? О господи! Значит, опять кошмары? Чтоб ты сдох,  чертов  щупач!
Как ты узнал? Как ты..."
     - Не будьте дураком. Вы что, шутки хотели  шутить  с  эспером  первой
ступени?
     "Кто с тобой шутит, сволочь? Что ты знаешь о кошмарах?"
     - А вот этого-то я вам не скажу. Я очень сомневаюсь, мистер Рич,  что
кто-то, кроме "первоступенного", сумеет просветить  вас...  К  тому  же...
после беседы со мной вы вряд ли осмелитесь с кем-то еще консультироваться.
     - Как вас понять? Вы не поможете мне?
     - Нет, мистер Рич. - Тэйт злорадно улыбнулся. - Нужно же и мне чем-то
пополнить свой арсенал. Равновесие сил - залог  того,  что  стороны  будут
действовать на паритетных началах. Взаимная зависимость обеспечит верность
общим интересам. Таков уж я - преступник, но... щупач.


     Как все эсперы высшей  ступени,  Линкольн  Пауэл  жил  в  собственном
особняке. Это была не роскошь, а скорей необходимость. Ток мыслей, слишком
слабый для того, чтобы проникать через казненную и кирпичную  кладку,  все
же пробивался сквозь пластиковые стены квартир.  Жизнь  в  многоквартирном
доме, где на тебя обрушиваются мысли и чувства множества людей,  сущий  ад
для эспера.
     Префект полиции Пауэл  мог  позволить  себе  небольшой  особнячок  на
Гудзон Рэмп с видом на Норт Ривер.  В  доме  было  всего  четыре  комнаты:
кабинет и спальня наверху, а внизу - гостиная и кухня. Слуг  у  Пауэла  не
было.  Как  почти  все  эсперы  высшей  ступени,  он  должен  был  подолгу
находиться в одиночестве и предпочитал  вести  хозяйство  сам.  Сейчас  он
готовил на кухне угощение для предстоящей вечеринки и, следя за  приборами
на кухонном пульте, насвистывал какой-то жалобный и замысловатый мотив.
     Пауэлу было уже под сорок; высокий, тонкий, он  двигался  медленно  и
небрежно. Большой рот, всегда, казалось бы, готовый растянуться в  улыбке,
сейчас был скорбно сжат.  Пауэл  распекал  себя  за  глупый  и  ребяческий
поступок, один из многих, на которые нет-нет да и толкал его самый  тяжкий
его порок.
     Главное свойство эсперов - непосредственность реакции. Любая перемена
обстоятельств вызывает у них немедленный  отклик.  Слабостью  Пауэла  было
чрезмерно развитое чувство юмора,  принимавшее  порой  весьма  причудливые
формы под влиянием какого-нибудь толчка со стороны. Пауэл говорил,  что  в
таких случаях в пего вселяется Нечестивый Эйб. Что на него находило, он  и
сам не знал. Кто-нибудь задавал Линкольну Пауэлу самый невинный вопрос,  и
Нечестивый Эйб внезапно вступал в дело. С чистосердечным и серьезным видом
Пауэл плел неслыханные небылицы, созданные в один миг его  разбушевавшейся
фантазией. Побороть себя он был не в силах.
     Не далее как сегодня полицейский комиссар Крэб, справляясь о каком-то
заурядном деле  шантажиста,  произнес  одну  фамилию  неправильно,  и  это
вдохновило Пауэла на сочинение необычайно драматической истории.  Там  шла
речь о вымышленном преступлении, о дерзком рейде, совершенном  полицией  в
полночь,  во  время  которого  проявил  чудеса   героизма   несуществующий
лейтенант Копеник. Сейчас Пауэл  узнал,  что  комиссар  намерен  наградить
Копеника медалью.
     - Нечестивый Эйб, ты замучил меня, - сокрушенно жаловался Пауэл.
     Прозвенел дверной звонок.  Пауэл  удивленно  взглянул  на  часы  (для
гостей было еще не время) и поставил в положение "Открыто"  чувствительный
элемент замка. Замок откликался на телепатический сигнал, как камертон  на
соответствующую частоту. Парадная дверь отворилась.
     Сразу же возник знакомый сенсорный импульс: снег/мята/тюльпаны/тафта.
     "Мери Нойес! Пришла помочь холостяку подготовиться к  приему  гостей?
Как мило!"
     "Я надеялась, что нужна тебе, Линк".
     "Каждому хозяину нужна хозяйка. Мэри, с чем мне приготовить канапэ?"
     "Я как раз недавно изобрела  одну  штуку.  Взять  острую  приправу  и
пережарить".
