оянии двух миль. Интересно знать, что случилось с ним!
     -- Мне так думается, что он  нашел  второй  каскад!  --  высказал  свое
предположение Родерик.
     Это заявление вернуло их измученным рукам силы. Схватив весла, они  так
усердно стали рассекать воду,  что  легкая  лодчонка  стрелой  понеслась  по
течению.
     Через четверть часа послышался новый выстрел, который  раздался  совсем
близко. Ваби ответил громким и длительным криком, и тотчас  же  ветер  донес
звучное и ясное "алло" Мукоки.
     В тот же миг до них донесся шум падающей воды.
     Ваби направил лодку  к  берегу,  где,  несмотря  на  глубокие  вечерние
сумерки, он разглядел силуэт старого траппера, который с большим нетерпением
поджидал друзей. Они выскочили на сушу и закрепили лодку.
     -- Великий каскад! -- первым  делом  произнес  индеец.  Страшно  шумит!
Много воды и много шума! Настоящий водопад!
     И действительно, под звездным небом стоял неумолчный, потрясающий  шум.
Родерик и Ваби, словно малолетние  дети  подскочили  от  радости  на  месте,
захлопали в ладоши и огласили воздух победными  криками  "ура".  Мукоки  еще
больше развеселил товарищей, изобразив на своем лице невероятные гримасы,  и
стал потирать мозолистые руки.
     -- Клянусь всем, чем хотите, что ошибка лежит на том,  кто  чертил  эту
дурацкую карту! -- закричал Ваби.-- Если столько же возни будет и с  третьим
каскадом, то... Я и сам не знаю, что будет тогда! -- со смехом закончил он.
     Родерик живо ответил ему:
     -- Ровно ничто не говорит за то, что ошибка повторится:  Я  думаю,  что
просто неправильно высчитано расстояние между  каскадами.  Весьма  возможно,
что к третьему водопаду мы гораздо ближе, чем  ожидаем.  Если  только  я  не
ошибаюсь, то, по-моему, до ближайшей нашей цели  осталось  не  сто  миль,  а
только двадцать пять!
     -- Я не меньше твоего хотел бы, чтобы это было так!  --  поддержал  его
Ваби.-- Ну, а в ожидании грядущих радостей,  давай  разобьем  здесь  лагерь.
Завтра мы постараемся как можно точнее разобраться во всем  этом,  а  теперь
отдохнем! Утро вечера мудренее!
     Золотоискатели отчалили от берега на  следующий  день  еще  до  восхода
солнца. Все трое легко закусили при свете костра, и к тому времени как  стал
заниматься день, они уже свыше часа были в пуги. Желание  и  стремление  как
можно скорее добраться до золотых тайников были так сильны, что заставили их
забыть о сумасшедшем и его золотых пулях.
     Они без больших осложнений обогнули второй каскад, за которым  началось
такое сильное течение реки, что пришлось налечь на весла, дабы придать лодке
необходимую скорость.
     На  расстоянии,  не  превышающем  ста  ярдов,  золотоискатели  застигли
врасплох молодого лося, который подошел к воде напиться, но они не  обратили
никакого внимания на эту прекрасною дичь. Во-первых, они не  желали  тратить
на нее час, а, во-вторых, медвежатины было  еще  так  много,  что  не  имело
никакого смысла запасаться лишней пищей.
     Через два часа пейзаж  снова  резко  изменился.  Опять  близко  подошли
берега, опять профиль их стал подыматься к небу и нее теснее сжимать  и  без
того узкое течение, и как-то незаметно наши золотоискатели снова очутились в
мрачном, сером и тихом ущелье, которое давило и угнетало путешественников.
     На высоте тысячи или более футов  они  увидели  густой  лес,  состоящий
почти исключительно из красных сосен,  которые  перебрасывали  свои  могучие
ветви с одного берега на другой и еще больше омрачали  ущелье  и  пенившиеся
воды.
     Несмотря на то, что по другую  сторону  скал,  вероятно,  сверкало  еще
солнце, здесь было темно, как ночью. Моментами казалось, что в горле  ущелья
застряла мрачная, жестокая, подлая смерть.
     Родерик и Ваби бросили свои  весла,  и  только  Мукоки  по-прежнему  не
выпускал из рук руля и неотрывно  следил  за  тем,  чтобы  пирога  держалась
твердого  курса.  В  могильных   сумерках,   объявших   все   вокруг,   лица
золотоискателей казались мертвенно-бледными  и  страшными.  Бронзовый  загар
Мукоки и Ваби потерял свои яркие краски.
