о,  и  мальчишка
полетел в одну сторону, а велосипед в другую. Илья больно  ударился,  но
тут же вскочил. Колесо  велосипеда  крутилось,  выбитые  спицы,  хрустя,
стучали по вилке. Мальчик сел и, потирая ушибленное колено, расплакался.
Слезы сами текли из глаз.
   Он сидел и плакал, потирая колено, глядя на поломанный велосипед.
   - Илья, ты чего? - услыхал он голос Холмогорова. - Упал, что ли?
   Антон Полуянов уже поднимал велосипед.
   -  Дядя  Андрей,  мама  послала,  вам  из  Москвы  звонили.  Какой-то
секретарь.
   - Ты уверен, что секретарь?
   - Мама так сказала.
   - Пойдем. Я тебя понесу, - Холмогоров легко подхватил на руки Илью.
   Тот перестал плакать, обнял мужчину за шею, уткнулся лбом  в  колючую
бороду, и Холмогоров зашагал по тропинке.
   - Вы только ушли, как зазвенел телефон.
   Полуянов катил велосипед.  Каждый  оборот  колеса  отсчитывал  звоном
выбитых, торчащих спиц.
   - И как это тебя угораздило? - поинтересовался Холмогоров.
   - Не знаю, дядя Андрей. Ехал себе, вдруг что-то хрустнуло, и я упал.
   - Ничего, пройдет. И нога твоя до "свадьбы заживет.
   - До чьей свадьбы?
   - До твоей, - улыбнулся советник Патриарха. - Не расстраивайся.
   - Велика жалко.
   Полуянов же  был  молчалив.  Он  пытался  вспомнить,  что  обозначает
некогда слышанное им слово, произнесенное Холмогоровым.
   - Буду, вуду, - бормотал Антон, глядя себе под ноги.
   - Дядя Андрей, я  уже  сам  пойду,  -  сказал  Илья,  когда  до  дома
священника осталось совсем недалеко.
   - Как хочешь, - Холмогоров поставил мальчишку на землю.
   - Колено у меня уже не болит. Вы только маме не говорите, что я упал,
ладно?
   - Не скажу, будь спокоен. Правда, велосипед...
   - Брат починит, никто не заметит, - Илья говорил  рассудительно,  как
взрослый.
   Мальчик  шел  прихрамывая.  Движения  Холмогорова   становились   все
медленнее, он остановился. В памяти возник  расколотый  жернов  и  белая
запекшаяся кровь на шершавом камне.
   - Икона! - сказал советник и обернулся.
   Антон Полуянов вместе с велосипедом чуть не сбил его с ног.
   - Икона Казанской Божьей матери, плачущая кровавыми слезами где-то  в
доме, я это точно знаю!
   - Почему?
   - Я возвращаюсь.
   - Я с вами.
   - Она там, больше ей негде быть. Это он украл ее, вынес из  храма,  -
шептал побелевшими губами советник Патриарха. - Ее надо найти,  слышите,
Антон? Обязательно надо найти, иначе он ее... - Холмогоров  не  нашел  в
себе сил произнести слово "уничтожит", - она погибнет.
   Он буквально вбежал в дом. За его спиной тяжело дышал Антон Полуянов.
То же тяжелое чувство, которое уже испытал Андрей  Алексеевич  в  первый
раз - совсем недавно, вновь навалилось  на  него,  когда  он  переступил
порог дома.
   - Ну где же она? Где? - он как слепой прикрыл глаза,  вытянул  вперед
руки и, медленно переходя из комнаты в комнату, двигался по дому, иногда
натыкаясь на стены, но тут же отдергивая руки. - Здесь холодно..,  очень
холодно... - шептал он.
