учителя!
     -- Вы прекрасно пользуетесь ими!
     -- Получили вы мое письмо?
     -- Третьего дня!
     -- Как вы думаете, удалось вам вернуться незамеченным?
     -- Думаю, что да, так как я постарался запутать свой след!
     Хозяин  встал  с  места, свистнул  в  слуховую  трубу,  отдал через нее
несколько приказаний и, снова садясь на место, прибавил;
     -- Дом охраняется. Теперь будем говорить за столом, который уже накрыт.
     Незнакомец  сел  за  стол, сделал несколько  больших глотков вина и без
обиняков сказал:
     -- Известен вам некий Френсис Бернетт, лет...
     -- Сорока!
     -- ...Сильный, коренастый... с длинной бородой... одевается у...
     -- Баррова, портного на Оксфорд-стрит.
     -- Именно! Но вам цены нет, Мельвиль. Откуда вы это знаете?
     -- Это пустяки, мой друг!
     -- Поразительно!
     -- Вы в таком доме, где ничему не удивляются.
     -- Итак, вы знаете Френсиса Бернетта?
     -- Да, еще бы!  Это  один из самых  ужасных бандитов в  Англии. Злодей,
всегда ускользавший из моих рук. Я уже месяц не имел о нем известий. Правда,
по моей милости, пребывание его в Англии сделалось довольно опасным.
     -- В течение этого месяца он жил во Франции. Дело в Мезон-Лафите...
     -- Я  не сомневался в этом, читая о  преступлении  в ваших  журналах...
Красная звезда -- его эмблема или, лучше, эмблема ассоциации...
     -- А! Так это шайка?
     -- ...Называемая шайкой двух тысяч...
     -- Их две тысячи?..
     --  Нет,  название  произошло  от того, что они  не  берутся  за  дело,
обещающее  меньше  двух  тысяч  фунтов  стерлингов (Пятьдесят тысяч  франков
(прим.  авт.).).  Еще их называют, то  есть они сами  себя называют, "рыцари
Красной звезды".
     --  О,  как  напыщенно, словно заглавие бульварного  романа!  А  хорошо
организованы эти "рыцари"?
     -- Ужасно! -- отвечал сыщик более серьезным тоном.--  Это сборище самых
ужасных отбросов, это  люди  чрезвычайно  ловкие.  Там встречаются инженеры,
химики, врачи, клоуны, механики, ученые, отвергнутые  обществом,  объявившие
ему ожесточенную войну, бандиты второго сорта, отборные молодцы, исполняющие
всю  черную  работу. Им  здорово  достается  от нас.  К  несчастью,  главари
ускользнули, некоторые  из  них  переправились  через пролив  и  работают на
материке!
     -- Да, это интересно, похоже на самый остросюжетный роман!
     --  Да,-- подтвердил английский сыщик,-- летописи полиции и поставляют,
главным  образом,  материал  для  подобных  романов!  Вы любитель  и  охотно
познакомитесь с ними!
     -- Но я должен записать то, что вы мне расскажете!
     -- Не беспокойтесь! Я уже приказал одному из своих людей переписать для
вас  часть дел о "Красной звезде"! Вам останется только  перевести ее, а это
не составит для вас труда, так как вы владеете английским языком как своим!
     -- Вы удивительный человек... успеваете подумать обо всем!
     -- О, немного порядка в мыслях и поступках -- это сущие пустяки! К тому
же я  рад  сделать  приятное такому джентльмену  как вы, которого  я глубоко
уважаю!
     -- Вы знаете, Мельвиль, что высокое уважение и живая симпатия взаимны!
     -- Да, знаю и очень счастлив! -- сказал англичанин, снова  пожимая руку
своего  таинственного  собеседника.--  Но   возвратимся  к  нашим   баранам,
напоминающим настоящих тигров. Находя, что действовать в метрополии трудно и
опасно,  один  из них  решил  овладеть  Клондайком,  громадной сокровищницей
золота...
     --  Ага!.. Вот  о  чем  извещал Френсис Бернетт в  письме, запечатанном
красной звездой!
     -- Вот видите!
     -- Так он для этой цели хотел иметь пятьдесят тысяч франков...
     -- Да, две тысячи фунтов стерлингов -- минимальная цель этих  негодяев.
На всякий случай  я послал двух моих агентов следить за ними и получаю время
от времени донесения из Франции. До сих пор они  смогли сделать немного, так
как не имели руководящей нити. Однако я рассчитываю на них.
     В эту минуту зазвонил телефон.
     -- Вы, патрон?
     -- А вы кто?
     -- Ваш агент, Тоби номер 2-й.