     Вдруг  донесся  какой-то  посторонний  шум,  который  в  первую  минуту
производил впечатление шепота в ветвях. Но шепот этот быстро  превратился  в
резкий вздох, от которого заколыхались все деревья на вершинах гор.
     Могучее дыхание ветра то усиливалось, то замирало, и болезненному слуху
могло почудиться,  что  где-то  кто-то  трепетной  рукой  перебирает  струны
чудесной эоловой арфы. Но звук, который услышали наши друзья, не имел ничего
общего с ветром. Он был совершенно самостоятельным  и  непрерывно  дрожал  в
воздухе. Если иногда  и  казалось,  что  он  слабеет,  то  через  минуту  он
становился вдвое, втрое  сильнее  и,  монотонный,  правильный,  неугомонный,
вибрировал без конца.
     Никто не говорил ни слова, но у всех на уме была одна и  та  же  мысль.
Наконец Мукоки прервал молчание:
     -- Я полагаю, что это третий каскад! Вот что!
     Родерик и Ваби, сердца которых колотились, как  пленные  птицы,  кивком
головы подтвердили эту догадку. На этот раз они не издали бесполезных криков
и не потрясли воздух громовым "ура". Час был слишком торжественным для того,
чтобы заниматься подобными пустяками.
     Если  предположения  Родерика  соответствовали  действительности,  если
карта на березовой коре была верна и если единственная ошибка заключалась  в
неправильном подсчете  расстояния  между  тремя  каскадами,  то  можно  было
ожидать, что с минуты на минуту раскроется вековая и великая тайна  золотого
клада, схороненного где-то поблизости в горах.
     Окружающая обстановка и почти полная тьма, объявшая реку и  скалы,  еще
больше способствовали общему тревожному состоянию. Все трое золотоискателей,
затаив дыхание, прислушивались и приглядывались  к  каждой  мелочи,  которая
могла иметь то или иное отношение к их отважному предприятию.
     Здесь, думал про себя Родерик, именно здесь англичанин  Джон  Болл  был
убит двумя французами, и поэтому не случится ли так, что,  едва  высадившись
на берег, они набредут на третий скелет?
     С  другой  стороны,  не  здесь  ли   находится   берлога   сумасшедшего
человека-зверя?  И  не  из  их  ли  золота  он  черпал  материал  для  своих
необыкновенных пуль?
     Шум водопада становился с каждой минутой все явственнее и громче, и, не
в силах совладать со своим возбуждением, Ваби выскочил из лодки и, все время
держась берега, стал прыгать со скалы на скалу, причем часто  погружался  по
колени в воду. Пирога неотступно следовала за  ним,  но  Мукоки  значительно
замедлил ее ход.
     Вскоре показалась пена  водопада,  которая  не  оставляла  уже  никаких
сомнений в том, что предположение Мукоки вполне  отвечало  действительности.
Пирога завернула в крохотный заливчик, образуемый большой скалистой  глыбой,
и Мукоки вместе с  Родериком  последовали  примеру  Ваби,  который  все  еще
продолжал свои тщательные исследования почвы.
     Водопад нельзя было назвать очень большим, так как он  падал  с  высоты
каких-нибудь сорока футов. Так, по крайней  мере,  определил  Ваби.  Но  шум
падения воды становился все оглушительнее, благодаря тому,  что  ущелье  еще
больше сузилось и что многократное эхо усиливало звук в сотни раз.
     Небольшая речка, на берегу которой росли несколько  северных  кедров  и
жалких сосенок, расширялась внизу в значительный каскад.
     Где-нибудь в районе этой речки должен был таиться  секрет  золотоносной
жилы.  Родерик  повернулся  в  сторону   и   вдруг   издал   сильный   крик,
свидетельствующий об его волнении.
     -- Хижина!  --  закричал  он.--  Вот  перед  вами  хижина,  построенная
англичанином Джоном Боллом и двумя французами. Карта не солгала ни на йоту!

Глава XV. Старая бумага в хижине

     Ваби и Мукоки почти одновременно с Родериком  увидели  в  тени  ущелья,
среди кедров и сосен, растущих на берегу, старую деревянную хижину, когда-то
построенную англичанином Джоном Боллом и двумя французами Петером Плантом  и
Анри  Ланглуа.  Хижина  эта  вплоть  до  самого   убийства   Болла   служила
штаб-квартирой этих золотоискателей.