   Антон Полуянов, тяжело дыша, двигался вслед за Холмогоровым. К  дому,
ревя моторами, подлетели два милицейских УАЗика и черный микроавтобус  с
тонированными стеклами. Над автобусом раскачивались серебристые  прутики
антенн  спецсвязи.  Шесть  милиционеров  из  Лихославля   в   камуфляже,
бронежилетах, с автоматами,  полковник  Брагин,  его  люди,  специальный
агент  ФБР  Питер  Нехамес  в  бронежилете  поверх  джинсовой  куртки  и
чернокожий доктор Мартин Хосе Рибера вбежали во двор.
   Районная милиция оцепила дом.
   Услышав шум, Антон Полуянов с Холмогоровым вышли на крыльцо прямо под
наведенные на них автоматы.
   - Стоять! Руки вверх! - закричал капитан громко, как на учениях.
   Холмогоров поднял руки, и на его губах появилась немного  растерянная
улыбка.
   - Который Ястребов? Шаг вперед!
   - Отставить, капитан, - крикнул полковник Брагин Доктор  Мартин  Хосе
Рибера склонился над обезглавленным черным петухом Присел  на  корточки,
зачерпнул  горсть  песка.  Вытащил  сигару  и  подул   на   разноцветные
сверкающие кристаллики Они посыпались с его розовой ладони.
   - Ну, что скажете, доктор Рибера? -  обратился  к  негру  специальный
агент ФБР Питер Нехамес.
   Тот поднес руку к самому лицу Питера:
   - Смотрите.
   - Что вы этим хотите сказать?
   - Это место для ритуальных танцев и для ритуальных убийств.
   - Мертвый петух - еще не убийство, - хмыкнул полковник  Брагин,  -  в
деревне обычное дело.
   Доктор Рибера стряхнул с ладони все до последнего кристаллика.
   - Кто вы? Что здесь делаете? -  полковник  Брагин  вместе  с  майором
приблизились к Холмогорову и Полуянову.
   Холмогоров разглядывал четки в руках огромного негра.
   - Я советник Патриарха Алексия,  -  рука  Холмогорова  скользнула  за
отворот пиджака, извлекая документы. - Это Антон Полуянов, бизнесмен  из
Москвы, уроженец деревни Погост, - глядя в глаза Брагину и забирая  свой
документ, пояснил Холмогоров. - Я  здесь  по  поручению  Патриарха  всея
Руси.
   К Холмогорову подошел и подал руку доктор Рибера, представился:
   - Доктор Мартин Хосе Рибера, советник кардинала.
   Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.
   - Я читал вашу статью  о  чудесах  Фатимской  Божьей  матери,  доктор
Рибера,  -  Холмогоров  произнес  название  статьи  по-испански  -   Это
вступительная статья из книги.
   - Что вас привело сюда? - спросил Холмогоров и тут же сам ответил:
   -  Буду  -  Именно  Доктор  Рибера  подозвал   своего   американского
попутчика:
   -  Познакомьтесь,  советник  Патриарха  господин  Холмогоров   Андрей
Алексеевич. А это Питер Нехамес, специальный  агент  ФБР,  ведущий  дело
Жоржа Алатура  -  Полковник,  вы  разрешите  осмотреть  дом?  -  спросил
Нехамес, обращаясь к Брагину.
   Доктор Рибера уже отодвинул своей сильной рукой капитана в  камуфляже
с автоматом - Это жертвенник.
   - Я понял. Но специально я Вуду не изучал.
   - Я могу кое-что пояснить.
   Антон Полуянов как неприкаянный стоял посреди двора.
   - Где Жорж Алатур? - входя в дом, спросил доктор Рибера.
   - Колдун уехал в Москву, - так,  чтобы  все  услышали  и  обернулись,
произнес Полуянов, - вместе с моим инвестором Аркадием Штольцем.
   И Брагин, и Питер Нехамес бросились к бизнесмену:
   - Когда они уехали?
   - Наверное, вчера вечером или  сегодня  утром.  Я  не  знаю.  Штольца
последний раз я видел вечером в компании Ястребова.
