рел", или оказывает им помощь, или, зная что-либо об их
местопребывании, не сообщит об этом, будет расстрелян вместе со всей своей
семьей.
 
   3. Данное распоряжение вступает в силу сразу после объявления его по
местному радио.
 
   Б., 3 декабря 1944 года. И. о. командующего вооруженными силами
генерал-майор Рейникс".
 
   Норденшельд знал, что шаг, предпринятый усердным начальником штаба,
опасен и чреват неприятными последствиями, но он даже не попытался
помешать этому. Все мысли его были теперь заняты Ночным Орлом. Несколько
дней он посвятил составлению обширной докладной записки, в которой изложил
все свои взгляды на летающего человека и на возможности его использования
в военном деле.
   После этого он стал срочно готовиться к возвращению в Берлин.
   При последнем свидании с генералом Рейниксом барон передал ему
подробную диспозицию о генеральной карательной экспедиции против
партизанских отрядов.
   Разгром местных партизан Норденшельд считал самой действенной мерой по
созданию благоприятных условий для поимки Ночного Орла. Оказавшись в
мертвой зоне, лишенный баз и помощи единомышленников, Ночной Орел
неизбежно попадает в одну из хитро расставленных ловушек. Кое-кого
придется посвятить в эти планы. Лучше всего, пожалуй, кого-нибудь из
офицеров танкового дивизиона:
   Устроив все дела, барон стал готовиться к отъезду. Выбор времени для
поездки на аэродром заставил Норденшельда задуматься. Очень не хотелось
ему оказаться жертвой Ночного Орла. Сначала решил ехать днем, но потом,
вспомнив, как сокрушительно действовал летающий человек среди белого дня,
решил все же ехать ночью.
   В середине декабря, когда в горах уже выпал первый снег, барон фон
Норденшельд выехал из Б. к аэродрому. Для охраны его генерал Рейникс
выделил взвод егерей и три бронетранспортера.
   Ночь выдалась ненастная, вьюжная:
 
