лся тихий ропот.
     -- Заткните ему  глотку!-- резко приказал Хэлси. Юкс запихнул мне в рот
грязный платок и закрепил его верёвкой.
     --  Он у нас запоёт по-другому, когда почувствует, как петля кусает его
за шейку,-- сказал Хэлси и вновь принялся расхаживать туда-сюда  по мостику.
К  матросам  присоединились  ещё  несколько  человек,  теперь  их было около
десятка.
     -- Приглядывайте за ними,-- шепнул Хэлси Хендрику.-- Они напуганы,  и я
им  не доверяю.  И  следите за  Рэнкиным. Тот  появился откуда-то с кормы  и
взошёл  по трапу на  мостик.  Лицо  его искажали гримасы, глаза  лихорадочно
блестели.
     --  Мистер  Рэнкин,--  сказал  ему  Хэлси.--  Если  вас  не  затруднит,
оставайтесь внизу с матросами.
     Рэнкин остановился  и  разинул  рот.  Он постоял,  словно  заворожённый
взглядом  Хэлси,  потом спустился на бак и  смешался толпой матросов.  Хэлси
подошёл к козырьку мостика.
     --  Матросы!--  театрально  вскричал  он  и  воздел руку  к небу, будто
Антоний,  призывающий к  молчанию  римскую чернь.-- Матросы!  Я  созвал вас,
чтобы вы присутствовали при казни человека, виновного в морском разбое. Этот
человек, осуждённый за бунт на корабле, совершил побег из Дартмура и...
     --  Капитан Хэлси,-- перебил  его долговязый  тощий матрос,--  когда мы
отправлялись с вами в плавание, нам и  в голову не  приходило, что мы станем
соучастниками убийства.
     --  Кто  тут  говорит про убийство?-- бородка  Хэлси  дёрнулась.--  Это
казнь, а не убийство.
     -- Международное морское право запрещает вешать людей без суда.
     -- Когда мне понадобится ваше мнение, я  спрошу  его,  Джессоп,-- голос
Хэлси звучал  почти  как рык.  Но  американец не  уступал,  и я  вдруг начал
надеяться.
     --  Вот  что, капитан.  Мы считаем,  что парень имеет право на судебное
разбирательство его дела. Хэлси ударил кулаком по поручням мостика.
     --  Заткнись, собака бунтарская!--  заорал он.--  Иначе я  закую тебя в
кандалы! Держите  оружие  наготове,--  быстро  шепнул  Хэлси  Хендрику.--  И
следите за Рэнкиным. Он что-то нервничает. Хэлси снова повернулся к команде.
     --  Матросы!-- воскликнул он,  прерывая  поднявшийся  ропот.-- На карте
полмиллиона фунтов  стерлингов, и  сейчас не время вдаваться во все тонкости
международного морского права. Нам надо подняться на борт "Трикалы", и  если
для достижения  этой  цели  придётся  удушить  беглого  бунтовщика,  значит,
давайте удушим его, как бы это  ни  было нам неприятно. Либо он велит  своим
людям  сдать  судно,  либо  мы  вздёрнем  его.  Ну-с, Варди?--  спросил  он,
оборачиваясь ко мне.
     Я закивал головой и принялся мычать с таким видом, будто прошу слова.
     -- Пусть говорит,-- негромко потребовали  несколько человек из команды,
и Хэлси отвязал мой кляп.
     --  Вот  микрофон  громкоговорителя,--   сказал  он,  резким  движением
протягивая мне чёрную бакелитовую коробочку.
     -- Сначала  я вас кое о  чём спрошу,-- громко  произнёс я,  чтобы  меня
слышала команда.-- Как вы намерены обойтись с этими людьми, когда завладеете
серебром? Вы бросите их точно так же, как бросили...
     Он  ударил меня  кулаком в лицо,  и я  повалился  на стоявшего  за моей
спиной Юкса. В тот же миг Хендрик крикнул:
     -- Берегитесь, сэр!
