заднего вида.
   - Никогда, - услышал он в ответ от пассажира.
   И когда расстояние между машинами  сократилось  метров  до  двадцати,
Ястребов увидел троллейбус, отъезжающий от остановки.
   - Подходит, - сказал он и щелкнул пальцами.
   Искры побежали по проводам. Троллейбус вильнул,  а  затем  выехал  на
соседнюю полосу, перекрыв дорогу, остановился как вкопанный прямо  перед
белым микроавтобусом. Майор Артамонов  закрыл  голову  руками,  водитель
вжался в сиденье, и микроавтобус,  пытаясь  вывернуть,  ударился  в  бок
троллейбусу. Посыпались стекла. Провода все еще  продолжали  искрить,  а
сорвавшиеся усы дергались в воздухе, ударяя по проводам и высекая из них
тысячи оранжевых искр.
   - А теперь поезжай спокойно, спешить уже некуда,  -  сказал  пассажир
такси, забрасывая ногу на ногу и  потирая  ладони  -  Что  это  было?  -
заикаясь, осведомился водитель. Он вытер бейсболкой мокрое от  холодного
пота лицо, его русые волосы прилипли ко лбу от волнения.
   - Ничего страшного. "Дворники" выключи, дождь кончился.
   "Дворники" дернулись и замерли. В такси повисло гнетущее молчание.  А
по улице мчались к перекрестку машины. На скользком асфальте бились друг
о дружку автомобили, создавая гигантскую пробку.
   - Дальше я сам,  -  сказал  пассажир  и  положил  ладонь  на  затылок
таксиста.
   Тот задрожал, выпустил баранку, и  его  голова  откинулась,  а  глаза
закатились.
   - Поспи. Ты ничего не вспомнишь, ты здесь стоял давным-давно.
   Пассажир вышел из такси  и  все  так  же  беспечно,  засунув  руки  в
карманы, двинулся по улице, аккуратно обходя многочисленные лужи.
   Ястребов куролесил по Москве и везде,  где  он  появлялся,  случались
невероятные вещи.
   На перекрестках, где он переходил, судорожно  начинали  мигать  сразу
всеми лампами светофоры, водители терялись, тормозили, газовали.
   Скрежетал металл, сыпалось разбитое стекло, истошные вопли  заполняли
перекресток.  В  метро  останавливались  поезда  или  проносились   мимо
платформ, а в темных вагонах пассажиры вжимались в  сиденья  и  начинали
причитать,  молиться.  Ленты  эскалаторов  замирали,   двери   магазинов
закрывались сами собой. Мобильные телефоны отключались и самопроизвольно
включались.
   Все эти непонятные происшествия сотрудники правоохранительных органов
и спецслужб объясняли непогодой, висевшими над городом тучами, скользкой
дорогой и беззвучными вспышками молний, разрывающих низкие тучи в разных
концах города.

Глава 19

   - Вы не сможете взять его в городе, - сказал доктор Рибера, обращаясь
сразу ко всем. - Не сможете. В городе он неуловим. Слишком много народу,
и слишком он силен. Так было в Сан-Франциско четыре года назад.
   - Доктор, послушайте, - воскликнул майор Брагин, -  и  погасите  свою
сигару, пожалуйста. - Доктор Рибера выбросил погасшую сигару за окно.  -
При чем здесь Сан-Франциско?
   Мы в Москве, а не в Америке.
   Холмогоров тронул негра за плечо:
   - Надо возвращаться в Погост, найти икону во что бы то ни стало, пока
не поздно. Только (c)на сможет всех защитить.
   - Я согласен с вами,  господин  Холмогоров,  -  тихо  произнес  негр,
быстро перебирая янтарные камешки четок, - но как это сделать?
   - Полковник, - произнес Холмогоров, - давайте назад. Здесь, в городе,
нам делать нечего. Мы не успеваем за ним.
