примитивным мозгом встала задача. Если существо хотело  выжить,
ее следовало решить.
   Через несколько минут оно достаточно освоилось и медленно поплыло  от
берега. За полосой воды виднелась другая суша.
   Оставаясь под водой так долго, как только могло, выныривая  лишь  для
того,  чтобы  сделать  вдох,  существо  плыло  к  этой  суше.  Там,  оно
чувствовало, можно обрести безопасность.
   Там можно будет охотиться.
 
Часть VI 
БЕЛАЯ АКУЛА 
 
38 
 
   - Рей, скажи "Эй!",  -  приказал  Ржавый  Пакетт,  вытаскивая  из-под
стойки табурет и бросая на стойку двадцатидолларовую банкноту.
   - "Две семерки"? - спросил бармен.
   - Двойную дозу. Меня ужасно мучит жажда. Пакетт огляделся.  Помещение
было заполнено меньше чем наполовину.  Семь  тридцать  вечера  -  ранние
выпивохи уже отправились обедать, поздние еще не прибыли.
   Рей  смешал  коктейль,  поставил  стакан  перед  Пакет-том   и   взял
двадцатку. Отсчитывая сдачу, он улыбнулся:
   - Говорят, у тебя был отпуск за счет города.
   - Ублюдки, - заявил Пакетт. Он осушил половину  стакана  и  подождал,
пока в желудке не разлилось тепло. - Даже не  извинились.  Я  думаю,  не
подать ли на Ролли Гибсона в суд.
   - За что? За то, что он тебя просушил? По-моему,  ты  весьма  неплохо
смотришься. Сделать перерыв на день-два пока никому не повредило.
   Пакетт прикончил выпивку и знаком заказал еще. Истина  заключалась  в
том, что он действительно чувствовал себя хорошо, и не только физически:
подтвердилась его правота. Гибсон и остальные не поверили  ни  слову  из
сказанного им, решили, что он  лжет  или  у  него  галлюцинации.  Однако
сегодня днем они  вдруг  воспылали  интересом,  захотели  выслушать  его
рассказ с самого начала. Но он им показал, он приложил Гибсона  и  этого
Саймона Чейса,  заявил,  что  не  помнит.  Почему  он  должен  бесплатно
раздавать информацию, которая может  принести  деньги?  В  этих  шоу  на
телевидении - как бишь они называются? документальные  драмы?  -  платят
хорошие бабки за эксклюзивные интервью, а он был совершенно уверен,  что
никто больше не видел эту тварь, кем бы она ни оказалась. Ему оставалось
только подождать: слух разнесется, и к  нему  придут.  Терпения  у  него
достанет, в его распоряжении - время хоть до конца света.
   - Заходил Нейт Грин, - сообщил Рей. - Искал тебя.
   - Еще бы, - улыбнулся Пакетт. - И что ты ему сказал?
   - Что не видел тебя.
   - Ну и держись на этом, идет?
   "К черту Нейта Грина, - подумал Пакетт. - Есть  рыба  покрупнее,  чем
уотерборская "Кроникл", намного покрупнее".
   - Конечно, Ржавый, - согласился Рей. - Не мое собачье дело.
   Пакетт допил вторую порцию. Теперь он в самом  деле  чувствовал  себя
отлично. Даже Рей относился к нему с уважением.
   С улицы вошел незнакомец, сел  у  дальнего  конца  стойки  и  заказал
стакан вина. Когда Рей наливал ему, тот спросил:
   - Не знаете ли вы человека по имени Пакетт? Мистера Ржавого Пакетта?
   Пакетт замер, притворно сосредоточившись на доске  с  меню,  висевшей
над стойкой.
   - Угу, - ответил Рей, не глядя в сторону Пакетта. Он поставил бутылку
в холодильный шкаф и опять стал нарезать лаймы.
   - Вы его видели?
