Хэммонд Иннес
   Скала Мэддона

---------------------------------------------------------------
     OCR 'n' spellcheck -- Raystlin, 2002
     mail: lordsinklair@mail.ru
---------------------------------------------------------------

     I. Отплытие из Мурманска.

     История  "Трикалы"  довольно  необычна.  Греческое  судно,  захваченное
Британией в 1941  году, "Трикала" использовалась пароходной компанией Кельта
для нужд министерства обороны до  5 марта 1945 года. В ту  ночь, в 2 часа 36
минут,  "Трикала", по  официальным данным, пошла  ко  дну. "Торговая газета"
сообщила: "Трикала",  сухогруз водоизмещением 5000 тонн, подорвалась на мине
и затонула 5 марта 1945 года в 300 милях к северо-западу от Тромсё. Экипаж в
составе 23 человек погиб".
     Однако 16 мая 1946 года, более чем через год, военная радиостанция  под
Обаном поймала  SOS с корабля,  назвавшегося  "Трикалой". Полученная  следом
радиосводка не оставляла сомнения в том, что это  действительно "затонувший"
корабль. Учитывая ценность находившегося на  его борту груза, адмиралтейство
послало  на  выручку буксир,  и два  дня вся  страна пыталась найти разгадку
таинственного возвращения "Трикалы".
     Полагаю,  что история "Трикалы" известна мне  лучше,  чем кому бы то ни
было, за исключением  Берта  Кука, моего  собрата по несчастью. Я был  среди
тех, кто спасся в  марте сорок пятого. Именно я послал SOS с борта "Трикалы"
в  мае сорок шестого. Все  пережитое  я  изложил ниже, начиная с  ночи перед
отплытием из Мурманска.
     Второго марта 1945 года Берт и  я всё ещё ждали отправки в Англию. Было
ужасно  холодно, пронизывающий ветер сотрясал  стены  казармы. Мела поземка.
Вокруг  железной  печки  сгрудились  восемь человек. В  ожидании  корабля мы
сидели в Мурманске уже двадцать два дня.
     Мне  нравился Берт Кук. Он никогда не унывал. Родился  он в Айлингтоне,
но везде чувствовал  себя как дома, даже в  занесённом снегом  Мурманске.  Я
познакомился с  ним  в  Ленинграде. Берт  был  артиллеристом-инструктором  и
обучал русских солдат обращению с новой пушкой, поставляемой в Россию.
     -- О, Боже!  Ну и холодина!-- бормотал Берт, потирая руки.-- А мы сидим
тут  три  недели. Где  наш  уважаемый  командир?  Мичман королевского  флота
Рэнкин,  высокий, толстый, с гладким лицом и мягким голосом,  был старшим по
команде. Его голубые глаза утопали в пухлых  щеках, он любил  похлопывать по
плечу  подчинённых,  а  когда  сердился,  голос  его  становился  резким   и
пронзительным. Он требовал безоговорочного уважения к своему званию, и любое
пренебрежение субординацией выводило его из себя.
     -- Там  же,  где был  вчера, и позавчера, и днем раньше,-- ответил я.--
Как обычно, пьет.
     -- А где он берет деньги?-- полюбопытствовал Берт.
     -- Что-нибудь продаёт.  Он  же заведует складом. В этот миг из коридора
донёсся голос Рэнкина:
     -- Какого чёрта мы должны грузиться сейчас, а не утром?
     -- Особое задание,-- ответил другой голос.-- Командир Селби настаивает,
чтобы вы  были там  в двадцать  два ноль-ноль. Поэтому  мне пришлось вызвать
вас.
     Открылась дверь, и в нашу комнатушку  вошел Рэнкин, держа в руке листок
бумаги.  Он  был  крепко  под мухой,  на щеках горели пятна  румянца,  глаза
блестели.
     -- Кто  хочет поехать домой?-- На  губах Рэнкина  заиграла  насмешливая
улыбка. Он  знал, что нам всем до  смерти надоели снег и мороз, и  переводил
взгляд с одного лица на другое.
