превратились в бесконечно извергающийся вулкан.  И  все
это время ему казалось, что они ведут с ней легкую,  блестящую  беседу  за
икрой и шампанским - в качестве эротической прелюдии, чтобы возлечь  потом
перед зажженным камином и впервые предаться любви.



                                 ЭНЕРГИЯ

                              Я все больше и больше прихожу  к  убеждению,
                           что человек - существо  опасное  и  что  власть
                           болезненно  увлекает  своих  обладателей,   без
                           различия - принадлежит она многим или немногим.
                                                             Эбигайл Адамс

     Уинтер поднялся с японской кровати,  бесшумно  прошел  в  гостиную  и
уселся на диван, закинув ноги на кофейный  столик.  Он  напряженно  думал,
стараясь разобраться в структуре событий.
     Получасом позднее появилась Деми - вновь стройная, белокурая  и  чуть
раскосая. Одернув на себе одну из рубашек хозяина дома,  выполнявшую  роль
кургузого домашнего халата, девушка уселась по  другую  сторону  кофейного
столика прямо на пол и посмотрела на Роуга снизу вверх.
     - Я тебя люблю, - прошептала она. - Я тебя люблю,  я  тебя  люблю,  я
тебя люблю.
     Некоторое время Уинтер молчал, затем судорожно вздохнул.
     - Ты - титанианка. - Он не спрашивал, а констатировал факт.
     Деми помолчала, примерно столько же, сколько и он, а затем кивнула.
     - Разве это что-нибудь меняет?
     - Не знаю. Я... Ты первая титанианка, с которой я встретился.
     - В постели?
     - Вообще, где угодно.
     - Ты уверен?
     - Н-нет. Пожалуй, я не могу быть уверен. Никто не может.
     - Не может.
     - А ты сама способна уверенно распознать своих?
     - Ты имеешь в виду всякие там таинственные  приметы  вроде  секретных
масонских знаков? Нет, но...
     - Но что?
     - Но мы можем узнать друг друга, если начнем говорить на своем языке.
     - А как звучит титанианский? Я его слышал когда-нибудь?
     - Возможно. Тут не так все  просто.  Понимаешь,  титанианцы  общаются
совсем иначе, чем остальные.
     - Иначе?
     - Не звуками и не жестами.
     - А как же? Телепатия?
     - Нет, мы говорим химически.
     - Что?
     - У нас химический язык -  запахи,  вкусовые  ощущения,  ощущения  на
поверхности кожи и в глубине тела.
     - Что-то ты мне плетешь.
     - Ни в коем случае. Это - очень исхищренный язык, где все  выражается
вариациями интенсивности и сочетаниями.
     - Знаешь, я что-то даже не верю.
     - Тебе это чуждо, вот и не веришь. Сейчас я буду говорить  химически.
Готов воспринимать?
     - Давай.
     - Так что? - спросила Деми после нескольких секунд полного молчания.
     - Ничего.
     - Чувствуешь какой-нибудь запах? вкус? Вообще что-нибудь?
     - Ничего.
     - Вообще никаких ощущений?
     - Только растущее убеждение, что все это просто жульническая  уловка,
смысл которой... Нет. Подожди. Надо по-честному. На  какой-то  момент  мне
показалось, что я вижу нечто  вроде  солнечного  диска,  вроде  этих  моих
шрамов,
     - Ну вот! - широко улыбнулась Деми. - Ты все-таки слышал меня, однако
все это настолько чуждо тебе и незнакомо, что мозгу приходится  переводить
принимаемый сигнал на язык привычных символов.
     - Ты действительно сказала мне нечто, чему  соответствует  зрительный
образ солнечного диска?
     Деми кивнула.
     - Так что ты там говорила на своем химическом?
     - Что ты - психованный, в конец запутавшийся маорийский мужчина, и  я
люблю тебя, люблю всего, вплоть до этих самых шрамов.
     - И ты все это сказала?
     - Не только сказала, но так и думаю, особенно насчет  шрамов.  А  ты,
дурачок, чего-то стесняешься...
     - Кончай сострадание, я ненавижу такие штуки, -  прорычал  Уинтер.  -
Так что же, - добавил он, - вы, титанианцы, так вот и вещаете все время на
своем химическом языке?
     - Нет.
     - А много вас среди людей?
     - Не знаю, да, собственно, и  не  очень  интересуюсь.  Я  интересуюсь
только тобой... и ты, Роуг, меня пугаешь.
     - Не понимаю, чем.
     - Стать  таким  холодным  и  аналитичным  сразу  же  после...  ну  ты
понимаешь, после чего.
     - Прости, пожалуйста, - несколько принужденно улыбнулся Уинтер.  -  Я
пытаюсь во всем этом разобраться.
     - Зря я тебе сказала.
     - А не надо было и говорить, ты показала. Необыкновенно и потрясающе,
я никогда и подумать бы не мог... А как ты попала сюда, на Землю?
     - Я и родилась здесь. Я - вроде как подкидыш,  а  уж  если  точнее  -
подменыш.
     - Как это?
     - Настоящая моя мать дружила с семейством Жеру, она была  их  врачом.
Не хочется вдаваться в ее историю, проговоришь до вечера.
     - Ладно.
     - Мне был всего месяц,  когда  умер  первый  ребенок  Жеру,  примерно
такого же возраста, как и я. Мать заменила мертвого младенца мной.
