ешли к нему, но через два дня Красавчик  Смит  сам  сказал
Серому Бобру:
   - Поймай собаку.
   Вернувшись как-то вечером домой. Белый  Клык  со  вздохом  облегчения
улегся около вигвама. Страшного белого бога не было. За последние дни он
все больше и больше приставал к Белому Клыку, и  тот  предпочел  на  это
время совсем уйти из дому. Он не знал, какую опасность таят в себе  руки
этого человека, он только чуял что-то недоброе и решил держаться от  них
подальше.
   Как только Белый Клык улегся, Серый Бобр, пошатываясь, подошел к нему
и обвязал ремень вокруг его шеи. Потом Серый Бобр сел рядом с Белым Клы-
ком, держа в одной руке конец ремня. В другой он держал бутылку и  то  и
дело прикладывался к ней, и тогда Белый Клык слышал бульканье.
   Так прошел час, и вдруг до ушей Белого Клыка донеслись звуки  чьих-то
шагов. Он различил их первый и, догадавшись, кто идет, весь  ощетинился.
Серый Бобр сидел и клевал носом. Белый Клык осторожно потянул ремень  из
рук хозяина, но ослабевшие пальцы сжались крепче, и Серый Бобр  проснул-
ся.
   Красавчик Смит подошел к вигваму и остановился рядом с Белым  Клыком.
Тот глухо зарычал на это страшное существо, не сводя глаз с его рук. Од-
на рука вытянулась вперед и стала опускаться над его головой. Белый Клык
зарычал громче. Рука продолжала медленно опускаться, а Белый Клык, злоб-
но глядя на нее и уже задыхаясь от яростного рычания, все  ниже  и  ниже
припадал к земле. И вдруг его зубы сверкнули, как у змеи, и с резким ме-
таллическим звуком лязгнули в воздухе. Рука отдернулась вовремя. Красав-
чик Смит испугался и рассвирепел. Серый Бобр ударил Белого Клыка по  го-
лове, и тот снова покорно лег на землю.
   Белый Клык следил за каждым движением обоих  людей.  Он  увидел,  что
Красавчик Смит ушел и вскоре вернулся с увесистой палкой. Серый Бобр пе-
редал ему ремень. Красавчик Смит шагнул вперед. Ремень натянулся.  Белый
Клык все еще лежал. Серый Бобр ударил его несколько раз, заставляя  под-
няться с места. Белый Клык повиновался и прыгнул прямо на чужого челове-
ка, который хотел увести его с собой. Тот ждал этого нападения и  ударом
палки свалил Белого Клыка на землю, остановив его прыжок на полпути. Се-
рый Бобр засмеялся и одобрительно закивал головой. Красавчик Смит  снова
потянул за ремень, и Белый Клык, оглушенный ударом, с трудом поднялся на
ноги.
   Он не повторил своего прыжка. Одного такого  удара  было  достаточно,
чтобы убедить его, что белый бог не зря держит палку в руках. Белый Клык
был мудр и видел всю тщету борьбы с неизбежностью. Поджав хвост и не пе-
реставая глухо рычать, он поплелся за Красавчиком Смитом, а тот не спус-
кал с него глаз и держал палку наготове.
   Придя в форт. Красавчик Смит крепко привязал Белого  Клыка  и  улегся
спать. Белый Клык прождал час, а потом принялся за ремень  и  через  ка-
кие-нибудь десять секунд очутился на свободе. Он не тратил  времени  по-
напрасну: ремень был перерезан наискось чисто, как ножом. Оглядевшись по
сторонам, Белый Клык ощетинился и зарычал. Потом повернулся и побежал  к
вигваму Серого Бобра. Он не  был  обязан  повиноваться  этому  чужому  и
страшному богу. Он отдал всего себя Серому Бобру, и никто другой,  кроме
Серого Бобра, не мог владеть им.
   Все предыдущее повторилось, но с некоторой разницей. Серый Бобр снова
привязал его и утром отвел к Красавчику Смиту. Вот тут-то Белый  Клык  и
ощутил эту разницу. Красавчик Смит задал ему трепку. Белому Клыку, креп-
ко привязанному на этот раз, не оставалось ничего другого, как  метаться
в бессильной ярости и сносить наказание. Красавчик  Смит  пустил  в  ход
палку и хлыст, и таких побоев Белому Клыку не приходилось испытывать еще
ни разу в жизни. Даже та порка, которую когда-то давно ему  задал  Серый
Бобр, была пустяком по сравнению с тем, что пришлось вынести теперь.