     Она зашла на кухню, в зрительном восприятии маленькая, а в  мысленном
- высокая, осанистая. Темноволосая смугляночка внешне, а в душе  холодная,
морозно-гордая, как монахиня в белоснежной одежде. Но ведь не то  реально,
что мы видим. Внешность обманчива.
     "Жаль, что я не в состоянии измениться внутренне".
     "Ты хочешь измениться, моя радость? (Спешу поцеловать тебя такою, как
ты есть.)"
     "(И всегда лишь мысленно.) Очень бы хотела, но  увы.  Мне  до  смерти
надоел вкус мяты, который ты ощущаешь при каждой нашей встрече".
     "В следующий раз добавлю льда и бренди.  Хорошо  смешать  и  voila  -
отличный ерш. Мэри-коктейль".
     "Я люблю тебя".
     - Я тоже люблю тебя, Мэри.
     "Спасибо, Линк". - Но эти слова он  сказал.  Он  всегда  их  говорит.
Говорит, а не думает. Мэри  быстро  отвернулась.  Прощупав  ее  слезы,  он
опечалился.
     "Мари, ты снова?"
     "Не снова, а всегда. Всегда". - Из глубины ее сознания  рвалось,  как
крик: "Линкольн, я люблю  тебя.  Люблю  тебя.  Образ  моего  отца.  Символ
надежности, теплоты, нежной защиты. Не отвергай меня всегда... всегда... и
навсегда..."
     - Мэри, послушай...
     "Линк, зачем же говорить? К чему слова? Невыносимо, когда между  нами
стоят слова".
     "Ты мой друг, Мэри. Навсегда. Я разделю с тобой все свои горести. Все
радости".
     "Но не любовь".
     "Нет, не любовь, моя голубка. Не надо так терзать  себя.  Все,  кроме
любви".
     "Но у меня - пусть бог меня помилует - хватит любви и для двоих".
     "Пусть бог помилует обоих нас,  но  для  двоих  нужно,  чтобы  любили
двое".
     "Все эсперы должны жениться до сорока лет. Этого  требует  устав.  Ты
знаешь, Линк".
     "Знаю".
     "Мы дружны. Женись на мне, Линкольн. Дай мне год, я больше не  прошу.
Один короткий год, чтобы любить тебя. Я не стану тебя удерживать. Я отпущу
тебя. Тебе не придется меня ненавидеть. Милый, как  мало  я  прошу...  как
мало у тебя прошу".
     Зазвенел звонок. Пауэл растерянно взглянул на Мэри.
     - Гости, - пробормотал он и поставил чувствительный элемент звонка  в
положение "Открыто". В ту же секунду Мэри направила более мощный  импульс:
"Закрыто". Сигналы сложились, дверь осталась закрытой.
     "Сперва ответь мне, Линкольн".
     "Я не могу ответить так, как тебе хочется".
     Опять звонок.
     Он крепко взял ее за плечи и, не отпуская, очень пристально посмотрел
ей в глаза.
     "Ты вторая. Загляни в меня как можно глубже. Что у меня в мыслях? Что
на сердце? Каков мой ответ?"
     Он снял все блоки. Образы,  чувства,  мысли  с  грохотом  ринулись  и
закружили ее в жарком и грозном водовороте... Она и боялась, и замирала  в
радостном ожидании, но...
     - Снег. Мята. Тюльпаны. Тафта,  -  произнесла  она  устало.  -  Идите
встречать  гостей,  мистер  Пауэл.   Я   приготовлю   вам   канапэ.   "Это
единственное, на что я пригодна".
     Пауэл поцеловал ее, потом прошел  через  гостиную  и  отпер  парадную
дверь. Тотчас же в дом ворвался сверкающий, искрометный невидимый поток, а
вслед за тем вошли и гости. Началась вечеринка эсперов.

                          Право                       Совершенно
                          Эллери                           верно
                          Вам                               Тэйт
                          вряд ли       Канапэ?           я врач
        Мы                долго         Охотно         де Куртнэ
        взяли             предстоит                           Он
        с собой           работать                       приедет
        Галена            для                        в ближайшее
        у него            "Монарха"                        время
        сегодня           В любой
        торжественный     день           Сдал           экзамены
                          Лига                            в Лигу
                          может                        и получил
                выдвинуть    объявить                2-ю ступень
                    вас            их
                на пост            методы
           президента,               шпионажа
           если вы                           неэтичными
        не возражаете,
        Пауэл

     "Экинс! Червил! Тэйт! Помилосердствуйте! Да вы взгляните только,  что
мы тут наплели".