     Толпа на  баке раздалась  в стороны, и я увидел  Рэнкина с пистолетом в
руках.
     -- Бросьте оружие, Рэнкин,--  приказал Хэлси. Но Рэнкин, дрожа словно в
лихорадке,  навёл  пистолет  на  капитана. Совсем  рядом со  мной  сверкнула
вспышка,  и раздался  оглушительный  гром. Рэнкин разинул рот,  по лицу  его
пробежала гримаса удивления, в уголке рта показалась струйка крови. Он глухо
закашлялся и  осел  на палубу. Хэлси  шагнул вперёд. Пистолет у него в  руке
дымился. Капитан посмотрел вниз на свою ошеломлённую команду.
     --  Бунт,  да?  Что ж,  я застрелю  первого,  кто сделает  шаг  вперёд.
Оробевшие матросы в страхе примолкли, Хендрик дёрнул свихнувшегося  Хэлси за
рукав и указал на "Трикалу".
     -- Они навели на  нас орудие, капитан. Может, благоразумнее было бы  не
рисковать?
     -- Пока Варди жив, они не осмелятся выстрелить.
     --  А что, если  дождаться ночи и взять  их на абордаж в темноте? Хэлси
ядовито засмеялся.
     --  Команда  напугана  и бунтует.  У  нас  нет другого  выхода,  мистер
Хендрик. Юкс, накиньте ему на шею петлю и поставьте его на верхнюю ступеньку
трапа.
     Пенька  была  шершавая и мокрая. Я провёл языком по разбитым губам,  во
рту стоял  солёный  привкус крови. Теперь команда уже ничем мне  не поможет.
Она безоружна, и Хэлси держит её в руках. Осталось только одно.
     -- Капитан,-- сказал я,-- давайте микрофон. Ваша взяла. Он заколебался,
буравя меня своими чёрными глазами и пытаясь угадать, что я задумал. Похоже,
у меня  был достаточно убитый вид, потому что Хэлси поднёс  микрофон к моему
лицу.
     -- Берт!-- крикнул я.
     Он сидел  на  месте  наводчика.  Второе сиденье  занимала Дженни.  Дуло
орудия было нацелено на буксир.
     -- Берт, слушай мою команду! Огонь! Кто-то снова ударил меня кулаком по
лицу, потом я услышал доносившийся из громкоговорителя голос Хэлси:
     --  Остановитесь! Как  только вы  выстрелите, я  убью  Варди.  Слушайте
внимательно. Сейчас мы отойдём от вас подальше. Даю вам четверть часа, чтобы
покинуть "Трикалу".  Если по  истечении этого срока  вы останетесь на борту,
Варди будет повешен. В ответ донёсся усиленный рупором голос Берта:
     -- Вот что, капитан Хэлси. Как только ноги Варди оторвутся от палубы, я
подниму вас всех  на воздух.  И не пытайтесь отплыть, иначе я  открою огонь.
Матросы "Темпеста", человек, стоящий на мостике,-- убийца-маньяк. Если у вас
не хватит духу схватить его, он прикончит вас так же, как прикончил...
     -- Оба  двигателя -- полный вперёд!-- приказал Хэлси. Хендрик подскочил
к ручке машинного телеграфа и дважды резко дёрнул её.
     -- Есть полный  вперёд,  сэр!-- доложил  он.  Винты вгрызлись в воду, и
мостик задрожал. Увидев, как за кормой буксира вскипает пена, Берт крикнул:
     --  Глушите  моторы! Команда  возроптала, и  я услышал крик  американца
Джессопа.
     -- Остановитесь, капитан, ради Бога!
     --  Приготовьте револьвер, мистер  Хендрик,-- приказал Хэлси.--  Назад,
вы!-- рявкнул он на матросов.