   Красавчик Смит испытывал наслаждение. Он жадно глядел на свою жертву,
и глаза его загорались тусклым огнем, когда Белый Клык выл от боли и ры-
чал после каждого удара палкой или хлыстом. Красавчик Смит  был  жесток,
как бывают жестоки только трусы. Покорно снося от людей удары  и  брань,
он вымещал свою злобу на слабейших существах. Все живое любит власть,  и
Красавчик Смит не представлял  собою  исключения:  не  имея  возможности
властвовать над равными себе, он пользовался беззащитностью животных. Но
Красавчика Смита не следует винить за это. Уродливое тело и  низкий  ин-
теллект были даны ему от рождения, а жизнь обошлась с ним  сурово  и  не
выправила его.
   Белый Клык знал, почему его бьют. Когда Серый Бобр надел  ремень  ему
на шею и передал привязь Красавчику Смиту, Белый Клык понял, что его бог
приказывает ему идти с этим человеком. И когда  Красавчик  Смит  посадил
его на привязь в форте, он  понял,  что  тот  приказывает  ему  остаться
здесь. Следовательно, он нарушил волю обоих богов и заслужил  наказание.
Ему приходилось и раньше видеть, как собак, убежавших от нового хозяина,
били так же, как били сейчас его. Белый Клык был мудр, но в нем жили си-
лы, перед которыми отступала и сама мудрость. Одной  из  этих  сил  была
верность. Белый Клык не любил Серого Бобра - и все  же  хранил  верность
ему наперекор его воле, его гневу. Он ничего не мог  с  собой  поделать.
Таким он был создан. Верность была достоянием породы Белого Клыка,  вер-
ность отличала его от всех других животных, верность привела волка и ди-
кую собаку к человеку и позволила им стать его товарищами. После  избие-
ния Белого Клыка оттащили обратно в форт, и на этот раз  Красавчик  Смит
привязал его по индейскому способу - с палкой. Но отказываться от своего
божества нелегко, и Белый Клык испытал это на себе. Серый Бобр  был  для
него богом, и он продолжал цепляться за Серого Бобра  против  его  воли.
Серый Бобр предал и отверг Белого Клыка, но это ничего не значило. Неда-
ром же Белый Клык отдался Серому Бобру душой и телом.  Узы,  связывающие
его с хозяином, было не так легко порвать.
   И ночью, когда весь форт спал. Белый Клык принялся  грызть  палку,  к
которой его привязали. Палка была сухая и твердая и так близко примыкала
к шее, что он с трудом, после мучительного напряжения мускулов, дотянул-
ся до нее зубами, а для того, чтобы перегрызть привязь, ему понадобилось
несколько часов терпеливейшей работы. До него ни одна собака  не  делала
ничего подобного, но Белый Клык сделал это и рано утром убежал из  форта
с болтавшимся на шее огрызком палки.
   Белый Клык был мудр. И будь он только мудр, он не пришел бы к  Серому
Бобру, уже два раза предавшему его. Но мудрость сочеталась в нем с  вер-
ностью - он прибежал домой, и хозяин предал его в третий раз. Снова  Бе-
лый Клык позволил надеть себе ремень на шею, и снова за ним пришел  Кра-
савчик Смит. И на этот раз Белому Клыку досталось еще больше. Серый Бобр
безучастно смотрел, как белый человек взмахивает хлыстом. Он не  пытался
защитить собаку. Она уже не принадлежала ему. Когда избиение  кончилось.
Белый Клык был чуть жив. Изнеженная южная собака не вынесла бы таких по-
боев, но Белый Клык вынес. Его закалила суровая жизненная школа. Он  был
слишком жизнеспособен, и его хватка за жизнь была сильнее, чем у  других
собак. Но сейчас Белый Клык еле дышал. Он не мог даже шевельнуться. Кра-
савчику Смиту пришлось подождать с полчаса, прежде чем вести его  домой.
А потом Белый Клык встал, пошатываясь, и, ничего перед  собой  не  видя,
поплелся за Красавчиком Смитом в форт.
   На этот раз его посадили на цепь, которую нельзя было перегрызть.  Он
старался вырвать скобу, вбитую в бревно, но все его усилия были  тщетны.