 
   37
 
 
   Четыре раза уже встречалась Ивета с Иваном Кожиным, четыре раза
передавала ему письма от Локтева, а от Ивана доставляла в штаб рулоны
карт, фотоснимки и документы, похищенные у фашистов: четыре раза по целому
часу говорила она с любимым в густых вечерних сумерках на вершине горы. Но
положение его так и осталось для Иветы тайной.
   У нее снова появились смутные подозрения, что Иван действует не по
приказу командования, а по собственной воле, вопреки желанию майора
Локтева. Она понимала, что Иван оказывает отряду неоценимые услуги, но при
этом от нее не ускользнуло, что Локтев им недоволен, и, как это ни
странно, чем ценнее были документы, добытые Иваном с огромным риском, тем
сильнее становилось недовольство его командира. А это могло означать лишь
одно: Локтев не одобряет отчаянно смелые вылазки своего сержанта:
   Сегодня Ивета пришла на пятое свидание с Кожиным.
   Лесные тропинки и поляны были уже заметены снегом. До Нового года
оставалось десять дней.
   Вместе с белым покровом в леса пришла глубокая и немножко тоскливая
тишина. В суматохе партизанского лагеря она не замечалась, но стоило
отойти подальше в лесную чащу, как она обступала со всех сторон,
заставляла замирать сердце. И все же в этой томительной зимней тишине было
что-то странное, непривычное, волнующее. Особенно отчетливо улавливалось о
н о в вечерние часы.
   Вот и теперь, добравшись до заветного дуба и убедившись, что Ивана еще
нет, Ивета прижалась к шершавому стволу лесного великана и, затаив
дыхание, стала вслушиваться в густые синие сумерки. Волнующая странность
не заставила себя ждать. Вот она, вот, вот!..
   Откуда-то издали, из-за невидимого темного горизонта и вместе с тем
словно бы из-под земли, поплыл едва уловимый тяжелый грозный гул. Ивета
радостно улыбнулась. Она уже знала, что это такое.
   Это фронт!
   Где-то там, за сотню километров от нее, шли грандиозные сражения, и
тысячи тысяч смелых парней, похожих на ее Ивана, громили фашистские
полчища уже на земле ее родины. Фашистский исполин, покоривший всю Европу,
пятится, отступает, истекает кровью под ударами еще более могучего
исполина, несокрушимую силу которого и представить себе невозможно.
   "Что было бы с нами без советских людей! - думала девушка. - Что было
бы со всеми народами мира!"
   Она вздохнула, перевела взгляд на темные лесные заросли и прислушалась
уже по-иному: не скрипят ли по склону шаги ее Ивана? Не спешит ли он к ней
через лесную чащу?..
   Нет, ничего не слышно. Не идет еще: А может быть, он и не прилетит
сегодня?
   Может быть, с ним случилось что-нибудь ужасное и непоправимое? Ведь
прежде всякий раз, когда она приходила, он ждал ее уже близ дуба и даже
выходил навстречу, чуть-чуть припадая на правую ногу:
   Но Кожин прилетел. Он бесшумно приземлился неподалеку, за спиной Иветы.
Едва коснувшись ногами мягкого снега, он тотчас же крикнул в темноту:
   - Ветушка, ты здесь?
   Она вздрогнула от неожиданности и со всех ног бросилась к нему:
   - Здесь, Иван! Здравствуй!.. Ты так тихо подлетаешь, что я ни разу еще
не видела, как ты опускаешься на землю!
   Он крепко обнял ее, торопливо расцеловал и лишь после этого ответил:
   - Ничего, Ветушка. Придет время, буду летать только для тебя! Сегодня
мы последний раз встречаемся здесь тайком. Скоро все переменится. Слышишь,
наши идут!
   Они вместе прислушались к ночной тишине. Уловив далекий гул фронта,
Кожин взволнованно повторил:
   - Идут!.. Три дня назад еще ничего не было слышно. Значит, идут! А как
у вас?
   Что нового?
   - Тебе опять письмо от майора.
   Ивета принялась расстегивать полушубок, чтобы вынуть пакет. Кожин сразу
помрачнел.
   - Тяжело мне, Ивета: Возможно, Локтев и прав: А впрочем, он наверняка
прав.
   Только я иначе не могу!.. Вот отпразднуем победу, тогда и будем делать
то, чего требует майор. А сейчас нужно воевать, всем воевать!.. Ну, давай,
что ли, письмо: А майору скажи, что с профессором, когда он прилетит, я
встретиться не отказываюсь. Но в отряд пока вернуться не могу. Особенно
сейчас!
   - Значит, ты все-таки не по заданию, Иван?
   - Не надо об этом. Потерпи. Скоро все узнаешь:
   Он сунул пакет в карман и повел Ивету к поваленному ветром дереву.
Обметя свежий пушистый снег, они сели рядом на полусгнивший ствол.
   - Слушай, Ветушка. Сегодня нам нельзя долго засиживаться, - сказал
Кожин.
   - Ты спешишь, Иван?
   - Да, милая. Есть очень серьезное дело. Горалеку и Локтеву необходимо
срочно передать важные документы. Я добыл их пять дней назад и насилу
дождался нашей встречи. Хотел даже сбросить ночью на площадку базы, да
побоялся, что потеряются: В прошлую пятницу мне удалось приголубить одного
барона. Думал, так кто-нибудь, из местного начальства, а он оказался
важной птицей - полковником генштаба. В Берлин собрался лететь, к
аэродрому ехал. Ну, я его послал подальше, чем в Берлин: прямым ходом в
фашистский рай! А охраны с ним было дай боже - три полных
бронетранспортера! Пришлось повозиться: Но ничего, управился.
   - Иван, ты ужасно рискуешь! Я боюсь за тебя!
   - Ну что ты, Ветушка! Они и не знали, кто и откуда их бьет. Темнота
была, метель: Впрочем, барон должен был знать. Но об этом потом. А пока
слушай и крепко запоминай. Донесение я не успел написать. Занят был
последнее время, просто ужас! Вот здесь портфель этого барона. Передашь
его Локтеву. В портфеле есть все, что нужно. Даже больше. Сами они с
Горалеком разберутся. Но на словах ты им все же скажи. Немцы готовят на
послезавтра большую операцию против партизан. Попрут всей дивизией при
поддержке танков и самолетов. А теперь самое важное. Скажи Локтеву и
Горалеку, что главные силы немцев пойдут через Медвежий лог. Это который
за Святыми Муками. Горалек знает. Скажи, что в Медвежьем логу я устрою
немцам встречу. Отряд должен- занять позиции вокруг лога к двум часам дня.
Пока буду действовать я, пусть партизаны в бой не вступают. Сигнал к бою
дам красной ракетой. Поняла?
   - Поняла, Иван!.. Но боже мой, ведь это будет днем! Они убьют тебя,
Иван!
   - Глупости! Я уже вылетал днем на Петерса, и, как видишь, дел остался:
И вообще, я буду рисковать не больше, чем любой из наших ребят. У меня все
продумано. Три молниеносных налета - в колонне паника, сумятица, а тут
вступают наши и быстро все кончают.
   - Ты так просто говоришь об этом, а мне и представить себе страшно!..
Иван, скажи честно, тебя послали воевать так вот, в одиночку, или ты сам
все придумал?
 