     В тот же миг прогремел взрыв, и  всё  вокруг потонуло в огромном столбе
воды. Меня швырнуло на поручни мостика, я поскользнулся и упал.
     Я увидел  на  фоне  неба  трубу.  Она валилась  вперёд. Хендрик,  спина
которого была прижата к штурвалу, тоже заметил её.  Я  помню, как он разинул
рот, но у меня  заложило уши, и я ничего не  слышал. Труба снесла ограждение
мостика и рухнула на Хендрика. Паровой гудок впился ему в живот.
     Потом  мостик  медленно  обвалился,  и  мы  упали   в  толпу  матросов.
Поднявшись  на  ноги, я обнаружил, что на  шее у меня  больше нет верёвки. В
борту  буксира,  в  самой  серёдке,  зияла  огромная  пробоина,  из  которой
вырывались  сполохи огня. Я  услышал приглушённые крики и  рёв пара.  Кто-то
перерезал  мои путы.  Я увидел, как американец разоружает пытавшегося встать
Хэлси. Тело Хендрика лежало в луже  крови. Юкс метался по палубе, спотыкаясь
и прижав ладони к глазам. Обезоруженный и ошалевший Ивэнс стоял рядом.
     Кажется, Джессопу удалось призвать матросов к порядку. Они бросились на
корму и спустили две шлюпки. Кто-то схватил меня за руку и спихнул в одну из
них. Когда мы отвалили от борта буксира, я увидел рвущееся из пробоины пламя
и чёрный  дым, который  клубился над тем  местом, где была  труба.  Я поднял
голову и увидел бегущего на корму Хэлси.  Он умолял пустить его в шлюпку, но
Джессоп только рассмеялся в ответ,
     --  Иди  расскажи о  своей  беде  команде "Трикалы"!--  крикнул  он  и,
повернувшись к  сидевшим на  вёслах матросам,  приказал:-  Навались. Вы что,
ребята, с ума посходили? Огонь вот-вот доберётся до динамита. Навали-ись!
     Юкс  и  Ивэнс изо всех сил налегли  на вёсла. Хэлси  на палубе  буксира
лихорадочно резал канаты, крепившие плот. Освободив  плот, он обнаружил, что
не в силах поднять его в одиночку. Казалось, он сошёл с ума  от страха. Дико
озираясь,  он  схватил  какуюто  корзину  и  принялся  тушить  ею  огонь.  Я
повернулся к Джессопу.
     -- Сколько там динамита?
     -- Похоже, старик Хэлси хотел, чтобы от "Трикалы" и следа не осталось.
     -- Вы знали об этом, когда отказали Хэлси в праве сойти в шлюпку?
     --  Слушайте, мистер,  я вас  спас или нет?  А ему  в шлюпке не хватило
места, вот  и  весь сказ. И забудьте о Хэлси. Пусть теперь хлебнёт микстурки
собственного изготовления. Над нами навис ржавый борт "Трикалы", и я услышал
крик Берта:
     -- Ты цел, Джим?
     -- Всё  в  порядке,--  ответил  я.  Рядом со  шлюпкой  в воду плюхнулся
верёвочный  трап, и  я взобрался по нему на палубу.  Я чувствовал слабость в
ногах, моё  разбитое лицо опухло. Шелушащаяся  от ржавчины палуба показалась
мне родным домом. Дженни повисла у меня на шее, смеясь и плача одновременно.
Я погладил её  по голове. Мне не верилось, что  я провёл на борту "Темпеста"
лишь час с небольшим. Я повернулся к Берту.