Через несколько дней разорившийся Серый Бобр протрезвился и отправился в
долгий путь по реке Поркьюпайн на Маккензи. Белый Клык остался  в  форте
Юкон и перешел в полную собственность к сумасшедшему, потерявшему  чело-
веческий облик существу. Но что знает собака о сумасшествии? Для  Белого
Клыка Красавчик Смит стал богом - страшным, но все же богом. Это был су-
масшедший бог, но Белый Клык не знал, что такое  сумасшествие;  он  знал
только, что надо подчиняться воле этого человека  и  исполнять  все  его
прихоти и капризы.


   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   ЦАРСТВО НЕНАВИСТИ

   В руках сумасшедшего бога Белый Клык превратился в дьявола. Устроив в
дальнем конце форта загородку. Красавчик Смит посадил  Белого  Клыка  на
цепь и принялся дразнить его и доводить до бешенства мелкими,  но  мучи-
тельными нападками. Он очень скоро обнаружил, что Белый Клык не выносит,
когда над ним смеются, и обычно заканчивал свои пытки  взрывами  оглуши-
тельного хохота. Издеваясь над  Белым  Клыком,  бог  показывал  на  него
пальцем. В эти минуты собака теряла всякую власть над собой и в  припад-
ках ярости, обуревавшей ее, казалась более бешеной, чем Красавчик Смит.
   До сих пор Белый Клык чувствовал вражду - правда, свирепую  вражду  -
только к существам одной с ним породы. Теперь он стал врагом всего,  что
видел вокруг себя. Издевательства Красавчика Смита доводили его до тако-
го озлобления, что он слепо и безрассудно ненавидел всех и вся. Он  воз-
ненавидел свою цепь, людей, глазевших на него сквозь  перекладины  заго-
родки, приходивших вместе с людьми собак, на злобное рычание которых  он
ничем не мог ответить. Белый Клык ненавидел даже доски, из которых  была
сделана его загородка. Но прежде всего и больше всего он ненавидел  Кра-
савчика Смита.
   Обращаясь так с Белым Клыком, Красавчик Смит преследовал определенную
цель. Однажды около загородки  собралось  несколько  человек.  Красавчик
Смит вошел к Белому Клыку, держа в руке палку, и снял с него  цепь.  Как
только хозяин вышел. Белый Клык заметался по загородке из угла  в  угол,
стараясь добраться до глазевших на него людей. Белый Клык был  великоле-
пен в своей ярости. Полных пяти футов в длину и двух с половиной в выши-
ну, он весил девяносто фунтов - гораздо больше любого  взрослого  волка.
Массивный корпус собаки он унаследовал от матери, причем на теле его  не
было и следов жира. Мускулы, кости, сухожилия - и ни унции лишнего веса,
как и подобает бойцу, который находится в прекрасной форме.
   Дверь в загородку снова приоткрылась. Белый Клык остановился.  Проис-
ходило что-то непонятное. Дверь открылась шире. И вдруг к нему втолкнули
большую собаку. Дверь тотчас же захлопнулась. Белый Клык никогда не  ви-
дел такой породы (это был мастиф), но размеры и свирепый вид  незнакомца
ничуть не смутили его. Он видел перед собой не дерево, не железо, а  жи-
вое существо, на котором можно было сорвать злобу. Сверкнув клыками,  он
прыгнул на мастифа и располосовал ему шею. Мастиф замотал  головой  и  с
хриплым рычанием ринулся на Белого Клыка. Но Белый Клык скакал из сторо-
ны в сторону, ухитряясь увертываться и ускользать от противника, и в  то
же время успевал рвать его клыками и снова отпрыгивать назад.
   Зрители кричали, аплодировали, а Красавчик Смит, дрожа  от  восторга,
не отрывал жадного взгляда от Белого Клыка, расправлявшегося с противни-
ком. Грузный, неповоротливый мастиф  был  обречен  с  самого  начала,  и
схватка кончилась тем, что Красавчик Смит палкой отогнал Белого Клыка, а
мастифа, полумертвого, выволокли наружу. Затем проигравшие уплатили  па-
ри, и в руке Красавчика Смита зазвенели деньги.
   С этого дня Белый Клык уже с нетерпением ждал той минуты, когда  вок-
руг его загородки снова соберется толпа. Это предвещало драку,  а  драка
стала теперь для него единственным способом проявлять свою сущность. Си-
дя взаперти, затравленный, обезумевший от ненависти,  он  находил  исход
для этой ненависти только тогда, когда хозяин впускал к нему в загородку
собаку. Красавчик Смит, видимо, умел рассчитывать силы Белого Клыка, по-
тому что Белый Клык всегда выходил победителем из таких сражений. Однаж-
ды к нему впустили одну за другой трех  собак.  Потом,  через  несколько
дней, - только что пойманного взрослого волка. А в третий раз ему  приш-
лось драться с двумя собаками сразу. Из всех его драк это была самая от-
чаянная, и хотя он уложил обоих своих противников, но  к  концу  побоища
сам еле дышал.
