прижатую к стеклу ладонь. Теперь самым сложным  было
не торопиться и не опоздать.
   Антон выехал со двора на улицу и обогнул квартал. Мужчина сжал  руль.
Чуть заметно покачивая бедрами,  по  тротуару  шла  Марина,  она  шагала
размашисто, совсем не так,  как  ходят  модели  по  подиуму  и  женщины,
подражающие им. Тесные джинсы плотно облегали бедра.
   Кроссовки  мягко  касались  асфальта.  Она   не   оборачивалась,   не
суетилась. Шла, словно собралась шагать долго, до  самого  вечера,  идти
вслед за солнцем. Длинная шея угадывалась даже под распущенными  пышными
волосами.
   Антон мягко притормозил  и  распахнул  дверцу,  Марина  скользнула  в
машину.
   - Вот и я, - ее  глаза  смеялись,  а  губы  оставались  напряженными,
тонкими.
   - У нас времени до пяти вечера, - Полуянов скользнул рукой на  колено
женщины.
   Марина взяла его руку и переложила на рычаг передач:
   - Единственное, чего я сейчас боюсь, что мы с тобой вместе попадем  в
аварию. Разобьемся насмерть.  И  мой  муж  и  твоя  жена  откажутся  нас
хоронить.
   - И что тогда с нами будет?
   - В конце концов похоронят. Куда они денутся. Но я  не  хочу  умирать
так скоро. Мне и здесь хорошо.
   - Со мной?
   - С тобой в том числе.
   Антон уже свыкся с тем, что  Марина  часто  и  не  к  месту  поминает
смерть.  Словно  ей  доставляет  удовольствие  представлять  в   деталях
собственные похороны. Видеть гостей с цветами, читать надписи на венках.
Так иногда делают дети, чтобы разжалобить самих себя.  Доводят  себя  до
слез, до истерики. Марина же, рассказывая  о  смерти,  всегда  загадочно
улыбалась. Будто  ей  уже  довелось  побывать  по  ту  сторону  жизни  и
вернуться оттуда живой и невредимой.
   Полуянов остановил машину неподалеку все от  того  же  недостроенного
"Паркинга".
   - Закроешь машину, - он не удержался  и  коснулся  распущенных  волос
женщины,  рыжих,  как   медная   лакированная   проволока   в   обмотках
трансформатора.
   - Иди. - Марина  смотрела  в  лобовое  стекло  на  пешеходов,  словно
отключилась от реальности.
   У самого тротуара в разрыве бетонного забора стоял выкрашенный  синей
краской строительный вагончик. Руки у Антона слегка  дрожали,  когда  он
снимал навесной  замок.  Торопясь,  закрыл  за  собой  дверь.  Воздух  в
вагончике был спертым, уже неделю в него никто не заходил.
   Солнце, пробивавшееся сквозь желтую  шторку  узкого  окна  под  самым
потолком, засыпало стену  над  кроватью  золотыми  пятнами.  Застрекотал
вентилятор.
   Присев на корточки, Антон достал из холодильника покрытые конденсатом
банки с напитком. Здесь было уютно и просторно. Ничего лишнего. Кровать,
два  стула,  круглый  летний  столик  и  душевая  кабинка,  отгороженная
прозрачной занавеской. Хлопнула дверь, щелкнул врезной замок.
   Марина,  стоя  в  тамбуре,  потянулась,  коснувшись  низкого  потолка
кончиками пальцев.
   - День сегодня чудесный.
   Полуянов поставил жестяные банки на стол и обнял женщину.
   - У Тебя руки холодные, - выскользнула из объятий Марина. -  Пока  не
согреешь, не прикасайся. - Она привычно щелкнула выключателем  подогрева
воды в душе и опустилась на кровать.