     -- Он думает, что  получил билет на "Куин Мери",-- процедил Берт, и  мы
нервно рассмеялись.
     Услышал Берта и Рэнкин, но улыбка не исчезла с его лица.
     -- Я вижу, мы прекрасно ладим друг с другом, Кук.-- Рэнкин повернулся к
сопровождавшему его дежурному.-- Который час?
     -- Половина восьмого,-- ответил тот.
     -- Если я соберу их в половине девятого и приведу в порт около девяти?
     -- Главное,  чтобы они были на борту до десяти  часов, мистер Рэнкин,--
ответил дежурный.
     -- Отлично,-- он взглянул на меня.-- Капрал Варди!
     -- Здесь.
     -- Ровно в половине девятого постройте  на улице тех, кто указан в этом
листке. Считайте, что вам повезло. Силлз, упакуй мои вещи.-- Он протянул мне
листок и  вышел  в  коридор.  Все собрались вокруг меня.  При неровном свете
горящих дров мы прочитали следующее:
     "Из ожидающих отправки  в Англию 2 марта 1945 года  не позднее 22 часов
должны прибыть  на борт  "Трикалы", отшвартованной  у причала  №  4:  мичман
Л.--Р.  Рэнкин,  капрал Дж.--Л. Варди, рядовой П.Силлз, канонир Х.Кук. Форма
походная, с вещмешками. На судне командиром подразделения назначается мичман
Рзнкин. По прибытии на  борт  он должен явиться  к  капитану  Хэлси, шкиперу
"Трикалы".  Мичман  Рэнкин  и  его  подчинённые  направлены  в  распоряжение
капитана Хэлси для выполнения специального задания".
     Мы выпили  полбутылки водки, оставшейся у Берта, и  двумя  часами позже
шли к порту  по заснеженным  улицам Мурманска. "Трикала" не произвела на нас
особого впечатления.  По  сравнению с изящными  обводами американского судна
серии  "либерти",  стоявшего  у  того  же  причала, "Трикала"  с её одинокой
длинной   трубой,  высоким  мостиком  и  нагромождением  палубных  надстроек
напоминала угловатую  старую  деву.  На  носу  и корме торчали  трёхдюймовые
пушки. По бокам мостика на шлюпбалках висели две шлюпки, ещё одна помещалась
на корме. Спасательные плотики прилепились к стенам рубки. Но мы поднимались
по  сходням, не думая об этом. Мы бы с радостью  поплыли  и на североморском
траулере, лишь  бы  он доставил нас в Англию.  На  "Трикале" шла погрузка. В
открытые  люки трюмов сыпалась железная руда. Крутились деррик-краны, ревели
двигатели, порции руды  с оглушительным грохотом падали вниз. Над  носовым и
кормовым трюмами клубилась рудная пыль.  Снег, покрывавший палубы "Трикалы",
из белого стал красновато-коричневым.
     --  Ждите  здесь,  капрал,-- приказал Рэнкин.-- Я пойду к  капитану. Мы
остались  на сходнях.  Знай  мы, что  уготовила  нам судьба, никакой военный
приказ  не заставил  бы ступить со сходней на палубу "Трикалы". Но мы ничего
не подозревали. И, замерзая под пронизывающим ледяным ветром, наблюдали, как
Рэнкин взбирается по трапу  на капитанский мостик. Там вышагивал взад-вперёд
капитан  Хэлси. Мы  не представляли,  что это за человек, понятия  не имели,
какие мысли бродят в его голове.
     Капитан Хэлси  мертв. Но он часто  приходит ко мне  во  сне, невысокий,
вспыльчивый,  с  черными  волосами и  бородой,  маленькими  бусинками  глаз.
Безумец,  обожавший  театральные жесты  и  цитировавший на  память Шекспира.
