иться к Скале Мзддона  в
ясную погоду сохранялись.
     Лишь  одно  обстоятельство внушало  тревогу.  Если Хэлси  действительно
отплыл  семнадцатого  апреля и взял  курс  прямо на  Скалу,  то при  средней
скорости в десять узлов он не мог отстать от нас больше,  чем на двое суток.
Правда, он мог и не осмелиться пойти  к Скале Мэддона сразу. Для верности он
должен был,  по крайней  мере,  сделать  вид, будто направляется  туда,  где
"затонула" "Трикала". Впрочем, сомнения свои я держал при себе, хотя  видел,
что и Дженни думает о том же.
     В среду  стало  очень  холодно.  Мы  попали  под обильные снегопады,  и
видимость  была  плохая,  но  ветер   держался   --   юго-западный  сменялся
северо-западным, и  мы  продвигались вперёд  довольно быстро. В воскресенье,
двадцать восьмого апреля, я ухитрился увидеть солнце в просвете между тучами
и уточнить таким образом наше местонахождение. Оно почти полностью совпадало
с расчётным, поскольку ветер дул главным образом в- корму, и нас не снесло с
курса.
     -- Мы приблизительно  в  восьмидесяти  пяти милях  к  югу-югозападу  от
Скалы,-- сообщил я Дженни, стоявшей за штурвалом.
     -- Когда прибудем на место, по-твоему?
     Была  половина четвёртого вечера.  Мы  делали чуть больше четырёх узлов
при довольно высокой волне.
     -- Завтра к полудню,-- ответил я.-- Если сохраним теперешнюю скорость.
     -- Хорошо  бы. Можем успеть вовремя.  Только  что передали метеосводку.
Плохи дела, нас догоняет буря. Да и барометр падает. Боюсь, угодим в шторм.
     -- Пока нам везло,-- сказал я. Дженни тряхнула головой.
     -- Знаешь,  даже если море останется  таким, как сейчас,  мы можем и не
добраться до  "Трикалы".  Мы не  знаем,  на что  похож  этот остров.  Рэнкин
сказал, что они выбросили её на пляж. Значит, она внутри рифового пояса.
     --Да, он говорил, что они проходили через брешь.
     -- А брешь  эту, вероятно, можно преодолеть только  в тихую погоду.  Не
забывай, что  написано в  справочнике:  "Известно  не  более  десяти случаев
высадки на остров". Может  быть,  в здешних  водах такой  день, как сегодня,
можно считать  тихим, но волны-то  большие. Сейчас  Скала  Мэддона наверняка
скрыта водяной пылью, а к бреши не подойдёшь, потому что  волны мечутся  там
как свихнутые.
     -- Не забывай, что Хэлси смог выбросить "Трикалу" на пляж и  уйти через
брешь  в открытой шлюпке, которая ещё  меньше, чем "Айлин Мор". А  подобрали
Хэлси  у Фарер всего через двадцать один  день после того,  как мы  покинули
судно. Должно быть, они без задержек провели "Трикалу" через брешь и так  же
быстро вышли на шлюпке обратно.
     -- Может,  им повезло с погодой. Молю  Бога, чтобы  повезло и нам.  При
самом удачном стечении обстоятельств у нас будет дватри дня в запасе, прежде
чем появится Хэлси на своём буксире!
     А если не  удастся попасть  на рифы раньше, значит, зря мы  вообще сюда
пришли.  Никаких  доказательств  мы  не добудем.  Кроме  того,  Хэлси  может
заловить нас там, в кольце...
     -- Пока нам везло,-- повторил я.-- Как-нибудь прорвёмся. Словно отвечая
мне, по  радио  передали  ещё одно  объявление  синоптиков, и  сердце у меня
упало. Для района  Гебрид и  Ирландского моря дали штормовое предупреждение.
От  центра  Атлантики  до  севера  Шотландии  погода  ожидалась  ужасная,  с
сильными, а  местами  ураганными  ветрами. Этой  ночью давление стало падать
всерьёз.