   Выйдя  на  крыльцо  из  дома,  доктор  Рибера  подозвал  Нехамеса   и
сотрудников русского Интерпола:
   - Это он, Жорж Алатур и Ястребов - одно лицо, сомнений  нет.  Кстати,
господин Холмогоров, что вам известно об иконе?
   - Она пропала, исчезла. Больше из церкви ничего не вынесли.
   - Это  он,  -  сказал  негр,  смял  пальцами  остаток  сигары,  кроша
свернутые коричневые листья табака. - Только зачем она ему?
   - Это не простая икона, - сказал Холмогоров, - она когда-то  чудесным
образом приплыла по реке в деревню, чтобы помочь людям.
   - Это не первый раз,  когда  икона  кровоточила  в  тех  местах,  где
объявлялся колдун, - доктор Рибера потер ладони, приложил руки к  голове
и крепко сжал виски. Толстые губы сложились трубочкой, и  доктор  Рибера
издал странное  гудение,  как  самолет,  невидимый,  летящий  высоко  за
облаками. - Как тяжело!  Как  здесь  тяжело!  -  бормотал  негр,  словно
неведомая сила вдавливала его в землю. - Теперь он силен.  Сила  предков
была нужна ему,  и  он  ее  получил.  Он  теперь  невероятно  силен,  вы
понимаете это, господин Холмогоров? Единственное, что его сдерживало,  -
икона.
   Советник Патриарха согласно кивнул.
   - Да. Идите сюда, - он взял за локоть негра в белом костюме, подвел к
жернову. - Станьте здесь, вам станет легче.
   - Тут все пропитано злом, тут  даже  дышать  невозможно,  -  бормотал
доктор Рибера, но боль постепенно уходила, его лицо становилось обычным.
   Брагин, Нехамес, майор  и  полковник  в  наглухо  застегнутом  черном
костюме о чем-то спорили, стоя у микроавтобуса.
   - Доктор Рибера, можно вас на пару минут? - позвал Нехамес.
   Доктор отошел от жернова.
   - Он в Москве. Мы сможем его там отыскать?
   Негр передернул могучими плечами и принялся быстро перебирать  четки.
Золотой крестик раскачивался как маятник.
   - Скоро  он  себя  проявит,  очень  скоро.  Боюсь,  проявление  будет
страшным.
   - Вы слышали, полковник? - сказал агент ФБР, обращаясь к  Брагину.  -
Доктор говорит, что следует ждать беды.
   Полуянов стоял у калитки  и  слышал  разговор.  Возле  него,  мелькая
крыльями, носилась огромная бабочка. Антон лишь взглядом  следил  за  ее
неверным полетом по изломанной траектории.
   Наконец  бабочка  опустилась  на  забор  из   свежеструганых   досок,
огромная, черная, трагичная. Она  раскрыла  крылья  с  двумя  оранжевыми
глазами на глубоко-черном бархате крыльев.
   Холодный пот выступил на лбу Полуянова.
   - Ух! - выдохнул он. Протянул руку к бабочке, та сорвалась  с  места,
заметив мелькнувшую на золотисто-белом заборе тень, и,  перелетев  через
забор, оказалась во дворе.
   В появлении бабочки было что-то  грозное,  пугающее,  и  побледневший
Полуянов подошел к Холмогорову:
   - Что будем делать, Андрей Алексеевич?
   Холмогоров стоял у жернова, широко расставив ноги, запрокинув  голову
в небо.
   - Икону надо найти, обязательно. В ней наша сила.
   Антон Полуянов  ломал  пальцы,  хрустел  суставами,  морщил  покрытый
испариной лоб, моргал.
   - А что участковый говорит? - задал он вопрос.
   Улыбка мелькнула на губах Холмогорова и тут же исчезла.  Он  даже  не
стал отвечать, понимая, что никакой участковый не  сможет  найти  икону,
решение этой задачи за пределами простых человеческих возможностей.
   - А он сейчас в Москве. - Полуянов указал  на  поблескивающее  черное
пятно запекшейся крови на жернове. - Ястребов Илья. И, возможно, с  моим
инвестором Аркадием Штольцем.