     Телепатическая болтовня умолкла. Прошло мгновение, затем,  собравшись
с мыслями, гости весело расхохотались.
     "Точно так мы лопотали когда-то в  детском  саду.  Пожалейте  беднягу
хозяина. От этой  мешанины  можно  помешаться.  Должна  же  быть  какая-то
система, я уж не говорю о красоте".
     "Предложите схему, Линк".
     "Что бы вы хотели?"
     "Математическая кривая? Музыка? Плетенка? Архитектурный проект?"
     "Все, что угодно. Все, что вам угодно. Только чтобы свербило мозги".

        Простите,  Линкольн   Мы        исправим все      Сейчас
        Тэйт                  ожидали                    повсюду
        но                    Алана                    развелось
        Я                     Сивера                   так много
        Не   выбирают у нас   в         президенты     неженатых
        вправе                числе                      эсперов
        сообщать              прочих                         что
        Вам          яс       но     что наша затея   провалится
        что                   он                            весь
        делает                вряд ли               евгенический
        де Куртнэ  тогда при  думает       новый            план
                              прийти

     Новый  взрыв  хохота  приветствовал  слово   "прийти",   которое   по
недосмотру Мэри Нойес проскочило  за  край  плетенки.  Еще  раз  прозвенел
звонок, и в комнату  вошел  адвокат-2  интерпланетного  суда  совести.  Он
привел девушку, застенчивую, тихую, на  редкость  привлекательную  внешне.
Телепатически она была наивна и поверхностна. Типичная третьяшка.
     "Приветствую,  друзья.  Приветствую.  Слезная  просьба  извинить   за
опоздание.  Причина  -  флердоранж,  обручальные   кольца...   весь   этот
ассоциативный ряд... Только что сделал предложение".
     - И боюсь, что оно принято, - сказала девушка с улыбкой.
     "Не вслух!" - оборвал адвокат. -  "Тут  не  галдят,  лак  на  сборище
третьеступенников. Я же предупреждал тебя".
     - Я забыла, - опять невольно  вырвалось  у  девушки,  и  по  гостиной
заметались горячие волны испуга и смущения.  Но  тут  к  бедняжке  подошел
Линкольн Пауэл и ласково взял ее за руку. Рука дрожала.
     "Не  обращайте  на   него   внимания,   дорогая.   Это   всего   лишь
второступенный сноб. Я хозяин этого дома. Линкольн Пауэл. Шерлок Холмс  на
жалованье. Если жених вас колотит,  я  помогу  ему  раскаяться.  Сейчас  я
познакомлю вас с вашими соущербниками". - Он повел ее по гостиной. -  "Это
вот Гас Тэйт, он знахарь-шарлатан. Рядом с ним Сэм и Салли Экинс. Сэм тоже
шаманит, а Салли микропедиатр-два. Они  только  что  прилетели  с  Венеры.
Гостят у нас..."
     - Здрав... "ой, то есть здравствуйте".
     "Толстяк, сидящий на полу, Уолли Червил, архитектор-два. Блондиночка,
которую он держит на коленях, его супруга, Джун. Она редактор-два. Их сын,
Гален, разговаривает с Эллери Уэстом. Галли - студент политехник-три".
     Молодой Гален Червил с негодованием стал объяснять, что получил - как
раз сегодня получил - вторую ступень, что он может хоть год обходиться без
слов. Пауэл прервал его  и  на  уровне,  недоступном  восприятию  девушки,
растолковал, по какой причине допустил он эту вполне сознательную ошибку.
     - О! - воскликнул Гален. - Братья и сестры  третьячки,  нашего  полку
прибыло. Это отрадно. Я совсем было  струхнул  тут  в  одиночестве,  среди
глуби иных щупачей.
     - Да что вы! Мне сперва тоже стало страшновато, а  теперь  как  будто
ничего.
     "А вот наша хозяйка Мэри Нойес".
     "Добрый вечер. Канапэ?"
     "Спасибо. Какие они у вас красивые, миссис Пауэл!"
     "Что, если нам поиграть?" -  быстро  вмешался  Пауэл.  -  "Кто  хочет
играть в шарады?"
     В темной нише, прильнув к двери, ведущей  из  сада  в  дом,  прятался
Джерри Черт  и  жадно  слушал.  Джерри  Черч,  продрогший  и  окоченевший,
молчаливый и жаждущий Джерри Черч. Обида, ненависть, уязвленная гордость и
жажда терзали его. Бывший эспер-2 умирал от  жажды,  утолить  которую  ему
мешала  мертвая  хватка  остракизма.  Сквозь   тонкую   кленовую   филенку
просачивались одна  за  другой  телепатемы:  переливчатый  и  переменчивый
пестрый узор. И Джерри Черч, который уже десять лет  томился  на  голодной
словесной  диете,  жаждал  всей  душой  общения  со  своими,  с   навсегда
потерянным для него миром эсперов.