   Антон нетерпеливо целовал  ее,  Марина  уклонялась,  задерживала  его
руки,  но  ее  тело  уже  чувственно  изгибалось,  вздрагивало.  Женщину
заводила видимость борьбы.  Она  порывисто  прижала  мужчину  к  себе  и
замерла, ожидая продолжения. Путаясь в  застежках,  пряжках  и  рукавах,
Полуянов раздевал ее и себя. Марина на время  стала  неподвижной.  Антон
обращался с ней как с куклой, неспособной  пошевелиться  самостоятельно.
Голова  женщины  безвольно  моталась.  И  только  кончик  острого  языка
скользил по ярко-вишневым губам.
   - Ты слышишь? Слышишь меня? -  шептал  Полуянов  в  изящную  раковину
женского уха.
   Марина приоткрыла глаза.
   - А ты как думаешь? - губы разомкнулись и тут же сомкнулись.
   - Мне кажется, ты не слышишь, не чувствуешь меня. Ты  где-то  далеко.
Может быть, даже не со мной, - сбивчиво шептал мужчина.
   - Сделай так, чтобы я вернулась, - улыбка появилась и застыла.
   Полуянов скользил руками  по  обнаженному  телу,  нежной  шелковистой
коже. Бережно сжимая пальцы, прикасался губами то к  шее,  то  к  плечу,
припадал лицом к пышным волосам  и  вдыхал  их  запах.  Чуть  различимый
аромат духов волновал, заставлял дышать глубже и чаще.  Антон  с  трудом
сдерживал себя. Ему хотелось наброситься на женщину, не думая о том, что
чувствует она, больно ей, приятно или отвратительно. И  тут  он  ощутил,
что тело Марины отозвалось. Именно тело, а не она сама! Пальцы дрогнули,
впились ногтями в плечи мужчины. Губы, до этого твердые  и  неподвижные,
размякли, согрелись. Женщина обвила его ногами и задрожала.
   "Только бы не повернуться к ней спиной", - напряженно думал Антон.
   Внезапно Марина выскользнула из-под него, повалила на  спину.  Теперь
уже она  всецело  управляла  тем,  что  происходило  на  кровати.  И  от
Полуянова  мало  что  зависело.   Ему   оставалось   только   лежать   и
прислушиваться к собственным ощущениям,  каждая  его  попытка  двинуться
мгновенно пресекалась. Марина не сдерживала себя ни в чем.  И  в  то  же
время в глазах ее читался стыд за то, что она вытворяет.
   - Лежи, лежи... - приговаривала она, прикрывая глаза Антона рукой.  -
Я не хочу, чтобы ты смотрел сейчас на меня. Мне стыдно. Стыдно, что я  с
тобой, стыдно, что не могу сдержаться.
   Антон даже пропустил момент, когда Марина остановилась, она  протяжно
вздохнула и соскользнула с него, легла рядом. Отвернулась  к  стене.  Он
гладил ее плечо. Ему показалось, что женщина плачет, плечи ее  беззвучно
вздрагивали, но когда Антон заглянул Марине в глаза, то понял,  что  она
смеется.
   - Что с тобой?
   - Я удивляюсь. Удивляюсь себе, - Марина села, прикрылась простыней до
пояса, - никогда не думала, что мне будет хорошо с тобой.
   - Мы еще мало знаем друг друга. Помнишь, как мы увиделись впервые?
   - Это было, - задумалась женщина, - очень, очень давно. Сергей привел
меня на лекцию в ваш институт.  Тебя  я  тогда  не  запомнила.  Лица  не
разглядела. Ты сидел ко мне спиной. В синем пиджаке. Пиджак помню,  тебя
нет. Сергей мне до этого много говорил о своих друзьях.
   - А когда ты рассмотрела меня?
   - На своей свадьбе, когда ты пригласил  меня  танцевать.  Помнишь?  -
Марина запрокинула голову.
   "Какая у нее длинная  шея,  -  в  который  раз  восхитился  Антон.  -
Кажется,  я  оставил  след  от  поцелуя.  В  следующий  раз  нужно  быть
осторожнее".
