е эмпирическое становление,
как и развитие жизни: "Природа желала, чтобы источник  нашего  познания  был
тем  же,  что  и  в  жизни.  Необходимо  получать  впечатления, чтобы жить и
необходимо получать впечатления, чтобы познавать"2. Закон развития и здесь и
там -- это закон сочетания из элементов.
     2. Принцип аналогии.
     Комбинаторное  исследование  элементов   рождает   формы,   аналогичные
сосуществованию или следованию, которые позволяют идентифицировать симптомы
     _____________
     1 Ibid., p. 86--87.
     2 Ibid., p. 76-- 77.
     156

     и болезни. Медицина типов и классов равно использовала это для описания
патологических феноменов: опознавалось сходство между расстройствами в одном
и другом   случае   как  сходство  одного  растения  с  другим  по  виду  их
репродуктивных органов. Но эти аналогии никогда  не  переносились  за  рамки
инертных  морфологических  данных:  речь  шла о наблюдаемых формах, основные
линии которых были соположимы, "об инактивных и константных состояниях  тел,
чуждых   актуальной   природе  функции"1.  Аналогии,  на  которые  опирается
клинический взгляд  в  познании  различных  болезней,  знаков  и  симптомов,
относятся  к  другому порядку. Они "состоят из отношений, которые существуют
прежде всего между частями, образующими одну-единственную болезнь,  а  затем
между  известной  болезнью  и  болезнью,  которую  следует  изучить"2. Таким
образом понятно, что аналогия  есть  не  больше,  чем  относительно  близкое
семейное сходство, ослабевающее по мере удаления от сущностной идентичности.
Это   изоморфизм   связи   между  элементами:  она  касается  систем  связи,
реципроктных отношений,  функционирования  или  дисфункции.  Так,  трудности
дыхания   есть   феномен,   который   обнаруживается   за   достаточно  мало
различающейся морфологией при туберкулезе, астме, болезнях сердца, плеврите,
цинге  --  но  доверять  такому  иллюзорному  сходству   было   бы   опасно.
Плодотворная  аналогия,  обрисовывающая  идентичность симптома -- это связь,
поддерживаемая с другими функциями или с  другими  расстройствами:  мышечная
слабость   (обнаруживаемая   при  водянке),  синюшный  цвет  лица  (как  при
непроходимости), пятна на теле (как при оспе) и отек десен (идентичный тому,
что вызывает -
     __________________
     1  Audibert-Caille,  Memoire  sur   l'utilite   de   l'anologie   en
medecine (Montpellier, 1814), p. 13.
     2 Ibid., p. 30.
     157

     ся    накоплением    зубного   камня),   образуют   констелляцию,   где
сосуществование  элементов   обрисовывает   функциональное   взаимодействие,
свойственное  цинге1.  Это  аналогия данных связей, которая позволяет
идентифицировать одну болезнь в серии болезней.
     Но более того: внутри одной и  той  же  болезни  и  у  одного  больного
принцип  аналогии  может  позволить  очертить  в  своем единстве особенности
болезни. Врачи XVIII века пользовались  и  злоупотребляли,  после  концепции
симпатии,   понятием   "осложнение",  которое  позволяло  всегда  обнаружить
болезненную сущность, поскольку могло избегнуть в проявляющейся симптоматике
того, что, противореча истинной сущности,  трактовалось  как  интерференция.
Так,   желудочная  лихорадка  (горячка,  головная  боль,  жажда,  повышенная
чувствительность в области эпигастрия) оставалась в согласии со своей сутью,
когда она сопровождалась истощением,  непроизвольной  дефекацией,  слабым  и
неравномерным  пульсом, затруднением глотания: это случалось, когда она была
"осложнена" адинамической лихорадкой2. Неукоснительное  следование  аналогии
должно   позволить   избегнуть   такой   произвольности   в   разделениях  и
группировках. От одного симптома к другому, в одной и той же  патологической
совокупности,  можно обнаружить некоторую аналогию в связях с вызывающими ее
"внешними или внутренними причинами"3. Например, для желчной  перипневмонии,
которая  многочисленными  нозографами  превращалась  в сложную болезнь: если
замечалась гомология связи, существующей между "желудочностью" (влекущей  за
собой
     __________________
     1  С.-А.  Brulley,  De  l'art de conjecturer en medecine (Paris,
1801), p. 85--87.
     2 Ph. Pinel, Medecine clinique, p.78.
     3 Audibert-Caille, loc. cit., p. 31.
     158

