- Двинем по Солнечной системе, - сказал он водителю.
     - От центра наружу или от края внутрь?
     - Пошли снаружи внутрь.
     - Есть, капитан.
     В результате  первая  остановка  была  сделана  у  заведения  "ТАЙФУН
ТРИТОНА". Наружный вид -  пагода.  Интерьер  -  чайный  домик,  отделанный
тиком, черным деревом, перламутром и нефритом. Бумажные фонарики.  Посреди
зала - маленькая площадка, на ней  четыре  толстопузых  мандарина  (все  -
члены профсоюза, то бишь Лиги Актеров). Они танцуют  -  медленно,  плавно,
хлопая веерами и позвякивая колокольчиками - и что-то поют. Голоса у  всех
высокие, резкие, как  у  евнухов.  Напитки  имеют  названия  типа  "Элегия
Осеннего Листа", "Мстительный Дракон", "Лунная Любовь" и "Год Кварка".
     - Всех по порции, - заказал Уинтер.
     Следующая  -  "СЕРП  САТУРНА-VI".   Снаружи   -   форт   французского
Иностранного Легиона, из  амбразур  высовываются  стволы  самых  настоящих
пушек и мертвые тела не самых настоящих легионеров (манекены  производства
"Костюм Критерион К"). Интерьер - песчаные дюны, пальмы, складные столики,
официанты в кавалерийской форме.  Музыкальное  сопровождение  Дьявольского
Дуэта Аккордеонистов.  Напитки:  гашиш,  морфий,  опиум,  кокаин,  дурь-I,
дурь-II и дурь-III.
     - Всех по разу.
     Направляясь в "КАЛЛИСТО КУИН" [Куин (queen) буквально "королева",  но
одновременно - на сленге - пассивный  гомосексуалист],  Роуг  прихватил  с
собой  и  таксера  -  так,  на  всякий  случай.   Все   официанты   этого,
педерастического заведения щеголяли в женской одежде - и выглядели  в  ней
весьма соблазнительно. Хрустальные  канделябры  от  Тиффани,  ультрафиолет
ярко высвечивает  изображенные  на  витражах  Почти  Правдоподобные  Позы.
Музыка группы  "Мужская  взаимность".  Уйма  напитков  с  названиями  типа
"голубой", "Двуликий Анус" и т.д.
     - Всех по два.
     Затем - "ГАНИМЕДСКИЕ ГЕНИТАЛИИ", в этой забегаловке  клиенты  обязаны
раздеваться догола. Сдаешь все  свое  хозяйство  в  гардероб  и  получаешь
взамен набор косметики -  это  если  появилось  желание  перекраситься  из
черного цвета в белый, либо наоборот. Интерьер -  африканские  джунгли,  в
меню - настойки, сугубо "лихорадочные" - "желтая", "алая",  "тропическая",
"сыпная" etc.
     И уж совсем сливаясь друг с другом: "МАРС БОУ БЕЛЛЗ" [Мэри Боу  Беллз
- колокола  лондонской  церкви  Сент-Мэри-ле-Боу;  традиционно  считается:
кокни  -  тот,  кто  родился  в  пределах  слышимости  этих  колоколов]  -
ресторанчик с зеркальными стенами, специализирующийся на джине (в  углу  -
буфет, торгующий  афродизиаками)  и  известный,  естественно,  как  просто
"Колокола". "ТЕРРОР ВАМ,  ТЕРРАНЕ"  -  с  западнями  и  ловушками  (иногда
невинными,  иногда  -  не  очень),  "ЛУНАТИК.  ВЕНЕРА  АНДРОГИННАЯ"  -   с
транссексуалами, не совсем еще пришедшими в себя после операции, и наконец
- "МРАК МЕРКУРИЯ".