   - Сергей быстро опьянел, жених называется, и я на него обиделась.  Он
сидел и тупо  смотрел  в  тарелку.  А  я  пошла  танцевать,  хотела  его
разозлить.
   - Помню, - улыбнулся Антон, - мне стало  обидно,  что  невеста  моего
друга танцует с кем попало. Я пригласил тебя. Подошел и спросил...
   - Почему мы тогда не поняли, что должны быть вместе?
   - На свадьбе друга о таком не подумаешь.
   Не знаю. Я и теперь сомневаюсь, что это лучший выход.
   - Ты прав, - Марина грациозно, как кошка, потянулась и улеглась рядом
с любовником, уткнувшись носом ему в плечо.
   В  стену  вагончика  постучали.  Женщина  напряглась,  но  голову  не
поднимала.
   - Кто это?
   - Не знаю.
   - Лежи, не поднимайся, нас здесь нет. Никого нет.
   Снаружи   послышались   детские   голоса:   высокий,    прерывающийся
мальчишечий,  спокойный  принадлежал  девочке.   Слов   разобрать   было
невозможно. Дети что-то рисовали на стене вагончика, уверенные,  что  их
никто не видит, не слышит.
   Марина приложила палец к губам. Антон лежал  и  смотрел  на  потолок,
залитый солнцем. Ему не хотелось думать о том, что  Марина  -  жена  его
лучшего друга Сергея. Думать о том, что  он  обманывает  его  уже  целых
полгода.
   "Почему так произошло? Ни я,  ни  она  этого  не  хотели.  Во  всяком
случае, не желали. Не стремились друг к  другу.  Столько  лет  виделись,
встречались вместе и.., ничего. Столько раз мы оставались вдвоем.  И  ни
разу не попробовали быть вместе. А теперь? Почему так?"
   По  стене  вагончика  скреб  обломком  кирпича  мальчишка.   Девочка,
кокетливо склонив голову  к  плечу,  пыталась  предугадать,  что  же  он
напишет.
   Пока у нее не  получалось.  Попробуй  догадайся,  когда  перед  тобой
только три первые буквы - "ВЕЧ...".
   - Ты хочешь написать "Вечность"?
   - Нет.
   Следом за тремя буквами возникли еще две - "...ЕР" - "ВЕЧЕР".
   - Какой? - спросила девочка.
   - Еще не знаю. Допиши  теперь  ты,  -  мальчишка  положил  кирпич  на
асфальт, боясь передать его из рук в руки.
   Девчонка наморщила лоб, приложила обломок кирпича к обшивке вагона и,
выждав секунд десять, быстро написала: "ВЕЧЕР ВДВОЕМ".
   - С кем?
   - Не с тобой! -  девочка  прислушалась.  -  Мне  кажется,  кто-то  за
стенкой есть.
   - Нет никого, - мальчишка постучал кулаком в стенку вагона,  постучал
неровно, отбив ритм.
   В ответ изнутри послышался такой же короткий стук.
   - Ой! - воскликнула девчонка и, не дожидаясь  продолжения,  побежала,
мальчик за ней.
   - Зачем ты их испугал? - спросила Марина.
   Антон уже стоял,  прислонившись  к  стене,  и  рассматривал  женщину,
выбивая пальцами дробь.
   - У нас осталось мало времени.
   - Не смотри на меня, - Марина поднялась, шагнула в душевую кабинку.
   Мылась она недолго, когда вышла,  то  первым  делом  надела  рубашку.
Антон приблизился к ней.
   - Погоди, не одевайся, я больше всего люблю тебя именно такую.
   - Я понимаю. Рубашка на голое тело - это возбуждает.
   Марина быстро оделась, причесалась, глядя в узкое зеркальце, висевшее
над кроватью. Даже не стала подновлять косметику.  Антон  уже  вытирался
широким махровым полотенцем. Он жадно припал к  холодной  банке  губами,
после секса страшно хотелось пить. На полу блестели капельки воды.