     пищеварительные симптомы и эпигастральные боли), раздражением  легочных
органов,  называемым  воспалением,  и  любым  дыхательным  расстройством, то
симптоматологически  различные  сектора,  обнаруживающие  как  бы  различные
болезненные   сущности,   позволяли,   тем  не  менее,  придать  болезни  ее
идентичность -- а именно, сложную фигуру в связанном единстве,  а  не
смешанную реальность, образованную пересекающимися сущностями.
     3. Восприятие повторяемости.
     Медицинское  знание  может  обрести  достоверность лишь пропорционально
числу случаев, в которых оно выдержит испытание:  эта  достоверность  "будет
полной,  если она будет извлечена из массы достаточной вероятности , но если
не существует строгой дедукции" достаточно  многочисленных  случаев,  знание
"останется  на  уровне  предположения и вероятности, оно будет не более, чем
простое  выражение   отдельных   наблюдений"1.   Медицинская   достоверность
устанавливается,  исходя  не  из  полностью  наблюдаемого индивидуального
случая,  а   исходя   из   множественности   полностью   обозреваемых
индивидуальных фактов.
     Благодаря  своей  множественности,  серия становится носителем признака
совпадения.  Кровохаркание  помещалось  Соважем  в   класс   геморрагий,   а
туберкулез -- в класс лихорадок:
     распределение   согласовывалось   со  структурой  феноменов  и  никакое
симптоматическое  совпадение  не  могло  обсуждаться.  Но   если   сочетание
туберкулез--кровохаркание  (несмотря на диссоциации в зависимости от случая,
обстоятельств и моментов) достигает в общей серии некоторого удельного веса,
их
     __________________
     1 C.-L. Dumas, Discours sur les progres  futurs  de  la  science  de
l'homme (Montpellier, an XII), p. 28.
     159

     принадлежность  (друг  другу)  станет,  за гранью любого совпадения или
любой лакуны и вне очевидного внешнего вида феноменов, существенной  связью:
"В  исследовании  наиболее частых феноменов, в созерцании порядка их связи и
их регулярной  последовательности  обнаруживаются  основания  общих  законов
природы"1.
     Индивидуальные   вариации  спонтанно  сглаживаются  при  интеграции.  В
типологической медицине это сглаживание  особых  модификаций  осуществлялось
только  с  помощью  позитивной  операции:  чтобы  достигнуть  чистоты  сути,
необходимо было бы уже знать и уже сгладить с  ее  помощью  слишком  богатое
содержание  опыта, необходимо было через примитивный выбор "отличать то, что
постоянно, от того,  варианты  чего  здесь  обнаруживаются  в  вариациях,  а
сущность  --  от  того,  что есть только чистая случайность"2. В клиническом
опыте вариации не устраняются, а исчезают сами;  они  уничтожаются  в  общей
конфигурации  потому,  что  включаются в область вероятности; никогда они не
выходят за границы, сколь "неожиданными" и экстраординарными они бы ни были;
анормальность есть  еще  одна  из  форм  регулярности.  "Изучение  уродов  и
уродливости  человеческого вида дает нам идею плодородных ресурсов природы и
отклонений, которые она может учинять"3.
     В то время очень важно было отказаться от идеи идеального и прозрачного
Наблюдателя, к которому гений или терпение реальных  наблюдателей  могли  бы
более  или  менее  приблизиться.  Единственный  нормативный  наблюдатель  --
множество наблюдателей: ошибки их индивидуальных перс-
     _____________
     1 F.-J. Double, Semeiologie generale (Paris, 1811), t.1, p. 33.
     2 Zimmermann, Traite de ['experience, 1.1, p. 146
     3 F.-J. Double, Semeiologie generale, t.1, p. 33.
     160

