перекладинами. Несколько таких ящиков ставят один  на  другой  и
наклоняют  на  тридцать  градусов  посредством  подставок.  Сюда  и   кладут
золотосодержащую землю, направляя  на  нее сильную струю воды,  искусственно
отведенную  из соседнего ручья.  Вода увлекает  глину  и камни по деревянным
желобам, а золото вследствие своей тяжести  падает между желобами и остается
на шерстяной ткани.
     Когда рудокоп находит, что намыл достаточно,  он очищает шерсть жесткой
щеткой, потом продолжает промывку.
     Что  касается  roker'а (качалки), то это  -- колыбель,  составленная из
железных сит, прикрепленных к качающейся раме. Рудокоп кладет в сито столько
земли, сколько может уместиться, потом одной рукой с помощью широкого  ковша
льет  воду, а другой  рукой  действует, как бы качая колыбель. Вода отделяет
примеси  и увлекает  золото, проходящее через сито и  падающее на платформу,
покрытую шерстяным покрывалом.
     Вот и все! И такие несовершенные приспособления дают сказочные сборы --
так много в Клондайке золота!
     Но необходимо трудиться всю зиму,  чтобы добраться до промывки. Поэтому
новоприбывшие,   думавшие  собирать  золото  наподобие  картофеля,  смущенно
посматривали  друг на друга и, печальные,  возвращались в Доусон. Им  нечего
было  делать  пока,  так как летом рыть  ямы  невозможно: земля  рыхлая, ямы
обваливаются, нужно дожидаться, пока почва замерзнет.
     Можно  понять, какое отчаяние распространяется тогда. среди несчастных,
если у них не хватит средств до окончания зимы!
     Но наши друзья, даже Редон, стойко переносили это препятствие, и хотели
уже возвращаться в Доусон-Сити, когда Марте пришла в голову новая мысль:
     -- Так  как  мы имеем участок по соседству, то должны  познакомиться  с
ним! -- предложила она.
     --  Грязь  не пугает  вас,  мадемуазель? --  сказал Редон,  с важностью
шлепая по колена в грязи.
     Девушка только беззаботно улыбнулась, проговорив:
     -- Ба! Немного больше, немного меньше, не все ли равно? Как вы думаете,
Жанна?
     -- О, я всегда готова!
     --  Тогда идем!  Не правда ли, господа? Впрочем, это концессия моя, и я
предчувствую, что наше путешествие будет не бесполезным.
     И  вот  они снова  пустились  в  путь и шли более полусуток, совершенно
выбившись  из  сил.  С помощью  плана  нашли  свой участок  на скате  холма.
Благодаря  этой  покатости вода  здесь  медленно сбегала и потому можно было
двигаться по сухому.
     Наши друзья разбили палатки и поспешили прежде всего приготовить  обед,
уже  в  пятый раз  за этот день, ибо  отсутствием аппетита  здесь  никто  не
страдал. Впрочем, собственно  говоря,  это был скорее ужин, так как было уже
одиннадцать  часов ночи,  но  солнце  еще не зашло.  Наконец,  за полчаса до
полуночи оно скрылось, и наши золотоискатели, отложив до следующего дня свои
дела, легли спать. Но уже  в половине  четвертого утра  все  были на  ногах.
Солнце, поднявшееся целыми  двумя часами раньше,  стояло уже высоко и сильно
пригревало.
     Люди,  успевшие здесь получить участки,  уже давно были  за  работой,--
довольные, что день продолжается  без малого  круглые сутки и можно работать
целый день, и работали точно  негры-невольники или каторжники,  до истощения
сил, до полнейшего изнурения.
     Соседи  знакомились между собой,  вступали  в разговоры, но и здесь все
интересовались только золотом, говорили только о нем.
     Однако, участки здесь были бедны, что не  мешало,  впрочем, пытать свое
счастье: авось, думал каждый, и я наткнусь на богатое месторождение?
     Работа  в  сущности  -- очень несложная.  Сперва  подымают верхний слой
почвы, затем роют все глубже  и глубже, добывая большие комья земли, которые
кладут в  железное корытце,  вмещающее  с  полпуда. С этим  корытцем идут  к
ручью, где рудокоп, присев на корточки,  погружает его в воду по самые края,
все  время перемешивая  взятый  образец земли.  Мало-помалу камешки, глина и
другие примеси отделяются и уносятся водой, а на дне корытца остается только
чистое золото.
