здохнул и сказал:
   - Передай, Ветушка, товарищу майору, что встретиться с профессором я
согласен.
   Но все остальные его советы я учту только тогда, когда мы полностью
разобьем фашистов и закончим эту большую войну. Скажи ему так: сержант
Кожин готов выполнить любое, самое трудное боевое задание. И еще скажи: он
до конца останется верен своему воинскому долгу и будет бить фашистов,
чего бы это ему ни стоило. Запомнишь?
   - Запомню, Иван: А что это за профессор?
   - Ученый из Москвы. Приедет специально, чтобы изучать мои летные
способности:
   - Как доктор Коринта?
   - Да, Ветушка.
   Она помолчала, потом, опустив глаза, тихо спросила:
   - А что будет с доктором Коринтой, Иван? Ты совсем забыл о нем?
   Кожин обиделся:
   - Как ты можешь думать обо мне такое?! Разве я могу забыть его? Ведь
это такой человек, такой человек!.. Нет, Ветушка, напрасно ты меня
подозреваешь в неблагодарности. Я не только не забыл Коринту, я считаю,
освободить его - мое самое главное, самое святое дело! Нашего доктора я
фашистам не отдам!
   - Ну, прости, Иван, прости, что я хоть на миг в тебе усомнилась. Больше
не буду!
   Никогда! Он улыбнулся и поцеловал ее.
   - Ты говоришь, как ребенок:
   Время летело быстро. Да и поговорить молодым людям было о чем. Когда
они спохватились, стало уже совсем темно.
   - Как же теперь быть, Иван? Мне страшно идти одной по лесу!
   - И не надо одной. Я провожу тебя как можно дальше, а потом сверху
прослежу, чтобы ты благополучно добралась до самого лагеря. Так что
бояться тебе нечего. У тебя есть надежный провожатый! Ну что ж, пойдем!..
   Они взялись за руки и медленно побрели вниз по склону. Под ногами у них
тихо шуршали увядшие листья:
 
 
   28
 
 
   В городках и селах района появилось объявление:
   "Лица, проживающие в районе города Б. и не зарегистрированные по месту
жительства, и все, кто достиг пятнадцати-. летнего возраста, должны
немедленно зарегистрироваться в полицейском управлении. Крайний срок для
регистрации - воскресенье 19 ноября 1944 года. Тот, кто в понедельник 20
ноября окажется незарегистрированным, будет расстрелян. Равным образом с
понедельника 20 ноября 1944 года будут приговариваться к расстрелу лица,
скрывающие у себя незарегистрированных. От обязательной регистрации
освобождаются только германские подданные.
   Уполномоченный по управлению делами Коринг, оберштурмбанфюрер СС и
полковник полиции".
   Объявление висело на домах и заборах, оглашалось по радио, зачитывалось
под барабанный бой деревенскими стражниками.
   Так военные и гражданские оккупационные власти начали массовое
наступление на чешских патриотов, на участников Сопротивления, на
загадочную подпольную группу "Ночной Орел".
   Положение оккупантов стало в последнее время просто невыносимым.
   Недавно появившаяся шайка диверсантов, именующая себя собирательно
"Ночной Орел", наносила удар за ударом по гарнизонам и военным хозяйствам
района, разрушала коммуникации, причиняла серьезный урон в людях и
материалах. Скрыть эти факты от начальства районные власти не могли. Как
ни смягчались донесения, истина из них все равно выпирала, словно шило из
мешка. Начальство проявляло законное беспокойство, требовало принятия
эффективных мер, грозило суровыми карами за нерасторопность. А какие меры
можно было принимать против неуловимых ночных призраков?..
   Генерал Петерс требовал объявить в районе чрезвычайное положение,
расстрелять каждого десятого из жителей, взять в качестве заложников
двести женщин и детей, ввести комендантский час:
   - Я теряю больше всех! - кипятился генерал. - Дивизия тает на глазах,
словно на самом тяжелом участке фронта. Я требую принятия самых
решительных мер!
   Но хозяином в районе был не он, и поэтому его предложения долго не
находили поддержки.