   - Он прав, - отозвался специальный агент Питер Нехамес, -  такое  уже
было в Сан-Франциско. И в Бостоне происходило  что-то  похожее:  ливень,
гроза, аварии, пробки на дорогах.
   - Чертовщина какая-то. Вы что, серьезно в это верите?
   -  Да,  -  сказал  Питер  Нехамес,  -  уже  верю.  Я  прошел   стадию
непонимания. Вы находитесь только в  начальной  ее  стадии.  Если  бы  я
сейчас сидел в самолете, то, наверное, молился бы и просил Бога защитить
самолет, дать возможность приземлиться.
   - А ты что думаешь? - Брагин тряхнул за  плечо  полковника  в  черном
костюме.
   Тот кричал в трубку телефона.
   - Майор Артамонов! Артамонов, доложи обстановку!
   - Майор ранен, - вдруг  раздалось  из  трубки,  -  говорит  лейтенант
Сидоров.
   - Слушай, Сидоров, объясни, что там у вас?
   - Троллейбус выскочил, перекрыл движение.  Мы  не  смогли  вывернуть.
Водитель мертв.
   - Какой водитель?
   - Мы задействовали частный микроавтобус.
   - Где вы?
   - У Киевского вокзала.
   - Артамонов жить будет?
   - Наверное, будет, но он без сознания, товарищ полковник!
   - Надо возвращаться в Погост, - уже  второй  раз  убежденно  произнес
Андрей Холмогоров, - там, где икона.
   - А вы, доктор Рибера, как считаете?
   - Советник Патриарха прав, здесь мы его не возьмем.
   - А там?! - глядя в глаза негру, крикнул Брагин.
   - Там проще.
   - С чего вы взяли, что он вернется в Погост?
   - У вас есть другое предложение? Доверьтесь специалистам.
   Антон Полуянов, все это время сидевший молча, вдруг подал голос:
   - Слышите, Андрей Алексеевич, у меня сон был очень  странный...  -  и
доктор Рибера, и Холмогоров приблизили свои лица к Полуянову. -  Жернов,
который лежит во дворе, ну, этот большой мельничный камень,  помните  вы
его?
   - Конечно, помню.
   - Мы с Гришей, да  и  другие  жители  деревни  копали  везде,  золото
искали. Везде, но только не под  жерновом.  А  сон  мне  приснился,  что
жернов упал мне на грудь и я не могу из-под него выбраться.
   - Когда вы видели этот сон? Вспоминайте!
   Вспоминайте! - негр схватил Полуянова за плечи, сильно тряхнул,  сжал
виски  большими  пальцами  и  уставился  немигающим  взглядом  в  широко
открытые глаза Антона. - Говори, когда?
   Губы Полуянова шевельнулись, и он прошелестел  что-то.  Но  доктор  и
Холмогоров услышали.
   -  Полковник,  назад,  в  Погост.  Давайте,  полковник,  -   попросил
специальный агент ФБР Питер  Нехамес.  -  Я  им  верю,  они  знают,  что
говорят. Они к нему ближе, чем мы, они его чувствуют!
   -  Разворачивай!   -   в   сердцах   произнес   Брагин.   -   Быстрее
разворачивайся!
   - Бензина мало, не дотянем.
   - Заправимся по дороге.
   Микроавтобус заехал на тротуар, резко визжа тормозами, развернулся.
   - Мигалку вруби и сирену.
   Оглашая улицу воем, черный микроавтобус  с  раскачивающимися  усиками
антенн помчался по Москве.
   Совсем обессилевший Полуянов сидел  на  заднем  сиденье  с  закрытыми
глазами.

***

   На деревню Погост надвигались низкие черные тучи. Они закрыли солнце,
тень опустилась на деревню. Испуганно  мычали  коровы,  кричали  петухи.
Люди переглядывались.
   - Боже, что это? Страх-то какой, небо чернее ночи!
   Листья на деревьях затрепетали, трава пригнулась к земле, -  Дети,  в
дом! - матушка Зинаида позвала сыновей в дом.