     пектив  исчезают  в   совокупности,   которая   обладает   собственными
возможностями  показания.  Сами их расхождения позволяют проявиться, на этом
уровне,  где  несмотря  ни  на  что  они  выделяются,  профилю   неоспоримых
идентичностей:  "Многие  наблюдатели  никогда  не  увидят один и тот же факт
одинаковым образом, по крайней мере, природа не  представляется  им  реально
одинаковым способом".
     Во  мраке  приблизительного  словаря  понятия  развивались и можно было
рассчитать ошибку, отклонение, границы и значение среднего. Все  показывает,
что  визуальность  медицинского  поля приобретает статистическую структуру и
что медицина выступает для перцептивного поля уже не как сад типов,  но  как
область  событий.  Но  еще  ничего  не  формализовано. Забавно, что именно в
усилиях осмыслить подсчет медицинских вероятностей проявится  и  неудача,  и
основание неудачи.
     Неудача,  сводившаяся,  в  принципе,  не  к невежеству и поверхностному
использованию математического аппарата1, но к организации самого поля.
     4. Расчет уровней достоверности.
     "Если однажды будет открыт при  подсчете  вероятностей  метод,  который
смог  бы  быть  приемлемо  приспособленным  к  сложным объектам, абстрактным
идеям, изменчивым  элементам  медицины  и  психологии,  он  смог  бы  вскоре
привести  к  достижению  наивысшего  уровня  достоверности,  которого  можно
добиться в науке"2. Речь идет о подсчете, который с самого начала применения
годится к внутренней области идей,  будучи  одновременно  принципом  анализа
образующих
     ______________
     1 Brulley, например, был хорошо знаком с текстами Bernoulli, Condorset,
S'Gravesandy,  Essai  sur I'Art de conjecturer en medecine (Paris, an
X), p. 35--37.
     2 C.-L. Dumas, loc. cit., p. 29.
     161

     их элементов, а начиная с частот  --методом  индукции.  Он  реализуется
двусмысленным образом как логическое разложение и 'арифметика аппроксимации.
Именно поэтому медицина конца XVIII века никогда не знала, обращается ли она
к  серии  фактов,  законы  появления  и  конвергенции  которых  должны  быть
детерминированы  только  изучением  повторении,   или   она   обращается   к
совокупности  знаков, симптомов и проявлений, связь которых следует искать в
природной  структуре.  Она  без   конца   колебалась   между   патологией
феноменов   и  патологией  случаев.  Вот  почему  подсчет  уровня
достоверности стал вскоре смешиваться с анализом симптоматических элементов:
весьма странным  образом,  именно  знак  в  качестве  элемента  констелляции
оказывается  затронутым коэффициентом вероятности на основании чего-то вроде
естественного права. Итак, то, что ему придает его ценность знака -- это  не
арифметика случаев, а его связь с множеством феноменов. Под видом математики
обсуждается    устойчивость    фигуры.   Термин   "уровень   достоверности",
заимствованный из математики, обозначает с  помощью  примитивной  арифметики
более или менее необходимый характер причастности.
     Простой  пример  позволит  показать  в  реальности  это фундаментальное
смешение.   Брюлле   напоминает   принцип,   сформулированный    в    Ars
conjectandi    Якоба    Бернулли,    что   любая   достоверность   может
"рассматриваться как целая, делимая  на  столько  вероятностей,  на  сколько
будет  нужно"1.  Так,  достоверность беременности у женщин может делиться на
восемь уровней: исчезновение месячных, тошнота и рвота в первый месяц;
     на  втором  --  увеличение  объема   матки;   увеличение,   еще   более
значительное,  на  третьем  месяце;  затем  выпячивание  матки  над лобковой
костью; шестой уровень -- это выпуклость
     ________________
     1 С.-А. Brulley, loc. cit., p. 26--27. 162