   Уполномоченный по району оберштурмбанфюрер Коринг, он же после
бесславной кончины Штольца и начальник районного отделения гестапо,
решительно противился таким суровым мерам. На выпады генерала Петерса он
отвечал сдержанно, но решительно:
   - Я не могу рисковать, господин генерал. Близость фронта и без того до
предела накалила обстановку. Если мы прибегнем к массовому террору,
которого чехи безусловно заслуживают, здесь может вспыхнуть всеобщее
восстание. Угроза гибели делает людей отчаянными и готовыми на все. Ни
ваших, ни моих сил не хватит для подавления всеобщего вооруженного
восстания. В районе живет около ста пятидесяти тысяч взрослого населения.
В лесах оперирует несколько партизанских отрядов, численность которых
известна одному господу богу. В самом Б. давно работает подпольная
организация. А теперь еще этот "Ночной Орел", который столь неожиданно
свалился на нашу голову: Нет, нет, все, что хотите только не чрезвычайное
положение и не расстрел заложников. Будем бороться иными радикальными
мерами:
   Такой радикальной мерой Коринг считал тщательную проверку всех жителей
района и выпустил для этого строжайшее постановление об обязательной
регистрации.
   Когда срок, указанный в постановлении, миновал, во всем районе начались
облавы, повальные обыски, внезапные ночные проверки. Однако результаты
этого мероприятия оказались ничтожными. Несмотря на то что арестовано было
более двухсот "подозрительных личностей", на след подпольной организации
"Ночной Орел"
   гестаповским ищейкам напасть не удалось. А удары этих загадочных
мстителей продолжали сыпаться один за другим и становились все более и
более сокрушительными.
   В конце концов сведения о критическом положении в районе достигли
Берлина.
   Генеральный штаб направил в Б. военного инспектора, опытного
контрразведчика из абвера.
   Этим рейхсинспектором оказался моложавый щеголеватый полковник, барон
фон Норденшельд.
   Прибыв на место и ознакомившись с делами, барон наговорил
оберштурмбанфюреру Корингу массу неприятных вещей, а генералу Петерсу
рекомендовал срочно созвать военный совет.
   В роты и батальоны дивизии, расквартированные по городкам и селам
района, помчались на мотоциклах вестовые с пакетами. К вечеру в особняке
генерала Петерса собрался весь командный состав дивизии. Кроме офицеров,
были также приглашены представители полиции и суда и сотрудники гестапо.
 
 
   29
 
 
   Совещание происходило в гостиной. Собравшиеся с трудом разместились за
тремя длинными столами.
   Вступительное слово произнес генерал Петерс. Он долго и монотонно
рассказывал о положении в районе, детально перечислял все крупные и мелкие
диверсии, совершенные подпольной организацией "Ночной Орел", приводил
подробные данные о потерях дивизии. В заключение он сказал:
   - Самым странным и необъяснимым, господа, представляется то, что
бандиты из шайки "Ночной Орел" всюду оставляют свои визитные карточки, но
при этом никого из них не только не удалось задержать, подстрелить или
хотя бы коснуться в рукопашной схватке, а даже мельком увидеть. Они
неуловимы, как призраки. Все меры, которые мы до сих пор принимали,
оказались недейственными. По всей вероятности, эти ловкие разбойники
придумали какой-то новый метод для своих бандитских налетов. В силу этого
я считаю, что и мы с вами должны разработать новую тактику для борьбы с
диверсантами, подпольщиками и партизанами. Я уверен, господа, что у вас
найдется немало дельных предложений. Однако, прежде чем начать
высказывания, я предлагаю, господа, выслушать присутствующего здесь
господина оберштурмбанфюрера Коринга. У него есть на этот счет особые
соображения, так как под его опекой находится человек - единственный живой
человек, господа! - который каким-то образом связан с бандой "Ночной Орел"
и который, стало быть, при желании мог бы о ней кое-что рассказать.
Господин оберштурмбанфюрер, прошу вас.
   Маленький, тщедушный Коринг, внешне похожий чем-то на знаменитого
рейхсминистра пропаганды Геббельса (чем он очень, кстати, гордился!),
заговорил с места крикливым, неприятным голосом:
   - Господа! Мой несчастный предшественник, оберштурмбанфюрер Штольц,
погиб от руки бандита из шайки "Ночной Орел". За несколько дней до этого
бандиты подбросили ему письмо, в котором нагло требовали освобождения
некоего доктора Коринты, а в случае отказа угрожали расправой.