     - Почему? Зачем?
     - Ей нравилась эта семья, и она знала,  что  утрата  первого  ребенка
сломит их. Я не была у нее первой... ведь из нас  дети  сыплются  легко  и
быстро, как горошины из стручка.
     - А твой отец - земной человек?
     - Нет, мы можем  рожать  только  от  титанианцев.  Нашим  яйцеклеткам
чем-то не нравятся ваши сперматозоиды, а может - наоборот. Как бы  там  ни
было, мать решила, что  мне  будет  полезно  вырасти  земной  девочкой  из
хорошей семьи. И ей ничто не мешает за мной приглядывать. Вот, собственно,
и все.
     - Так значит, вы _с_п_о_с_о_б_н_ы_ любить?
     - Мог бы и сам понять, Роуг.
     - А вот я не понимаю, - беспомощно развел руками Уинтер. -  Например,
эти разговорчики насчет краски для волос и стреляния глазками и  прочем  -
ведь все это просто камуфляж, титанианские фокусы, верно?
     - Да. Я чувствую твои желания и стараюсь к ним приспособиться, но моя
любовь - не камуфляж.
     - И ты можешь изменяться, как хочешь?
     - Да.
     - А какая ты в действительности?
     - Как ты сам думаешь - на что похож титанианец в действительности?
     - Не знаю, хоть  убей.  -  Он  смотрел  на  Деми  озабоченно  и  даже
боязливо. -  Ну,  какой-нибудь  там  ослепительный  сгусток  энергии,  или
бесформенная амеба, а может, вспышка молнии?
     - Неудивительно, что ты  места  себе  не  находишь,  -  расхохоталась
девушка. - Поцелуй с напряжением в тысячу вольт - кто же не испугается! Но
ты скажи, на что похож в действительности ты сам?
     - Ты же видишь и - в отличие от меня - можешь вполне  доверять  своим
глазам.
     - Au contraire, m'sier [как раз наоборот, мсье (фр.)].  Я  не  увижу,
каков ты в действительности, до самой твоей смерти.
     - Но это же чушь, какая-то нелепица.
     - Да не совсем, - посерьезнела Деми. - Что такое  настоящий  ты,  ты,
которого я люблю? Твой гений по части структур? Твои блестящие способности
журналиста  -  синэргика?  Твой  юмор?  Твое  обаяние?  Твой   изощренный,
аналитический  ум?  Нет.  Настоящий  ты   в   том,   какое   ты   находишь
у_п_о_т_р_е_б_л_е_н_и_е_  всем  этим  великолепным   качествам,   что   ты
создаешь, что оставляешь после себя - а кто  же  может  определить  это  с
уверенностью, пока ты жив?
     - Пожалуй верно, - неохотно согласился Уинтер.
     - То  же  самое  относится  и  к  нам.  Да,  я  способна  изменяться,
приспосабливаться к ситуации или человеку -  но  совсем  не  к  _л_ю_б_о_й
ситуации и не к _л_ю_б_о_м_у_ человеку. Настоящая я - это то, что я  делаю
по собственной своей воле. А после смерти я приму ту форму, которую всегда
предпочитало мое глубинное, внутреннее "я". Вот это и буду настоящая я.
     - А не заносит ли тебя в мистику?
     - Ни в коем  случае.  -  Жестом  школьной  учительницы,  привлекающей
внимание класса к наглядному пособию, Деми постучала по кофейному столику.
Столик у Роуга был редкостный - из поперечного среза тюльпанного дерева  с
Сатурна-шестого. - Посмотри на эти кольца. Каждое из  них  свидетельствует
об изменении, об адаптации, согласен?
     Уинтер послушно кивнул.
     - Однако  при  всех  этих  изменениях  тюльпанное  дерево  оставалось
тюльпанным деревом?
     - Да.
     - Оно  начиналось  нежным,  бессильным  бутоном,  из  которого  могло
вырасти что угодно, но Космический Дух сказал: "_Т_ы_ - тюльпанное дерево.
Расти и меняйся, как тебе  вздумается,  но  и  в  жизни,  и  в  смерти  ты
останешься тюльпанным деревом". То же самое и  с  нами:  мы  меняемся,  мы
адаптируемся - в пределах внутреннего своего естества.
     Уинтер потряс головой, на его лице читалось  удивление,  смешанное  с
недоверием.
     -  Да,  мы  полиморфны,  -  продолжала  девушка,  -  но   мы   живем,
адаптируемся, боремся за существование, влюбляемся...
     - И разыгрываете с  нами  такие  вот  веселенькие  любовные  игры,  -
прервал ее Уинтер.
     - А что тут такого, - обожгла его взглядом Деми. - Разве любовь -  не
веселье? Да ты, Уинтер, часом не сдурел? Никак  ты  считаешь,  что  любовь
должна быть мрачной, глухой, отчаянной, безнадежной, вроде как в старинных
русских пьесах? Вот уж не подозревала в тебе такой инфантильности.
     Несколько секунд Роуг ошарашенно молчал, а потом затрясся от смеха.
     - Ну, Деми, черти бы тебя драли! Ведь  ты  снова  изменилась,  только
каким местом сумела ты понять, что мне нужен строгий учитель?
     - Не знаю, милый. - Теперь она тоже  смеялась.  -  Возможно  -  левым
глазом. Обычно я только смутно ощущаю, что именно сейчас  нужно.  В  конце
концов я только наполовину человек, а влюбилась и вообще впервые, так  что
нельзя с меня много спрашивать.
     - Никогда, никогда не меняйся, - улыбнулся Роуг. - Только что это  за
хрень я несу?
     - Ты хотел сказать, что я должна изменяться только для тебя.  -  Деми
взяла его за руку. - Пошли, суперлюбовник.