     "Я вспомнил о де  Куртнэ,  так  как  недавно  наткнулся  на  подобный
случай".
     Это Огастес Тэйт подъезжает к Экинсу.
     "В самом деле? Очень любопытно. Нужно бы сравнить  истории  болезней.
Кстати, я ведь прибыл на Землю только из-за де Куртнэ, досадно, что  он...
м-м... недоступен".
     Экинс  явно  не  договаривает,  а  Тэйт,  похоже,  хочет  до  чего-то
докопаться. Может быть, это и не так, подумал Черч, но только  слишком  уж
напоминает дуэль их изящная манера скрещивать блоки и контрблоки.
     "Послушайте, щупач. По-моему, вы довольно  по-хамски  ведете  себя  с
этой бедной девочкой".
     - Поглядите-на вы на него, - пробурчал Черч. - Достопочтенный  Пауэл,
Его Прохиндейство, тот,  что  выставил  меня  из  Лиги,  читает  проповеди
адвокату.
     "С бедной девочкой? С кретинкой, было  бы  верней  сказать,  Господи!
Бывают же такие нескладехи!"
     "Вы несправедливы к ней. Ведь у нее всего лишь третья ступень".
     "Мне от нее тошно".
     "И вы считаете... порядочным жениться на девушке, которая внушает вам
такие чувства?"
     "Вы сентиментальный осел, Пауэл.  Сами  знаете:  нам  можно  жениться
только на щупачках. А эта хоть хорошенькая".
     Посреди гостиной играли в шарады. Мэри  Нойес  тщательно  маскировала
образ старинным стихотворением.
     Что бы это могло быть? Какая-то планета и сосна.  Марс  и  сосна?  Э,
нет. Марс и ель. Ну конечно, Марсель, не так уж трудно.
     "Как вам кажется, Эллери, Пауэл подходящая кандидатура?"
     Это уж Червил с всегдашней елейной улыбкой и с поповским брюхом.
     "На пост президента?"
     "Да".
     "Пауэл дьявольски толковый малый. Романтик и  в  то  же  время  очень
толковый. Лучшего президента не найти, если бы он был женат".
     "Вы же сами сказали, что он романтик. Хочет жениться по любви".
     "Вы, глубинные, кажется, все женитесь по любви? Слава  богу,  у  меня
только вторая ступень".
     Тут в кухне с грохотом разлетелся стакан, и святоша Пауэл,  не  теряя
времени, уже принялся обрабатывать мозгляка Гаса Тэйта.
     "Не беспокойтесь, Гас, я уберу. Я его нарочно сбросил, чтобы прикрыть
вас. Вы излучаете тревогу, как новая звезда".
     "Вы что, с ума сошли?"
     "Нет, это вы сегодня не в своем уме. Что там  у  вас  такое  с  Беном
Ричем?"
     Мозглячок, как видно, был настороже. Его духовная броня буквально  на
глазах затвердела.
     "Бен Рич? Я о нем и не думаю".
     "Думаете, да еще как. Он весь вечер  не  выходит  у  вас  из  головы.
Трудно было не заметить".
     "Вы перепутали, Пауэл. Наверно, вы наткнулись не на мои телепатемы".
     Образ хохочущей лошади.
     "Пауэл, клянусь вам..."
     "Гас, вы столковались с Ричем?"
     "Нет".
     Но блоки так и грохнули.
     "Послушайтесь доброго совета, Гас. Рич  втянет  вас  в  неприятности.
Будьте благоразумны. Помните Джерри Черча? Рич погубил его.  Остерегайтесь
и вы".
     С непринужденным видом Тэйт направился в гостиную.  Пауэл  остался  в
кухне:  спокойно,  не  спеша  убрал  осколки.  На  ступеньке  за   дверью,
съежившись, лежал замерзший Черч, и ненависть бурлила в его  сердце.  Юный
Червил выкаблучивал  перед  девушкой  адвоката:  пел  любовную  балладу  и
визуально ее пародировал. Студенческие штучки. Дамы оживленно  сплетничали
синусоидами. Экинс и Уэст крест-накрест плели разговор с  таким  заманчиво
сложным узором сенсорных образов, что Джерри изнывал от зависти.
     "Хотите выпить, Джерри?"