   Осенью, когда выпал первый снег и по реке потянулось сало.  Красавчик
Смит взял место для себя и для Белого Клыка на пароходе,  отправлявшемся
вверх по Юкону в Доусон. Слава о Белом Клыке прокатилась повсюду. Он был
известен под кличкой "бойцового волка", и поэтому около  его  клетки  на
палубе всегда толпились любопытные. Он рычал и кидался на  зрителей  или
же лежал неподвижно и с холодной ненавистью смотрел на  них.  Разве  эти
люди не заслуживали его ненависти? Белый Клык никогда  не  задавал  себе
такого вопроса. Он знал только одно это чувство и  весь  отдавался  ему.
Жизнь стала для него адом. Как и всякий дикий зверь, попавший в  руки  к
человеку, он не мог сидеть взаперти. А ему приходилось терпеть неволю.
   Зеваки глазели на Белого Клыка, совали палки сквозь решетку;  он  ры-
чал, а они смеялись над ним. Эти люди будили в нем такую  ярость,  какой
не предполагала наделить его и сама природа.  Однако  природа  дала  ему
способность приспосабливаться. Там, где другое животное погибло  бы  или
смирилось. Белый Клык применялся к обстоятельствам и продолжал жить,  не
ломая своего упорства. Возможно, что дьяволу в образе Красавчика Смита в
конце концов и удалось бы сломить Белого Клыка, но пока что все его ста-
рания были тщетны.
   Если в Красавчике Смите сидел дьявол, то и Белый Клык не уступал  ему
в этом, и оба дьявола вели нескончаемую войну друг против друга.  Прежде
у Белого Клыка хватало благоразумия на то,  чтобы  покориться  человеку,
который держит палку в руке; теперь же это  благоразумие  его  оставило.
Ему достаточно было увидеть Красавчика Смита, чтобы прийти в  бешенство.
И когда они сталкивались и палка загоняла Белого Клыка в угол клетки, он
и тогда не переставал рычать и скалить зубы. Унять его было  невозможно.
Красавчик Смит мог бить Белого Клыка как угодно и сколько угодно  -  тот
не сдавался. Лишь только хозяин прекращал избиение и уходил,  вслед  ему
слышался вызывающий рев или же Белый Клык кидался на прутья клетки и выл
от бушевавшей в нем ненависти.
   Когда пароход прибыл в Доусон, Белого Клыка свели на берег.  Но  и  в
Доусоне он жил по-прежнему на виду у всех, в клетке, постоянно  окружен-
ный зеваками. Красавчик Смит выставил напоказ своего "бойцового  волка",
и люди платили по пятидесяти центов золотым песком, чтобы  поглядеть  на
него. У Белого Клыка не было ни минуты покоя. Если он спал, его  будили,
поднимали с места палкой. Зрители хотели получить полное удовольствие за
свои деньги. А для того, чтобы сделать зрелище еще более  занимательным,
Белого Клыка постоянно держали в состоянии бешенства.
   Но хуже всего была та атмосфера, в которой он жил. На  него  смотрели
как на страшного, дикого зверя, и это отношение людей проникало к Белому
Клыку сквозь прутья клетки. Каждое их слово,  каждое  движение  убеждало
его в том, насколько страшна людям его ярость. Это лишь подливало  масла
в огонь, и свирепость Белого Клыка росла с каждым днем. Вот еще одно до-
казательство податливости материала, из которого он был сделан, -  дока-
зательство его способности применяться к окружающей среде.
   Красавчик Смит не только выставил Белого Клыка напоказ, он сделал  из
него и профессионального бойца. Когда являлась возможность устроить бой.
Белого Клыка выводили из клетки и вели в лес, за несколько миль от горо-
да. Обычно это делалось ночью, чтобы  избежать  столкновения  с  местной
конной полицией. Через несколько часов, на рассвете, появлялись  зрители
и собака, с которой ему предстояло  драться.  Белому  Клыку  приходилось
встречать противников всех пород и всех размеров. Он жил в дикой стране,
и люди здесь были дикие, а собачьи бои обычно кончались  смертью  одного
из участников.