     На этот раз они вернулись из спальни вместе. На этот раз не он, а она
уселась на диван, закинув ноги на  столик.  На  этот  раз  Деми  не  стала
связываться с импровизированным  халатиком  и  походила  в  результате  на
школьницу-спортсменку. "Капитан женской сборной  по  хоккею  с  мячом",  -
подумал Уинтер. Он сидел  по  другую  сторону  столика  в  позе  лотоса  и
любовался Деми, не скрывая своего восхищения.
     - Иди сюда, милый. - Девушка похлопала по соседней подушке дивана.
     - Пока не буду. Этот диван слишком много треплется.
     - Т_р_е_п_л_е_т_с_я_?
     Уинтер кивнул.
     - Ты же это не серьезно.
     - Еще как серьезно. Со мною говорят  все  и  вся,  а  сейчас  я  хочу
слушать только тебя.
     - Все и вся?
     - Ага. Мебель, картины, машины, деревья, цветы - да все что угодно. Я
слышу их, если хоть немного прислушаюсь.
     - Ну и на что похож голос дивана?
     - Похож... Ну, это вроде как если бы говорил замедленно  показываемый
в кино морж, да еще с пастью,  полной  ваты.  Блу-у-фу-у-ду-у-му-у-ну-у...
Нужно иметь терпение и вслушиваться подольше.
     - А цветы?
     -  На  первый  взгляд  они  должны  бы  боязливо   хихикать,   словно
застенчивые девчонки... Ничего подобного! Они полны знойной зрелости,  как
рекламные ролики духов, именуемых c'est la Seductrice.
     - Ты накоротке знаком со всей Вселенной, - рассмеялась  Деми.  -  Вот
это, наверное, меня и привлекло. - Она внимательно посмотрела ему в глаза.
- А говорит кто-нибудь из них: "Я тебя люблю"?
     - Такое вне системы их понятий. Они - эгоманьяки, все до единого.
     - А вот я говорю. Я люблю. Тебя.
     - Я могу ответить даже  большим.  -  Роуг  смотрел  на  Деми  так  же
внимательно, как и она на него. - Я тебе доверяю.
     - А почему это больше?
     - Потому, что теперь я могу облегчить свою душу. Мне хочется обдумать
вместе с тобой одну вещь.
     - Ты всегда что-то обдумываешь.
     - Единственный  мой  порок.  Слушай,  я  тут  попал  в  историю...  в
нехорошую историю.
     - Сегодня?
     - На Венуччи. Только ты никому и  ни  при  каких  обстоятельствах!  Я
знаю, что могу тебе верить, но ведь ты - всего лишь малолетняя девчонка из
Виргинии, хотя и титанианка, вдруг кто-нибудь вытащит из тебя эти сведения
обманом.
     - Я не выдам ничего и никогда.
     Неожиданно  хоккейная  капитанша  сделалась  очень  похожей  на   фею
Моргану.
     - Изыди, сатана! - отшатнулся Уинтер, скрестив руки перед лицом.
     - Попалась с поличным. - Колдунья усмехнулась и вдруг стала  яростной
Сьеррой О'Нолан.
     - Только не это! - взмолился  Уинтер,  мгновенно  припомнив  ссоры  и
склоки. - Бога ради, Деми... Так значит,  и  у  вас,  титанианцев,  бывают
накладки? - ворчливо добавил он, когда Деми стала прежней Деми.
     - Конечно, бывают, у кого их нет? - Она хладнокровно пожала  плечами.
- И перестань, пожалуйста, говорить "вы, титанианцы". Не "вы", а "мы". Все
мы - части одной вселенской шутки.
     - Конечно, лапушка, - кивнул Роуг, - но ты все-таки пойми,  насколько
это трудно - иметь дело со столь непостоянной возлюбленной.
     - Ты так думаешь? Слушай, Роуг, доводилось ли тебе в твоей -  назовем
это помягче - несколько рассеянной личной жизни иметь дело с кем-нибудь из
актрис?
     - Увы, да.
     - И сколько ролей играла эта актриса, на сцене и вне ее?
     - Мильен и триста тысяч, а может, и больше.
     - Ну так с нами все тоже самое.
     - Однако ты меняешься и физически.