     Дверь открылась. На  пороге  темным  силуэтом  вырисовывалась  фигура
Пауэла с пенящимся бокалом в руке. На лицо его падал неяркий  свет  звезд.
Из-под тяжелых век сочувственно смотрели умные глубокие глаза.  Изумленный
Черч с трудом поднялся на ноги и робко взял протянутый ему бокал.
     "Не сообщайте об этом в Лигу, Джерри. Мне чертовски  нагорит  за  то,
что я нарушил табу. Вечно я что-то нарушаю. Бедный Джерри... Десять лет  -
огромный срок. Нужно как-то вам помочь".
     Внезапно Джерри выплеснул вино в лицо Пауэлу, повернулся и убежал.



                                    3

     В понедельник в девять часов утра Рич увидел на экране  своего  видео
безжизненное, как у манекена, лицо Тэйта.
     - Эта линия не прослушивается? - резко бросил Тэйт.
     Рич молча указал на предохранительную изоляцию.
     - Отлично, сказал Тэйт. - По-моему, я  справился  с  заданием.  Вчера
вечером я прощупал  Экинса.  Но  прежде  чем  дать  отчет,  я  должен  вас
предупредить.  При  глубинном  прощупывании  первоступенного  никогда   не
исключается  вероятность  ошибки.  Экинс  и  тому  же  довольно  тщательно
блокировался.
     - Понятно.
     - Крэй де Куртнэ прибывает с Марса на борту "Астры" утром в ближайшую
среду. Он сразу же направится в городской дом Марии  Бомон,  где  пробудет
негласно, втайне от всех до следующего утра... Не долее.
     - Только одну ночь, - вполголоса произнес Рич.  -  А  потом?  Что  он
намерен делать?
     - Я не знаю. Похоже, что де Куртнэ готовится к решительному ходу...
     - Против меня! - угрюмо вставил Рич.
     - Возможно. Судя по тому, что я  узнал,  де  Куртнэ  гнетет  какая-то
тяжесть, и из-за этого нарушился его  приспособительный  баланс.  Инстинкт
жизни и  инстинкт  смерти,  расслоились.  Эмоциональная  несостоятельность
быстро ведет его к упадку.
     - Бросьте ваши выкрутасы, черт бы вас побрал! - вспыхнул Рич.  -  Вся
моя жизнь висит на волоске. Рассказывайте просто.
     - Сейчас объясню. Каждый из нас  представляет  собой  сочетание  двух
противоположных стимулов - инстинкта жизни и инстинкта смерти. Причем цель
обоих стимулов одна - нирвана. Инстинкт жизни стремится достичь ее, сметая
все  препятствия.  А  инстинкт   смерти   -   путем   самоуничтожения.   У
приспособляемого  индивидуума  оба  инстинкта   сосуществуют   в   прочном
сочетании. Но под воздействием  психической  нагрузки  они  расслаиваются.
Именно это происходит сейчас с де Куртнэ.
     - Да, черт возьми! А жертвой буду я.
     -  Экинс  встретится  с  де  Куртнэ  в  четверг  утром  и  попытается
отговорить его от того, что он затевает. Экинс не  знает  его  планов,  но
считает их опасными и потому решил им помешать. Для этого-то он и прилетел
сюда с Венеры.
     - Я обойдусь и без него. Меня не нужно защищать. Я себя  сам  защищу.
Это самозащита, Тэйт, а не убийство! Самозащита!  Вы  молодец,  справились
как следует. Мне больше ничего не нужно.
     - Вам много чего  нужно,  Рич.  Например,  вам  не  хватает  времени.
Сегодня уже понедельник. Вы должны подготовиться к среде.
     - Подготовлюсь, - буркнул Рич. - Кстати, вы и сами будьте наготове.
     - Мы не можем позволить себе сорваться, Рич. Срыв -  это  Разрушение.
Вы понимаете?
     - Разрушение для нас обоих. Понимаю. -  Голос  Рича  дрогнул.  -  Да,
Тэйт, мы с вами связаны одной веревочкой  до  самого  конца...  вплоть  до
самого Разрушения.


     Весь  понедельник  он  обдумывал   свои   планы,   смелые,   дерзкие,
целеустремленные планы. Осторожно обозначил контуры, как делает  художник,
прежде чем начнет наносить краски.  Но  красок  наносить  не  стал,  решил
довериться инстинкту и не обдумывать деталей  до  среды.  Вечером  он  лег
спать и вновь проснулся с криком: ему опять приснился Человек Без Лица.
     Во  вторник  днем  он  вышел  из  "Башни  Монарха"  и  отправился  на
Шеридан-плейс в