     Родерик и Ваби не могли сдержать  криков  радости,  вслед  за  которыми
тотчас же прозвучало кряхтенье старого индейца.
     Хижина находилась  по  другую  сторону  водопада,  и  для  того,  чтобы
добраться  до  нее,  прежде  всего  необходимо  было  обойти   каскад,   что
представляло немалые трудности. Надо было подняться на одну из скал, а затем
спуститься с нее. Все это в конце  концов  можно  было  выполнить,  если  бы
только Мукоки не обнаружил гигантский ствол дерева, совершенно лишенный коры
и почти потерявший свою листву, лежащий поперек каскада. Очевидно, во  время
бури дерево было вырвано с корнем,  скатилось  вниз  и  теперь  представляло
собой нечто вроде  фантастического  моста,  который  высился  над  пенистыми
гребнями и по которому решил бы прогуляться либо  величайший  храбрец,  либо
безумец.
     -- А не попытаться ли нам пройти по этому дереву? -- подсказал Мукоки с
некоторой нерешительностью в голосе.
     Он выразительно пожал плечами,  словно  хотел  предупредить,  что  этот
способ не лишен риска. Но он не успел еще кончить свои слова,  как  Родерик,
укрепив на спине  ружье,  стремительно  бросился  вперед  по  направлению  к
стволу. Словно акробат, вцепившись в дерево руками и ногами, он  медленно  и
осторожно стал ползти вдоль дерева, которое кое-где лизала бешеная вода.
     Товарищи, едва дыша, напряженно следили за каждым его движением, полные
боязни, что сосна, едва-едва сохраняющая равновесие, вдруг  опрокинется  под
тяжестью молодого человека и повлечет его за собой в пучину. Но, к  счастью,
все обошлось вполне благополучно, и Родерик, живой и невредимый, добрался до
подножия водопада.
     Соблюдая ту же осторожность, Мукоки и Ваби последовали его  примеру,  и
через несколько минут все трое сошлись по ту сторону каскада  на  расстоянии
двадцати  шагов  от  хижины.  Они  не  сразу   двинулись   вперед,   немного
посовещались, и затем Мукоки чисто машинально приложил свое ружье к плечу  и
выразительно оглянулся по сторонам.
     Хижина была настолько стара и  ветха,  что  казалось  странным  и  даже
невероятным, что она могла до сих пор устоять против ветра и непогоды. В ней
не было ни единого окна, а на  том  месте,  где  некогда  находилась  дверь,
стояло дерево, имевшее  по  меньшей  мере  фут  в  диаметре.  На  прогнившей
насквозь крыше кое-где росли крохотные сосенки, и брусья,  из  которых  была
построена хижина, представляли собой чуть ли не сплошную труху.
     Наконец наши золотоискатели решительно двинулись вперед, но на  полпути
Мукоки положил свою сухую и жилистую руку на  плечо  Ваби.  Странное,  почти
неподдающееся описанию волнение отразилось на  его  лице.  Молча  он  указал
пальцем на прогнившие брусья и на дерево, которое высилось у самого входа.
     -- Красная сосна! -- произнес он с  ужасом  в  голосе.--  Очень  старое
дерево, очень старая хижина, страшно старая хижина!
     Несомненно, он думал о другой хижине, о той самой хижине,  где  прошлой
зимой они нашли скелеты Анри Ланглуа и Петера  Планта,  которые  убили  друг
друга. Эта хижина выглядела гораздо старее, хуже, и  с  первого  же  взгляда
можно было определить, что ее невозможно отремонтировать и приспособить  под
жилье.
     В то время как старый индеец, готовый  в  любую  минуту  подать  сигнал
тревоги, озирался  по  сторонам,  молодые  люди  просунули  головы  в  узкие
отверстия, которые имелись справа и слева между деревом и амбразурой двери.
     Внутри было так темно, что в первую минуту они ровно  ничего  не  могли
разглядеть, но затем глаза их  мало-помалу  свыклись  с  царившим  в  хижине
мраком, и внутренние стены стали принимать известные очертания.
     Хижина была совершенно пуста. Ни стола, ни стула, ни табурета!  Прежние
обитатели не оставили никаких следов своего пребывания.
     Мукоки ограничился тем, что внимательно осмотрел наружные стены домика,
после чего вернулся к каскаду и перекинутому через него дереву,  которое  он
стал разглядывать с большим вниманием.