   Пакетт отметил  в  голосе  посетителя  акцент  -  не  другого  штата,
иностранный, похожий на какой-то европейский.
   - Возможно, - согласился Рей. - У вас с ним общие дела?
   Пакетт  разжевал  кубик  льда  и  автоматически  начал   копаться   в
собственном мозгу, чтобы выявить потенциальную угрозу. Денег  он  никому
не должен, чужие ловушки на омаров в последнее время  не  прикарманивал,
чужие поплавки не срезал, в чужие лодки  не  врезался,  в  чужие  машины
своим грузовиком - тоже... Во всяком случае,  насколько  Ржавый  помнил.
Тогда он обратился к возможным хорошим  новостям.  Может,  парень  -  из
большого журнала или из этих  документально-драматических  шоу  и  хочет
заключить сделку.
   Прикинув все вероятные последствия,  он  ощутил  себя  в  достаточной
безопасности, повернулся и произнес:
   - Я Пакетт. А вы кто?
   - А-а. - Незнакомец улыбнулся, поднялся с табурета, держа свой стакан
с вином, и сказал, когда проходил мимо бармена:
   - Вы весьма осторожны.
   Пакетт смотрел, как человек приближается к нему. Тот  был  высок,  на
пару дюймов выше шести футов, широкоплеч, с узкими бедрами, ухоженный  и
вполне независимый на  вид.  Пакетт  решил,  что  парню  под  пятьдесят:
некогда светлые волосы отмечены легкой сединой, зачесаны назад.  Одет  в
серый костюм, белую сорочку и темный галстук.  Кожа  -  бледная,  но  не
болезненно бледная, а оттого, что не  знает  солнечных  лучей...  Пакетт
заключил: похож на предпринимателя.
   - Я не могу составить вам компанию? - поинтересовался незнакомец.
   Пакетт указал на табуретку рядом с собой и подумал:
   "Европеец, точно". "Вам" прозвучало как "фам". Немец, или  голландец,
или из какой-то из тех гребаных стран, которые там все разваливаются.
   - Один господин на улице хотел  бы  поговорить  с  вами,  -  произнес
незнакомец.
   - О чем?
   - Он слышал о вас... О том, что  вы  рассказывали.  Пакетт  помолчал,
потом ответил:
   - Хорошо, ведите его.
   - Боюсь, это невозможно.
   - Почему? - засмеялся Пакетт. - Слишком велик, в дверь не пролезет?
   - Что-то вроде этого.
   "Фроде"... Что-то "фроде". Немец. Должен быть немцем.
   - Эй, Рей, - спросил Пакетт, - ты не запрещал вход толстякам, а?
   Рей не засмеялся.
   - Не могли бы вы выйти со мной? - повторил незнакомец. -  Думаю,  вам
стоит выйти.
   - Что значит - "стоит"?
   - С финансовой точки зрения.
   - Черт, что же вы сразу не сказали? - Пакетт встал. - Рей,  постереги
мое место. Если через десять минут не вернусь, звони девять-один-один.
   На  противоположной  стороне  улицы  стоял  черный   микроавтобус   с
тонированными стеклами, так что разглядеть пассажиров  было  невозможно.
Нью-йоркские  номерные   знаки,   как   заметил   Пакетт,   принадлежали
водителю-инвалиду.
   - Что за хреновина? - удивился он.  -  "Скорая"?  Спутник  толкнул  в
сторону одну из боковых дверных панелей и жестом пригласил Пакетта.
   Пакетт наклонился и заглянул внутрь. Там оказалось темно и, насколько
он мог различить, пусто. Без всякого явного повода Ржавый ощутил холодок
страха.
   - Не пойдет, - уперся он.
   - Господин Пакетт...
   - Слушай, Ганс, я не знаю, кто там, не знаю  тебя,  не  знаю  ничего.
Зато я знаю, что туда не собираюсь. Пусть он сам выйдет.
   - Я же сказал вам...