     Этот простой прием очистки золота требует, однако, известной ловкости и
уменья, которые иным  золотоискателям  даются как-то сами собой. Обыкновенно
соседи всегда с охотой обучают новичков этому  способу промывки, и обе  наши
молодые девушки также обучились ему, сразу выказав при этом большую ловкость
и проворство; мужчины же оказались менее способными в этом отношении.
     Все шестеро горячо принялись за дело,  но -- увы! -- на первых порах их
ждало  разочарование:  после самой тщательной промывки оказалось, что на дне
корытца осталось самое незначительное  количество  золотого песка, вернее --
почти ничего. Проработав таким  образом 12 часов без  перерыва, наши  друзья
решили прекратить работу и, усталые, измученные и разочарованные, хотели уже
возвратиться  в свой бивуак. Вдруг  какой-то маленький зверек,  выпрыгнув из
норки,   стремглав   кинулся  между  ногами  Портоса.  Обрадовавшись   этому
развлечению, собака  стала  гоняться  за зверьком,  но  едва успела  сделать
три-четыре скачка, как грызун скрылся, словно провалившись под землю.
     -- Ищи! Ищи, Портос! -- крикнул ему Жан.
     Собака принялась разрывать землю.
     -- Апорт! -- командовал лицеист.
     Портос на мгновение уткнулся носом в землю и вытащил что-то,  но затем,
бросив этот предмет,  стал рыть  глубже. В  этот  момент луч солнца, упав на
брошенный собакой предмет, заиграл ослепительно-ярким блеском.  Жан поспешно
схватил этот предмет и произнес:
     -- Комок этот весит более десяти фунтов, и мне кажется, что это золото!
     -- Золото!  Покажите-ка его  сюда!  -- и ком стал переходить  из рук  в
руки.-- Вот когда счастье-то привалило! -- воскликнул Редон.
     Услышав про находку, с соседних участков сбежались золотоискатели.
     -- Да, это в самом деле золото, самое чистое, самое превосходное, какое
мне только случалось  видеть, а  я ведь  двадцать лет пекусь и мерзну в этой
проклятой стране! Поверьте мне, друзья, этот самородок стоит не менее десяти
тысяч франков! -- проговорил один старый рудокоп.
     -- Десять  тысяч  франков  --  этот  кусок металла величиной с  крупную
картофелину, мутно-желто-землянистого цвета!
     Между тем Портос продолжал усердно рыть лапами землю.
     -- Надо посмотреть, нет ли там еще таких самородков! -- проговорил Жан,
взглянув  на собаку. Все кинулись  к яме, вырытой ею, и громкий крик радости
вырвался из уст присутствующих.
     --  Клянусь  честью!  --  воскликнул  старый   рудокоп.--   Вот  гнездо
самородков,  какого я еще  никогда не видал!  Ну, в добрый  же час вы начали
свое дело!..

ГЛАВА V

     Что  называется  гнездом  самородков.--  Золотая лихорадка.--  Кровь  и
золото.--  На  замерзшей  почве.--  Почему  не  делают  раскопок  летом?  --
Дровосеки.--   Землекопы.--   Журналы,   газеты   и   их    представители.--
Известность.-- Планы бандитов.

     И в  Калифорнии,  и  в  Южной Африке,  и в Австралии  рудокопы называют
гнездом  самеродков такое место, где лежат  кучей  несколько разной величины
самородков, подобно клубням картофеля, на  которые эти самородки чрезвычайно
похожи по своему внешнему  виду. В данном случае таких самородков  оказалось
более 12 штук, причем самые мягкие были величиною с  хорошее куриное яйцо, а
наиболее крупные -- намного больше мужского кулака.
     -- О, вы счастливые люди! -- воскликнул старый рудокоп, весь бледный от
волнения  при  виде  этого неожиданного  богатства.--  Ведь это сразу  целое
состояние! Все будут завидовать вам!
     --  Но это  еще  не  все! Я уверен, что мы  будем золотыми королями! --
воскликнул  Поль  Редон  и, взяв в  руки  два клубня,  стал подбрасывать их,
взвешивая  на руке,  играя  ими.--  Я никогда не поверил  бы, что вид  этого
богатства так  подействует на меня;  мне хочется  петь, плясать и скакать от
радости. Да я  вижу, что  и вас  всех, друзья мои,  охватила  та же  золотая
лихорадка, такой же золотой бред, как и меня. Хотя вы и молчите, но у всех у
вас безумные глаза!..