     -- Вот любопытно,-- сказал Ваби, обратясь к Родерику,-- чего  вдруг  он
так заинтересовался этим деревом? Очевидно, у него возникла новая мысль.  Он
никогда ничего зря не делает!
     Родерик, который тоже искал что-то, обратил свое внимание  на  сосновую
ветвь, сломанную ветром, и поднял ее с земли. На конце ветви имелось большое
количество застывшей смолы. Молодой человек поднес к ней зажженную спичку, и
ветвь мигом запылала и превратилась в факел.
     В то время как Ваби, заинтригованный  таинственным  поведением  Мукоки,
направился в его сторону, Родерик с тем же горящим факелом в руках проник  в
старую хижину, внутренность которой была объята ледяным холодом и мраком.
     Ни на полу, ни на стенах он ничего не  обнаружил  и  лишь  в  последнюю
минуту заметил на одной из стен  небольшую  этажерочку  шириной  с  фут.  Он
подошел к ней поближе и при неверном свете соснового факела увидел на  полке
черную шкатулочку, заржавевшую от времени.
     Молодой человек дрожащими руками схватил  загадочную  находку,  которая
была так легка, что в первую  минуту  показалась  совершенно  пустой.  Может
быть, в ней находились крошки последних  табачных  запасов  Джона  Болла!  А
может быть, в ней хранился...
     Погасив факел, Родерик вышел на дневной свет, трепетно  держа  в  руках
последний дар, который преподнесла ему старая  хижина  и  те  люди,  которые
некогда проживали в ней. Шкатулка настолько была  повреждена  временем,  что
грозила ежеминутно рассыпаться меж пальцев.
     Соблюдая исключительную осторожность, юноша снял  крышку  и  тотчас  же
увидел свернутый лист бумаги, почти столь же ветхий, как и сама шкатулка.  С
таким же волнением, с каким он в  прошлом  году  развернул  кусок  березовой
коры, на которой был начертан план, он теперь расправил и разгладил пальцами
бумажку. Края находки так истлели, что крошились при малейшем прикосновении,
но середина ее находилась в сравнительно хорошем состоянии.
     Он быстро пробежал глазами содержание документа,  закрыл  на  мгновение
глаза, открыл их, снова прочел бумагу и вдруг издал вопль безумной радости.
     На минуту у него закружилась голова, и ему показалось,  что  он  сейчас
действительно заплачет от небывалого восторга.
     -- Мукоки, Ваби! -- закричал он.-- Живо идите  сюда!  Золото!  Я  нашел
золото! Да идите же сюда!
     И с этими словами  он  протянул  бумагу  по  направлению  к  товарищам,
которые бежали на его зов.
     -- Вот смотрите, что я нашел в старой хижине! -- снова  закричал  он.--
Это  находилось  в  железной  шкатулке,  которую  я  обнаружил  на  полочке.
Поглядите! Вот почерк... почерк Джона Болла, тот самый  почерк,  который  мы
видели на плане... на березовой коре.
     Ваби, взволнованный не менее Родерика, выхватил из  его  рук  бумагу  и
стал громко читать:

СЧЕТ ДЖОНА БОЛЛА, АНРИ ЛАНГЛУА И ПЕТЕРА ПЛАНТА
     на 30 июня 1859 года.

     Работа Планта: золота в слитках -- 7 фунтов 9 унций; пыли -- 1  фунт  3
унции.
     Работа Ланглуа: золота в слитках -- 9 фунтов 13 унций; пыли -- ничего.
     Работа Болла: золота в слитках -- 6 фунтов 4 унции; пыли -- 2  фунта  3
унции.
     ВСЕГО 27 фунтов.

     Выдано:
     Планту: 6 фунтов 12 унций.
     Боллу: 13 фунтов 8 унций.
     Ланглуа: остальное.

     Легко понять состояние, в котором находились золотоискатели после того,
как Ваби кончил чтение. Теперь исчезли всякие сомнения в  том,  что  золотые
источники находятся в самой непосредственной близости.
     -- Я думаю,-- заговорил наконец после длительной паузы  Родерик,--  что
мы нашли именно то, что нам было нужно.
     -- Да, пожалуй, ты прав! -- согласился Ваби.
     Что касается Мукоки, то он был определенно подавлен и не скрывал этого.