Безумец? Но в его безумстве прослеживалась определённая логика. Сам дьявол в
фуражке и форменном кителе с золотыми  пуговицами,  хладнокровно обрекший на
смерть  два  десятка солдат  и  матросов. Мы стояли на сходнях "Трикалы",  а
Скала уже ждала  нас в  Баренцевом море. Скала Мэддона. Слепые глаза Милтона
не  видели неистовства  этого  моря, когда он описывал свой Ад. Потоки огня,
раскаленный град, иссушающий  зной -- это  страшно, но для меня  ад  остался
там,  среди вечной ночи,  освещаемой лишь сполохами северного сияния. И сама
Скала, возвышающаяся среди бескрайнего океана,  серая, сверкающая островками
льда, отполированная водой, гладкая, словно череп мертвеца.
     Но  мы не знали  ничего этого,  ожидая,  пока  Рэнкин доложит  о  нашем
прибытии капитану Хэлси.  Пять  минут спустя  он  вернулся  в  сопровождении
первого  помощника  капитана,  угрюмого  долговязого  шотландца  по  фамилии
Хендрик, с бегающими глазками и шрамом, пересекавшим левую щеку от мочки уха
до рта.
     -- Пошли, капрал,-- сказал Рэнкин.-- Я покажу, где вы расположитесь.
     Мы обогнули рубку.  Сразу за  люком,  ведущим в машинное  отделение, по
левому  борту  я  увидел широкую стальную  дверь. Помощник капитана  откинул
скобу и откатил дверь  в сторону. Затем он зажёг лампы, осветившие помещение
размером  десять  на  двадцать футов. Стальные  листы  покрывали  переборки,
потолок, палубу. Пахло прогорклым маслом.
     --  Вот,  мистер  Рэнкин,--  сказал помощник.--  Они будут  жить здесь,
вместе с грузом.
     Рэнкин повернулся ко мне.
     -- Устраивайте ваших людей, капрал. Спецгруз  доставят на борт  сегодня
ночью. Прямо сюда. Вы  и  ваши  люди будете охранять  его.--  Он взглянул на
помощника.-- Вы знаете, что это за груз, мистер Хендрик?
     -- Нет,-- поспешно ответил он. Рэнкин огляделся.
     --  Похоже,   груз  будет  небольшим,--  пробормотал  он.--  Для   чего
использовалось это помещение, мистер Хендрик?
     -- Тут был матросский кубрик. Мы очистили его сегодня утром.
     -- Кубрик на палубе? Странно.
     -- Это точно. Но "Трикала" строилась на Клайдсайдских верфях для Греции
и по их спецификации. Вероятно, греки  хранили тут багаж  пассажиров и часть
груза.
     Рэнкин,  похоже,  удовлетворил  своё любопытство  и вновь посмотрел  на
меня.
     --  Ведите  ваших  людей, капрал.  Мистер Хендрик  выдаст  вам одеяла и
гамаки. Указания по охране  груза вы получите,  как только  его доставят  на
"Трикалу".
     Повернувшись, я услышал, как он сказал помощнику:
     -- Капитан упомянул о свободной каюте, которой я могу воспользоваться.
     -- Да,-- ответил Хендрик.-- Пойдёмте, я покажу ее вам.
     --  Ну,  что  загрустил, приятель?--  спросил Берт, когда  я вернулся к
сходням.
     --  Сам увидишь,-- ответил я и повел их  на корму. Даже  Силлз, который
никогда не жаловался, сказал:
     -- Здесь будет чертовски холодно.
     Берт посмотрел  на  меня. В  чем  дело,  капрал? Я говорил с  одним  из
матросов, и он сказал, что у них есть свободные койки. Вероятно, они думают,
что солдаты будут рады и такой дыре.
     --  Тут  будет находиться спецгруз,  который доставят  на борт  сегодня
вечером. Нам поручена его охрана,-- ответил я.
     --  Охрана!--  Берт швырнул  в  угол  вещмешок.-- Всегда  они чтонибудь
выдумают. Почему мы не можем  вернуться в Англию как нормальные люди?  А где
мистер  Рэнкин? Не  вижу  его вещмешка. Держу  пари,  они  будут  пировать с
капитаном в уютной кают-компании,  и плевать им на то, что  мы превратимся в
сосульки. Небось  уже заявил  во  всеуслышание, что он мичман и  не привык к
обществу  рядовых. Нас ждёт чудесное  путешествие. Ты не потребовал для  нас
другого помещения, капрал?