   - Не трогай меня  сейчас,  я  хочу  просто  посидеть  и  подумать,  -
произнесла женщина.
   Взгляд ее остановился,  стал  холодным,  сцепленные  руки  лежали  на
коленях. На ее лицо  легла  полоска  света.  В  широко  открытых  глазах
отразился двойной  солнечный  блик.  Антон  смотрел  на  нее.  Он  хотел
запомнить ее именно такой, спокойной, углубленной в себя,  забывшей  обо
всем, что происходит рядом. Сейчас она  никому  не  принадлежала,  стала
недоступной и даже отталкивающей, проникнуть в ее мысли было невозможно.
   И Полуянов вспомнил  тот  день,  когда  почувствовал,  что  не  может
обойтись без нее. Он шел тогда по Ленинградскому проспекту, куда и зачем
- уже не помнил. Теперь казалось, шел для того, чтобы встретить  ее.  На
город обрушился внезапный снег. Машины пролетали,  разбрызгивая  грязную
слякоть. Прохожие смотрели под ноги, чтобы не ступить в  лужу.  Светофор
вспыхнул зеленым, и Антон  поспешил  перейти  улицу.  С  другой  стороны
навстречу ему шла Марина. Она  еще  не  видела  его,  улыбалась  чему-то
своему, придуманному. Полуянов вначале хотел пройти мимо,  сделать  вид,
что не заметил жены  своего  друга  Сергея.  Они  поравнялись  точно  на
середине улицы, встретились взглядами.
   - Привет, - Марина остановилась.
   - Здравствуй.
   Мимо них сновали пешеходы, и пришлось стоять чуть ближе, чем  обычно,
когда встреча происходит на улице. Говорили о какой-то ерунде, абсолютно
ненужной им обоим, просто сыпали словами. Когда опомнились, светофор уже
сиял красным огнем. Взревели моторы, и понеслись машины. Антон в деталях
помнил,  как  в  ужасающей  близи  от  них  проплыли  забрызганные  окна
двухвагонного автобуса. Как прокатилось черное, дышащее жаром колесо. Он
схватил Марину за руку и тут же ощутил, как женщина впилась в его ладонь
острыми, твердыми от лака ногтями.
   Но боль казалась приятной.
   Они  стояли  взявшись  за  руки.  Марина  испуганно  всматривалась  в
приближавшиеся машины, вжимала голову в плечи, когда на них накатывалась
упругая воздушная волна. И вдруг распрямила плечи, строго посмотрела  на
Антона и прошептала:
   - Что бы ты сделал, если бы я бросилась под машину?
   - Не знаю, - беспечно произнес в тот день Антон.
   И тогда Марина  вырвала  руку,  бросилась  навстречу  приближавшемуся
маршрутному такси.;
   Она бежала не оглядываясь.
   Из горла Антона вырвался хриплый крик, он видел  перекошенное  ужасом
лицо водителя, его беззвучно шевелившиеся губы. Полуянов  успел,  настиг
Марину в два прыжка, схватил за плечи и спихнул на осевую линию  дороги.
Из  открытого  окна  маршрутного   такси   долетело   крепкое   матерное
ругательство.
   - Ты чего? - руки Антона дрожали, он хотел ударить Марину, но  вместо
этого нежно коснулся ее волос, поцеловал в лоб.
   Женщина смотрела на  него  безумным,  но  уверенным  взглядом.  Антон
почувствовал, что больше она не станет бросаться под машину.
   - Ты испугался? Почему?
   - Что тебе взбрело в голову?
   - Просто захотелось, и все. Почему, сама не знаю.
   - А если бы?
   - Но ты же вытащил меня.
   Взгляд Марины опять стал осмысленным.
   Полуянов завел ее в первую попавшуюся "кафешку", напоил крепким кофе.
В тот день он понял, что не может не думать о ней.  Однажды  испугавшись
за ее жизнь, теперь  он  навсегда  обречен  вспоминать  холодную  дрожь,
накатившую на него.