Оберштурмбанфюрер Штольц был человек смелый и решительный. Он не освободил
Коринту и был за это убит в собственном кабинете вместе со своим
адъютантом. Подробности этого потрясающего убийства вам известны.
Протоколы допросов доктора Коринты, с которыми я внимательно ознакомился,
вступив в должность, а также новые допросы, проведенные мной самим, не
внесли в дело ни малейшей ясности. Коринта начисто отрицает какую-либо
связь с "Ночным Орлом" и упорно твердит, что ему абсолютно неизвестно,
почему неведомые бандиты требуют его освобождения и совершают ради него
убийства:
   Гестаповец сделал трагическую паузу, обвел всех мрачным взглядом и
продолжал:
   - Вчера ночью, господа, я самым загадочным образом тоже получил письмо
от "Ночного Орла". Короткое и категорическое. Да, господа, мне, как и
моему предшественнику Штольцу, угрожают смертью, если я не выпущу доктора
Коринту на свободу. Если оберштурмбанфюрер Штольц мог не придать угрозам
бандитов никакого значения, то у меня, господа, есть все основания считать
эти угрозы абсолютной реальностью. "Ночной Орел" за это время слишком
убедительно доказал, что он способен на все. Я, разумеется, принял
кое-какие меры. Снабдил, например, окна кабинета и квартиры решетками. Но,
господа, не вам мне объяснять, что стрелять можно и через решетку! Взвесив
все это, господа, и поняв, что никакими мерами от "Ночного Орла" не
спастись, я решил выполнить требования бандитов и освободить доктора
Коринту из заключения:
   По гостиной пронеслась волна оживления. Офицеры заговорили между собой
вполголоса, возбужденно жестикулируя. Коринг поднял руку:
   - Один момент, господа! Я еще не кончил!.. Я решил освободить Коринту,
господа, но не из страха перед смертью. У меня возникла идея. Будучи на
свободе, Коринта может послужить отличной приманкой! Ведь он нужен этим
бандитам из "Ночного Орла". А раз нужен, значит, бандиты непременно
попытаются связаться с ним.
   Дальнейшее не нуждается в пояснениях. Элементарно простая засада - и
бандиты окажутся в мышеловке, в которой Коринта сыграет роль аппетитного
куска сыра!..
   Мне кажется, господа, это дельная мысль, и я сегодня же ночью намерен
ее осуществить:
   - Ваша мысль, господин оберштурмбанфюрер, говорит лишь о том, что вы
изрядно струсили! - с барственной небрежностью, но достаточно громко
произнес барон фон Норденшельд, сидевший рядом с генералом Петерсом во
главе стола.
   - Вы позволяете себе слишком много, господин полковник, - возмутился
Коринг. - То, что вы служите в генштабе, еще не значит:
   - Вы правы, господин оберштурмбанфюрер, - бесцеремонно перебил его
барон. - То, что я служу в генеральном штабе и в настоящее время являюсь
рейхсинспектором по вашему району, не имеет для вас решающего значения. А
вот мои дружеские отношения и в некотором роде родственные связи с
рейхсфюрером СС господином Гиммлером, я надеюсь, что-нибудь значат даже
для вас. Вы не находите, господин оберштурмбанфюрер?
   Коринг мгновенно сник и в полнейшем замешательстве пробормотал:
   - Простите, господин полковник: Я был несколько резок:
   - Ничего, господин оберштурмбанфюрер, я не злопамятен. Однако я вот что
хочу сказать вам. Я верю в реальность и неотвратимость угрожающей вам
опасности и отнюдь не намерен отдавать вас на растерзание "Ночному Орлу".
Но освобождение Коринты я считаю опрометчивым шагом. Прощу извинить меня,
господин оберштурмбанфюрер! Мне известно дело, по которому Коринта взят.
Это очень интересное дело, господа!
   Барон медленно поднялся и говорил дальше стоя, обращаясь ко всем
собравшимся:
   - Я сопоставил некоторые факты и сделал из этого кое-какие выводы. Вы
все, господа, наверное, помните историю загадочного снаряда, который
появился в ту самую ночь, когда в горах вашего района высадился советский
воздушный Десант.