     --  Нет.  Ты  же  видел  приказ. Там прямо  сказано,  что нам  придётся
выполнять особое задание.
     Через полчаса на причал въехали четыре грузовика с большими ящиками.  В
кузове  каждого  сидело  трое  солдат.  Английский  офицер в  морской  форме
поднялся на борт и прошёл на капитанский мостик. Вскоре после этого  один из
кранов качнулся  в  сторону  первого грузовика и начал переносить  ящики  на
палубу. "Двигатели для "харрикейна". На замену",-- прочли мы на ящиках.
     --  Впервые  слышу,  чтобы  изношенные   самолётные  движки   требовали
специальной охраны,-- пробурчал Берт.
     Когда ящики перетащили  в стальной кубрик,  английский  моряк, какой-то
русский чиновник, Рэнкин и шкипер "Трикалы"  пересчитали их.  Появилась кипа
бумаг, все расписались. Затем моряк повернулся к шкиперу и сказал:
     -- Ну, теперь за них отвечаете вы, капитан  Хэлси. Организуйте  охрану,
мистер  Рэнкин,-- добавил он, взглянув на нашего командира. Затем все, кроме
Рэнкина, вышли на палубу. Рэнкин протянул мне густо исписанный листок.
     --  Это  вам,  капрал.  Инструкция по  охране. Два часа караула, четыре
отдыха, круглые сутки.  Часовой должен быть в форме и  с  оружием. Он должен
стоять  или ходить по палубе перед дверью.-- Рэнкин  наклонился ко  мне.-- И
если  я замечу  расхлябанность, не увижу часового  или  он будет одет не  по
форме, пеняйте на себя, капрал. Не поздоровится и часовому.
     Берт встал и подошёл к нам.
     --  Два часа  караула, четыре отдыха. А вы не собираетесь  нести охрану
вместе с нами, мистер Рэнкин?
     От изумления  у  Рэнкина  отнялся язык. Прежде чем ответить, он глубоко
вздохнул.
     -- Мичман не несёт караульной службы, Кук.
     -- Значит,  мы должны отдуваться за  вас? Это несправедливо, знаете ли.
Мы все, так сказать, в одной лодке. Если б с нами был сержант, а не паршивый
мичман, он поступил бы как настоящий! мужчина.
     Рэнкин буквально затрясся от гнева.
     -- Мичман далеко  не сержант,--  выкрикнул он.-- Ещё одно слово, Кук, и
тебе придётся иметь дело с капитаном. Берт ухмыльнулся.
     -- Разве я смогу охранять спецгруз, если меня закуют в кандалы?
     --  Напрасно  ты  принимаешь  меня  за  простака,--  вкрадчиво  ответил
Рэнкин.-- После возвращения в Англию ты рассчитываешь на отпуск, не так ли?
     --  Ещё  бы!  Конечно,  рассчитываю.  Четыре  месяца в  России!  Я  его
заслужил.
     -- Заслужил  ты  его или нет, приятель,  но я советую тебе  следить  за
собой. И вам тоже.-- Он переводил взгляд с одного лица на другое.-- Иначе вы
можете забыть  об отпуске.--  Затем  он повернулся ко мне.--  Я  слышал,  вы
хотите  получить  офицерский  чин,  капрал?--  И,  не  слыша  моего  ответа,
добавил:- Хотите или нет?
     -- Да,-- ответил я.
     --  Отлично,--  Рэнкин улыбнулся  и направился к  выходу.  У  двери  он
остановился.--  Обеспечьте  надёжную охрану,  капрал,  иначе  я подам  такой
рапорт,  что вы вернётесь  в свою часть,  поджав  хвост.  Часового выставьте
немедленно!
     Когда он ушёл, Берт набросился на меня:
     -- Почему ты спасовал перед ним? У тебя нашивки на рукаве, а не у меня.