   - Мне плевать. Хочешь говорить  о  деле,  давай  говорить  на  свежем
воздухе. Конец связи.
   - Извините, - вздохнул человек.
   - Чего уж там...
   Пакетт не заметил  движения  рук  сопровождающего,  но  внезапно  его
обхватили, ноги оторвались от земли, и  он  почувствовал,  что  летит  в
темное нутро машины. Он ударился  о  ковровое  покрытие  пола  и  лежал,
потрясенный, слушая,  как  закрывается  дверь,  заводится  двигатель,  и
ощущая, что микроавтобус отъезжает.
 
39 
 
   Чейс вытащил последний лист из аппарата  факсимильной  связи,  быстро
прочитал.
   - Еще один "оид", - с отвращением сказал он.
   - Какой теперь? - спросил Длинный.
   - Элазмобранхоид. То есть имеющий черты пластиножаберных рыб. -  Чейс
бросил бумагу на стол. - Некоторые из этих парней, должно быть, получили
ученые степени за умение  прикрывать  собственную  задницу.  Они  просто
гениальны  в  увязывании  предположений,  которые   отлично   звучат   и
совершенно бессмысленны.
   За последние сорок восемь часов  Чейс  связался  по  факсу  со  всеми
океанологами, которых знал, разослал  фотокопии  сделанных  "поляроидом"
снимков стальных зубов и  следов  когтей  на  мертвых  животных,  описал
каждое происшествие, случившееся после обнаружения  братьев  Беллами,  и
просил высказать мнения - догадки, умозаключения, что угодно (он  обещал
не разглашать их) - о том, с каким созданием они имеют дело.
   Те несколько человек, что соблаговолили ответить, оказались  в  своих
текстах весьма неопределенны  и  осторожны.  Никто  не  решился  указать
какое-то  конкретное   животное,   все   страховались,   пристегивая   к
предположениям суффикс " - оид" и ничего не  добавив  к  уже  уясненному
Чейсом.
   - Так что теперь, - продолжал  он,  -  у  нас  есть  "кархариноид"  -
значит,  возможно,  какая-то  акула;   "ихтиоид"   -   возможно,   рыба;
"пантероид"   -   возможно,   мореходный   лев   или   тигр;   а   также
"элазмобранхоид". - С минуту он тупо смотрел на кипу факсимильных копий,
потом перелистал ее и вытащил одну. -  Ты  знаешь,  что,  на  мой  вкус,
содержит хоть какой-то смысл? Вот, от криптозоологов.
   - Ребят, которые занимаются морскими чудовищами? - уточнил Длинный. -
Но они же...
   - Чокнутые. Я знаю. Лжеученые, никто  не  принимает  их  всерьез.  Но
только у них хватило ума использовать тот "оид",  который  мне  годится:
"гуманоид".
   - Послушай, Саймон, - покачал головой  Длинный,  -  ты  знаешь  факты
лучше меня. Тварь, убившая морского льва, находилась по крайней  мере  в
двухстах футах под водой; пузырей на пленке не  видно,  значит,  она  не
пользовалась аквалангом. А без акваланга никто не  опустится  на  двести
футов - во всяком случае, не на такое долгое время, чтобы убить и съесть
морского льва.
   - Я не сказал,  что  это  человек,  я  сказал,  что  это  может  быть
гуманоид... Что-то человеческое... человекоподобное... Черт, да я сам не
знаю.
   - Ты начинаешь своими разговорами напоминать  Пакетта.  Его,  кстати,
нашли?
   - Нет, он пропал, исчез, никто не...