   Вскоре после этого, через месяц или немногим больше, по доносу своего
коллеги был взят главврач к-овской больницы доктор Коринта. Обстоятельства
его ареста, предметы, обнаруженные при обыске, наконец само поведение
преступника вызвали целый ряд недоуменных вопросов, которые до сих пор
остаются без ответа. Коринта утверждает, что он занимался какими-то
научными опытами. В пользу этого утверждения говорят его записки и
некоторые найденные при нем предметы. Но наряду с этим существует целая
взаимосвязанная цепь преступлений, которые имеют к Коринте
непосредственное отношение, но от которых Коринта упорно отмежевывается. В
доносе на него упоминается какой-то советский или, во всяком случае,
русский по имени Иван:
   Взяв двумя пальцами со стола лист бумаги с заметками, барон заглянул в
него и затем продолжал:
   - Это начало цепи. Дальнейшие ее звенья выглядят так: медсестра Ивета
Сатранова посылает брата предупредить Коринту об опасности и борется с
доктором Майером, чтобы выиграть время; посланный вдогонку за мальчишкой
обер-лейтенант Крафт убит из охотничьей двустволки; лесник Влах и
мальчишка, брат Сатрановой, бесследно исчезают; Коринта добровольно отдает
себя в руки капитана Фогеля и прикидывается невинным агнцем; доносчика,
доктора Майера, убивает неизвестный, именующий себя Ночным Орлом, причем
убивает из пистолета советской системы; после убийства Майера бесследно
исчезают сестра Сатранова и ее мать; через несколько дней после этих
событий оберштурмбанфюрер Штольц получает от Ночного Орла письмо с
требованием освободить Коринту; еще через несколько дней открывается серия
диверсий Ночного Орла, причем начинается она убийством капитана Фогеля,
который арестовал Коринту, и убийством оберштурмбанфюрера Штольца, который
отказался Коринту освободить; и, наконец, по прошествии какого-то времени,
в течение которого Ночной Орел наводил ужас на весь ваш район, снова
требование освободить доктора Коринту, адресованное на сей раз
оберштурмбанфюреру Корингу. Эта цепь преступлений, господа,
свидетельствует, во-первых, о том, что доктор Коринта прочно связан с
организацией "Ночной Орел", и о том, во-вторых, что ценность доктора
Коринты для этой тайной организации безгранична.
   Бросив листок с заметками обратно на стол, фон Норденшельд вытер губы
носовым платком и тонко улыбнулся. Собравшиеся смотрели на него с огромным
интересом, боясь пропустить хоть одно его слово.
   - А теперь, господа, - снова заговорил барон, - давайте посмотрим,
входит ли в набросанную мной схему история о бесшумном снаряде. Думаю, что
не только входит, но и как нельзя лучше дополняет эту схему. Создается
следующая цепь причинно-следственных связей.
   В его руках снова очутился листок с заметками.
   - Советский воздушный десант - сведения о бесшумном снаряде, упавшем в
к-овском лесу, - раненый советский диверсант в сторожке у Влаха - научные
опыты и странное поведение Коринты - неуловимость и загадочность действий
диверсантов из "Ночного Орла" - настойчивое стремление этой организации
освободить доктора Коринту. По-моему, эта цепь убедительна и создает
совершенно новую картину.
   Диверсии "Ночного Орла" в вашем районе отнюдь не основная цель этой
организации.
   Этими диверсиями вас хотят только запугать, заставить отказаться от
доктора Коринты. Трудно предугадать, как поведет себя эта подпольная
организация, после того как добьется освобождения Коринты. Но, во всяком
случае, нам не приходится ожидать от нее чего-либо хорошего. Поэтому я
считаю, что лучший способ избавить район от зверского террора "Ночного
Орла" - это освободиться от присутствия в районе Коринты. Этого
интересного заключенного нужно увезти отсюда, причем как можно скорее и
как можно дальше. После этого "Ночной Орел" либо последует за Коринтой,
либо развернет свою деятельность по-другому и покажет свои подлинные
намерения. Это основное. Но не надо забывать и о более конкретных мерах. Я
уверен, что эта подпольная шайка опирается на партизанские отряды в горах.