   Холмогоров покачивался из стороны в сторону, как дерево под  порывами
сильного ветра.
   - Она где-то здесь, я чувствую, - он  протянул  руку,  прикоснулся  к
плечу Антона и тихонько толкнул его. - Идите. Идите за калитку,  вам  не
следует здесь находиться.
   И Полуянов побрел к машинам.
   Возле УАЗиков курили милиционеры в камуфляже,  искоса  поглядывая  на
дом, обнесенный высоким забором.
   - - Сорвали бандита брать.
   - Кто такой негр?
   - Как головешка. С крестом в руках ходит.
   - Священник, наверное. Поп американский.
   - Отставить! - остановил разговоры подчиненных капитан.
   Специальный агент ФБР  Питер  Нехамес,  доктор  Рибера  и  сотрудники
российского Интерпола оживленно переговаривались. И если  бы  их  увидел
издалека Григорий Грушин, то решил бы, что мужики выясняют, кого послать
в ближайший магазин за водкой. Но при этом денег не хватает,  и  поэтому
гримаса недоумения переходит с одного лица  на  другое  Холмогоров  брел
вокруг дома, вытянув перед собой распростертые руки. Он ощущал  ладонями
легкое покалывание, его глаза были полуприкрыты.
   - Там подвал, здесь тоже пустота, -  шептал  он  сам  себе.  -  Здесь
камни. Скорее всего, камни, а может, толстая  бетонная  плита.  А  здесь
дерево, гнилое, старое дерево.., видимо, фундамент,  -  он  вел  руками,
словно пытался дотянуться до чего-то невидимого. - Что это? -  сам  себя
спросил советник Патриарха, замерев на месте,  не  в  силах  сдвинуться.
Лицо Холмогорова стало бледным:
   - Труп, кости, скелет. - Покалывание в пальцах стало более  мелким  и
учащенным. - Спокойно, - сам себе  сказал  Холмогоров.  -  Здесь  кости,
глубоко. Скорее всего, это не человеческие останки  и  лежат  они  здесь
давно, очень давно.  Подобные  ощущения  бывают  на  старом  заброшенном
кладбище.
   - Господин Холмогоров! - позвал советника Патриарха доктор Рибера.
   Холмогоров опустил руки:
   - Страшное место, недоброе.
   Огромный  негр,  вращая  глазами,  сделал  гримасу,  словно  у   него
нестерпимо болел зуб.
   - Все пропитано злом. То же самое я  ощущал  на  Гаити  возле  могилы
Жоржа Алатура.
   Меня прямо выворачивало, голова кружилась, я не мог  сосредоточиться.
Здесь все прямо пульсирует, словно земля под ногами дрожит и шатается.
   - Есть такое, доктор.
   - Что вы ищете? - негр догадался, что  советник  Патриарха  неспроста
ходит по двору с вытянутыми руками. - Он ни перед  чем  не  остановится.
Наверное, только мы с вами сумеем его остановить.
   - Не уверен, - ответил Холмогоров.
   - Господин Нехамес и господин Брагин хотят с вами поговорить. Идемте.
   - Андрей Алексеевич, - произнес полковник Брагин,  -  вы  его  можете
опознать?
   - Да, - ответил советник Патриарха, - я видел его пару раз.
   Питер Нехамес взял Холмогорова за локоть:
   - Вы должны поехать с нами, вы его видели.
   - Да, я согласен, - Холмогоров  уже  понимал,  сколь  сложная  задача
стоит перед ними.
   Лицо доктора  было  мрачным,  он  был  чем-то  похож  на  чернокожего
боксера, готовящегося к поединку с очень сильным соперником.  Чернокожий
теолог разогревал себя, как боец, уже ступивший на ринг и  сбросивший  с
могучих  плеч   шелковый   халат.   Но   соперник   еще   не   появился,
противоположный  угол  ринга  оставался  пуст.  Он  внушал   себе,   что
обязательно победит, отдаст все силы, выложится  до  последней  капли  в
этой схватке.