     - А разве грим - не то же самое?
     - Ладно, ладно, убедила, - сдался Уинтер. - Никогда мне, наверное, не
узнать, кто же такая мне попалась, кого же это я полюбил. Или надо "кто же
такой мне попался?" Я ведь, - признался он - завалил грамматику  в  Hohere
Schule [старшие классы школы (нем.)]. По причине излишеств в  употреблении
прилагательных.
     - Ты гений, - улыбнулась Деми. - Я буду у тебя учиться.
     - Боюсь, я превращаюсь для тебя в нечто вроде отца-попечителя.
     - Тогда мы занимаемся кровосмешением.
     - Ладно, я нарушал уже почти все Десять Заповедей,  так  что  большая
разница - одной больше. Коньяк?
     - Чуть попозже, если ты не против.
     Уинтер достал бутылку и два  кларетных  фужера,  поставил  фужеры  на
кофейный столик, затем откупорил бутылку и сделал большой глоток прямо  из
горлышка.
     - Вот недавно я и нарушил одну из них.
     - Какую?
     - Твой Мэримонт - это ведь католический колледж?
     - Более-менее.
     - A les Jeroux [семья Жеру (фр.)], они воспитывали своего кукушонка в
католической вере?
     - Более-менее.
     - Тогда это может тебя шокировать. Шестую.
     - Не у... Не может быть!
     - Может.
     - Придумал историю и пробуешь ее на доверчивой слушательнице?
     - Увы, - покачал головой Уинтер. -  В  куполе  Болонья,  перед  самым
возвращением на Землю.
     - Но... Но... - Деми вскочила на ноги и  мгновенно  стала  похожа  на
фурию мщения: Уинтеру показалось даже, что он различает  вплетенных  в  ее
волосы змей. - Послушай, Роуг Уинтер, если ты вешаешь мне  лапшу  на  уши,
я...
     - Нет, нет, нет, - прервал этот поток  Роуг.  -  Неужели  я  способен
шутить на такую тему?
     - Еще как способен. Ты прожженный лгун.
     - Сядь, лапа, успокойся. - Уинтер похлопал по дивану. - Это и вправду
целая история, только я ее  не  придумывал  Она  произошла,  и  мне  нужно
обсудить все с кем-нибудь, кому можно верить.
     - Да? - Деми недоверчиво присела. - Ну рассказывай.
     - В Болонье я вышел на след весьма необычной структуры, завязанной на
мета-мафию. Как тебе известно, джинки с Тритона -  полные  монополисты  по
части мета, и ребята они крутые, как яйцо. Устанавливают цены и  квоты  по
своему разумению и разговаривают с  внутренними  варварами  очень  просто:
если ты им чем-нибудь вдруг не понравишься -  сразу  урезают  квоту.  Мало
удивительного,  что  возникла  мета-мафия,  занимающаяся  контрабандой   с
Тритона. Цены они ломят зверские, но товар доставляют, совершенно при этом
не интересуясь, кто ты такой или что ты такое. Этакие честные жулики. Пока
все ясно?
     - Кроме мета, - призналась, помедлив, Деми.  -  Я  знаю,  что  это  -
сокращение от "метастазис" и как-то там связано с получением  энергии,  но
только как?
     - Тут все довольно сложно.
     - Постараюсь понять.
     - Ну  хорошо,  начнем  с  атомов  и  заряженных  частиц.  Мета  может
переводить их из основного состояния в возбужденное. При этом они забирают
у мета энергию и сваливаются обратно в  основное  состояние,  выделяя  эту
самую энергию, - вот и весь процесс метастазиса. Сечешь?
     - Нет. Слишком уж научно, а я совсем не похожа на Мари Кюри.
     - И слава Богу, она красотой не отличалась. Хорошо.  Ты  говорила  со
мной химически - я попробую поговорить с  тобой  структурально.  Представь
себе лазерный пучок,  способный  проделать  дырку  в  стальной  плите  или
передать сигнал на большое расстояние...