     Вот  тут-то  я  его  и  поджидала.  Тускло   флюоресцировала   (опять
ультрафиолетовые лампы) костяная  стойка,  украшенная  добела  выгоревшими
черепами (каждый с яблоком во рту): других  источников  света  в  баре  не
было. Шок и огромное  количество  выпитого  прикрыли  отчаяние,  буквально
вопившее внутри Роуга, оболочкой деланного,  неестественного  спокойствия.
Чуть  расколись  эта  тонкая  скорлупа,  и  он  разразится   истерическими
рыданиями, но я не думала, чтобы мое будущее сообщение довело его до слез.
     -  Приветствую  тебя,  о  великая   и   благородная   Брюнхильда,   -
торжественно произнес он, плюхаясь на соседнее со мной сидение. Кроме  нас
за стойкой не было никого. - Королева Исландии. Супруга короля Гунтера.  А
заодно - вагнеровская валькирия и зигфридова подстилка.
     (Вот это уже совсем лишнее  -  разве  можно  так  грубо  и,  главное,
несправедливо о женщине? Я совсем не имею в виду себя).
     Он экспроприировал мой стакан.
     - Опять знали заранее, что я буду делать?  Или  попросту  пустили  за
мной хвост?
     - Какая разница, Роуг? -  пожала  я  плечами.  -  Мне  нужно  с  вами
поговорить. Я очень, очень сожалею о случившемся.
     - О чем тут сожалеть? Любовь  приходит,  любовь  уходит,  но  девушки
пребывают вечно. Если только, - озабоченно добавил он, - эта  фраза  имеет
смысл. Может, лучше переставить?
     - Особенно потому, что тут отчасти и моя вина.
     - Девушки приходят, девушки уходят, но любовь  пребывает  вечно.  Да,
тоже не лучше. Каким образом? - Вопрос прозвучал совершенно неожиданно.
     - Я не все вам рассказала. Suppressio veri,  так  это  называется  на
юридическом жаргоне. Никак не могла -  пока  вы  не  станете  полноправным
королем.
     - Почему?
     - Потому, что тогда уж вы точно отказались бы  от  титула,  а  мы  не
могли такого допустить.
     - Почему?
     - Потому, что тут ключ ко всем аферам Мета мафии.
     - Что ключ - джинковская девица из Болоньи?
     - Нет. Эта девочка - оперативница  с  Тритона,  пытавшаяся  расколоть
мафию. Мафия - не китайско-японская организация.
     - Но все всегда думали...
     - Она маорийская, так что могу поздравить, теперь вы - крестный  отец
этой банды. Или можно сказать "крестный король"?
     Он глядел на меня молча и тупо,  словно  пыльным  мешком  из-за  угла
стукнутый.
     - А откуда бы у Те Юинты взялись деньги на ваше - очень не дешевое  -
воспитание и образование?
     Роуг продолжал тупо молчать.
     - Именно поэтому ваша... Потому и  стряслось  это  несчастье  с  Деми
Жеру. Тритон готов буквально на все, лишь  бы  остановить  контрабанду,  и
теперь вы - главная их мишень. Они будут на вас давить, чтобы  вы  сами  и
прекратили операции мафии.
     - И для этого уничтожили Деми? - Он растерянно потряс головой.  -  Не
вижу смысла.
     - Конечно, - согласилась я, - так что вряд ли она убита. Скорее всего
ее похитили, чтобы иметь возможность торговаться  с  вами,  шантажировать.
Именно поэтому я хочу, чтобы вы как можно  скорее  спланировали  следующий
свой...
     - Вы все знали и позволили этому случиться? - прервал меня Уинтер. На
побелевшем от ярости (и куда только девалась пьяная багровость) лице резко
выступили царственные его шрамы.
     - Я не знала, каким образом это случится.
     - Я же говорил, что ее нужно защитить, и вы сказали, что позаботитесь
об этом. "Положитесь на меня", так вы сказали.
     - Во всяком случае она, возможно, жива.
     - Возможно. Вы так думаете. Это что - еще одна  из  ваших  всяческого
доверия заслуживающих гарантий?
     - Нет.