     Наутро  море было почти такое же,  как  вчера, но ветер усилился и стал
порывистым.  "Айлин  Мор"  начала   сильно  крениться  и  глубоко  врезаться
бушпритом в гребни волн.  Всё утро ветер был неустойчивый  и по  силе, и  по
направлению. "Айлин  Мор"  неплохо переносила  удары волн, но удержать её на
курсе  оказалось  нелегко.  Мокрого  снега  не  было, но  из-за  низких  туч
видимость  ограничивалась  двумя-тремя  милями.  Давление продолжало падать,
прогнозы  были единодушными:  плохая погода. Я попытался  напустить на  себя
беспечный вид, но в глубине души засел  страх. Нас нагонял шторм, а  ведь мы
подходили к острову, окружённому рифами, которые были нанесены на карты лишь
в  общих  чертах.  Мысль о  том, что  этот остров  по  носу, а не за кормой,
приятной не назовёшь. Больше всего я боялся, что мы не успеем заметить Скалу
Мэддона засветло. К ночи шторм обрушится на нас. Наступил полдень. Видимость
по-прежнему не превышала  трёх миль. Ветер завывал в вантах, его злые порывы
сдували гребни волн, превращали их в огромные тучи водяной пыли и обрушивали
на яхту. Мы шли  под зарифленными парусами,  и всё равно маленькое судёнышко
то и дело зарывалось носом под напором ветра. Берт, шатаясь, вошёл в рубку с
двумя кружками и поставил их на столик для карт.
     -- Держите,-- сказал он.-- Мы уже почти на месте, да?
     --  Будем  с  минуты на минуту,--  ответил я,  стараясь  сохранить  вид
уверенного в себе человека.
     --  Давно пора,-- Берту никак не удавалось  спрятать нервное напряжение
за улыбкой.-- У меня  уже кишки  свело  от  этой качки.  А Мак говорит,  что
близится шторм. Он его носом чует.
     --  Это он  умеет,-- ответила Дженни, потянувшись за кружкой.-- На моей
памяти Мак  ещё ни разу не ошибся,  когда дело  касалось погоды. У него так:
если нос  не  учует, ревматизм  подскажет.  Я  выпил  свой  чай  и  вышел на
качающуюся палубу.  Видимость  ухудшалась.  Напрягая  глаза, я  вгляделся  в
свинцовый  сумрак,  но рассмотрел лишь вздымавшиеся  вокруг нас серые волны,
изорванные  шквальным  ветром.  Время  от  времени  гребень  волны ударял  в
планшир, и судно окутывала водяная пыль. Берт вышел из рубки и присоединился
ко мне.
     -- Как ты думаешь, мы с ним не разминёмся?-- спросил он.
     -- Не знаю,-- я взглянул на  часы. Время близилось к  часу.-- Возможно.
Тут трудно рассчитать поправку на дрейф.
     -- Ну и холодрыга.  Господи,-- сказал Берт.-- Если  хочешь, у меня есть
отличное  жаркое.  Эй,  Мак, старый  бедолага!--  восклик-  . нул он,  когда
шотландец выбрался из-под палубы и задрал нос, принюхиваясь к погоде, словно
ищейка,  вышедшая  из  своей  конуры.-- Он  сегодня  всё  утро скулил насчёт
ревматизма.
     -- Да, буря  наседает,--  отозвался  Макферсон  и  засмеялся.-- Погоди,
скоро тебе не до жаркого будет.
     Внезапно Берт схватил меня за руку.
     --  Джим, гляди, что это там, прямо по курсу? Иди сюда, а то тебе из-за
кливера не видать.
     --Он оттащил  меня  на  несколько шагов  в  сторону. Прямо  перед нами,
приблизительно в  миле  от  яхты, море  бурлило  и  дыбилось,  как  во время
быстрого прилива. Я позвал Дженни, но она и сама всё видела.
     -- Меняю курс!-- закричала она.