        --------------------------------------------------

     - Понимаешь?
     - Пока тут нет никаких структур. Одна прямая линия.
     - Да,  но  откуда  взялась  эта  линия?  Подумай  об  облаке  частиц,
находящихся в своем основном, спокойном  состоянии.  Нечто  вроде  большой
толпы нулей...

                                   о о
                                  о о о
                                о о о о о
                                 о о о о
                              о о о о о о о
                               о о о о о о
                                о о о о о
                                  о о о

     - Теперь приведем эту толпу в возбужденное состояние, накачав  в  нее
энергию. Все нули превратятся, так сказать, в плюс-частицы...

                                   + +
                                  + + +
                                + + + + +
                                 + + + +
                              + + + + + + +
                               + + + + + +
                                + + + + +
                                  + + +

     - Но мы получили в результате не естественное стабильное состояние, а
нечто  вроде  массовой  атомной  истерии,  так  что  частицам  быстро  это
надоедает, и они начнут возвращаться в нулевое состояние - ну вроде как  в
привычное, удобное кресло. Понимаешь схему?
     - Continuez. Continuez lentement [Продолжайте.  Продолжайте  медленно
(фр.)].
     - С другой стороны, они ведь не живоглоты какие,  а  ребята  честные,
поэтому частица возвращает полученную ранее энергию, а  тем  самым  заодно
подает добрый пример паре своих дружков, и те тоже возвращаются в основное
состояние, отдавая свои порции энергии, после чего  за  ними  следуют  еще
четверо, затем - восемь, шестнадцать,  тридцать  две,  шестьдесят  четыре,
процесс идет по нарастающей и в результате вся энергия излучается  в  виде
пучка.

                                   о  +
                               о  о  +  +
                              +    +   +  +
                               +  о   +  +
                            о о +  о +  +  +  +
                             + +  + + + + + + + + + + + +
                               +  о  +  + + +
                              +   +   +    +
                                   +  +

     - И все это - за наносекунды, и все - в фазе, чем и объясняется  мощь
лазера. Теперь сечешь?
     - Да, только при чем тут мета?
     - Плохо одно  -  чтобы  перевести  атомы  и  частицы  в  возбужденное
состояние, нужно затратить огромное количество энергии, большее,  чем  они
потом  отдают,  так  что  если  подсчитать  доходы   и   расходы,   всегда
оказываешься в убытке. А вот если использовать для  их  возбуждения  мета,
получается доход. Тратишь единицу, а зарабатываешь сотню.
     - Как? Почему?
     - Потому, что этот бредовый катализатор  -  настоящая  энергостанция,
работающая  на  запасенной  энергии.  Запасенная  энергия,  Деми,  имеется
буквально во всем, и для ее высвобождения нужна лишь  электронная  система
передачи. Представь спичку. У нее есть головка из серы, фосфора, селитры и
всякой прочей химической  дряни,  головка  эта  полна