     -- Построй матросов на палубе,  Я должен  кое-что  им сказать. Один  за
другим они взобрались на борт. Кое у кого было оружие, изъятое у Хэлси и его
сообщников. Берт разоружил матросов  и выстроил у леерного ограждения. Потом
он посмотрел за корму и воскликнул:
     -- Эй,  гляньте-ка  на буксир! Вон как  огонь  раздуло! Мы столпились у
фальшборта.  Буксир был похож на  брандер,  на пылающий факел.  Ветер  отнёс
огонь  на корму.  И в самой середине этого пекла  обезумевший  Хэлси бился с
плотом, стараясь спихнуть его за борт. Ему  удалось поднять один  край плота
на  планшир.  Фигура  Хэлси  чётко  выделялась  на  фоне  пламени.  Каким-то
нечеловеческим  усилием он  сумел  взять  второй  конец  плота  на  плечо  и
выпрямиться. Плот  с  плеском  упал  в воду,  и в  этот миг  в чреве буксира
прогремело несколько  коротких сухих взрывов, а потом всё  судно разлетелось
на куски, пламя и обломки .взмыли высоко в воздух,  послышался оглушительный
рёв.  От  "Темпеста"  остались  только  нос и  корма, они медленно задрались
кверху  и ушли под воду.  Облако  тёмного  пара зависло  над  местом  гибели
буксира, оно  имело  форму  дымного  колечка. Потом ветер  разорвал  его  на
длинные космы.
     --  Вот как кончил наш  Хэлси,-- пожав плечами,  проговорил  Берт.-- Не
могу сказать, что  буду тосковать по нему.  Так, ребята,  а ну, построились!
Эй,  ты!--  крикнул он  перепуганному  Юксу.--  Хватит бормотать молитвы  за
упокой его души! Я подошёл к американцу.
     -- Надеюсь, вы понимаете моё положение. На борту огромные ценности, и у
меня  не хватает людей. Вас отведут в кают-компанию и посадят  под замок  до
тех пор,  пока мы не попадём на  морские  пути. Если вы не станете причинять
нам  беспокойств,  то  по возвращении  в  порт я дам  вам  сойти на берег  и
скрыться.  В  любом  случае  я  помогу  вам  доказать вашу  невиновность  на
дознании.  Юкс и Ивэнс, на вас  наденут  наручники. Есть  среди  вас радист?
Джессоп  указал  на низкорослого  матроса  с  хитрющими глазками и курчавыми
светлыми волосами.
     --  Вы   пойдёте  в  радиорубку  и   немедленно  приступите  к  ремонту
аппаратуры. Мне нужна связь с береговыми станциями, и как можно скорее.--  Я
повернулся  к Берту.-- Отведи их в кубрик. Дженни,  что слышно  из машинного
отделения?
     --  Не знаю. Мы так волновались за тебя, что нам было  не  до машинного
отделения.
     --  Ладно,  пошли на  мостик, поговорим с  Маком.  Должно быть, он  уже
развёл  пары. Надо  убираться отсюда, пока море  спокойное. Мак сообщил, что
можно отправляться в путь, и  пообещал к  завтрашнему утру запустить машину,
если  всё будет хорошо. Через пять  минут Берт и  Зелински пришли на мостик.
Увешанные  с ног  до головы всевозможным  оружием, они были  похожи на  двух
разбойников.
     --  Поднимайте  якорь,--  велел  я  им.--  Кормовой  трос можете  вовсе
вытравить. Мы уходим отсюда.
     -- Вот это мне нравится,-- Берт заулыбался.-- Я этой Скалой Мэддона сыт
по горло.
     Они с грохотом скатились по трапу и побежали на корму. Нас снова обдало
брызгами, и я посмотрел на брешь в рифах. Волны с рёвом катились по проходу,
пошёл  дождь,  и  очертания  рифов  утратили  чёткость.  Я  больше не  видел
плавающих в воде деревянных  обломков и мазутного пятна над  тем местом, где
нашёл свою могилу капитан Хэлси.