     Я промолчал. Берт отвернулся, и я услышал, как он сказал Силлзу:
     --  Собирается получить офицерский  чин...  Тряпка  он, а не  офицер. Я
поставил  его  часовым,  а сам вышел  на палубу. Погрузка закончилась. Краны
застыли, и лишь люки трюмов зияли, как чёрные кратеры. Прожекторы на причале
освещали американское судно, которое все еще загружали рудой.
     Казалось, "Трикала" заснула.  Лишь желтые  полукружья  налубных фонарей
отбрасывали чёрные тени, да  вахтенные ходили  по  капитанскому мостику. Дул
пронизывающий .ветер,  скрипел под ногами снег.  Я закурил. Настроение  было
хуже  некуда. Я  проклинал Рэнкина  за то,  что он упомянул о моём намерении
стать офицером.  И злился на Бетти, заставившую меня подать прошение. Теперь
вместо  отдыха  мне  предстояли  месячные  курсы.  Кроме  того,  становиться
армейским офицером мне не хотелось: я с детства  плавал на кораблях и только
в море чувствовал себя, как  дома. Но из-за моего зрения королевский флот не
захотел иметь со мной никаких дел. А в армии я напоминал рыбу, вытащенную из
воды. Внезапно слева от меня осветился один из иллюминаторов. Он был открыт.
     -- Входите, Хендрик, входите,-- донёсся до меня мягкий бархатный голос.
,-- ==.
     Закрылась дверь, кто-то вытащил пробку из бутылки.
     -- Ну, что там за охрана?
     -- Именно этого мы и ожидали,-- ответил Хендрик.
     --А по-моему, не совсем. Мы  ждали  солдат,  а не мичмана  королевского
флота. Могут возникнуть сложности. Вы знаете этого Рэнкина, мистер Хендрик?
     -- Да. Я как-то встретился с ним в...  общем, я его знаю. У него всегда
полно денег. Он заведовал складом и наверняка тащил оттуда. Думаю, мы  с ним
договоримся. Что касается капрала и двух солдат...
     Тут  иллюминатор  закрылся,  и больше  я ничего  не услышал.  Не придав
значения этому  разговору,  я  неспешно пошёл  назад.  Берт вышагивал  перед
стальной  дверью.  Он  повесил  винтовку  на  плечо и  махал  руками,  чтобы
согреться.
     -- А где одеяла и гамаки?-- спросил он.-- Разве ты ходил не за ними?
     -- Их ещё не принесли?-- удивился я.
     -- Конечно, нет.
     -- Ладно, пойду к Рэнкину и узнаю об этом.
     -- Сходи, а когда увидишь его, передай, что я с радостью свернул бы ему
шею. Его бы сюда. Пусть постоит два часа на этом чертовом ветру. Спроси его,
почему мы не можем охранять груз, сидя внутри?
     -- Хорошо, Берт. На юте я нашёл трап  и, спустившись  вниз,  очутился в
длинном коридоре,  тёплом  и пахнущем машинным маслом. Тишину  нарушало лишь
жужжание  электрогенераторов. Я стоял в нерешительности, как вдруг открылась
дверь,  и  в коридор  вышел  мужчина  в  резиновых  сапогах.  Из освещённого
дверного   проёма   доносились  мужские  голоса.   Я  постучал  и  вошёл   в
кают-компанию. Три  человека сидели за чисто выскобленным столом. Не обращая
на меня внимания, они продолжали жаркий спор.
     -- А  я говорю,  что он сумасшедший,-- горячился  один из них,  судя по
выговору,  валлиец.--  Вот  сегодня  утром в  носовой  части  русские чинили
обшивку.  Дверь в  переборке  номер  два  была  открыта, и  я  вошёл,  чтобы
посмотреть, как идут дела.  Капитан и мистер  Хендрик наблюдали за русскими.