     И, действительно, золото вообще как-то особенно притягательно действует
на человека,  опьяняя,  подобно хорошему крепкому  вину. Вот странно:  когда
люди  наталкиваются  на  громадные   залежи  и  жилы  железа,   меди,  угля,
представляющие  собой  те же  миллионы и  сулящие  людям несравненно  больше
богатства,  чем какое бы то ни было  гнездо  самородков,-- совсем не  бывает
такого безумного  бреда,  таких  галлюцинаций,  грозящих  потерей  рассудка.
Происходит  ли  это оттого,  что  золото  даже  и  в  грубом  виде  является
воплощением  всех  человеческих  наслаждений  и  радостей  жизни и предметом
роковой, тяжелой  борьбы целой жизни,--  трудно  сказать.  Но  даже  суровый
канадец сперва  побледнел, затем покраснел  и  был не в силах произнести  ни
одного слова, а между тем глаза его горели, как раскаленные угли.
     --  О,  и  я хочу видеть... Хочу дотронуться  своими  руками  до  этого
золота... Дайте, дайте мне его сюда! -- с трудом выговорил он наконец.
     -- Ах, Жанна,  дитя мое... наконец-то мы с тобой будем богаты!.. Жанна,
слышишь ли?.. Ведь это богатство! Громадное богатство!..
     Молодая девушка также оживилась,  за нею  --  Леон,  потом  сама Марта.
Только  Жан остался нечувствительным к припадку сумасшествия, произведенному
этим ударом судьбы,  и было отчего: для Дюшато  и  его  дочери  это открытие
означало  конец убогой жизни,  без радости  и надежды,  в канадской  хижине;
Марте оно давало обеспеченную независимость; для Леона Фортена оно облегчало
положение родителей и помогало осуществлению будущих проектов. А Жан,  кроме
источника  богатства, видел в  золоте прежде  всего  средство  отомстить  за
смерть отца. Но поможет ли ему  в этом золото? Вот о чем думал бедный юноша,
не принимая участия в общем восторге.
     Между тем,  пока  люди волновались около  самородков, Портос  продолжал
ожесточенно  рыть землю  и добился-таки до  грызуна,  послужившего  причиной
находки. Это была бедная маленькая землеройка.
     Но, увлеченные  видом  золота, Редон и  его  друзья не обращали  на это
внимания.
     -- Но сколько здесь... скажите!  Тысяч на сто франков будет? -- спросил
журналист с лихорадочно-блестевшими глазами.
     -- Как знать?! -- отвечал старый рудокоп.-- Когда найдена жила, то этим
дело  не кончается! -- С этими  словами  он взял кирку и с  удвоенной  силой
увеличил отверстие. Камни полетели, и всюду засверкали блестящие точки.
     --  Вот!.. Я говорил!  -- продолжал он прерывающимся  голосом.-- Вот...
Вот!.. Еще!..  Еще!.. Но что вы смотрите?  Возьмите лопату  и поднимите  это
все... Прекрасно! Золотая масса!
     Редон  схватил  лопату  и  бросился  к  груде  обломков,  среди которых
блестели новые самородки. Чувствуя в себе силу атлета, он рылся с жадностью,
превратившись в землекопа; из груди его вылетали короткие восклицания: "Еще,
еще!"
     Канадец собирал куски и клал их в кучу.
     Вдруг кирка ударилась о твердое, как скала, препятствие.
     -- Кончено! -- сказал канадец, бросая орудие.
     -- Как!..  Нет больше  золота? Уже! --  вскричал  разочарованным  тоном
Редон.
     -- О, его еще очень много, я это чувствую,  даже уверен,  но я коснулся
мерзлоты, а люди еще не выдумали инструмента, чтобы раздробить такую землю!
     -- Но как же вы поступаете зимой?
     --  Зажигают огонь в  ямах: через двенадцать часов лед растает, и земля
размягчится  на два фута. Вот  эту землю и кладут  около жерла  "dumps", для
летнего промывания.
     -- Значит, надо подождать зимы?
     -- Да, два с половиной -- три месяца!
     --  Нет, я хочу  сейчас же начать  разработку, как зимой! Не правда ли,
ведь это и твое желание, Леон?.. И ваше, Дюшато?..
     -- Конечно! -- энергично отвечали оба.
     --  Смотрите, это опасно!  -- проговорил старик.--  Почва не тверда; по
мере того  как вы  будете рыть, она станет обваливаться, и вы  рискуете быть
засыпанными.
     -- Можно укрепить лесами!
     -- Вода доберется до вас!