   Отец Павел стоял на коленях перед домашним алтарем. Горели три свечи.
Он молился, просил Господа, чтобы тот защитил деревню.
   А тучи все надвигались и надвигались. Вот и последняя полоска чистого
неба исчезла. Тучи сомкнулись с черным лесом на горизонте, стало  темно,
как поздним вечером. Самые  пугливые,  понимая,  что  сейчас  разразится
гроза, выкручивали из счетчиков  пробки,  вешали  на  розетки  резиновые
галоши, словно эти нехитрые меры могли защитить и спасти.
   Петухи из разных дворов кричали охрипшими, надорванными голосами.  Ни
люди, ни птицы, ни животные не понимали, что происходит, но  чувствовали
приближение  катастрофы,  ужасного  природного  катаклизма,   способного
уничтожить все живое, а возможно, и стереть деревню с  лица  земли,  как
смахивают хлебные крошки со стола.
   Колокол над  церковью  вдруг  ожил,  и  густые  раскаты  поплыли  над
окрестностями.
   Петрович остановил  стройку,  испуганно  поглядывая  в  небо,  дернул
рубильник, обесточивая систему.
   - Господи, да что же это такое? - бормотал он.
   И лишь Марина,  глуповато  улыбаясь,  протирала  полотенцем  тарелки.
Брала одну за другой и тщательно  расставляла  идеально  чистую  посуду,
напевая песенку, слышанную когда-то в детстве, но затем на  долгие  годы
забытую.
   На  горизонте   полыхнула   молния,   озарив   окрестности   неверным
фосфорическим светом. То, что было темным,  вдруг  стало  слепяще-белым,
как на черно-белом негативе. Колокол гудел, и его тревожные звуки  плыли
над деревней, рекой, лесом. Священник вместе  со  всей  семьей  молился,
глядя на трепещущие огоньки толстых восковых свечей.
   Микроавтобус с затененными стеклами уже мчался к деревне.
   - Вынести икону из  церкви,  -  вдруг  сказал  Холмогоров,  глядя  на
покачивающийся крестик четок  в  руках  доктора  Рибера,  -  мог  только
невинный  человек.  Кто  же  этот  человек?  Сам  Ястребов  к   ней   не
прикоснется, только невинный.
   - Но он, господин  Холмогоров,  может  заставить  невинного  человека
сделать это помимо его воли.
   - Вы хотите сказать, доктор Рибера, что он...
   - Вот именно, он кого-то зомбировал.
   После долгой паузы Холмогоров воскликнул:
   - Мне кажется, я знаю это невинное существо. Знаю. Все сходится.
   Многочисленные  факты  и  наблюдения   вдруг   сложились.   Фрагменты
собрались в целое.
   - Господи, я знаю! Скорее к дому священника! К  дому  священника!  Он
там! - и Холмогоров принялся объяснять водителю, как  добраться  к  дому
отца Павла.
   Микроавтобус с включенной мигалкой пронесся по пустынной улице - даже
собак и домашних птиц на улице не было  -  и  затормозил  напротив  дома
священника. Холмогоров выскочил первым, за ним доктор Рибера,  полковник
Брагин. Питер Нехамес остался в машине.
   Андрей Алексеевич вошел в дом и увидел всю семью священника,  занятую
молитвой.
   - Отец Павел, - сказал Андрей Алексеевич, - прошу прощения, мне нужен
Илья.
   Мальчик взглянул на отца, мать, словно прощаясь с ними, и  подошел  к
Холмогорову.
   - Идем со мной.
   Холмогоров взял Илью за плечи, увлек  в  свою  комнату  и  усадил  на
диван. Сам сел рядом на стул.
   - Оставьте меня с ним, - попросил Холмогоров, взглянув на  полковника
Брагина. - А вы, доктор, останьтесь.
   Мальчик с интересом посмотрел на огромного негра в белом костюме,  на
золотой крестик четок, на янтарные камешки. В комнате  было  темно,  как
поздним вечером.