     - Так жива она? Да или нет?
     - Не знаю. Я могу только  надеяться,  что  не  ошибаюсь  относительно
тактики Тритона.
     - Ее похитили? Да или нет?
     - Не знаю. Неоткуда мне знать. Нам остается только  сидеть  и  ждать.
Выйдут они на контакт с вами - тогда все и узнаем.
     - А  вы  явились  сюда,  чтобы  спланировать  мой  следующий  шаг,  -
презрительно фыркнул Уинтер. - Понимаете ли вы, уважаемая Мата  Хари,  что
они могут выйти на контакт со мной - никому не известно,  кстати,  сделают
они это или не сделают - вне зависимости, жива Деми или нет. И узнать  это
будет неоткуда.
     - Верно, но...
     - Такая вот сообразительная сука. Двенадцать  дней  Рождества.  Такая
вот хитрожопая, все на  двадцать  ходов  вперед  просчитывающая  сука.  Вы
просто не можете сделать что-нибудь прямым, очевидным способом.  Нет,  это
пошло, видите ли, и скучно. Недостойно Джеймса Бонда. Своими  придурочными
ухищрениями вы проорали на хрен  жизненное  для  всей  Солнечной  дело,  а
теперь заодно и меня раком поставили. Премного вам, Одесса, благодарен.  И
отплачу когда-нибудь тем же. У вас не появится никаких сомнений,  что  это
от меня - все будет предельно просто и прямо.
     Его буквально вынесло из бара; я видела, как он  махал  рукой  своему
такси.
     Роуг  дал  водителю  адрес  ротонды  Beaux  Arts.  Открывая  дверь  в
квартиру, он все еще дрожал  от  ярости  -  и  тут  же  шумно,  облегченно
вздохнул.  И  весь  его  гнев  куда-то  испарился.  На   диване   блаженно
развалилась пси-кошка, рядом, на кофейном столике, лежал тот  самый  ключ,
который он давал Деми. В головке ключа торчал цветок.
     Самой Деми Жеру не наблюдалось.
     - Вот оно! - Он не помнил себя от радости. - Никаких убийств, никаких
похищений! Она улизнула от джинков, пришла сюда и оставила мне весточку  -
как и полагается хорошей, заботливой виргинской девушке. А  весточка  оная
состоит из тебя, - он подхватил на руки кошку и чмокнул ее, - и ключа.
     Он поцеловал ключ.
     - А теперь, если я хоть что понимаю в  структурах,  она  рвет  когти,
чтобы больше им не попасться, и одному  Богу  известно,  какой  вид  может
принять эта непостоянная титанианская девица. Ну как, скажите на  милость,
искать того, кто может быть кем угодно? Или, если вам  угодно,  того,  кем
может оказаться кто угодно. А может, ты?
     Он снял со своей шеи блаженно расслабившуюся пси-кошку.
     - Деми? Сейчас не время для шуточек и игр. Деми?
     - Опрст, -  сказала  пси-кошка,  что  отчасти  походило  на  сиамское
мяуканье, отчасти - на коальское ворчание.
     - Брось, лапа, кончай притворяться. Ведь это ты, я же знаю.
     - Ррсвп, - мелодично мурлыкнула пси-кошка.
     - И вот всегда с ней так, -  пожаловался  Уинтер.  -  Никогда  ничего
точно не знаешь. Веселенькое дело! Мне нужно найти эту  когтервальщицу,  а
вот она,  вроде,  не  хочет  быть  найденной.  Конечно,  бандитский  налет
джинков, плюс к тому вся эта беременная паника - бедная  девочка  сама  не
своя от страха.
     Он уселся на диван и закинул ноги на кофейный столик; пси-кошка сразу
же оккупировала его колени.
     - Т-с-с, - строго  прошептал  синэргист.  -  Я  воспринимаю  комнату.
Может, кто-нибудь из здешних даст мне ключ.