     -- Господи!-- воскликнул Берт.-- Вы только посмотрите на эти буруны!
     Огромный  лоскут белой пены  покрывал рваную  поверхность  моря.  Ветер
сдувал с неё водяную пыль, которая серой завесой  стояла в воздухе. Теперь я
понял, что перед нами рифы.
     -- Полундра!-- крикнул я Берту. В  тот  же миг "Айлин Мор" свалилась на
другой  галс, и  мы пошли точно на восток.  Вода захлестнула  планшир левого
борта, а  ветер  ударил в  правый.  Рифы  остались  слева, и внезапно позади
пенного пятна,  за  рваным  занавесом  мятущейся водяной пыли  на  мгновение
показалась зловещая чёрная масса.
     -- Ты видел?-- спросил Берт.
     -- Да!-- крикнул я.-- Это Скала Мэддона.
     -- Исчезла... накрыло брызгами, будто простыней... Нет, вон она, гляди!
     Я  выпрямился и посмотрел в ту  сторону, куда  указала  его  простёртая
рука.  На  мгновение  ветер  отнёс  водяную  завесу  прочь.  Огромная  скала
вздымалась над  морем;  у  подножий отвесных  утёсов,  достигавших  в высоту
нескольких  сотен футов,  бурлила и пенилась вода.  Большая волна с курчавым
гребнем  ударила в  скалу, и  вверх взметнулся белый водяной  столб, как  от
взрыва глубинной  бомбы.  Ветер подхватил  брызги,  окутал ими  скалу, и всё
исчезло за завесой свинцово-серого тумана.
     -- Опять скрылась! Видел, как в неё ударила волна? По-моему, нас крепко
накололи.  Разве тут выбросишь судно на берег? Потрясение, которое я испытал
при  виде  этого  зрелища,  было  сродни  удару  ниже  пояса.  Я  совершенно
обессилел. Тут не уцелеть никакому судну. А ведь  сегодняшний день считается
относительно спокойным для этих мест. Что же тут творится во время настоящей
бури? Я подумал о преследовавшем нас шторме.
     --  Оставайтесь  здесь,  оба,--  велел я Маку и Берту,--  и  следите за
рифами. Пойду сменю Дженни за штурвалом.
     -- Ладно,-- отозвался Мак,-- и скажите мисс Дженни, что надо выбираться
отсюда,  пока  мы ещё видим, куда плывём. Я вошёл  в рубку. Дженни  стояла в
напряжённой   позе,  упираясь  в  палубу  широко   расставленными  ногами  и
прижимаясь к штурвалу. Её подбородок был чуть вздёрнут.
     --  Передохни,-- сказал я. Дженни отдала  мне штурвал  и  взяла судовой
журнал.
     -- Пожалуй, это Скала Мэддона?-- с сомнением спросила она.
     -- Должно быть.
     Кивнув, она  записала: "Понедельник, 29 апреля, 1.26 пополудни. Увидели
Скалу Мэддона. Ветер усиливается, ожидается шторм". Я вновь мельком  заметил
скалу сквозь козырёк. Она была гладкой  и чёрной, как тюленья спина, и имела
клинообразную форму.  На западной  оконечности над  морем  высились отвесные
утёсы,  а восточные их сколы были  пологими.  Мы шли вдоль южной оконечности
острова.  По-моему,  до него  оставалось мили  три.  Во  всяком  случае,  до
ближайших рифов было больше мили. Может
     быть, две.
     -- Что, если подойти ближе?-- спросил я.-- Мак волнуется изза погоды, и
он  прав.  По-моему,  надо приблизиться  к рифам, насколько возможно, пройти
вдоль и убираться на восток, если не сумеем найти эту брешь или она окажется
непроходимой. Очутившись в полумиле от кипящего прибоя,  мы снова свернули и
пошли вдоль рифов на восток. Теперь мы были прямо против острова и могли без
труда разглядеть его. Почему его назвали Скалой Мэддона, одному Богу ведомо.