   Сборы  были  недолгими.   Милицейские   УАЗики   и   микроавтобус   с
тонированными  стеклами  промчались  по  деревне  как   вихрь,   оглашая
окрестности воем сирен и пугая местных жителей пульсирующим светом синих
мигалок.
   Грушин возвращался из района. Он издалека увидел  мчащийся  навстречу
милицейский кортеж "Куда это они? Откуда?" - думал он, сбавляя  скорость
и съезжая на обочину.
   Машины пронеслись рядом с его пыльным грузовиком  и  через  мгновение
исчезли за пригорком, оставив после себя медленно  оседающую  на  землю,
похожую на пепел пыль. Песок захрустел на зубах Григория. Он  сплюнул  в
окно, повернул ключ в замке зажигания. Но грузовик не подавал  признаков
жизни.
   - Твою мать! - Гришка сорвал с головы кепку  и  швырнул  на  потертое
сиденье. Открыл капот, тупо уставившись на внутренности старого добитого
двигателя.

***

   - Так вы говорите, - обратился полковник Брагин к Антону Полуянову, -
что он сейчас вместе с вашим партнером?
   - Инвестором, - поправил полковника Антон, - но я не уверен, что  они
вместе.
   - Позвоните-ка ему, узнайте, где они. Нам  до  Москвы  еще  два  часа
мчаться, - полковник Брагин не сводил глаз с пальцев Полуянова.
   Антон принялся тыкать пальцем в клавиши "мобильника". Прижал трубку к
уху. Но через минуту с досадой произнес:
   - Не пробивает что-то... Хотя мы на трассе, а тут всегда была хорошая
связь.
   - Попробуйте с нашего, - Брагин подал телефон, лежавший в  машине.  -
Это спецсвязь, помощнее будет.
   Вскоре сквозь треск Антон услышал голос Аркадия Штольца.
   - Слушаю, - настороженно прозвучал голос.
   - Привет, Аркадий. Ты где?
   - Мы тебя ждем. Откуда звонишь? Ничего не слышу!
   - А ты где?
   - В ресторане "Русский двор".
   - Напомни, - Там же, где ты меня в прошлый раз привечал.
   - Ястребов с тобой?
   - Да. И Павел Богуш здесь. Тебя только не  хватает.  Мы  на  четверых
стол заказали. Ястребов расстарался, он неплохо замещает тебя в делах.
   - Будь осторожен!
   Связь прервалась резко и неожиданно.
   В трубке зависла мертвая тишина.
   - Что-то  случилось,  -  сказал  Антон  Полуянов,  протягивая  трубку
полковнику.
   Брагин прижал телефон к уху. Затем принялся быстро, как дятел клювом,
долбить указательным пальцем по клавишам, набирая управление.  Результат
оказался тем же, трубка была абсолютно мертвой.
   - Связи нет, - обреченно произнес полковник Брагин. - Майор,  набирай
и набирай.
   Холмогоров и доктор Рибера переглянулись  и  понимающе  кивнули  друг
другу.
   - Это только начало, - сказал  негр,  сминая  зубами  толстый  кончик
сигары с золотым ободком.

Глава 18

   Ресторан "Русский двор" находился в  центре  Москвы,  в  каких-нибудь
пяти кварталах от Кремля. Иностранцы, любящие экзотику, командировочные,
прибывшие в столицу с коммерческим интересом, редко  отказывали  себе  в
удовольствии посетить это место. Огромный зал, шикарная кухня: пельмени,
расстегаи, всевозможные солянки, водка разных сортов, настойки, наливки,
вина, осетрина, икра красная и черная, семга -  в  общем,  все  то,  чем
славилась,  славится  и,  наверное,   будет   славиться   Россия,   было
представлено  в   "Русском   дворе".   Официанты   ходили   в   шелковых
косоворотках, ярко-красных и ярко-синих, волосы у мужчин были уложены на
пробор, а у женской  половины  персонала  -  длинные  косы.  Непременным
атрибутом "Русского двора" являлись цыгане и  балалаечники.  Повсюду  на
стенах были развешаны медвежьи шкуры. Хохлома, жостов, гжель,  матрешки,
балалайки, самовары, ковши, кубки - все блестело под толстым слоем лака,
как подобает солидному, но безвкусно оформленному заведению.
