телефону Ролли Гибсон и Нейт Грин. Они заставили его выполнить  обещание
и дать Нейту подробное эксклюзивное интервью для газеты о происшедшем на
острове.
   Потом, когда Чейс прибыл на берег, оказалось, что его ждет Руди Франк
- один и с подарком: старой, потрескавшейся черно-белой фотографией,  на
которой были сняты  Эрнст  Крюгер  и  Якоб  Франк,  оперирующие  Генриха
Гюнтера.
   Наконец какое-то недоразумение  случилось  в  банке.  Он  зашел  туда
получить  по  чеку  наличные,  но  один  из  банковских  служащих  хотел
поговорить с ним  по  делу,  казавшемуся  Чейсу  какой-то  бессмыслицей,
результатом чьей-то ошибки.
   Прибыл лифт. Чейс поднялся  на  четвертый  этаж  и  подошел  к  посту
медсестры.
   - Ты неплохо проводишь время,  -  заявила  Элли  Биндлосс,  невысокая
плотная женщина, вместе с которой Чейс учился в старших классах. -  А  у
нас, знаешь ли, нет  соответствующего  оборудования,  чтобы  обслуживать
восьмисотфунтовых горилл.
   - Извини, - ответил Чейс. - Где он?
   Элли указала вдоль коридора.
   - Его трудно не заметить, - сообщила она. - Услышишь еще прежде,  чем
увидишь.
   Когда Чейс приблизился к открытой двери в  конце  коридора,  до  него
донесся голос Длинного:
   - "Извини"! Что  ты  хочешь  сказать  этим  "извини"?  Если  ты  меня
надуваешь!
   Потом послышался голос Макса. Мальчик засмеялся и произнес:
   - Не сдавайся, начальник. Двигай своих людей.
   Чейс постоял перед дверью, не зная, что увидит за ней, потом шагнул в
палату.
   - Привет, - сказал он.
   - Никаких приветов, - буркнул Длинный. -  Твой  чудовищный  мальчишка
пнул меня в задницу четыре игры подряд.  Его  нужно  отправить  на  корм
рыбам. - Он засмеялся,  потом  скривился  и  положил  руку  на  повязку,
закрывавшую грудь и фиксировавшую другую руку прижатой к боку. - Черт, -
отметил Длинный, -  смеяться  не  очень-то  здорово.  Но  -  лучше,  чем
кашлять.
   Макс сидел в ногах кровати, между ним и Длинным лежала игровая  доска
с пластиковыми карточками и цветными фигурками. Аманда  разместилась  на
стуле у постели с газетой на коленях.
   Чейс не видел Длинного двое с половиной суток, с тех  пор  как  отвез
его на полицейском вертолете в реанимационное отделение  в  Нью-Лондоне.
Тогда Длинный, с совершенно серым лицом, был  покрыт  кровью  и  грязью,
хрипел и едва дышал. Врачи потратили два часа на  то,  чтобы  остановить
кровотечение, зашить и запустить вновь легкое и приступить к первому  из
многочисленных переливаний крови. Затем они выгнали Чейса из  реанимации
и вечером, убедившись, что Длинный выживет, отправили домой спать.
   Чейс до сих пор в точности не знал, что же случилось  с  Длинным.  Он
начал искать его в темноте,  но  нашел  лишь  перед  самым  рассветом  -
зажатого между двумя валунами на берегу,  без  сознания.  Потом  Длинный
заявил, что почти ничего не  помнит:  помнит  лишь,  что  несколько  раз
достал тварь ножом, затем почувствовал, как ему рвут правый бок и плечо,
поднимают от земли и швыряют на скалы, торчащие из воды.
   На лбу у Длинного красовалась багровая шишка, от  левой  брови  через
висок тянулся шов.
   - Ты выглядишь довольно прилично, -  констатировал  Чейс,  подходя  к
кровати. - Принимая во внимание...
   - Напротив, я выгляжу, как миля  паршивой  дороги,  -  не  согласился
Длинный. - А о том, чтобы дотронуться  до  меня,  и  не  думай:  я  себя
чувствую, как поезд после крушения.
   - Ехать готов? - улыбнулся Чейс.
   - Ты чертовски прав. Если я останусь здесь дольше,  они  уморят  меня
голодом или заколют насмерть... Или совместят обе процедуры.
   Длинный нагнулся, спустил  с  кровати  ноги  и  встал,  опираясь  для
надежности о стену. Чейс помог ему надеть  брюки  и  набросил  на  плечи
рубаху.
   Появилась Элли Биндлосс, толкая кресло-каталку.
   - Садись, - велела она.
   - Никогда, - заявил Длинный, - я могу идти...
   - Садись, или я тебе врежу.
   Длинный улыбнулся, потом рассмеялся, потом закашлялся.
   - Суровая ты женщина, Элли Биндлосс,  -  отметил  он  и  плюхнулся  в
кресло.
   Макс толкал кресло по  коридору,  Элли  шла  рядом,  Чейс  с  Амандой
следовали за ними.
   Чейс поведал ей о фотографии, переданной ему Руди, затем объявил:
   - Нам надо на обратном пути заехать в банк. Я хочу кое-что прояснить.
   - Прояснить что? - немного поколебавшись, спросила Аманда.
   - В том и чертовщина, что я не знаю. Один из служащих сказал, что моя
бумага на остров в банке больше не хранится. Говорит, они ее продали.
   - В самом деле?
   - Какому-то товариществу. Я подумал сначала, они меня надули, продали
ее Финнегану или еще кому-то, кто захочет отнять остров. Но  тогда  этот
парень объяснил, что один из членов товарищества - я.
   Аманда никак не комментировала слова Чейса, просто  продолжала  идти,
глядя перед собой.
   - Ты слышала что-нибудь о "Группе Пиннипед"?
   - Должно быть, из новых, - предположила она.
   - Что это за  название,  "Группа  Пиннипед"?  Ты  знаешь,  кто  такие
пиннипеды?
   - Конечно.
   - Это...
   Чейс остановился, и, когда до него дошел смысл того, что он собирался
сказать, в голову пришла мысль: он сейчас настолько туп, как  никогда  в
жизни.
   - Морские львы, - пробормотал Чейс. - Пиннипед - это морской лев.
   Аманда улыбнулась и взяла его под руку.
   - О деталях поговорим позднее,  -  предложила  она.  -  У  нас  будет
достаточно времени.