     Он молча перебирал все структуры Anima, слушал, что  скажут  гравюры,
картины, мебель, безделушки - все предметы, до которых  могла  дотронуться
Деми. Одни из них говорили медлительно и скучно, другие - быстро и весело,
их голоса накладывались друг на друга десятками бессвязных линий.
     - Бросьте, ребята, - уговаривал Роуг. - Вы же видели мою девушку,  не
могли ее не заметить. Ведь она-то отнеслась  к  вам  очень  внимательно  -
тогда, в первую ночь. Помните? Так сколько она здесь  пробыла?  Когда  она
ушла? Что на ней было?
     Ничего, кроме новых бессмысленных кроссвордов.
     - Эгоисты, - вздохнул он. -  Все,  как  один  -  эгоисты.  Ничего  не
замечают, кроме самих себя. Словно у каждого из них девиз: Le monde, c'est
moi [Мир - это я (фр.)].
     - Ну а вы что посоветуете, мадам,  -  обратился  он  к  пси-кошке.  -
Позвонить, может, Одессе Партридж? Ну, конечно же. Так  и  вижу,  как  она
планирует новое блестящее представление в  стиле  "Двенадцати  дней".  Или
Дампьеру? Ну да, так  и  слышу  свои  ответы  на  вопросы  Отдела  розыска
пропавших: цвет кожи? - любой; рост? - любой; вес? - любой. Und so weiter.
     Единственная, пожалуй, вещь, в которой я уверен, это пол,  но  пойди,
отличи гиппопотама от гиппопотамихи.  Так  и  вижу,  как  я  это  делаю  -
поднимаю гиппопотама  за  задние  лапки,  чтобы  изучить  его  генитальный
аппарат. Знаешь, киса, пожалуй, я подхожу  к  этой  структуре  не  с  того
конца.
     Пси-кошка мурлыкала. Уинтер размышлял.
     - Я должен найти ее, быстро. Одна, безо всякой защиты эта психованная
титанианка все время под угрозой, сколько бы она  ни  бегала.  Раньше  или
позже, боевики Тритона до нее доберутся. Самой ей тут не справиться... Вот
только вопрос: рванула она, куда глаза  глядят,  или  осталась  где-нибудь
поблизости? Мое мнение - поблизости. Почему? А вы  подумайте  немного  над
этой структурой, уважаемая доктор Псикис. Обсуждаемая нами  девушка  полна
страха за себя - но также и за меня. Ей известно происшествие на  Венуччи.
Зачем она доставила вас сюда, если не для моего спокойствия? Бедная феечка
без ума в меня влюблена, она предана мне - и вам, само собой. Не может она
нас вот так взять и бросить. Она обязательно  будет  где-то  рядом,  будет
стараться помочь нам обоим - ведь она благородная  виргинская  девушка  из
хорошей семьи.
     - Но только сидеть и дожидаться - не мужское  дело!  Я  не  пойду  ее
искать. Я пойду с чистым, ни одной мыслью не замутненным сознанием и  буду
ждать.  Я  настежь  открою  все  каналы  восприятия,  и   ей-же-ей   такая
антиструктура обязательно заставит эту девицу появиться.



                                  ПОИСКИ

                                                 Ведь давно известно нам,
                                                 Что, пропажу обнаружив.
                                                 Шарим мы по всем углам,
                                                 Но не ищем там, где нужно
                                                              Уильям Купер

     Он покидал Beaux Arts с намерением  бродить  по  городу-джунглям  как
попало, наудачу. И все же обычная удачливость Уинтера  в  непреднамеренных
находках  придала  броуновскому  этому  движению  неосознанную  им   самим
структуру. Если  вы  ее  осознаете  -  присылайте  ответы,  получите  шанс
выиграть одну из огромных стипендий Спецшколы Секретных Сыщиков.
     Уинтер натолкнулся на  Чинга  Штерна;  главный  редактор  и  издатель
"Солар Медиа" шел, тщательно избегая  трещин  на  мостовой,  -  ведь  всем
известно, что, наступив на трещину, рискуешь потерять деньги.