   - Я рада, что мы сегодня  встретились,  -  шепнула  ему  на  прощание
Марина.
   Назавтра он позвонил ей. Впервые набирал номер Сергея, зная, что  его
нет дома...
   - Я пойду, - Марина поднялась из кресла, - провожать не надо, -  хочу
побыть одна.
   - Ты чем-то расстроена? Что-то не так?
   - Нет. Я рада, что мы сегодня встретились.
   Когда Антон хотел поцеловать женщину, она успела прикрыть рот  рукой,
и его губы коснулись холодных пальцев. Марина стояла и терпеливо  ждала,
когда Полуянов снимет руку с ее талии.
   - Ты сегодня увидишь Сергея?
   - Да. Через час мы встречаемся.
   - О чем вы говорите?
   - О делах... - растерянно ответил Антон.
   - А о женщинах? Обо мне говорите?
   - Иногда... Вспоминаем...
   Марина прикрыла глаза, положила руку на головку замка.
   - Я не знаю, что происходит с тобой, - сказала она, - но  я  не  хочу
ничего менять. Совсем ничего. Да, ты говорил что-то о повешенном?
   Расскажешь в следующий раз.
   И она вышла, аккуратно прикрыв за  собой  дверь.  Антон  вслушивался.
Прозвучала  короткая  дробь,  выбитая  костяшками  пальцев  по   обшивке
вагончика. Мужчина устало улыбнулся, он боялся, что  женщина,  выйдя  за
дверь, тут же забудет о нем.

Глава 6

   Муж Марины Сергей Краснов стоял на террасе с бильярдным кием в  руке.
Незажженная сигарета лежала на перилах. Павел Богуш подбрасывал и  ловил
костяной бильярдный шар.
   Уже стемнело, лишь тонкая полоска розового света  окаймляла  зубчатую
стену далекого леса.
   Тридцатипятилетние мужчины  сильно  изменились  с  тех  пор,  как  их
запечатлел  объектив  любительской  фотокамеры  во  время   институтских
сельхоз-работ. Сергей подмигнул Павлу:
   - Люблю пятницу. Самое лучшее сейчас время, еще ни глотка не  выпили,
но уже знаешь, что скоро почувствуешь вкус холодного пива. А там можно и
по  нарастающей,  пойти  на   повышение   градуса.   Антон   с   Валерой
задерживаются.
   Павел, потолстевший за последние пятнадцать лет  как  минимум  вдвое,
вскинул  руку,  металлический  браслет  часов  плотно  охватывал  пухлое
запястье.
   - Наверное, вместе решили  приехать.  Если  опоздают  больше  чем  на
полчаса, заставим штрафную выпить перед баней. Помнишь, как мы на  твоем
дне рождения, на четвертом курсе, Антона напоили за то, что он опоздал?
   Сергей Краснов хмыкнул:
   -  У  каждого  в  жизни  найдется  момент,  который  не  хотелось  бы
вспоминать. Ты тоже, случалось, напивался как свинья.
   - Зато никогда не опаздывал, как свинья, - гордо заявил Павел.
   Сергей  смерил  взглядом   солидную   фигуру   Богуша,   и   приятели
рассмеялись.
   - Ну да, я - толстый. Что мне теперь, вешаться? Раньше думал, женщины
толстых не любят. Казалось, им только такие, как вы с Антоном, высокие и
стройные нравятся. А потом понял, женщины не мужиков, а их деньги любят.
Будут деньги - будут и женщины. Будет и любовь. А  без  бабок,  будь  ты
первым раскрасавцем, тебе ничего толкового не светит.
   Сергей спорить не стал. На дороге блеснули фары, и Краснов указал  на
них бильярдным кием:
   - Едут.
   "Волга" Антона Полуянова подкатила к самому крыльцу дачного коттеджа.
Валерий Иванов сидел рядом с ним, держа на коленях картонку с тортом.
   - Машина у тебя несолидная, - Пашка картинно ударил ногой по колесу.