За этот день произошло так много неожиданного, что у него  слегка  кружилась
голова. Ему вдруг показалось, что золото, которое они так  настойчиво  ищут,
сейчас чисто автоматически и по собственной инициативе приблизится к ним,  и
вот почему он стал переводить беспокойный взгляд с каскада на отвесные стены
ущелья, на расщелины, на  прибрежный  песок  и  на  старую,  разваливающуюся
хижину...
     -- По моему  мнению,--  снова  заговорил  Родерик,--  главный  источник
золота должен находиться на дне потока.  Я  почти  не  сомневаюсь,  что  мое
предположение совершенно правильно. Золотая пыль в  подавляющем  большинстве
случаев попадается в песке, который  лежит  на  дне  и  постепенно  уносится
течением. В известной  степени  то  же  самое  можно  сказать  и  о  золотых
самородках.
     -- Во всяком случае тут будет очень легко работать! -- заметил  Ваби.--
Я полагаю, что наибольшая глубина потока  не  превышает  четырех  футов.  Мы
можем немедленно приступить  к  работе.  Для  этого  прежде  всего  придется
вернуться к пироге и достать наши тазы.
     Все трое направились к водопаду и по стволу дерева снова  переправились
на другую сторону. Трудно было найти и даже представить себе более  странное
зрелище, чем этот импровизированный мост. Огромный ствол был лишен  коры,  и
его полированная поверхность блестела так, словно была  смазана  специальным
составом.
     -- Чертовски скользко! -- сказал Мукоки, глядя  на  дерево  и  нахмурив
брови.
     -- Да, нечего сказать!  --  согласился  Ваби,  серьезный  тон  которого
поразил Родерика.-- Не дерево, а  какая-то  "мачта  с  призами".  Не  всякий
проберется по такому мосту.
     -- Ты хочешь сказать что-то, но я не совсем понимаю  тебя!  --  заметил
Родерик.-- Объяснись, пожалуйста!
     -- Ты угадал! -- воскликнул Ваби.-- Я хочу сказать (и в данном  случае,
мы кажется, вполне сходимся с Мукоки!), что это дерево не с сегодняшнего дня
служит для переправы с одной стороны каскада на  другую.  Если  бы  по  нему
пробирались медведи, то остались бы следы их  когтей.  Трудно  предположить,
что им пользовались рыси, потому что эти звери,  несомненно,  исцарапали  бы
всю поверхность его. Какой бы зверь ни пробирался по  нему,  он  изодрал  бы
ствол, но, как ты сам  видишь,  трудно  представить  себе  более  гладкую  и
полированную поверхность. Я склонен думать, что  кто-то  специально  занялся
тем, что отполировал ствол!
     Мукоки энергично закивал  головой  и  тем  самым  выразил  полное  свое
согласие со словами Ваби, который выразительно засвистел.
     -- Другими словами, ты хочешь сказать...-- начал Родерик.
     --  Другими  словами,  я  хочу  сказать,  что  все  это  --  дело   рук
человеческих. Только человек, который многократно пускал  в  ход  и  руки  и
ноги, мог привести это дерево  в  подобное  состояние.  Весь  вопрос  теперь
заключается лишь в одном:  кто  этот  человек?  Думается  мне,  что  нам  не
придется очень далеко и очень долю искать его. Ты как думаешь, Родерик?
     -- Ты имеешь в виду сумасшедшего охотника?
     -- Да! -- решительно заявил Ваби.-- Ты угадал!
     Конечно, это было слишком смелое утверждение, с  которым,  однако,  так
или иначе, приходилось считаться.
     -- Вот где таится источник золотых пуль! -- энергично сказал  Мукоки.--
Надо думать, что "бешеная собака" главным образом обитает в этих местах.
     -- Этот вопрос мы сравнительно  скоро  выясним,--  заметил  Ваби.--  Мы
должны быть готовы ко всему. Я предлагаю первым делом свезти в старую хижину
все наши съестные припасы, все инструменты,  а  также  пирогу.  После  того,
соблюдая максимальную осторожность, будем выжидать дальнейших событий.
     Это было нелегкое дело! Пришлось положить много  трудов  на  то,  чтобы
перенести по гладкому стволу все содержимое пироги, а вслед затем и ее саму.
Родерик так увлекся работой, что однажды чуть  не  полетел  головой  вниз  в
водопад, но все в общем сошло благополучно.
     Наступил час завтрака. Несмотря на адский голод, тот же Родерик заявил,
что нечего