   - Зачем тебе?
   - Нет, ты скажи!
   - Погоди, Ветушка! Повтори лучше, что ты должна передать.
   Ивета горько вздохнула и опустила голову. Не хочет Иван отвечать.
Значит, все-таки сам:
   - Хорошо, Иван. Пусть будет по-твоему: Надо передать, что немцы на
послезавтра готовят большое наступление на партизан. Партизаны должны
занять позиции вокруг Медвежьего лога к двум часам дня. В бой не вступать,
пока будет действовать мой упрямый Ночной Орел. Сигнал к бою будет дан
красной ракетой. Правильно?
   - Правильно, умница!.. А теперь довольно разговоров, беги на базу.
Отряду нужно приготовиться, да и мне тоже. Братишке своему Владику привет
передай!
   - А его уже нет у нас. Его к маме отправили, в Кнежевесь, у Праги. На
прошлой неделе: А когда мы увидимся, Иван? В следующую среду?
   - Нет, Ветушка, раньше. На днях должен появиться этот профессор из
Москвы.
   Неудобно заставлять его ждать. Давай встретимся в воскресенье. Ты
приведешь его сюда, а потом проводишь обратно до лагеря. Ну, а если он
окажется ветхим старичком и не сможет добраться сюда, то договоримся с
тобой, где устроить встречу. Значит, до воскресенья: Дай я тебя поцелую!
   Кожин проводил Ивету, убедился, как обычно, что она благополучно
добралась до лагеря, а потом высоко поднялся в ночное небо и помчался в
другой конец района по своим неотложным делам:
 