     -- Мы вычерпаем ее!
     -- Летом из глубины земли выходят смертоносные газы: они вас задушат.
     -- Умирают только один раз.
     -- Ну,  и молодец же вы! -- воскликнул  восхищенный  рудокоп.--  Право!
Дайте мне хорошую цену, и я готов на любой риск.
     -- Сколько же вам угодно за день?
     -- Сто франков, если не дорого!
     -- Вы получите двести... Мои друзья согласны?
     -- Да!.. Да!.. Двести франков! -- вскричали в один голос молодые люди и
девушки.
     Итак,  эксплуатация началась, несмотря на опасности. Теперь  нужно было
добыть дрова. Немедленно приступили к делу.
     Леон, Поль  и канадец,  под предводительством старика, очистили место и
стали  копать  четыреугольное  отверстие  в два  квадратных метра; Жанна же,
Марта  и Жан отправились за дровами. При помощи резаков и топоров  они скоро
набрали по связке сучьев. Молодой человек помог своим спутницам взвалить эти
связки  на  плечи, положил  свою на голову,--  и все трое, обливаясь  потом,
достигли  участка.  Потом пришлось  принести  еще  столько же.  Затем  дрова
сложили в яму и там зажгли.
     -- Теперь,--  произнес  Редон,--  пока  земля оттаивает, нам не  мешает
наполнить чемоданы!
     Эта мысль пришлась всем по душе.
     Самородки были собраны и снесены под просмоленную покрышку.
     Неслыханное количество и чрезвычайная  величина их  произвели настоящий
фурор: на памяти рудокопов не было  ничего подобного.  Здесь, считая даже по
низкой цене, золота было  не менее шестидесяти килограммов, то есть на сумму
180 тысяч франков.
     Весть  о счастливой  находке наших друзей быстро распространилась среди
рудокопов,  полетела  в  Доусон-Сити  и  произвела  там  всеобщую  сенсацию.
Репортеры двух главных в "столице  золота" газет -- "Клондайкский самородок"
и  "Юконская  полночь" --  немедленно выехали  на  участок,  еще не  имеющий
названия.  Им  нужны  были   автографы,  интервью,   документы,   фотографии
счастливцев! Конечно, Редон, как собрат по оружию, прекрасно принял их.
     Новые знакомые проглотили  несколько кусков мяса  и  сухарей, выпили по
стакану виски и уехали через два часа.
     Работа, прерванная на некоторое время, возобновилась, так как почва уже
оттаяла на глубину метра. Оставалось только удалить пепел и затем продолжать
работу.
     Кирки  старого  рудокопа и канадца застучали по  горячей земле, а  Леон
Фортен и Поль Редон стали поднимать лопатой куски и бросать их наружу. Здесь
Жанна, Марта и  ее брат осматривали  каждый  комок, чтобы выбрать  большие и
маленькие самородки.
     В  яме,  где  работало  четверо мужчин, наступила адская жара.  Засучив
рукава своих рубашек, они ушли в работу, напрягая все силы.
     --  Ну,  друзья мои,  и денек!  --  сказал  Редон,  вытирая рукой  пот,
струившийся по его лицу.-- Мы заработаем тысячу франков в час. Недурно!
     -- Черт  возьми! -- произнес в это время старый рудокоп:-- Взгляните-ка
сюда! Можно подумать, что мы нашли "Мать золота", пресловутое золотое гнездо
Юкона!  -- С этими словами он  отколол киркой глыбу почти такой же величины,
как открытая Портосом.
     Леон и Поль взглянули на нее и друг на друга и без слов поняли все.
     -- Ну, товарищ, берите ее себе! -- сказал восхищенный журналист.
     Старичок сначала не понял.
     -- Берите же, говорят вам,--  продолжал Редон,-- это вам... Не так  ли,
друзья?
     -- О, от всего сердца! -- воскликнули молодые девушки.
     Старик  побледнел  от  волнения;  кровь  прилила  к  его  худому  лицу,
побуревшему от двадцатилетней  работы на  открытом  воздухе, и  он едва  мог
произнести:
     --  Вы...  золотые  сердца... как этот металл!.. Вы  -- достойны своего
счастья!..  Моя благодарность... принадлежит вам  навсегда!..  Я  --  ваш...
возьмите  меня... вы увидите, я буду вам полезен. Это так  же верно, как мое
имя  -- Пьер  Лестанг, уроженец  прихода св. Бонифация,  близ  Виннипега,  в
Канаде.