   - Илья, родной. Смотри на меня, слушай, что я тебе буду  говорить,  и
постарайся ответить на мои вопросы. - Холмогоров  провел  ладонью  перед
лицом мальчика один раз, второй, третий. -  Ты  меня  слышишь?  -  через
несколько мгновений спросил он.
   - Слышу, но плохо. Вы далеко.
   - Я сейчас подойду  поближе  и  буду  разговаривать  с  тобой,  а  ты
отвечай.
   - Не надо ко мне подходить, лучше я подойду.
   - Подходи, -  произнес  Андрей  Алексеевич,  зажав  в  своих  ладонях
ручонки мальчика. - Теперь ты лучше слышишь?
   - Да.
   - Ты видел икону Божьей матери - ту, которая висела в церкви?
   - Видел.
   - Когда ты ее видел?
   - Ночью.
   - Это ты ходил в церковь?
   - Да.
   - Ты забрал ее? Она лежала за алтарем, на столе?
   - Да, я забрал ее. Завернул в полотенце и забрал.
   - Куда ты ее спрятал?
   Выражение лица мальчика, до этого спокойное и сосредоточенное,  вдруг
резко изменилось.
   Казалось, еще секунда - и он расплачется.
   - Успокойся, - Холмогоров почувствовал волнение ребенка и сжал  руки.
Погладил Илью по голове, медленно проведя ото лба  к  затылку  несколько
раз. - Не надо расстраиваться. Рассказывай, куда ты ее спрятал?
   - Я ее похоронил, опустил в глубокую яму и засыпал песком.
   - Где та яма?
   - У реки, за высоким забором, высоким-высоким, до самого неба.  Через
тот забор не перелезешь.
   - А ты как перебрался?
   - Я вошел в калитку.
   - Говори, Илюша, не останавливайся.
   - Там была яма под серым камнем. Я ее положил в яму  и  закопал.  Это
мой секрет. Вы не скажете отцу? И маме тоже не скажете, да?
   - Никому не скажу, Илья.
   Глаза мальчика закрылись.
   Холмогоров подхватил уснувшего ребенка на  руки,  уложил  на  диване,
накрыл одеялом, подсунул под голову подушку.
   - Уходим, - шепотом произнес он, - уходим  отсюда.  Матушка  Зинаида,
пусть Илья спит. Не беспокойте его, он очень устал. Когда проснется, все
будет хорошо, поверьте мне.
   - Что с ним?
   - Все нормально, - произнес  огромный  негр.  -  Он  помог  нам,  ваш
маленький сын. Отец Павел, нужна лопата.
   - Сейчас дам. Я иду с вами.
   - Нет, вы оставайтесь дома  с  детьми.  Мы  с  доктором  Рибера  сами
попытаемся справиться.
   Полковник Брагин  и  Питер  Нехамес  бежали  вслед  за  Холмогоровым.
Вспышки молнии все чаще озаряли землю неверным светом.
   - Как перед страшным судом, - вдруг произнес Питер  Нехамес,  вытирая
вспотевшее лицо.
   Полуянов пошатывался, но тоже бежал.
   Первым во дворе Ястребова оказался Холмогоров. И опять то же  тяжелое
чувство на мгновение обрушилось на него, словно вдавило в землю.
   - Камень, мельничный жернов, - сказал Холмогоров.  -  Давайте-ка  его
попробуем сдвинуть.
   Полуянов, Питер Нехамес, доктор Рибера, Холмогоров, полковник  Брагин
и еще один полковник и майор попытались вырвать вросший в землю огромный
каменный круг.
   - Еще, еще! Ну, все вместе! - командовал полковник Брагин.
   Камень немного оторвался. Полуянов подсунул под него бревно.
   - Ну, взяли! Раз, два!
   И треснувший камень, словно чугунный канализационный люк,  отъехал  в
сторону. Мужчины с облегчением выдохнули.  Холмогоров  принялся  копать,
затем лопату перехватил доктор Рибера. Полуянов и Питер Нехамес ладонями
отгребали песок.