Эти отряды нужно ликвидировать в первую очередь. Между нами говоря,
господа, через месяц, через два здесь, возможно, будет проходить линия
фронта. К этому времени в горах не должно быть ни одного партизана. Этим
придется заняться вам, господин генерал. А вы, господин оберштурмбанфюрер,
возьмете на себя транспортировку вашего ценного пленника. Вы отвезете его
в Прагу, где им займутся более сведущие люди. Я дам вам сопроводительное
письмо и скажу, куда Коринту доставить. - Барон снова вытер губы и
спокойно опустился на свое место.
   - Благодарю вас, господин полковник! - радостно крикнул начальник
гестапо и хозяин района. Он понял, что для него это единственный путь к
спасению.
   После этого совет занялся разработкой плана генерального наступления на
партизан.
 
 
   30
 
 
   Страх перед местью беспощадного Ночного Орла заставил
оберштурмбанфюрера Коринга действовать быстро и решительно.
   Получив от полковника фон Норденшельда обещанные документы и
инструкции, Коринг вытребовал у генерала Петерса военный транспортный
самолет для доставки необыкновенно ценного пленника в Прагу. Лишь покончив
со всеми хлопотами и убедившись, что самолет благополучно оторвался от
земли, гестаповец понял, что опасность для него миновала, и вздохнул с
облегчением.
   Доктор Коринта не знал, куда его увозят. Но это, в общем-то, не очень
его волновало. Не все ли равно куда! Важно, что увозят, а это плохо. Очень
плохо!..
   Пока он был в Б., у него была еще пусть совсем ничтожная, но все же
надежда на избавление: вдруг Кожин и его друзья найдут способ, как его
вырвать из гестаповской тюрьмы. Теперь и эта слабая искра надежды угасла.
Везут, надо полагать, куда-нибудь очень далеко, где даже за стенами тюрьмы
у него не будет друзей, которые знали бы о нем и сочувствовали бы его
тяжким страданиям. Ведь для узника даже это важно! А там он будет один
среди врагов, и если придется погибнуть, то и могила его останется
безвестной:
   Сидя на холодной железной скамье транспортного самолета, со скованными
руками, окруженный гестаповскими охранниками, доктор мысленно
пересматривал все подробности своей необыкновенной истории, начавшейся
встречей с советским десантником в к-овском лесу и завершившейся
гестаповской тюрьмой и этим неожиданным путешествием в неведомое.
   Самолет басовито ревел, ныряя в воздушные ямы, встряхивался и снова
набирал высоту с протяжным нарастающим воем. Бледные охранники морщились и
с ненавистью косились на Коринту, который, казалось, и не замечал этой
неприятной болтанки.
   Пленнику было не до этого. Он думал о своем. Совершил ли он в
чем-нибудь ошибку?
   Не жалеет ли он, что под самый конец войны изменил своему принципу
полного невмешательства в политику и погрузился неожиданно в самую гущу
грозных событий?
 
   Нет, он ни о чем не жалеет. Пусть его ждут пытки и даже смерть. Ему не
в чем упрекнуть себя. Как врач и как человек он не мог поступить иначе. А
если бы смог, то навсегда потерял бы к себе уважение. Но он сохранил свою
честь, он не оставил человека в беде. А главное - он, простой
провинциальный врач, сумел подняться до прозорливости гениального ученого
и в результате приоткрыл завесу тайны над удивительнейшей из человеческих
способностей. Он проложил путь к великому научному открытию, он доказал,
что человек способен летать, видел сам человека в полете. Этого у него
никто не отнимет. Кожин жив, Кожин на свободе, Кожин летает и сражается,
Кожин дождется победы и тогда расскажет другим ученым, всем людям мира,
как в убогой сторожке лесника доктор Коринта открыл ему глаза на его
удивительную способность летать, научил его сознательно пользоваться этой
чудесной способностью. Пусть могила Коринты останется безвестной, имя его
не умрет.
   Люди будут летать и всегда будут с благодарностью вспоминать того, кто
указал им путь в воздушную стихию:
   Через час самолет приземлился. Коринту вывели наружу и,