     Через несколько минут дождь вдруг прекратился, и  я снова увидел проход
-- белую пенную полосу на свинцовом фоне  моря и неба. Я дал знак Берту, и в
следующий миг ржавая  якорная цепь  начала с  грохотом втягиваться в борт, а
"Трикалу"  медленно  потащило  к  пляжу. Внезапно  лебёдка  завертелась  без
нагрузки,  судно  остановилось.  Я  подошёл к  правому краю мостика,  бросил
взгляд вдоль  борта и мельком увидел оборванный  конец цепи, которую  мотало
волнами.  Цепь проржавела и лопнула, но  теперь это не имело значения: якорь
нам не понадобится до самой Англии. И всё-таки я забеспокоился. Должно быть,
"Трикала"  проржавела ничуть не меньше, чем  цепь.  Может,  двигатели просто
вывалятся из неё сквозь днище? Я посмотрел на Дженни и понял, что она думает
о том же. При мысли о проходе  в  рифах у  меня свело желудок от  страха.  Я
потянулся к медной ручке машинного телеграфа, сжал её в ладони, позвонил два
раза и  поставил на  "левый двигатель -- полный назад".  Судно содрогнулось,
мостик  затрясся  у  меня  под ногами.  Я  ждал,  затаив  дыхание.  Дрожание
усилилось, я видел, как трясутся хлопья ржавчины на мостике и  палубе. Когда
судно тронулось,  вибрация прекратилась. Я  крутанул штурвал, и нос медленно
развернулся.  Едва  "Трикала"  стала бортом  к пляжу,  я  дал  сигнал  "стоп
машина". Мы мягко и спокойно скользили кормой вперёд.
     Я дал  малый  вперёд, и по всему  судну  опять пробежала дрожь. Наконец
движение назад прекратилось,  мы заскользили вперёд, развернулись по широкой
дуге и направились к проходу. Длинная линия рифов проплыла перед носом.
     С  мостика грузового парохода  водоизмещением  пять тысяч тонн брешь не
казалась  такой  уж страшной. Теперь, глядя  на  волны,  мы не поднимали,  а
опускали глаза. И всё-таки зрелище рождало в душе какой-то трепет. Прибойная
волна,  яростно мчавшаяся  по  проходу,  достигала в  высоту  футов  десяти.
Соваться  туда на  таком ржавом  судне, с одним исправным двигателем  -- это
казалось самоубийством.
     Дженни  молча смотрела  вперёд,  но я видел,  как  побелели  суставы её
впившихся в поручни пальцев.
     -- Держи спасательный жилет под рукой,-- посоветовал я и крикнул Берту,
чтобы они  с  Зелински  тоже надели жилеты и приготовились выпустить  из-под
замка команду "Темпеста", если нам  придётся туго. Берт кивнул, тогда я взял
переговорную трубку и  приказал  Маку,  дав полный  вперёд, не  отходить  от
трубы, чтобы не остаться  в машинном  отделении как  в  западне,  если мы не
сможем преодолеть брешь.
     -- Сможете, мистер Варди,-- ободрил  он меня. Наконец-то в нём  взыграл
оптимизм.
     Голоса  тонули в  нарастающем  рёве  прибоя,  шума  машины  уже не было
слышно. Только палуба дрожала под ногами, и казалось, что в ступни впиваются
мелкие  иголочки.  Я  приблизился к южному  краю  прохода,  сколько  хватило
смелости, и  крепко сжал  штурвал. Я знал, что  как  только прибойная  волна
ударит  в форштевень,  судно начнёт разворачиваться поперёк прохода, а тогда
уж всякое может случиться.
     Нам повезло: форштевень врезался в кипящий прибой позади  гребня волны,
и я  смог удержать судно  на курсе. За  каменным шпилем  набирала силу новая
волна, даже с мостика она казалась страшным горным кряжем. Волна ударилась о
пьедестал  и с рёвом  врезалась  в  борт  "Трикалы",  высоко над фальшбортом
взметнулась  завеса брызг.  Судно вздрогнуло, как  подхлёстнутая лошадь, нос
повело  влево, палуба  закачалась.  Несколько мгновений я ничего  не  видел,
потом водяная  пыль  рассеялась. "Трикала" шла  вперёд,  пересекая  брешь по
диагонали.