   - Стоп! - воскликнул доктор Рибера, опускаясь на колени.
   Все замерли. Полыхнула молния, расколов небо сразу в четырех местах.
   - Вот она, - доктор Рибера бережно вытащил завернутую в  ткань  доску
иконы Казанской Божьей матери. - Господи! - воскликнул он,  взглянув  на
свои руки. Пальцы и ладони были в густой липкой крови. Он положил  икону
на землю и уставился на свои ладони. - Это кровь? - спросил он.
   - Да, - подтвердил Холмогоров.
   -  Откуда  кровь?  Какая  кровь?  -  полковник  указательным  пальцем
прикоснулся к ткани, к мокрому тяжелому песку. - Похоже  на  кровь...  -
поднеся пальцы к глазам, пробормотал  он.  -  Но  вполне  может  быть  и
вещество иного рода.
   - Кровь, - убежденно сказал Холмогоров - Икону надо раскрыть.
   Ткань полотенца прилипла  и  присохла  к  доске  иконы,  как  бинт  к
глубокой ране.
   - Нельзя отрывать. Ни в коем случае, нельзя  отрывать!  -  воскликнул
Холмогоров. - Только к источнику, только водой источника можно  смыть  с
нее кровь.
   Доктор Рибера пожимал широченными плечами и не знал, куда деть руки в
пятнах крови.
   - Какой источник?
   - Там, на горе.
   И, бросив яму незакопанной, все, кто там был, покинули  двор.  Сейчас
впереди шел Антон Полуянов.
   - Тут недалеко, совсем недалеко.
   - Быстрее! - торопил Холмогоров.
   - Он сейчас будет  здесь,  я  это  чувствую,  -  бормотал  гаитянский
теолог.
   Холмогоров бежал. Они спустились в низину.
   Полыхнула молния, опять же беззвучная. Лишь  звон  колокола  заполнял
окружающий мир, сея тревогу и предвещая недоброе.

***

   Машина "Скорой помощи" с бригадой врачей из  больницы  Склифосовского
мчалась с включенной мигалкой к подземному переходу у Киевского вокзала,
в котором произошел взрыв.
   Были человеческие жертвы. Водитель смотрел на дорогу, гнал машину  по
осевой. Человек в сером костюме возник на осевой словно из-под земли. На
лице застыла улыбка, он широко расставил  руки,  словно  играл,  пытаясь
поймать кого-то невидимого.
   - Твою мать! -  вдавливая  педаль  тормоза  и  вцепляясь  в  баранку,
крикнул водитель.
   Хоть дорога и была мокрой после недавнего ливня, машину не понесло, и
она, истошно визжа тормозами, неслась прямо на улыбающегося мужчину.  За
метр до него машина замерла. Сумасшедший все так же продолжал улыбаться.
   Водитель опустил стекло:
   - Ты что, сбрендил, псих конченый? - он уже открыл дверцу и готов был
выскочить,  чтобы  врезать  незнакомцу  оплеуху,  но  тот,  будто  делал
утреннюю зарядку, свел руки перед собой и  положил  ладони  на  ветровое
стекло.
   Водитель замер, его нога повисла над землей.
   -  Не  надо  ругаться,  -  прошептал  Ястребов.  -  Вон  из   машины!
Выметайтесь все до единого!
   Бригада врачей и водитель безропотно покинули машину и гуськом  пошли
через дорогу на тротуар. Врачи, облаченные в  белые  халаты,  держали  в
руках чемоданчики.
   Илья Ястребов запрыгнул в кабину. Машина ворвалась с места и, полыхая
синей мигалкой, помчалась прочь из города.
   - Успею. Обязательно успею. Я должен успеть, - шептал Ястребов.
   Он щелчком сбил иконку,  висевшую  в  машине  над  ветровым  стеклом,
подхватил ее кончиками пальцев и выбросил за окно.