     всей гипогастральной  области;  седьмой  --  самопроизвольное  движение
плода;  наконец,  на  восьмом  уровне  достоверность  установлена  в  начале
последних месяцев колебательными  движениями  и  перемещениями1.  Каждый  из
знаков несет, таким образом, сам по себе, восьмую часть достоверности:
     последовательность  четырех  первых  образует половинную достоверность,
"которая  составляет,  собственно  говоря,  сомнительность,  и  может   быть
представлена  как  вид  равновесия",  за  этим  начинается вероятность2. Эта
арифметика применения годится для лечебных назначений в той же мере,  как  и
для  диагностических знаков. Больной, которого консультировал Брюлле, хотел,
чтобы ему удалили камень. За вмешательство -- две благоприятных вероятности:
хорошее состояние мочевого пузыря и маленький объем камня. Но против них  --
четыре  неблагоприятных  вероятности:  "больному  60 лет, он мужчина, у него
желчный темперамент, он подвержен кожной болезни". Однако субъект  не  хотел
внимать этой простой арифметике; он не пережил операции.
     Арифметикой  случаев  пытались уравновесить принадлежность к логической
структуре; предполагалось, что между феноменом и тем, что он означает, связь
такая же, как между событием и серией, часть  которой  оно  составляет.  Это
смешение  возможно  лишь  благодаря двусмысленным свойствам понятия анализа,
которое врачи постоянно провозглашали: "Без анализа этой символической нити,
мы часто не смогли бы, пересекая извилистые пути, достичь убежища  истины"3.
Итак, этот анализ определен, следуя эпмстехыологической модели
     ___________________
     1 Ibid., p. 27--30.
     2 Ibid., p. 31-- 32.
     3 Roucher-Deratte, Lecons sur 1'art d'observer (Paris, 1807), P.
53.
     163

     математики   и   инструментальной   структуре   идеологии.   Как
инструмент он служит определению,  в  своей  сложной  совокупности,  системы
причастности:  "С  помощью  этого метода разлагается, препарируется субъект,
составная сложная идея;
     одни части изучаются отдельно после других,  сначала  наиболее  важные,
затем  наименее  в их разнообразных связях, в результате доходят до наиболее
простой идеи". Но следуя математической модели, этот анализ  должен  служить
установлению  неизвестного:  "Исследуется  модус сочетания, способ, каким он
совершается  и  тем  самым   с   помощью   индукции   достигается   познание
неизвестного"1.
     Селль  говорил  о  клинике,  что  она  есть  не  что  иное,  "как  само
практикование медицины около  постели  больных",  и  что  в  этой  мере  она
идентифицируется  с  "собственно  практической  медициной"2.  В куда большей
степени, нежели восстановление старого медицинского эмпиризма, клиника  есть
конкретная  жизнь, одно из первых приложений Анализа. К тому же, осознает ли
она, полностью погруженная в противопоставление  системам  и  теориям,  свое
непосредственное  сродство  с  философией: "Почему разделились медицинские и
философские науки? Почему разделяются два учения, которые  смешаны  в  своих
истоках   и   общем  предназначении?"3  Клиника  открывает  поле,  сделанное
"видимым"  с  помощью  введения  в  область   патологии   грамматических   и
вероятностных  структур.  Они  могут  быть исторически датированы, поскольку
были  современны  Кондильяку  и  его  последователям.  С  этими  структурами
медицинское восприятие освобождается от игры в
     ______________
     1 Ibid, p. 53.
     2 Selle, Introduction а l'etude de la nature (Paris, an III), p.
229.
     3 C.-L. Dumas, loc. cit., p. 21.
     164

     сущность и симптомы и от не менее двусмысленной игры в типологическое и
индивидуальное:  исчезает  фигура,  которая  заставляет  вращаться видимое и
невидимое в соответствии с принципом, что больной  одновременно  скрывает  и
демонстрирует  специфичность  своей болезни. Для взгляда открывается область
ясной видимости.
     Но сама эта область, и то, что фундаментально  делает  ее  видимой,  не
имеют  ли  они  двойного  смысла?  Не  покоятся  ли они на фигурах, которые,
чередуясь, ускользают друг от друга? Грамматическая модель,  приспособленная
к  анализу  знаков,  остается  неявной  и скрытой без формализации в глубине
концептуального движения: речь идет о перемещении форм осмысленности.
Математическая модель всегда ясна и отсылочна; она представлена как  принцип
концептуальной  связанности  процесса,  свершающегося  вне  ее:  речь идет о
вкладе темы формализации. Но эта фундаментальная  двусмысленность  не
ощущается  как  таковая.  И взгляд, устремлявшийся на эту очевидно свободную
область, казался какое-то время счастливым взглядом.