   Зазвонил телефон, и Чейс снял трубку. Он  вздохнул,  прикрыл  ладонью
микрофон, произнес: "Гибсон", потом закрыл глаза, откинулся в  кресле  и
стал слушать причитания  полицейского:  расходы  у  того  превысили  все
мыслимые размеры; он гоняет свои лодки двадцать  четыре  часа  в  сутки,
личный состав дежурит по две смены; за ним  охотится  пресса;  статья  в
"Кроникл" под заголовком "Чудовище сожрало сторожевого  пса",  где  Нейт
Грин провел параллель с неразгаданными смертями братьев Беллами и  Бобби
Тобина, собрала репортеров из всех информационных агентств страны; некий
продюсер собрался  делать  телефильм  "Демон  из  глубины";  от  звонков
торговцев  недвижимостью,  владельцев   ресторанов   и   прочих   мирных
обывателей телефоны в отделе полиции  светятся  не  хуже  рождественской
елки.
   Как обычно, хныканье Гибсона заключало вопрос с  оттенком  обвинения:
Чейс считается тут самым башковитым ученым парнем, так что же он намерен
делать в связи с происходящим?
   - А каких действий ты от меня ждешь? -  спросил  Чейс,  когда  Гибсон
закончил. - Чтобы я обошел великий океан на своей маленькой лодке? Но  я
даже не знаю, что  должен  искать.  Ребята  из  лаборатории  подготовили
анализ слизи, которую нашли на полу в гараже?
   - И да и нет, - ответил Гибсон. - Думаю, они зарыли головы в песок. Я
сказал, что не слезу с них,  пока  не  получу  окончательные  результаты
анализа по ДНК.
   - Почему? Что они полагают?
   - Они говорят, это выделения какого-то млекопитающего.
   - Какого?
   - Они считают... -  Гибсон  колебался,  словно  не  решаясь  выразить
информацию словами. - Они говорят, похоже, что это выделения человека. О
боже, Саймон...
   Чейс повесил трубку, встал и спросил Длинного:
   - Где наш местный специалист по млекопитающим?
   - Где обычно, внизу с детьми и морскими львами.
 
*** 
 
   Спускаясь с холма, Чейс и Длинный увидели Макса и Элизабет,  игравших
в бассейне с морскими львами; Аманда наблюдала за компанией с  бетонного
бортика.
   Страх у морских львов все увеличивался: Аманда  утверждала,  что  они
стали болезненно нервными. Животные избегали воды  -  любой,  не  только
морской. В течение двух дней они отказывались войти в бассейн по команде
хозяйки.
   В  отчаянии  Аманда  позвонила  во  Флориду  коллеге,  работавшему  с
дельфинами, и выяснила, что разумные  млекопитающие  чрезвычайно  хорошо
реагируют на детей, особенно  на  не  вполне  здоровых:  они,  очевидно,
вступают с ними в какую-то необъяснимую,  вероятно  парапсихологическую,
связь. Аманда попросила  Элизабет  помочь  ей  в  опытах,  и  результаты
оказались изумительными.
   Когда животные уже не  подчинялись  Аманде  напрямую,  они  позволяли
Элизабет приближаться, гладить их и каким-то образом уговорить войти  за
ней в воду, чтобы играть с ней и с Максом.
   Аманду  так  увлек  успех  эксперимента,  что  она  передавала  через
Элизабет все новые и новые указания и  убеждала  девочку  ставить  перед
зверями  собственные  задачи,  пытаясь  раздвинуть  пределы  межвидового
общения.
   Услышав, что подошли Чейс с  Длинным,  Аманда  показала  на  детей  и
морских львов и заметила:
   - Это какое-то чудо.
   - Мне бы нужно поговорить с вами пару минут, - попросил Чейс. -  Речь
идет о лабораторных анализах Гибсона.
   - Я тоже хотела подняться к вам обсудить новости, но решила,  они  не
настолько важны, чтобы прерывать занятия. Я  сочла,  что  мы  ничего  не
сможем сделать.
   - Относительно чего?
   - Я только что говорила во времянке по радио с пилотом  самолета,  он
вызвал меня.
   - Я полагал, что вы с ним  распростились  и  рассчитались,  -  сказал
Чейс, - раз морские львы отказываются работать.