***

   Холмогоров с иконой в руках, а за ним и Полуянов  первыми  взобрались
на  пригорок.  Вода  в  Святом  источнике  бурлила,  словно   собиралась
вскипеть. Холмогоров перекрестился, Полуянов последовал его примеру.
   - Господи,  помоги  нам!  -  сказал  Холмогоров  и  медленно  опустил
забинтованную, окровавленную икону в воду.
   Он держал доску в холодной воде,  осторожно  проводя  по  ней  рукой,
словно ласкал изображение, скрытое под  полотенцем.  Вода  в  источнике,
зачерпнутая Антоном Полуяновым, была красная. Огромный  негр,  перебирая
пальцами янтарные камешки, тоже опустился на колени и погрузил  четки  в
воду. Он по-своему бормотал молитвы, обращаясь к Божьей матери.
   Ткань понемногу отходила от доски, вздувалась, отлипала.
   Холмогоров медленно стаскивал край  полотенца.  То  и  дело  полыхали
молнии, теперь уже прямо над пригорком, над Святым  источником.  В  небе
извивались, ломались яркие стрелы разрядов.
   - Сейчас хлынет, - шептал Полуянов.
   Полковник Брагин и специальный агент ФБР Питер Нехамес переглянулись.
Связь с миром была  потеряна,  "мобильники"  умерли  и  стали  абсолютно
ненужными.
   Холмогоров вытащил  из  воды  освобожденную  икону,  поднес  к  лицу.
Полыхнула молния.
   Икона стала яркой,  словно  художник  только  что  закончил  над  ней
работу.
   - Прекрасная! - воскликнул доктор Рибера по-испански. - Прекрасная!
   С доски текла вода, и ее капли были прозрачными, как слезы.
   - Как тихо! - проговорил полковник Брагин, оглядываясь по сторонам. -
Даже листочки на деревьях не вздрагивают.
   - Действительно.
   -  Колокол  замолчал,  -  Холмогоров   глянул   на   купола   церкви,
возвышающейся над старыми липами.
   - Он уже здесь, - произнес доктор Рибера.
   И в этот момент где-то совсем рядом закричал петух.  И  застучали  по
земле крупные, тяжелые капли дождя. Когда крик петуха резко оборвался на
самой высокой ноте, послышались странные звуки, словно в огромную пустую
бочку заколачивали гвозди. Рокот и гул наплывали со стороны деревни.
   -  Это  он!  Его  барабан!  -  доктор  быстро  осенил  себя  крестным
знамением. - Он идет, слышите? Идет!
   - Деревня горит! - закричал Полуянов, показывая  на  зарево  на  краю
деревни. - Пожар!
   Первым к деревне побежал Антон.
   - И там горит! - крикнул полковник Брагин.
   Молнии били в дома, в землю рядом с домами, в деревья, столбы. Грохот
барабана выворачивал наизнанку, заставлял жадно хватать воздух открытыми
ртами. Так бьется рыба, выброшенная на берег.
   Брагин  пытался  дозвониться  по  своему  мертвому  "мобильнику",  но
безуспешно.
   - Что здесь вообще происходит? Чертовщина какая-то!
   - Хуже, полковник, - прошипел Питер Нехамес, глядя в спину  шагающего
Холмогорова, - намного хуже.
   - Вот же угораздило меня уйти в Интерпол!
   Сидел бы сейчас в своем райотделе, ловил преступников и горя не знал.
Все ясно и понятно.
   Украл - отвечай. А здесь колдуны, Гаити, Буду. Чертовщина!
   - Спокойно, полковник, не кричите, - остановил его специальный  агент
ФБР. - Все скоро кончится. Правда, не знаю, хорошо или плохо.
   - Плохо, - уверенно сказал полковник.
   Молния сверкнула над церковью. Дождь еще не превратился  в  настоящий
ливень. Наполненные влагой  тяжелые  тучи  висели  над  миром  абсолютно
неподвижно. Возможно, если бы  ветер  тронул  эти  тучи,  т