 
   38
 
 
   Хищным зверем метался майор Локтев по тесной каморке партизанского
штаба. Он был разгневан и возмущен до глубины души. Потрясая кулаками,
ругался:
   - Черт знает, что такое! Этот наш сержант стал законченным анархистом и
маньяком! Чего придумал, а? Приказывает нам, где и как давать немцам
генеральное сражение!
   Горалек сидел за столом над картой. Он сокрушенно прогудел:
   - А что нам остается делать, кроме как выполнить его приказ?
   - В том-то и дело! Хочешь не хочешь, а придется занять позиции вокруг
этого Медвежьего лога! Занять и ждать его ракеты! Ведь он там будет
настоящим чертом носиться -над немецкой колонной! Откроем огонь и, чего
доброго, сами же его, дурака, угробим!
   В сильнейшей досаде Локтев присел на ящик и машинально схватился за
папиросы. Но тут же вспомнил, что в пещере договорились не курить,
расстроился еще больше и отшвырнул коробку.
   Горалек задумчиво смотрел на карту района и накручивал на палец завиток
бороды.
   - Медвежий лог: Так, так: Посмотри-ка, майор, ведь ежели вдуматься, то
это не такая уж плохая позиция. Вот только народа у нас маловато. Придется
собирать все, что есть в лесах:
   - Не в позиции дело, - отозвался Локтев уже гораздо спокойнее. - Да и
тот факт, что Кожин взял на себя инициативу по разработке операции, меня
не очень волнует.
   Пусть это будет Медвежий лог. Меня возмущает другое. Не могу
согласиться с тем, что завтра он очертя голову полезет в самое пекло! Мало
ему было боя с немецкими истребителями, ему еще нужно столкнуться один на
один с целой дивизией! Показать себя среди бела дня! Глупый, тщеславный
мальчишка!.. А ну как немцы сообразят, что это хоть и феномен, но все же
человек, и откроют по нему огонь из всех стволов? Ведь они тогда
обязательно доконают его!.. А послезавтра прилетает профессор из Москвы.
Что я ему скажу? Что недоглядел?.. Эх, знай я заранее, что он способен
выкинуть такой номер, взял бы ребят, пошел бы тайком за Иветой и велел бы
его попросту схватить и связать! И надо это было сделать, уже в прошлую
среду надо было!..
   - Связать? Ночного Орла связать?! - Горалек удивленно уставился на
Локтева.
   - Брось ты, Горалек! Дело не в Ночном Орле: Вон немец, Норденшельд
этот, видал, как далеко смотрит? Этот барон был умнейшая бестия. Недаром
он один только и раскусил, что Ночной Орел не организация, а летающий
человек. Его докладную для генштаба я обязательно передам профессору. В
ней много интересных мыслей. А ты все восторгаешься подвигами одиночки.
Этой докладной фашистского полковника следовало бы бить по голове и тебя,
и Кожина, пока не поумнеете!
   - Ну-ну, майор, разошелся:
   - Ладно, не сердись. Лучше знаешь что? Сходи-ка ты, брат, за Иветой,
если тебе не трудно.
   - Зачем она тебе?
   - Хочу кое-что еще спросить.
   Шахтер пожал плечами и вышел. Минуты через две он вернулся в
сопровождении Иветы.
   Локтев усадил девушку перед собой, взял ее за обе руки и спросил:
   - Ивета, скажите мне, вы в самом деле любите Кожина?
   - Люблю, товарищ майор: - растерянно проговорила Ивета, не понимая,
зачем ее об этом спрашивают.
   - Очень любите?
   - Очень!..
   - Тогда вы должны помочь мне найти Кожина. Мне он очень нужен. Срочно!
   - Я не знаю, чем я могу вам помочь, товарищ майор:
   - Скажите, где находится его база.
   - Какая база?
   - Ну, то место, где он живет, - спит, ест, держит боеприпасы, оружие,
укрывается от непогоды:
   - Я не знаю, товарищ майор. Я никогда не спрашивала его. Я думала, вы
это знаете: Вы сказали, что он выполняет секретное задание, поэтому я не
решалась задавать ему такие вопросы:
   Локтев отпустил руки девушки и посмотрел на Горалека. Тот лишь кашлянул
в кулак и поскреб свою пышную бороду.
   Майор огорченно вздохнул.
   - Да, Ивета, я сказал вам. И в приказе мы об этом объявили. Но, к
сожалению, это не так. Тогда я не хотел вас расстраивать, да и надеялся,
что Кожин одумается. Я писал ему, уговаривал его, но он упрямо стоял на
своем. А теперь скрывать больше не к чему. Мне нужно непременно связаться
с Кожиным. Непременно! Это вопрос его жизни: Вы не знаете, где его можно
найти? Неужели у вас не был условлен какой-нибудь сигнал, какой-нибудь
особый знак на видном месте на случай, если вы неожиданно друг другу
понадобитесь?
   - Нет, товарищ майор. Он просил меня приходить каждую среду в шесть
часов вечера на одну гору. Ее видно с нашей базы. На вершине ее растет
большой дуб. Вот я и приходила. Для меня это были не только свидания. Я
была уверена, что мне поручено быть связной между вами и Иваном:
   - Вы сможете проводить меня на эту гору?
   - Когда?
   - Завтра утром.
   - Конечно, товарищ майор. Только завтра его там не будет. Следующая
встреча у нас назначена на воскресенье. Он велел привести к нему
профессора, который прилетит из Москвы.
   - До воскресенья ждать нельзя. Кожина необходимо найти завтра же! Найти
и любыми мерами заставить отказаться от участия в сражении с карателями.
Мы обязаны сделать это, чтобы спасти летающего человека!
   - Спасти? - испуганно воскликнула Ивета. - Разве ему что-нибудь
угрожает?
   - Ему угрожает смертельная опасность. Если он начнет выполнять свою
затею в Медвежьем логу, то почти наверняка при этом погибнет.
   - Боже мой!..
   - На горе под дубом вы Кожина не найдете, - решительно вмешался
Горалек. - Днем он по лесу не летает, дома отсиживается. А дом у него не
иначе, как на Чертовом Пальце. Давно уже надо было выяснить это дело.
Когда еще разговор-то был:
   - До Чертова Пальца далеко.
   - Ничего, на лыжах быстро сгоняем!
   Они договорились отправиться на другой день утром к Чертову Пальцу.
Ивету решили взять с собой. Не послушается строптивый сержант приказа
командиров, авось поддастся на уговоры любимой.
 