     - Рогелла, голуба! Чего это ты  разгуливаешь?  Сейчас  ты  должен  бы
обливаться потом над докрасна раскаленным компьютером. Статья про Болонью!
Ты что, забыл, когда крайний срок?
     - Не сумею, Чинг.
     - Oi veh!
     - Личные проблемы.
     - С каких же это пор ты допускаешь, чтобы девица мешала работе?
     - А с какой это болячки ты решил, что именно девица?
     - Женщина - единственное, из-за чего мужчина может забыть про деньги.
     - А ты догадываешься, кто это такая?
     - Нет. Я только догадываюсь, что охотно раскроил бы ей  череп.  Роуг,
ты же никогда еще нас не подводу.
     - Она того стоит.
     - Ни одна девица того не стоит. Теперь, чтоб ее черти драли, придется
мне менять график. Любовь? Тьфу! - И Штерн продолжил свой  путь  к  зданию
"Медиа", с прежней тщательностью обходя финансовые пропасти.
     Тут Уинтер обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. За встречей
столпов нью-йоркской журналистики наблюдал привязанный к столбу  мул.  Над
его головой горела надпись: "Таверна Мул и Фургон".
     - Деми? - Уинтер подошел поближе.  -  Деми?  -  Он  продемонстрировал
флегматичному животному вытащенное из кармана кольцо.  -  Деми,  вот  твое
обручальное кольцо. Видишь,  государственный  цветок  Виргинии.  Нравится?
Хочешь примерить?
     Никакой реакции: глаза  мула  смотрели  сквозь  синэргиста  вдаль,  в
никуда. Уинтер скорчил ему рожу и совсем уже было двинулся дальние,  когда
заметил выжженное на боку философического  непарнокопытного  тавро:  круг,
перечеркнутый прямым крестом, почти то же самое, что и на  каждой  из  его
собственных щек. Пройти мимо было просто невозможно,  Уинтер  толкнулся  в
таверну - и кого  же  он  там  увидел,  если  не  Торопыгу  Тома,  обильно
навешивавшего лапшу  на  розовые,  миниатюрные  ушки  стоящей  за  стойкой
блондинки!
     Старый  знакомый  и  коллега  Роуга,  Том  перманентно  излагал  всем
встречным и поперечным сюжеты абсолютно потрясающих рассказов,  которые  -
по самым разнообразным причинам - всегда так и  оставались  ненаписанными.
Жил он исключительно на авансы и займы, полученные  в  счет  этих  великих
замыслов. Ну и,  естественно,  постоянно  бегал  от  издателей,  требующих
обещанный материал, и кредиторов, пытающихся вернуть свои деньги.  Уинтеру
он задолжал пять тысяч.
     - Эй, Роуг! Привет, Роуг! Чтобудешьпить?  -  Томова  манера  говорить
напоминала прицельный, короткими очередями, пулеметный огонь. -  Вотяейтут
рассказывал - балденныйсюжет -  циркулировалпобиблиотеке  -  мозгиискал  -
всегдананимайчужиемозги - зарубинаносу  -  секи  -  только  этот  мужик  -
просрочилзаквартиру - тримесяца - онихотятотобрать...
     - А ты, Том,  просрочил  на  три  года  мои  пять  кусков,  -  Уинтер
повернулся к молоденькой барменше. - Чистый этиловый со льдом, пожалуйста.
- Тут он заметил на ее шее медальон с  изображением  солнечного  диска.  -
Деми?
     - Марта, - улыбнулась девушка, ставя перед ним стакан.
     - Эти понимаешьпятькосых, - сказал  Торопыга  Том.  -  Немогуникак  -
безцентаполныйбанкрот - нозато - потрясноепредложение -  получилизБразилии
- продаюсценарий - этотпареньприезжаетвэтотгород - ивсесразуполныйотпад  -
городуегоног - городпризрак  -  городуодиноко  -  хочетудержатьегоусебя  -
деньгибабыпочет - Сделаюмильены  -  толькомненадонанять  -  португальского
переводчика...