Я бы окрестил  его остров Кит, потому  что  он  напоминал кита  очертаниями.
Похожая  на молоток  голова с обрубленным носом смотрела на запад. Шум ветра
не  мог  заглушить  нескончаемый  громоподобный   рёв  прибоя  возле  рифов.
Видимость немного улучшилась, и мы  разглядели их. Рифы тянулись параллельно
берегу  острова и уходили  далеко  на  восток. Никогда  прежде  не видывал я
такого  зловещего  моря. Камни,  которые  образовывали  эти  рифы,  казались
довольно высокими.  Возможно,  они  возникли  здесь  в  результате какого-то
сдвига земной коры.  Взяв  бинокль, я осмотрел сам остров. Он был совершенно
гладкий, как будто его уже миллион лет полировали льды и море.
     -- Ну и жуть,-- проговорил  Берт,  входя в рубку.-- Можно, я в  бинокль
посмотрю?
     Я протянул ему бинокль.
     -- Через час-другой стемнеет,-- пробормотал  Берт.-- Может, послушаемся
Мака? Тут ведь не круглый пруд, на якоре не заночуешь.-- Он поднёс бинокль к
глазам  и  вдруг напрягся:-  Эй!  Что это там вдалеке?  Скала?  Какая-то она
квадратная,  чёрная.  Взгляни сам.-- Он  передал мне бинокль.-- Вон там, где
склон уходит в воду.
     Я сразу  же разглядел её. Она торчала у пологой  оконечности острова  и
была похожа на хвост кита.
     -- Это не скала,--  сказал я,-- иначе она была бы такая же гладкая, как
и всё остальное на острове.
     Внезапно я понял, что это такое.
     -- Господи! Труба!-- вскричал я, сунув бинокль в руки Дженни и хватаясь
за штурвал.--  Это  верхушка  трубы  "Трикалы". Она  с той стороны  пологого
уступа!
     На какое-то  время мы позабыли и о  надвигающемся шторме, и о том,  что
оставаться  здесь опасно.  По  мере нашего  продвижения вдоль  рифов  чёрный
квадрат   удлинялся,   принимая  форму  трубы.  Мы   разволновались.  Вскоре
показались одна из мачт и краешек надстройки. Невероятно, но факт: "Трикала"
здесь, это несомненно.
     Полоса рифов  тянулась к  востоку, как длинный указательный  палец.  Мы
добрались  до её оконечности за полчаса,  потом пошли в крутой бейдевинд  на
север. Мы были  примерно в  двух милях  от "хвоста"  Скалы Мэддона  и видели
"Трикалу" целиком. Она лежала на маленьком, похожем на полочку пляже, словно
выброшенная на берег рыбина. Красная от ржавчины, она  накренилась так, что,
казалось, вот-вот завалится на борт. Пляжик обрамляли два  чёрных лоснящихся
уступа, которые защищали "Трикалу" от господствующих ветров. Водяная пыль  и
пена,  поднимаемая волнами, то  и  дело  скрывали  его  и  "Трикалу",  будто
занавес.  Теперь до острова  было меньше двух  миль.  Неполных  две  мили до
якорной стоянки с  подветренной стороны,  до  сухогруза  водоизмещением пять
тысяч  тонн  и  до  полумиллиона  фунтов стерлингов в серебряных слитках.  И
никаких признаков присутствия Хэлси с его буксиром. Вот они, необходимые нам
доказательства,  до них рукой  подать. Однако между  нами и этим  защищённым
пляжем была полоса  яростного  прибоя. Рифы окружали  весь остров, кроме его
отвесного  западного  берега, однако  здесь,  на  восточной стороне, они  не
тянулись  непрерывной линией, а торчали,  словно  острые  почерневшие  зубы,
между которыми в бесовском неистовстве метались бушующие волны.