     -- А,  моя родина! -- вскричал Дюшато, протягивая ему руку. -- Я должен
был догадаться об этом по вашему произношению!
     -- Но мы соотечественники!.. Да, по старой Франции,--прибавил Фортен,--
и вы будете таким образом вдвойне свои!
     Во время  этого  разговора  к  золотоносной яме приблизилась  небольшая
группа людей. Лохмотья доусонцев были все-таки не лишены живописности, а вид
подошедших был очень подозрителен. Но счастливые искатели золота не обратили
на это  внимания  и в  порыве радости не заметили взглядов,  брошенных вновь
прибывшими на палатки, яму и на кучу самородков.
     После  долгого  немого  созерцания  эти  люди  с  наружностью  бандитов
медленно удалились, как бы с сожалением, к досчатому бараку, где наскоро был
устроен  трактир.  Незнакомцы уселись  за  бутылкой  виски, и  один из  них,
оглянувшись кругом, тихо обратился к своим товарищам:
     --  Вы  все  видели?  Смотрите, не  забудьте! Особенно  позаботьтесь  о
собаке! Черт возьми! У них более ста килограммов золота, стоящего по крайней
мере триста тысяч франков! Нужно,  чтобы все это  стало нашим в течение двух
дней!

ГЛАВА VI

     Два  человека из  конной  полиции,-- Западня.--  Два трупа.--  Страшная
резня.--   Еще  один   мертвец.--   Упорный  сообщник.--   Пожар.--   Мнимые
полицейские.-- Охрана для гнезда самородков.

     Неделю  спустя зловещие  незнакомцы, метившие на золото  наших  друзей,
собрались  в селении Фурш. Расположенная при слиянии  двух рек,  Эльдорадо и
Бонанзы,  Фурш была  малою копией  Доусон-Сити, так как здесь было такое  же
положение, такая  же грязь и  топь,  те же увеселительные места, те же люди.
Только общественная организация была здесь более первобытная, жизнь дороже и
суетливее, а удовольствия грубее.
     Здесь имелся полицейский пост, но люди, представлявшие это  учреждение,
так справедливо уважаемое, имели множество дел и никогда не сидели на  одном
месте, разъезжая по горам и долам. При случае они никогда не отказывались от
угощения.
     Около  трех  часов  того   же  дня,  после  возвращения  подозрительных
незнакомцев, два  полисмена  вернулись в  Фурш.  Когда они подошли к первому
дому,  харчевне,  где  радостно веселилась маленькая  группа  рудокопов,  их
остановил  один из кутил, казалось, подстерегавший их. Он пожелал им доброго
дня и прибавил хриплым от виски голосом:
     -- Вы чокнетесь с нами, не так ли?
     -- Идет! -- отвечал один из полисменов.-- Мы уже четыре дня  в дороге и
хотим пить, а особенно есть!
     --  Ура! Мы нашли  гнездо самородков и по этому случаю собрались пить и
есть! Вот вы и повеселитесь с нами!
     -- Но позвольте раньше вычистить лошадей!
     -- Ни за что! Это сделает харчевник!
     Пришел хозяин харчевни. Это был высокий и крепкий мужчина лет тридцати,
с белокурой бородой и волосами. Он с видом знатока осмотрел лошадей.
     -- А,-- сказал один из полицейских,-- я вас не знаю!
     --  Ничего  нет удивительного! Я здесь только неделю... я наследник Жое
Большой Губки, умершего от белой горячки.
     --  Это должно  было произойти! -- подхватил второй полицейский.-- Этот
бедный Жое не пил менее галлона (4 литра) в день. Это уж слишком!
     -- Мы познакомимся, господа, и вы будете приняты с не меньшим радушием,
чем  моим предшественником!  Но довольно болтать!.. Входите же... Я  займусь
лошадьми.
     Сопровождаемые человеком, пригласившим их на улице,  полисмены вошли  в
довольно  большую залу, где только  четверо собеседников с аппетитом пили  и
ели. Их  познакомили  и  дали место за  монументальным  столом, заставленным
напитками  и   съестными  припасами.   Перед  ними  очутились  два   бокала,
наполненные  немного  дрожавшими  руками до  краев,  на  тарелках  появилась
невзыскательная пища этих мест, и для начала все звонко чокнулись.
     Привыкнув к шумному радушию рудокопов, уверенные в  их честности, зная,
что  в  случае  нужды  ничто  не  в  силах заставить  их  пренебречь  своими
обязанностями, оба полисмена принимали угощение, не д