     -- Где вы?
     -- В Париже!
     -- Что имеете сообщить мне?
     --  Важные сведения об убийстве французского  журналиста  мистера  Поля
Редона!
     -- Очень хорошо, Тоби!
     Потом, обращаясь к своему таинственному компаньону, он прибавил:
     -- Это очень интересно... Возьмите один из приемников и слушайте!
     Голос Тоби номер 2-й продолжал:
     -- Мистер Поль Редон был убит Бобом Вильсоном, хорошо вам известным.
     --  Да,  ловкая  рука,  можно  сказать,  у  этого  проклятого  Френсиса
Бернетта.
     -- Мистер  Поль Редон,  извещая  по  телефону Версальский суд  о  своих
успехах,  говорил слишком громко, так что слышно было по соседству. Там были
Боб Вильсон  или Френсис Бернетт. Эти бандиты,  найдя, что мистер Редон знал
слишком много, решили немедленно уничтожить его, что и сделали.
     -- Тоби, мой мальчик, очень хорошо,  что вы  напали  на  след! Получите
четыре фунта награды!
     -- Благодарю, патрон...
     -- Что еще?
     --  Поймав нить дела,  мы  дежурили близ дома мистера Редона в надежде,
что убийца или один из его помощников бродит около. Известно, что убийцы как
бы гипнотизируются своей  жертвой, заставляющей их возвращаться на то место,
где пролита кровь.
     -- Вы рассуждаете логично, Тоби! Продолжайте, мой мальчик!
     -- Но не видали ни Боба Вильсона, ни Френсиса Бернетта.
     - Как!
     -- Да! Комиссар по юридическим делам  должен был допросить мистера Поля
Редона и обратился за разрешением к своему начальству. Благодаря его званию,
суд  позволил ему это свидание. Он вошел в спальню мистера  Редона и увидел,
что постель  пуста,  остыла, мебель в  беспорядке, и  -- это все... Репортер
исчез. Его искали по всему дому в саду, в других павильонах. Ничего! Пропал!
     Несмотря  на  свое британское хладнокровие,  агент не мог удержаться от
восклицания,  донесшегося по  телефону  до  ушей  Тоби No  2.  Компаньон  же
Мельвиля, до  сих  пор  слушавший спокойно, расхохотался так,  как будто это
необъяснимое исчезновение репортера было самой смешной вещью в мере.
     --  Вы  смеетесь,  патрон?  --  вскричал   Тоби  No  2,  но  сейчас  же
спохватился.-- Да с вами кто-то есть?
     -- Да, надежный человек, перед которым вы можете говорить не стесняясь!
     -- Хорошо!  Так мы с товарищем узнали,  как  я только  что  сказал, что
мистер  Поль  был  убит  компаньоном  Красной  Звезды,  но  у  нас  не  было
доказательств!  Теперь же они в  наших  руках, так что  в  случае надобности
можно передать дело в суд.
     -- Ага! -- вскричал друг Мельвиля.-- Это центральный пункт дела. Если у
ваших людей, дорогой Мельвиль,  есть  такое  доказательство, то невиновность
Леона Фортена очевидна!
     -- Я  думаю  так  же,  как вы;  и ваше путешествие сюда  может  оказать
действительно громадное влияние на это загадочное дело! -- потом он прибавил
в телефон: -- Мистер Тоби No 2?
     - Да!..
     -- Сейчас  шесть  часов... согласны вы завтра, в этот же час,  сообщить
свои  доказательства человеку,  объявившему  подобно  вам беспощадную  войну
товарищам "Красной звезды"?
     - Да!
     --  Прекрасно!  Ровно  в  шесть  часов  вы  будете на улице  Рошфуко  у
павильона  исчезнувшего  репортера,  позвоните  и спросите  Поля  Редона. Вы
увидите  его  во плоти, а не  в  качестве призрака, хотя у  него теперь есть
двойник.

ГЛАВА VIII

     Опять  маленький старикашка.-- Удивление.--  Воскресший  из  мертвых.--
Ужасная  рана.-- Железная энергия.-- Разоблачения Тоби No 2.-- Слепок ног.--
Отождествление.-- Свет.-- Преступление в Батиньоле.

     Как  только начало  бить шесть часов,  у двери  павильона,  занимаемого
Полем  Редоном,  остановились  двое  мужчин. Один  прямой, немного тощий,  с
длинными  зубами  и маленькими  белокурыми локонами,  имел  вид  английского
слуги.  Другой,  одетый  по последней  моде,  молодой,  интеллигентный,  был
джентльмен  с ног  до  головы.  Последний поглядывал на англичанина;  тот со
своей стороны украдкой бросал на  него нерешительный взгляд,  нажимая кнопку
электрического  звонка.  Дверь тотчас  же открылась, и на  пороге  появилась
экономка журналиста.