   Столик,  заказанный  Ястребовым,  находился  в  углу  зала.  Над  ним
лохматилась растопыренная на дубовых панелях шкура бурого медведя,  а  с
другой  стороны  скалила  белые   клыки   и   поблескивала   выпученными
желто-серыми стеклянными глазами  волчья  голова.  На  сцене  в  русском
сарафане, цветастом платке, наброшенном на плечи, грузная певица  тонким
голосом выводила "Как упоительны в России вечера...".  Водка  в  пузатых
хрустальных графинах уже  стояла  на  столе,  и  два  официанта  в  алых
косоворотках расставляли на столе холодные закуски.
   Илья Ястребов в сером костюме сидел под оскалившейся  головой  волка.
Рядом с ним расположился Штольц, напротив Павел Богуш.
   Одно место и один прибор оставались пока свободны. Богуш со  Штольцем
ждали Антона Полуянова.
   - Ну, как вам, Илья?  -  с  едва  уловимым  акцентом  поинтересовался
Аркадий Штольц, глядя на смуглые руки своего собеседника.
   -  Забавно,  -  ответил  Илья  Ястребов.  Протянул  руку  и  коснулся
оскаленной пасти волка. - Как в музее.
   - Может, интерьер здесь  и  чересчур  экзотичный,  но  готовят,  надо
признать, отменно.
   Продукты всегда свежие, - заметил Павел Богуш, наблюдая за  тем,  как
расторопные   официанты   торопливо   заставляют   стол   разнообразными
аппетитными закусками.
   Аркадий  Штольц  поглядывал  на  розовое  мясо,   золотистую   семгу,
искрящуюся икру в розетках и на  холодную  водку.  Графинчики  прямо  на
глазах покрывались туманной испариной.
   - Ну, господа, по-моему, неплохо. И песня такая  трогательная...  Как
вам? - обратился Штольц к Ястребову и Богушу.
   Те в ответ кивнули, разворачивая на коленях туго свернутые салфетки.
   - Честно признаться, надоели мне евроремонты,  искусственный  мрамор,
хром, никель, позолота. От всего этого я в Европе устал, а вот такое мне
нравится, оно греет душу, - и  казахстанский  немец  провел  ладонью  по
лакированным доскам стола. - Ничего с этим поделать не могу.  В  Европе,
конечно, хорошо, там всего много. Но вот этого, -  Штольц  на  мгновение
задумался, подбирая слово, - изобилия нет, размаха нет. Там  все  как-то
зажато, скомкано, все какое-то мелкое. А здесь зал так зал,  человек  на
двести, наверное. Сидишь - шумно, весело, словно мимо тебя  демонстрация
по Красной площади плывет.
   Богуш поморщился. Ему уже хотелось выпить.
   И официант понял желание посетителя. Он ловко  подхватил  хрустальный
графин за тонкое горлышко, наполнил рюмки водкой. Поклонился чуть ли  не
в пояс и укатил пустую тележку.
   На столе уже горели настоящие, восковые свечи.
   - Ну что, господа, - Ястребов осмотрелся вокруг,  скользнул  взглядом
по сияющим, начищенным самоварам, - выпьем же русской водки.
   - Русская водка - хорошая,  -  сказал  Штольц,  поднимая  хрустальную
рюмку. - За знакомство и удачу.
   Выпили. Принялись  закусывать.  И  именно  в  этот  момент  мобильный
телефон  в  кармане  пиджака  Аркадия  Штольца  ожил,   завибрировал   и
прозвучали перв