   Но Белый Клык продолжал сражаться,  и,  следовательно,  погибали  его
противники. Он не знал поражений. Боевая закалка, полученная с  детства,
когда Белому Клыку приходилось сражаться с Лип-Липом и со всей стаей мо-
лодых собак, сослужила ему хорошую службу. Белого  Клыка  спасала  твер-
дость, с которой он держался на ногах. Ни одному противнику не удавалось
повалить его. Собаки, в которых еще сохранилась кровь их далеких предков
- волков, пускали в ход свой излюбленный боевой прием: кидались на  про-
тивника прямо или неожиданным броском сбоку, рассчитывая ударить  его  в
плечо и опрокинуть навзничь. Гончие, лайки, овчарки, ньюфаундленды - все
испробовали на Белом Клыке этот прием и ничего не добились. Не было слу-
чая, чтобы Белый Клык потерял равновесие. Люди рассказывали об этом друг
другу и каждый раз надеялись, что его собьют с ног, но он неизменно  ра-
зочаровывал их.
   Белому Клыку помогала его молниеносная быстрота. Она давала ему  гро-
мадный перевес над противниками. Даже самые опытные из них еще не встре-
чали такого увертливого бойца. Приходилось считаться и с  неожиданностью
его нападения. Все собаки обычно выполняют перед дракой определенный ри-
туал - скалят зубы, ощетиниваются, рычат, и все собаки, которым приходи-
лось драться с Белым Клыком, бывали сбиты с ног и прикончены прежде, чем
вступали в драку или приходили в себя от  неожиданности.  Это  случалось
так часто, что Белого Клыка стали придерживать, чтобы дать его противни-
ку возможность выполнить положенный ритуал и  даже  первым  броситься  в
драку.
   Но самое большое преимущество в боях давал Белому Клыку его опыт. Бе-
лый Клык понимал толк в драках, как ни один его противник. Он дрался ча-
ще их всех, умел отразить любое нападение, а его собственные боевые при-
емы были гораздо разнообразнее и вряд ли нуждались в улучшении.
   Время шло, и драться приходилось все реже и реже.  Любители  собачьих
боев уже потеряли надежду подыскать Белому Клыку достойного соперника, и
Красавчику Смиту не оставалось ничего другого, как выставлять его против
волков. Индейцы ловили их капканами специально для этой цели, и бой  Бе-
лого Клыка с волком неизменно привлекал толпы зрителей. Однажды  удалось
раздобыть где-то взрослую самку-рысь, и на этот раз Белому  Клыку  приш-
лось отстаивать в бою свою жизнь. Рысь не уступала  ему  ни  в  быстроте
движений, ни в ярости и пускала в ход и зубы и острые когти,  тогда  как
Белый Клык действовал только зубами.
   Но после схватки с рысью бои прекратились. Белому Клыку уже не с  кем
было драться - никто не мог выпустить на него достойного  противника.  И
он просидел в клетке до весны, а весной в Доусон приехал некто  Тим  Ки-
нен, по профессии картежный игрок. Кинен привез с собой бульдога -  пер-
вого бульдога, появившегося на Клондайке. Встреча Белого  Клыка  с  этой
собакой была неизбежна, и для некоторых  обитателей  города  предстоящая
схватка между ними целую неделю служила главной темой разговоров.


   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
   ЦЕПКАЯ СМЕРТЬ

   Красавчик Смит снял с него цепь и отступил назад.
   И впервые Белый Клык кинулся в бой не сразу. Он стоял как  вкопанный,
навострив уши, и с любопытством всматривался в странное существо, предс-
тавшее перед ним. Он никогда не видел такой собаки. Тим Кинен подтолкнул
бульдога вперед и сказал:
   - Взять его! Приземистый, неуклюжий пес проковылял на середину  круга
и, моргая глазами, остановился против Белого Клыка.
   Из толпы закричали:
   - Взять его, Чероки! Всыпь ему как следует! Взять, взять его!
   Но Чероки, видимо, не имел ни малейшей охоты драться. Он повернул го-
лову, посмотрел на кричавших людей и добродушно завилял обрубком хвоста.
Чероки не боялся Белого Клыка, просто ему было лень начинать драку. Кро-
ме того, он не был уверен, что с собакой, стоявшей перед ним, надо всту-
пать в бой. Чероки не привык встречать таких противников и ждал, когда к
нему приведут настоящего бойца.
   Тим Кинен вошел в круг и, нагнувшись над бульдогом, стал  поглаживать
его против шерсти и легонько подталкивать вперед.  Эти  движения  должны
были подзадорить Чероки. И они не только  подз