
   Меир находилась в близких отношениях с  некоторыми  величайшими  умами  в
истории Израиля. Она была связана с блестящим Залманом Шазаром,  "дикарем  с
энциклопедическим умом", который стал ее наставником и любовником. По иронии
судьбы, этот магнетический и гипнотический оратор должен был стать в будущем
именно тем президентом Израиля, который  привел  ее  к  присяге  в  качестве
премьер-министра в 1968 году. Наверное, это единственный пример  в  истории,
когда президент приводит к присяге премьер-министра,  с  которым  в  прошлом
находился в любовной связи (Мартин, 1988). Они путешествовали по всему  миру
в тридцатые годы. Шазар обещал развестись и жениться на Меир, но  так  и  не
сдержал своего обещания. И все же этот динамичный лидер, без  сомнения,  был
тем мужчиной, который оказал на нее наибольшее влияние.  Их  отношения  были
началом большого количества подобных связей, что дало повод  ее  завистникам
навесить на нее ярлык "Меир-матрац".
   Интимные  отношения  связывали  Меир  со  многими  великими  мужчинами  в
сионистском движении. Давид Бен-Гурион, Давид Ремез, Берт Кацнельсон, Залман
Аранн и Генри Ментор  были  самыми  выдающими  личностями,  с  которыми  она
работала и развлекалась на разных ступеньках своей карьеры. Все они  помогли
ей в продвижении на вершину. Любовь Ремеза длилась всю жизнь, и  он  добился
для нее многих должностей в партии. По словам Меир, он был ее  "компасом"  и
наставником долгое время.  Она  часто  признавалась:  "Я  любила  его  очень
сильно". Кацнельсон, известный как Сократ Израиля,  назначил  ее  на  первую
ответственную должность - главы департамента взаимопомощи в тридцатые  годы.
Меир отмечала, что Аранн внес в ее жизнь  фантазию.  Ментор  был  энергичным
человеком, руководителем американского  фонда.  Он  стал  ее  наперсником  и
любовником, когда она собирала деньги в Америке в тридцатые годы.
   В ее действиях не было злого умысла. Она просто была страстной  женщиной,
которая жила естественно, так, как она видела  и  чувствовала.  В  ней  было
столько  неудержимой  энергии,  что  некогда  было  останавливаться,   чтобы
побеспокоиться о тех, кто уходил. Постоянным ее любовником был Ремез, и даже
его  жена  была  очарована  харизмой  Меир.   Ремез   описывает   Меир   как
обладательницу "огромной личной магии". Меир признавала для себя  первенство
карьеры перед семьей: "Я знаю, что мои дети, когда  были  маленькими,  много
страдали  по  моей  вине".  Она,  посвятив  всю  себя  работе,  должна  была
пожертвовать чем-то очень значительным ради идей сионизма, который  для  нее
был синонимом карьеры; этим значительным была ее семья.

ЖИЗНЕННЫЕ КРИЗИСЫ

   Жизнь Голды Меир  была  одним  непрерывным  кризисом  от  ее  рождения  в
пораженной нищетой деревенской  России  до  тех  дней  в  двадцатые  годы  в
Иерусалиме, когда она была близка к голодной  смерти.  Меир  родилась  среди
русских погромов в крестьянской среде, и она так никогда и не оправилась  от
травмы, нанесенной ей в эти ранние годы. "Я помню  себя  четырехлетней,  как
испугана  я  была  и  как  сердита...  Если   есть   какое-либо   логическое
объяснение.., направлению, которое приняла моя жизнь..,  то  это  желание  и
решимость спасти еврейских детей от подобных испытаний". Она  добавляет:  "У
меня есть комплекс - комплекс погрома". Расправа над евреями - это  то,  что
Меир запомнила с детства. Когда ее наставница и  жизненный  идеал  -  сестра
Шана - стала пылким революционером, Голда решила посвятить свою жизнь защите
идей сионизма.
   Было достаточно плохого и кроме погромов. Меир появилась  на  свет  после
того, как пятеро детей умерли из-за ужасных условий жизни в сельской России.
Она и ее сестры жили с бабушкой и дедушкой в течение того времени,  пока  их
отец обживался в Америке. Это был несчастливый период для Меир. Она  никогда
не забывала те ужасные, годы, и в семьдесят лет вспоминала о трагедии детей,
сталкиваясь с чем-либо похожим на ее детство: "Все мужчины, женщины  и  дети
повсеместно..,  имеют  право  на  продуктивное  и  свободное   от   унижения
существование". Сионизм и свободный Израиль были ее выбором,  основанным  на
ее собственном раннем опыте. Меир посвятила всю свою жизнь  искоренению  тех
элементов, которые причиняли ей боль  в  детстве.  Такие  ужасы,  как  ярлык
"христоубийцы", брошенный в лицо, были бы невозможны в независимом еврейском
государстве.
   Перемены стимулируют развитие независимости и творческой энергии в людях,
в которых заложена  гениальность.  Встреча  с  новыми  культурами  усиливает
самодостаточность и способность справиться с неизвестностью. У  Меир  такого
опыта  было  больше  нормы,  что,  вероятно,  способствовало   развитию   ее
творческого видения. В возрасте пяти лет она переехала из Киева в  Пинск,  в
восемь лет ее нелегально вывезли  из  России;  до  прибытия  в  Милуоки  она
никогда не посещала школу (ее сестра Шана научила ее читать и  писать).  Она
бежала в  Денвер  в  четырнадцать,  вернулась  в  Милуоки  в  шестнадцать  и
высадилась на берег Палестины, когда ей было двадцать  три.  Меир  объездила
Америку, проповедуя сионизм. Следующие тридцать лет она скиталась  по  всему
миру, переезжая с континента на континент, в то время как фактически жила  в
Израиле, США и России. Ни у одной из  женщин,  о  которых  рассказывает  эта
книга, за исключением, возможно, Джейн Фонды, не  было  стольких  перемен  в
течение жизни. И никто из них так часто не сталкивался со смертью, как Меир.
В ответ на душевные травмы и жизненные кризисы в ней выработалась  твердость
и неутомимость.
   Оптимизм Голды Меир привел ее к успеху. Она была так уверена в себе,  что
никогда ничем нельзя было остановить ее на пути к  достижению  своих  целей.
Было бы удивительно, если бы кто-нибудь сохранил позитивное восприятие жизни
в постоянной атмосфере смерти, г