     -- Господин Поль Редон  дома? -- спросил на чистейшем парижском жаргоне
джентльмен.
     -- Мистер Пол Ридонн? -- переспросил по-английски слуга.
     -- Потрудитесь пройти! -- пригласила женщина, давая дорогу.
     Они вошли в спальню и увидели в  ней низкого старичка, стоявшего спиной
к камину, плешивого, с мутными глазами и дрожащими руками и ногами.
     -- Поль Редон, -- сказал он тонким, как у щура, голосом,-- я!
     -- Ах! -- вскричал озадаченный англичанин.-- Вы смеетесь надо мною!
     --  Эй,  голубчик, нельзя  ли  без  подобных  шуток!  --  воскликнул  и
джентльмен.
     Старичок быстро выпрямился и крикнул задыхающимся от смеха голосом:
     -- Да, это я!
     В  тот  же  миг плащ упал,  седой  парик полетел прочь, такая же борода
отстала  от  щек и  подбородка,  и в  результате  появился  молодой, немного
бледный человек, с тонкими чертами лица.
     -- Да! Это я -- Редон! Не сомневайтесь в  этом, дорогой прокурор! Я сам
вчера  телефонировал вам из Лондона  в  Версальский  суд, назначив  свидание
здесь в шесть часов. Вы очень мило сделали, что не опоздали!
     --  Но  вы  все еще неузнаваемы!  -- вскричал  пораженный чиновник.-- А
борода...  ваша  настоящая борода... красивая  шатеновая  борода, так шедшая
вам?
     -- Сбрита совершенно! Я пожертвовал ее на алтарь дружбы и затем,  чтобы
сбить с толку своих недоброжелателей!
     -- Удивительно! -- произнес  судейский чиновник, пожимая его руку.-- Но
как ваша рана? Честное слово, мы вас собрались оплакивать!
     -- Да, я  знаю...  благодарю!  Моя мнимая смерть  принесла  пользу:  мы
сейчас поговорим об этом... А теперь  прежде всего,  дорогой мой  друг, имею
удовольствие представить  вам мистера Тоби No  2, одного  из самых тонких  и
ловких сыщиков Англии!
     Англичанин поклонился просто, но с достоинством, а Редон прибавил:
     -- Это с вами я вчера  говорил  по телефону  у моего  друга Мельвиля, в
Лондоне?
     - Да, сэр.
     --  Садитесь,  мистер  Тоби,  и  вам, дорогой  прокурор,  предлагаю это
кресло.  Я  чувствую себя разбитым этим непрерывным путешествием из Парижа в
Лондон и из Лондона в Париж, а  потому прошу у вас разрешения растянуться на
этом шезлонге!
     --  Но,   дорогой  мой  Редон,  скажите,  что  все   сие   значит:  эти
переодевания, путешествие  в  скором  поезде, рана, затворничество, слухи  о
вашей смерти...
     Журналист распахнул  свою рубашку, снял повязку  на  груди  и,  показав
ужасную рану, наполовину затянувшуюся, прибавил:
     -- Человек, желавший  моей смерти, напряг все свои силы  при  нанесении
удара  и  мог рассчитывать  на удачу: я должен был скоро умереть.  Но  удар,
нанесенный со страшною силой,  пришелся  по узлу моего  шелкового  галстука,
причем плотная ткань уменьшила его напряженность и заставила его скользнуть.
Вследствие этого нож, вместо того чтобы пронзить мне грудь, только перерезал
слой мускулов до самых ребер, на которых и остановился!
     -- И вы ходите с этим?
     -- Уже тридцать часов!
     -- Ну и человек же вы!
     -- Человек, у которого есть  цель! Впрочем,  в первый  момент  я считал
себя  пораженным насмерть,  и мысль  распространить  слухи  о  мнимой  своей
кончине в ближайшие дни  пришла мне только после перевязки. Этим  маневром я
хотел усыпить бдительность своих врагов и ускользнуть от них!
     -- Умно придумано!
     -- Но это ужасная рана... Она еще побаливает, хотя сегодня одиннадцатый
день,  и  она на  три  четверти  уже  залечена.  Доктор  промыл  ее,  зашил,
предупредив инфекцию, и  благодаря  его искусству  процесс рубцевания прошел
нормально, не вызвав температуры.