     Глава VII Видеть, знать
     "Гиппократ дорожил лишь наблюдением и презирал любые системы. И  только
идя  по его следам, медицина может быть улучшена"1. Но преимущества, которые
клиника  узнала  в  наблюдении,  куда  более  многочисленны  и   принадлежат
совершенно  другой  природе,  чем  авторитет, придаваемый ему традицией. Это
одновременно авторитет чистого взгляда, предшествующий любому вмешательству,
верный  непосредственности,  которую  он  схватывает  без  ее  изменений,  и
авторитет,  вооруженный  всем  логическим  каркасом, который с самого начала
изгоняет наивность неподготовленного эмпиризма.  Необходимо  сейчас  описать
конкретную реализацию такого восприятия.
     Наблюдающий  взгляд  остерегается  вмешательства: он нем и лишен жеста.
Наблюдение остается на месте, для него нет ничего такого, что скрывалось  бы
в  том,  что  себя  проявляет.  Коррелятом  наблюдения  никогда  не является
невидимое,  но   всегда   непосредственно   видимое,   однажды   устранившее
препятствия,  созданные благодаря теории, понимаемой в смысле воображения. В
тематике  клинициста  чистота  взгляда  связана  с  определенным  молчанием,
которое   позволяет   слушать.   Многословные   рассуждения   систем  должны
прерваться: "Все теории всегда замолкают или исчезают у постели  больного"2;
должны   быть   упразднены   воображаемые  темы,  предшествующие  тому,  что
воспринимается; должны от-
     ____________
     1 Clifton, Etat de la medecine ancienne el moderns,  предисловие
переводчика, не нумеровано (Paris, 1742). 2 Corvisar, предисловие к переводу
Auenbrugger, Nouvelle methode pour
     reconnaitre  les maladies internes de la poitrine (Paris, 1808),
p. VII.
     166

     крыться призрачные связи,  заставляющие  говорить  то,  что  недоступно
чувству:  "Насколько редок этот совершенный наблюдатель, который умеет ждать
связи с актуально действующим чувством в молчании воображения, в спокойствии
разума  и  до  вынесения  своего  суждения!"1  Взгляд  завершится  в   своей
собственной истине и получит доступ к истине вещей, если он замрет над ней в
молчании,  если  совсем  замолчит  о  том,  что он видит. Клинический взгляд
обладает этим парадоксальным свойством слушать  язык  в  тот  момент,
когда  он  смотрит  зрелище.  В  клинике то, что себя проявляет, есть
сначала то, что говорит. Оппозиция  между  клиникой  и  экспериментом  точно
раскрывается  в  различии  между языком, который слушают и поэтому узнают, и
вопросом, который задают, то есть который предписывают. "Наблюдатель  читает
природу, тот же, кто является экспериментатором -- спрашивает"2. В этой мере
наблюдение   и  опыт  противостоят  друг  другу,  не  исключая  друг  друга:
естественно, что первое  приводит  ко  второму,  но  при  условии,  что  оно
вопрошает  лишь  внутри  словаря  или  языка,  предоставляемого ему тем, что
наблюдается. Эти вопросы не могут быть обоснованы иначе как  ответы  на  сам
ответ  без  вопроса, на абсолютный ответ, не содержащий никакого внутреннего
языка,  поскольку  он  является  в  прямом  смысле   первословом.   Эта   та
непреходящая   привилегия   начала,   которую   Дубль  переводил  в  термины
причинности: "Не следует смешивать наблюдения с экспериментом. Этот --  есть
результат или эффект, то -- средство или причина: наблюдения обычно приводят
к  эксперименту"3.  Взгляд,  который  наблюдает,  проявляет свои достоинства
только в двойном молчании: том относительном молчании теорий, воображения  и
всего того, что
     _____________
     1 Ibid., p. VIII.
     2 Roucher-Debatte, Lecons sur l'art d'observer (Paris, 1807), p.
14.
     3 Double, Semeiologie generate, t. I, p. 80.
     167

     мешает  чувстве