     Мы направились на юго-запад, и  к сумеркам Скала Мэддона превратилась в
пятнышко  белой от прибоя бурлящей  воды далеко за кормой, где-то  на  самой
границе видимости. Впереди лежало бескрайнее серое море, высокие неугомонные
волны. Ржавый  форштевень  глубоко зарывался в  них, водяная  пыль огромными
тучами окутывала судно. В полутора тысячах миль была Шотландия. Дом.

     Такова  история  парохода "Трикала". Мне  почти нечего  добавить к  уже
опубликованным  сообщениям.  Едва  мы прошли между  Фарерами и  Шетлендскими
островами, ветер сменился, налетел  шторм, самый страшный  майский  шторм за
последние  годы.  Мы потеряли трубу,  обвалился  мостик.  Вода в трюме стала
прибывать  быстрее,   и  помпы  уже  не  справлялись.  Наш   радист  наладил
передатчик, и я решил послать в эфир "SOS". Сигнал приняла радиостанция  ВМС
в Лох-Ю. Мы были милях в ста к северу от Гебрид, и  поблизости не  оказалось
ни одного судна. Когда спасатели  поняли, кто просит  помощи, и узнали,  что
слитки  до сих пор  на борту,  они сообщили  нам, что немедленно высылают на
выручку адмиралтейский  буксир. Это  было шестнадцатого мая.  Эфир буквально
гудел, нас забрасывали радиограммами -- Торговая палата, пароходная компания
Кельта (владельцы "Трикалы"), адмиралтейство и практически все газеты. Когда
мы пришвартовались в Обане, за историю о "Трикале" предлагали уже три тысячи
фунтов стерлингов, а одна киностудия готова была заплатить две тысячи только
за преимущественное право экранизации.
     Стоя  на ржавой палубе посреди пустого  необузданного моря, мы никак не
могли осознать, что о  нас сейчас говорит  вся нация. Думается, дело было не
столько в нас или в том, что судно, затонувшее год назад, вновь оказалось на
плаву, сколько в полумиллионе фунтов в серебре.
     На  причале  путь  нам  преградила  стена   газетчиков,  фотографов   и
чиновников.  Сэр Филип  Кельт, председатель  правления  пароходной компании,
прилетел встретить нас. А в первом ряду толпы стоял отец Дженни.
     Тем же  вечером, когда  поток  вопросов  иссяк, и  все  мы выступили  с
пространными  заявлениями, нас отпустили. Берт, Ян Зелински и кот  погибшего
кока отправились поездом в Лондон. Дженни, её отец  и я провожали их. С нами
было человек двадцать газетчиков.
     Раздался свисток.
     --  Ну, пока,  дружище,-- сказал Берт,--  На дознании  встретимся. И  с
вами, мисс.
     Он  подмигнул  нам,  поезд  тронулся,  и  Дженни,  подбежав  к  вагону,
поцеловала Берта. Защёлкали фотоаппараты. Он помахал рукой и крикнул:
     -- До встречи! И спасибо за прекрасное путешествие! Вечером после обеда
мы  с Дженни  вышли к  заливу.  Над БенКруаханом стояла  почти  полная луна,
смутно виднелись громоздящиеся друг на дружку холмы. Вода залива была похожа
на кованое олово. Мы молча прошли по дороге за  Коннелский мост  к крошечной
бухточке под замком  Дунстафнейдж.  Теперь тут  не  было  стоящего на  якоре
судёнышка.  Над спокойной водой возле  оконечности косы возвышался маленький
островок  Айлин Мор. Дженни заплакала. Я молчал.  Я  уже  решил, что потрачу
часть призовых денег на постройку  "Айлин  Мор II". Это будет мой  свадебный
подарок Дженни.