     -- Поразительно, я не знаю, чему больше удивляться: вашему ли терпению,
или  науке,  совершающей  подобные чудеса.  Но  скажите,  друг  мой,  вы  не
подозреваете, кто ваш убийца?
     -- Вот мистер Тоби No 2, может быть, сообщит нам о нем.
     -- Да, сэр! Я скажу вам всю правду!
     -- Мистер  Тоби, мы с этим джентльменом владеем английским  языком  как
своим собственным; поэтому вам будет удобнее изъясняться по-английски!
     -- Хорошо, сэр!
     -- Но прежде, мистер Тоби, дайте мне свой адрес, чтобы, в случае нужды,
я мог вас найти!
     -- Покинув Павильон Генриха IV в Сен-Жермене, где я жил некоторое время
в качестве джентльмена, я поступил в гарсоны Парижского Виндзор-отеля.
     --  В Сен-Жермене!..  Вы были  в  Сен-Жермене...  в  момент  совершения
преступления?!
     -- За неделю до него, и я видел Френсиса Бернетта с Бобом Вильсоном; мы
с товарищем следили за ними в течение нескольких дней.  К  сожалению, агенты
французской полиции в решительную минуту помешали нам!
     При  этом  сообщении  неожиданная мысль  мелькнула в уме  репортера; он
ударил себя по лбу и вскричал:
     -- Но... вы должны узнать эти ноги!
     -- Какие ноги? -- спросил товарищ прокурора, которого поступки, слова и
мысли его друга поражали своею неожиданностью и оригинальностью.
     Журналист подошел к двери  своей туалетной  комнаты, открыл ее, отыскал
спрятанный  под  обоями маленький  сундучок  и вынул из  него два отпечатка,
сделанные в саду на улице Св. Николая.
     --  Вот ноги, мистер Тоби; их  можно зачернить  для большего сходства с
ботинками!
     --  Лишнее,  так  как я чистил вчера  утром в Виндзор-отеле  совершенно
такую же обувь. Я сразу узнал форму ноги: ее длину, необыкновенную  даже для
англичанина,  обтертый задок, маленькую  выпуклость  большого  пальца  левой
ноги, указывающую на начало подагры. Поверьте совести честного человека, что
эти  ноги  принадлежат Френсису  Бернетту,  одному  из начальников  "Красной
звезды".
     -- Но тогда, если он в отеле Виндзор, нет ничего легче, как  арестовать
его! -- вскричал Поль Редон.
     -- Он оставил отель вчера вечером.
     -- Тысяча молний! Вот что значит играть несчастливо!
     -- Впрочем, мой товарищ должен за ним следить.
     Этот быстрый обмен фразами был совершенно непонятен товарищу прокурора,
потому он с любопытством осведомился, что все это означает?
     -- Помните, как  я просил вас по телефону задержать  корзину на станции
Св. Лазаря? -- вместо ответа спросил его репортер.
     -- Помню!
     -- Так эта корзина принадлежала негодяю, а вот изображение его ног! Эти
отпечатки сделаны  мною в  саду  дома, где  совершено  было преступление,  в
Мезон-Лафите...  Они  остались  под  стеной ограды, в  том месте, где убийца
перепрыгивал через цветник. Мистер Тоби признал их за отпечатки ног Френсиса
Бернетта,  английского бандита, начальника "Красной звезды"...  Вы  слышите?
"Красной звезды"!
     -- Подтверждаете вы все это, мистер Тоби?
     -- Да, даже под присягой!
     Живо заинтересованный чиновник начал  теперь  замечать свет,  все более
рассеивавший потемки, окружавшие это трагическое и таинственное дело. Увидев
свою  ошибку, он, как умный и честный человек,  готов  был исправить ее, как
только получит все доказательства.
     Между тем Редон продолжал:
     -- Я передам вам все дело, врученное мне при отъезде из Лондона старшим
агентом  Мельвилем.  Когда вы прочтете  его,  то будете совершенно убеждены.
Тогда мы поговорим о Леоне Фортене.
     --  Странно! --  сказал  тот вполголоса.--  Но  продолжайте,  друг мой,
пожалуйста!  Назначив  мне  вчера  по телефону  свидание,  вы сообщили,  что
надеетесь узнать имя своего убийцы и представить доказательство того, что он
-- виновник преступления.
     -- Я думаю, что мистер  Тоби удовлетворил нас обоих! Не так  ли, мистер
Тоби?
     - Да, сударь!
     -- Прекрасно,--  заявил тогда судья,-- я буду вполне убежден, если этот
убийца имеет какое-то отношение к "Красной звезде".