     Очутившись примерно в полумиле от этого дикого хаоса, мы увидели проход
или то, что мы приняли за проход. Он был окутан пеной, и мы не могли сказать
наверняка. Было начало четвёртого. К  востоку от  нас море было свободным от
рифов,  и мы решили держать на  север,  чтобы проверить, нет ли здесь другой
бреши. К четырём часам мы уже шли вдоль полосы рифов на северо-запад, огибая
остров.  Ничего  похожего на  брешь  мы  не заметили, а  "Трикала"  медленно
скрывалась  за северным  уступом  Скалы  Мэддона.  Тогда мы  развернулись  и
принялись пробиваться в обратную сторону вдоль зловещей линии прибоя. Теперь
мы  не сомневались, что  разрыв  в  рифах против маленького пляжа  и есть та
самая брешь.
VIII. "ТРИКАЛА"

     Дженни стояла у штурвала. Она подвела  "Айлин  Мор" так  близко, что мы
могли  хорошо  разглядеть проход. Он  был  на  траверзе  справа по борту,  в
четверти мили.  Слева  от устья  прохода, на  уступе, высилась остроконечная
скала, она напоминала маяк, но была гораздо выше и толще.  Волны разбивались
об неё, набирая силу  и высоту на подводном  уступе,  чтобы потом всей мощью
обрушиться   на  этот   шпиль  и  откатиться   огромной   пенной  стеной  на
противоположный  край  прохода, достигавшего в  ширину  ярдов  пятидесяти. У
внутреннего конца прохода  волны опять набирали  силу и вновь разбивались об
огромную  массу  изломанных  острых скал,  после  чего  откатывались  назад,
сливаясь со следующей волной, катящейся  по проходу, и получалась гигантская
рвущаяся вперёд стена воды, которая, казалось, стремится смыть с неба низкие
тучи. Лишь иногда на мгновение наступало затишье, и в эти секунды можно было
видеть, что в самом  проходе рифов нет. А возле пляжа, где лежала "Трикала",
вода вела себя относительно спокойно.
     -- Что  же делать?-- спросила Дженни. Мы были в  рубке вдвоём.-- Решать
надо  немедленно, ветер усиливается,  да  и  темнеет  уже.  Голос  её звучал
неуверенно. "Айлин Мор" неистово  кренилась. Дженни крепче ухватила штурвал.
Я не знал, что ей сказать. Вот она, "Трикала",  рукой подать. Но меня пугала
мысль о том, что стоит яхте развалиться, и Дженни окажется в кипящем прибое.
     -- Ты капитан, тебе и решать,-- наконец ответил я.
     --  Единолично? Нет. Я не знаю, как выглядят эти рифы в хорошую погоду.
Если ждать, пока шторм выдохнется, можно проболтаться  тут несколько недель,
прежде чем  удастся опять подойти так близко к острову.  А тогда  уж и Хэлси
будет здесь. Что бы вы сделали, не окажись тут меня? Пошли бы прямо в брешь,
верно?  Я  посмотрел  в ту  сторону.  Громадный курчавый  гребень,  рассыпая
ошмётки пены, откатился  по  подводному  уступу  назад,  слился со следующей
волной,  и  получился  исполинский  водяной  вал,  взмывший к  небу,  словно
взлохмаченная грива гигантского  морского конька.  Я  молчал, и тогда Дженни
проговорила тихим сдавленным голосом:
     -- Вели Маку запускать машину. Потом  сверните паруса. И пускай наденут
спасательные  жилеты.  Мой-то здесь. Да, и ещё: нам придётся тащить за собой
плавучий якорь, чтобы увеличить остойчивость в прибое.
     --  Хорошо. Я спущу его на перлине и потравлю сажени  четыре,-- ответил
я, открывая дверь.-- Длиннее нельзя, слишком много камней.
     Мак запустил мотор. Ровное  подрагивание палуб успокаивало. Мы с Бертом
сняли  паруса, и Дженни  развернула "Айлин Мор" носом  к  устью прохода.  Мы
задраили все люки и щели и свесили за корму плавучий якорь. Потом я вернулся
в рубку. Прямо по курсу сквозь козырёк виднелся проход, до которого осталось
ярдов двести.