   - Думаю, ему просто интересно, что мы тут делаем. В общем,  он  искал
меч-рыбу  для   промысловиков   и   увидел   на   этой   стороне   Блока
рыболова-спортсмена,  оставляющего  здоровенный  след  приманки.   Пилот
решил, что нам не мешает знать об этом. Он сказал, похоже, парень  ловит
белых акул.
   - Должно быть, парень не в себе. После всей этой шумихи вокруг  наших
мрачных  загадок  выходить  в  море  и  разбрасывать  приманку?  -  Чейс
нахмурился. - Кроме того,  я  никак  не  могу  ему  помешать.  Закон  не
запрещает приманивать рыбу.
   - Не запрещает, - согласилась Аманда,  -  но  существует  федеральный
закон, не позволяющий использовать в качестве наживки детенышей афалины.
А пилот сказал, что наблюдал именно это.
   - Дельфинов! - воскликнул Чейс. - Он уверен?
   - Вполне. Но я подумала, пока мы дозвонимся до береговой охраны,  или
департамента по охране окружающей среды, или еще куда-то...
   - А он опознал лодку?
   - Да, сказал - лодка из Уотерборо. "Бригадир".
   - Не может быть... Он, наверное, ошибся.
   - Почему?
   - Просто не может быть. - Чейс направился к времянке.
   - О чем вы хотели поговорить? - крикнула Аманда ему вслед.
   - Минуту, - бросил Чейс.
   Длинный вошел под навес вслед за Чейсом.
   - Сэмми? - сказал он. - Не верю.
   Они знали Сэмми Медину уже пятнадцать лет, это  был  преуспевающий  и
ответственный владелец сдаваемой под фрахт лодки. Недавно  он  возглавил
кампанию за ограничение как  коммерческого,  так  и  спортивного  вылова
рыбы.
   - Если это вообще "Бригадир", - заметил Чейс.  -  С  самолета  трудно
разобрать. Но мы сейчас выясним. Сэмми мне врать не будет.
   На стене во времянке висел телефон. Чейс снял трубку,  набрал  номер,
поговорил пару минут, положил трубку на аппарат и сказал Длинному:
   - Черт меня возьми.
   - Это был Сэмми?
   - Собственной персоной, - кивнул Чейс. - Он дома...  Выходной,  давит
мух. Говорит, получил заказ: чистый фрахт лодки, ни его самого,  ни  его
команду не наняли, только аренда лодки без всяких дополнений. За  десять
тысяч долларов в день!
   - Что же это за рыбалка по десять штук в день? - удивился Длинный.
   - Я тоже хотел бы узнать. - Чейс помолчал. -  Угадай,  кто  арендовал
его лодку?
   - Дональд Трамп?
   - Нет. Ржавый Пакетт.
   - Пакетт?! У Пакетта нет столько капусты, да и ни у кого здесь нет. И
потом, что Пакетт собирается делать с...
   - Он не ловит больших белых, Длинный, - сказал Чейс. - Сэмми говорит,
этот тупой ублюдок думает, что нашел чудовище... Или, по  крайней  мере,
убедил в этом какого-то болвана с тугим кошельком. Или убедил в том, что
найдет.
 
40 
 
   Существо  лежало  в  зарослях   кустарника,   вслушиваясь   в   звуки
собственного дыхания и в звуки  жизни  среди  окружающих  деревьев.  Оно
воспринимало  все  шумы,   разделяло   и   запоминало   для   позднейшей
идентификации.
   Существо настраивало органы чувств.
   Когда оно покинуло воду, в нем начали происходить изменения. Существо
отмечало их, но не понимало. Чем дольше его сосудистая система, сердце и
мозг пропитывались и насыщались смесью кислорода и азота  -  воздухом  -
взамен воды, где преобладал водород, тем больше, казалось, оно  понимает
и вспоминает, и тем больше становились его способности к новым решениям.