     Тоби No 2 порылся в своих карманах и начал:
     -- Вот  прежде всего  нож, которым  вы  были поражены.  Это  прекрасный
шеффилдский клинок, на буйволовой рукоятке которого вырезаны инициалы В и W,
а под ними маленькая красная звезда с пятью лучами.
     Поль Редон взял оружие, попробовал острие пальцем,  провел  им легонько
по нитке и сказал наполовину серьезно, наполовину смеясь:
     -- Черт возьми! И колет,  и режет:  доказательство  тому -- мое  бедное
поврежденное тело.
     -- Это нож  Боба Вильсона. Я взял его  из собственного его  кармана! --
продолжал  Тоби.--  Впрочем, он ценен  только  благодаря инициалам,  красной
звезде и происхождению. А вот что более важно!
     При последних словах агент вынул из внутреннего  кармана своего пиджака
конверт, в котором находился бледно-красный листок, исписанный буквами.
     -- Это  лист из  бювара, находящегося в  комнате,  которую занимал  Боб
Вильсон  в  отеле Виндзор. Я сам поменял бумагу  бювара  в  надежде, что Боб
Вильсон воспользуется ею как  промокательной бумагой  для  своих писем, и не
ошибся. Вот потрудитесь прочитать!
     Так  как  буквы на  листке  бювара имели зеркальное  изображение, агент
поднес бумагу к зеркалу. Тогда товарищ прокурора и репортер смогли с большим
трудом разобрать следующие три строки:
     "Я покончил с Редоном: он  знал  слишком много. Человек из Мезон-Лафита
окончательно погиб!
     Боб Вильсон".
     -- Протестую! -- вскричал Редон.--  Я  -- упрямый мертвец, да и мальчик
еще жив!
     Тоби No 2 продолжал своим спокойным голосом:
     --  Это   письмо  Боба  Вильсона.  Впрочем,  вот  образец;  потрудитесь
сравнить, господа!
     Образец  и строки бювара  имели  такое  сходство,  что  всякое сомнение
отпадало: оба  письма,  несомненно, вышли  из-под пера Боба Вильсона.  Он --
убийца Редона!
     Теперь прокурор  был убежден.  Если  компаньоны "Красной звезды" хотели
умертвить  репортера, то  значит, как подтверждало и письмо, он знал слишком
много. Убежденный в невиновности Леона Фортена,  он  горячо взялся за розыск
настоящих виновников преступления и потому сделался для них  опасен. В  этом
не было никакого сомнения.
     Дрожащим  от  волнения голосом прокурор  обратился  к журналисту и  его
помощнику:
     --  Ваша  храбрость   и  изобретательность,  дорогой  Редон,  вместе  с
терпением   и    находчивостью   мистера   Тоби   помогут   восторжествовать
справедливости. Благодаря вам ошибка будет исправлена,  а невиновный получит
свободу  и оправдание. Мне остается теперь только сообщить  следователю все,
что я сам узнал! Надеюсь, что вы не откажетесь мне помочь?
     -- О, всеми силами!  --  отвечал  журналист.--  Вот  документы, добытые
английской  полицией  и  доверенные мне  Мельвилем. Вы  прочтите  их...  это
поразительно.  А   теперь  нельзя  ли  мне  свободно  общаться  с  Фортеном,
сделавшимся для меня еще дороже благодаря несчастью? Я хотел бы сообщить ему
хорошие известия, осушить слезы стариков-родителей.
     -- Я сейчас возвращаюсь в Версаль, увижу вашего друга и поведаю ему всю
правду!
     -- Благодарю, дорогой друг, благодарю от всей души!
     -- Вы взволнованы, отдохните до завтрашнего полудня, а затем приезжайте
в Версальский суд.
     -- Не премину это сделать.
     -- И вы также, мистер Тоби?
     -- Да, сударь, по приказу  своего начальника, старшего агента Мельвиля,
я  остаюсь с  мистером Редоном. Я очень  рад повиноваться его приказанию, и,
увидите, я буду вам полезен. Прежде всего, мне нужно взглянуть  на негодяев,
которым  только мое отсутствие  позволит приблизиться к вам. Потом, увидя  с
вами сыщика  английской  полиции, они  поймут,  что разоблачены.  Тогда  они
быстро оставят Францию, где им будет слишком рискованно оставаться.
     -- Это разумно, мистер Тоби. Располагайтесь  же здесь... вот комната...
вы у себя... пейте, ешьте, а я ложусь в постель!
     -- До завтрашнего полудня, дорогой прокурор! Вот документы...  возьмите
их!
     -- Благодарю!
     -- Прав я был, когда кричал вам: "Ловушка!"?
     --  Да,  вы были правы, и я благодарю  вас от