     Дженни выпрямилась за штурвалом и смотрела вперёд. Я испытывал странное
смешение чувств: нежность к ней и гордость за неё. Она была очень женственна
и в  то же время даже не дрогнула перед лицом обезумевшей  морской стихии. Я
подошёл к ней сзади и взял за локти.
     -- Дженни... если мы... если мы не прорвёмся, я хочу, чтобы ты знала...
Я тебя люблю.
     -- Джим!-- только и смогла ответить она.
     -- Значит, и ты...-- начал я.
     -- Ну конечно, милый! Иначе с чего бы я тут оказалась?-- Она смеялась и
плакала одновременно.
     Потом Дженни взяла себя в руки.
     -- Пусть  Мак покинет машинное отделение,-- сказала она, выпрямляясь.--
А то  ещё угодит в ловушку. Как знать, может, мы опрокинемся вверх дном. Вид
этих скал приводит  меня в  ужас.-- Я  почувствовал, как она содрогнулась.--
Пусть Мак поставит машину на "полный вперёд" и уходит.
     Мак вышел на палубу, и я  отдал ему линь плавучего якоря. Берта я  тоже
позвал в рубку.  Здесь  можно с горем  пополам укрыться. Потом я вернулся за
штурвал: чтобы  провести  посудину по этому водному буйству,  его  надо было
держать вдвоём. Мы были совсем рядом с устьем прохода. Шипение  прибоя почти
заглушало грохот волн.
     -- Ты когда-нибудь видел нечто похожее?-- крикнул я Маку.
     --  Видеть-то видел,-- ответил он.-- Но проходить через такое  на утлой
лодчонке не доводилось. Вы мне движок запорете, мисс Дженни.
     -- Бог с ним, с движком. Лишь бы яхта не рассыпалась в прибое. В голосе
Дженни звучали  какие-то  безумные  нотки. Я оглядел  рубку. Все  мы  надели
спасательные жилеты. На наших бледных лицах застыло напряжённое выражение.
     -- Мак, отпустишь линь плавучего  якоря, как  только прибой начнёт  нас
качать,-- сказала Дженни.--  Тогда он нам понадобится. Не  думаю,  чтобы Мак
нуждался в специальных указаниях. Он сжимал линь в  своих шишковатых ладонях
и смотрел вперёд.  Вокруг глаз у  него пролегла сеточка из  тысячи морщинок.
Свет потускнел и  стал серым. Козырёк забрасывало  ошмётками пены, по стеклу
стекала вода. Машина работала на полных оборотах, и  "Айлин Мор" шла в самую
серёдку  бреши  со  скоростью  семи  узлов.  Скалы   по  обе  стороны  устья
надвигались на  нас. Ярдах в двадцати по курсу в небо взмыл  огромный  столб
воды. Когда  он  рухнул,  я  ясно увидел красную от ржавчины  "Трикалу", она
лежала между двумя гладкими скалистыми уступами.
     "Айлин Мор" внезапно подхватило отхлынувшей волной, но мгновение спустя
она опять пошла  вперёд, в брешь. Дженни  не могла рассчитать с точностью до
секунд, когда лучше войти в устье. Да это и не имело  большого значения, всё
равно встречи с яростной кипенью прибоя не миновать.
     --   Держитесь  крепче!--  крикнула  Дженни.--  Подходим!  Подхваченная
гребнем бурной волны, "Айлин Мор"  стремительно понеслась вперёд.  Слева над
нами  нависал колоссальный каменный  шпиль.  Волна на мгновение обнажила его
гранитный чёрный  пьедестал, с которого  каскадами  стекала вода. Несший нас
вал  обрушился  на башню, мы очутились  на гребне,  и  нос  яхты  задрался к
свинцовому небу. Потом его захлестнула громадная прибойная волна.  Штурвал у
нас в руках  заплясал, нос яхты повернулся.  Мы оказались на подошве  волны,
"Айлин  Мор" стояла чуть ли не поперёк про