   - Машина должна быть незаметной, незачем  привлекать  к  себе  лишнее
внимание. Когда ездишь на простой машине, носишь простые часы,  тогда  и
спрос с тебя меньше. Там, где вам придется заплатить тысячу, я отделаюсь
двумя сотнями. - Антон выбрался из-за руля. -  Не  получится  у  вас  со
штрафным стаканчиком.
   Мужчины обменялись крепкими  рукопожатиями.  Не  виделись  они  целую
неделю. На капоте "Волги" стоял торт.
   - Студенческая привычка - закусывать  сладеньким?  -  Богуш  подцепил
торт за веревочку, завязанную  бантиком.  -  Ох,  сколько  мы  тортов  в
молодости уничтожили!
   - Меньше, чем бутылок. От тортов меня всегда наизнанку  выворачивало,
но девочки их любили. Привычка. Для меня праздник без торта не праздник.
Вы ешьте, сам не прикоснусь, - Антон придержал дверцу,  -  Отогнать  или
пусть здесь стоит?
   - Если не споткнешься при  выходе,  можешь  оставить,  -  великодушно
разрешил хозяин дома Сергей.
   Антон Полуянов и сам не мог объяснить толком, как его в  студенчестве
занесло в эту компанию, как он умудрился стать своим в доску парнем  для
Сергея,  Валерия  и  Павла.  С  ними  все   понятно.   Их   жизнь   была
предопределена от самого рождения. Коренные москвичи,  дети  влиятельных
родителей. Престижная школа с углубленным изучением  английского  языка,
институт, распределение в столице...
   У Сергея отец работал главным инженером военного завода, у Валерия  и
Павла отцы служили партийными функционерами. Антон же приехал  поступать
в Москву из деревни Погост.
   До этого и Тверь казалась ему огромным городом.
   Экзамены сдал на отлично. Первое время он даже не решался  подойти  к
городским студентам.
   Но потом все решила поездка на сельхозработы.
   В деревне не станешь носить дорогие шмотки.
   Потертые джинсы, резиновые  сапоги.  Спиртное  тоже  приобреталось  в
местном магазине - одно на всех, без изысков. Наверное, сработала улыбка
Антона, искренняя и бесхитростная,  она  располагала  к  общению.  Парни
сдружились.  Уже  вернувшись  на  занятия  в  город,   они   больше   не
расставались.  Вместе  готовились  к  сессии,  вместе   выходили   снять
девчонок.
   На третьем курсе они поклялись, что всегда  будут  поддерживать  друг
друга. Если один выбьется в  этой  жизни,  подтянет  остальных.  Клялись
пьяные, выехав на дачу родителей Сергея.
   Но о  клятве  не  забыли.  Друзья  помогли  Антону  устроиться  после
института в Москве. А потом началась перестройка. Павел Богуш работал  в
Моссовете, Сергей Краснов в ОБХСС. Зарегистрировать первый  строительный
кооператив не составило труда. Заказы сбрасывались  напрямую  городскими
властями. Деревенская прижимистость помогла Полуянову, он  не  транжирил
заработанные деньги, а вкладывал их в дело.
   Теперь он  являлся  владельцем  строительной  фирмы.  Сергей  Краснов
держал несколько заправочных станций в  бойких  местах.  Пашка  Богуш  и
Валера  Иванов  ушли  в  оптовую  торговлю  продуктами   питания   и   в
туристический бизнес. О старой дружбе и данной друг другу клятве мужчины
не забывали, каждую пятницу съезжались вместе. Парились в бане, играли в
бильярд, выпивали. Их жены смирились с этой традицией. Однако главным  в
пятничных посиделках было подведение итогов совместных затей.
   - Тебе Марина привет предавала, - бросил Сергей Антону.
   Полуянов отвел взгляд:
   - Спасибо. Давно я к вам не заезжал. Дела.
   Чертов "Паркинг". Зависло строительство.
   - Не переживай. Най