     Неосторожное проявление осторожного  интереса  к  "Призраку,  который
всегда с тобой" обошлось Уинтеру в еще одну безвозвратную ссуду.
     - Бедняга Том, - вздохнул он, покидая "Таверну". -  Только  и  умеет,
что продавать свои рассказы. Ну почему он их никогда не пишет?
     Далее синэргист перешел к осуществлению намеченного плана -  пустился
в бесцельное блуждание, обострив все свои чувства, но ни о чем не думая  и
ничего  не  разыскивая.  Через  некоторое  время  его  внимание  привлекло
странное постукивание за спиной. Он с любопытством обернулся - по тротуару
двигалась высокая, худая фигура  неизвестного  пола,  одетая  в  лохмотья.
Голову (его? ее?) полностью скрывал лыжный капюшон без отверстий для  глаз
и рта, дорогу (он? она?) находил(а), постукивая по тротуару тросточкой. На
шее плакат:

                             НЕ УМЕЮ ГОВОРИТЬ
                              НИЧЕГО НЕ ВИЖУ
                           ПОМОГИТЕ  ПОЖАЛУЙСТА

     К  плакату  была  прикреплена  банка.  Шерстяной   капюшон   украшало
изображение солнечного диска. Уинтер кинул в банку несколько монет.
     - Деми?
     - Пашио ва, - невнятно промямлило существо. - Я Баа-баа-раа.
     - Барбара?
     - А-а. Баа-баа-раа. Бла-ла-ви-ва-га-поть.
     Наблюдая,  как  окапюшоненная  тук-тук-тукающая  фигура  исчезает   в
уличной толпе, Уинтер - несмотря на все свои знаменитые чувства -  даже  и
не заметил, что подвергся наглой, искусной эксплуатации со  стороны  Перси
Павлина.
     Карманник по роду занятий. Перси славился неумеренным щегольством. Он
угрохивал на гардероб добрую половину  своих  трудовых  доходов.  Зимой  -
шотландский  кашемир,  летом  -  ручной  раскраски  крепдешин.  Он   носил
жемчужные ожерелья  и  жемчужные  шейные  обручи  (золото  или  платиновые
металлы могут не вовремя звякнуть), но на тонких своих пальцах и запястьях
- естественно - ничего.
     К несчастью, сегодня Перси изменил этой привычке и надел неделю назад
раздобытое обручальное кольцо с бриллиантами и сапфиром. Не  устоял  перед
соблазном похвастаться таким великолепием. Его не удержало  даже  то,  что
кольцо это было очень - на целых два размера  -  велико  для  его  чутких,
изящных пальцев. Так вот и  вышло,  что  это  кольцо  осталось  в  кармане
Уинтера - взамен бумажника.
     Перси был потрясен. Он шел следом за бесцельно слоняющимся Уинтером и
не знал, что делать. Он бегло просмотрел содержимое бумажника, не дав себе
даже труда пересчитать деньги. Да хрен с ними, с деньгами, последний  это,
что ли, бумажник в городе - он хотел вернуть свое великолепное кольцо.  Он
рявкнул на слепую нищенку с ее дребезжащей  банкой,  но  в  тот  же  самый
момент вдохновился, догнал Уинтера и протянул ему бумажник.
     - Простите, пожалуйста, это не ваше?
     И снова Уинтер был поражен. Крепдешиновую рубашку украшал орнамент из
солнечных дисков.
     - Де... - Уинтер закусил язык. Ну конечно же, нет. Он взял бумажник и
раскрыл его.
     - Ну,  конечно  же,  да.  Но  каким  образом?  Не  знаю,  как  вас  и
благодарить. Может, вы желаете получить  вознаграждение?  Вы  скажите,  не
стесняйтесь.
     - Нет, сэр, никаког