"Дэвис, что  ты тут делаешь?"- спрашивает капитан,  увидев  меня. Я отвечаю,
что хочу взглянуть, как движется ремонт. "Убирайся!-- кричит он.-- Вон, чёрт
побери!  Я  сказал,  вон!--  и  тут  же  начинает  дико  хохотать.  А  потом
добавляет:- Идите, Дэвис, займитесь делом".
     --  Зря ты волнуешься,-- сказал другой матрос.--  Он всегда такой,  наш
капитан Хэлси. Ты на судне  новичок, а мы плывём с ним  в четвёртый  раз, не
так  ли, Эрни? Шекспир,  Шекспир, Шекспир.  Он  может  стоять на капитанском
мостике  и часами декламировать Шекспира.  А проходя мимо  его  каюты, часто
слышишь, как он там бушует. Правда, Эрни?
     Эрни кивнул и вынул трубку изо рта.
     --  Это точно. А когда идёшь  к нему на  капитанский мостик, никогда не
знаешь,  кто встретит  тебя: Тибальт  или  один из злодеев  короля  Ричарда.
Сначала у  меня мурашки по коже бегали, теперь привык. А какие он произносит
речи! Да у  половины команды есть томики  Шекспира.  Так хоть  можно узнать,
говорит он сам или повторяет чей-то монолог.--  Эрни поднял голову  и увидел
меня.-- Здорово, приятель. Вам чего?
     -- Не можете ли вы сказать мне, где каюта мистера Рэнкина?
     -- Того, что в морской форме?  Кажется,  его поместили рядом с мистером
Каузинсом. Пойдёмте,  я вас провожу. • Он поднялся из-за стола и  повел меня
по коридору. Каюта Рэнкина оказалась пустой.
     -- Он пьёт?--  спросил Эрни, понизив голос. Я  кивнул.-- О,  тогда он у
старшего  механика.-- Эрни  постучал  в  следующую дверь, и  невнятный голос
ответил: "Войдите".  Эрни  открыл  дверь  и  заглянул  в  каюту.--  Порядок,
приятель, вам сюда.
     Я  поблагодарил  его  и  вошёл. Стармех валялся на  койке.  Его налитые
кровью чёрные глаза буравили меня насквозь. На полу -- пустые бутылки из-под
пива, две початые бутылки виски  на комоде. Каюта пропиталась табачным дымом
и сивушным духом. Рэнкин сидел в ногах стармеха. Они дулись в карты.
     -- В чём дело?-- спросил Рэнкин.
     --  У нас нет одеял и гамаков,-- ответил я. Рэнкин презрительно фыркнул
и повернулся к стармеху.
     --  Слышите?  У  них  нет одеял  и гамаков.--  Рэнкин  рыгнул и почесал
голову.--  Вы  капрал, не так ли?  Собираетесь стать  офицером? Где же  ваша
инициативность?  Найдите корабельного баталера.  Он может  дать вам одеяла и
гамаки, а не я.-- Видя, что я не двинулся с места, он добавил:-  Ну, чего вы
ждёте?
     -- Есть ещё одно дело,-- начал я, но умолк  на  полуслове. Светло-синие
глазки  Рэнкина  пристально наблюдали  за  мной. Он  знал,  что  я собираюсь
сказать.  Он  знал, что  совсем не обязательно нести охрану на палубе. И  он
ждал случая вновь поглумиться надо мной. Для этого человека звание  означало
возможность топтать тех, кто стоит ниже.
     -- Это  неважно,--  сказал  я и  закрыл дверь.  Матросы,  что  сидели в
кубрике, дали  мне одеяла  и гамаки. Берт встретил меня на верхней ступеньке
трапа и помог донести их.
     -- Ты видел Рэнкина?-- спросил он.
     --Да.
     -- Мы можем нести охрану внутри?
     --Нет.
     -- Ты спросил его?-- он не сводил с меня глаз.
     -- Нет.  Он был  пьян  и  только и ждал повода  втоптать меня в  грязь.
Спрашивать его не имело смысла.
     Берт откатил дверь плечом и швырнул одеяла на пол.
     -- А, чтоб тебя!-- в се