   И вместе с изменением химических процессов менялась жизнь существа.
   Оно знало, например, кем было когда-то. Мозг выдавал названия  разных
предметов и животных, хотя голос еще отказывался их произнести. В голове
крутились всевозможные  слова,  пробуждавшие  память  о  таких  несхожих
чувствах, как гнев, ненависть, гордость и восторг.
   Существо сознавало величие собственной силы и  вспоминало  -  хотя  и
смутно  -  удовольствие,  которое  доставляло  применение   этой   силы.
Припомнило оно и другие удовольствия: управление своей силой, причинение
боли, нанесение смертельных ран.
   Существо соорудило укрытие, выкопав неглубокую канаву  и  прикрыв  ее
ветвями и листьями. До сих пор  оно  оставалось  незамеченным,  если  не
считать любопытной собаки, которую оно убило и съело.
   Существо постигло, что не может преследовать и поймать большинство из
диких животных, снующих в зарослях, но начало учиться  заманивать  их  в
ловушку. Однако пока оно еще не смогло  добыть  достаточно  пищи,  чтобы
удовлетворить огромную и все возрастающую потребность в энергии. По мере
увеличения сил увеличивались и запросы: чем больше  энергии  расходовало
существо, тем больше ее требовалось; а чем больше оно ее потребляло, тем
больше приходилось расходовать, чтобы утолить растущую потребность.
   Существо стало активным, а не рефлекторно осторожным, познавая,  чего
избегать, а с чем бороться, что безвредно и что опасно.
   Хотя прошлое  и  будущее  все  еще  являли  собой  картины,  покрытые
туманом, местами туман начал  рассеиваться,  и  теперь  существо  видело
цель: выполнить свою миссию - уничтожать.
   Сейчас оно отдыхало, слушая голоса птиц и белок, шаги лисицы и оленя,
шелест ветра в ветвях и плеск мелкой волны на прибрежной гальке.
   Неожиданно донеслись  новые  звуки:  неуклюжая  поступь  в  подлеске,
тяжелая и беспечная. И голоса.
   Существо повернулось и  встало  на  колени,  потом  гибким  движением
поднялось  на  ноги  и  стало  вглядываться  сквозь  кустарник   в   том
направлении, откуда раздавались эти звуки.
   - Черт! - выкрикнул юнец  по  имени  Честер,  растирая  бедро.  -  Не
хватало еще сломать ногу в этих колдобинах.
   - А ты смотри, куда идешь, - отозвался его друг Тоби.
   - Как ни смотрю, понять не могу, зачем мы сюда притащились.
   - Я тебе говорил: здесь полно зверья.
   - А еще - это частная собственность.
   - Я тут был миллион раз, их не колышет.
   - Да? А для чего же тогда вывески:  "Охота  запрещена,  уматывайте  к
черту"?
   - Страховка, - объяснил Тоби, которому уже исполнилось  семнадцать  и
который располагал, таким образом, двумя лишними  месяцами  мудрости  по
сравнению с Честером. - Они обязаны их ставить.
   - Ну, если они натравят на нас копов, то эту  идиотскую  штуку  украл
ты, а не я... Не думай, что не скажу.
   - Ты помогал.
   - Я смотрел.
   - Один хрен.
   - Кроме того, - заметил Честер, - я не понимаю, почему ты решил,  что
сможешь  подстрелить  хоть  одного  дурацкого   енота   этой   идиотской
штуковиной.
   - На коробке написано: точность гарантируется  до  пятидесяти  ярдов.
Потом, может, нам вместо енота олень попадется.
   - Ты что, и не думай! Сезон закрыт, я в эти игры не играю.
   - Не будь козлом.
   Они прошли еще несколько ярдов и остановились перед большим  деревом,
возвышающимся из густого сплетения ветвей и листьев.
   - Отлично, - брос