 
   39
 
 
   Четыре противотанковые мины, шесть фаустпатронов, две дюжины гранат,
связанных по три штуки: Пожалуй, достаточно для трех налетов:
   Сначала нужно ударить в голову колонны, чтобы устроить затор и
остановить движение вперед. Вторым ударом надо отрезать путь к
отступлению, то есть разгромить хвост колонны. Третьим ударом нужно
посеять панику по всему фронту.
   Для этого достаточно связок гранат, которые можно разбросать
бесприцельно.
   Кожин осмотрел свой арсенал и задумался.
   Вроде все в порядке, а на сердце почему-то тревожно, словно осколок
стекла покалывает. Может быть, не учел что-нибудь? Или это предстоящий
второй вылет днем вселяет тревогу?..
   Что и говорить, риск тут немалый.
   Риск: Нет, думая о риске, Кожин не за свою жизнь беспокоился. В нем
настолько прочно утвердилась уверенность, что с ним ничего не может
случиться, что он вообще отвергал всякую возможность собственной гибели.
   Он избежал верной смерти при падении с нераскрывшимся парашютом,
обнаружил в себе исключительную способность летать, овладел этой
способностью. Может ли он после этого вдруг взять и погибнуть? Конечно,
нет. В природе должен существовать некий закон равновесия, по которому
гибель такого человека, как он, просто невозможна:
   Рассуждение, как видно, наивно, и тем не менее оно помогало: сохраняло
Ивану непоколебимую уверенность в себе.
   А что касается риска, то Кожина волновал совсем другой риск - риск
полного разоблачения.
   После первой дневной операции ему удалось скрыться незамеченным. Никто,
кроме летчиков, не видел летающего человека, а летчики погибли. Тайна,
таким образом, сохранилась. Об этом свидетельствует и приказ генерала
Рейникса по району. В нем говорится об организации "Ночной Орел", а не о
летающем диверсанте.
   Правда, в портфеле Норденшельда была докладная для германского
генштаба, в которой барон высказал свою догадку о летающем человеке. Но
докладная попала не в германский генштаб, а в штаб партизанского отряда.
Ну, а сам догадливый барон больше никогда ни о чем не будет догадываться:
Стало быть, пока что все в порядке.
   Другое дело - Медвежий лог. Тут о сохранении секрета нечего и мечтать.
Кожина увидят в воздухе тысячи людей:
   и своих и врагов: Похоже, что это будет последняя операция Ночного Орла:
   Последняя!..
   Может, отказаться от нее?..
   Кожин откинул угол палатки, плотно закрывавшей вход в пещеру, и, присев
на ящик возле отверстия, закурил трофейную сигарету. В отверстие потянуло
стужей.
   Маленький грот, едва нагретый электроплиткой, быстро наполнился холодом.
   Было девять часов утра. Над горами начинался короткий зимний день.
Кожину давно бы следовало забраться в постель и отоспаться до следующей
ночи. Ведь этой ночью ему предстояло сделать несколько очень трудных
полетов: перебросить заготовленные боеприпасы из Чертова Пальца к
Медвежьему логу и разместить их там в двух тайниках, устроенных в кронах
сосен. Но Кожин чувствовал, что все равно не сможет уснуть.
   Может, все-таки отказаться?..
   Разве он что-нибудь потеряет, если откажется? Нет, не потеряет. Побудет
еще Ночным Орлом, погремит еще в районе до прихода Красной Армии, а там
была не была - отдаст себя в распоряжение командования и ученых:
   Он сделал несколько глубоких затяжек.
   И Локтев одобрит такое благоразумие, и Ивета будет рада:
   К черту благоразумие! Отказываться нельзя! Пусть это будет последний
бой Ночного Орла, но отказываться нельзя. План сражения передан, и по
этому плану уже, наверное, разрабатываются приказы для отдельных
партизанских частей. Пусть будет так: А после боя: после боя придется
предстать перед Локтевым с повинной. То-то будет рад майор! Наверное,
скажет: "Ну что, сержант, навоевался?" А Ветушка-то, Ветушка как
обрадуется:
   Его мысли были прерваны протяжным криком, который донесся до него
откуда-то снизу:
   - О-о-о-и-и-и!!!
   Вздрогнув от неожиданности, Кожин быстро затоптал сигарету и
настороженно прислушался.
   Протяжный крик повторился. В нем можно было различить два разных
голоса: мужской и женский.
   С бьющимся сердцем Кожин схватил пистолет, бинокль и, откинув полог,
выглянул из пещеры. Отсюда он ничего не увидел - мешал торчавший перед
входом каменный зуб.
   В третий раз прозвучал настойчивый крик. Теперь Кожину показалось, что
это зовут его. Крик замер и тут же - бах! бах! бах! - прогремели три
ружейных выстрела, гулко раскатившихся по горам.
   Кожин пере