ую цену, а  когда  профсоюзы  закрутили  гайки,  ему
пришлось срезать, где можно и где нельзя, чтобы совсем не разориться. Ты
спросишь, куда смотрело городское управление? Так оно настолько неукомп-
лектовано, что не в состоянии уследить за всем. А когда частный  инспек-
тор принялся жаловаться, его просто послали к чертям. Лузетти - тип  та-
кой же скользкий, как шведская фрикаделька, которую я только что еле-еле
проглотил. Я не шучу, окна - это мелочь. Мое мнение, хотя еще и ничем не
подкрепленное, вот какое: здание должно быть снесено, а вся эта  публика
- отправлена за решетку. Правда, есть и кое-какие хорошие новости.  Если
мой отчет придется ему по вкусу, Залиян подарит мне ценный приз  на  вы-
бор: индейку, "порше" или пять миллионов долларов. Это еще не все! Я тут
влюбился в одну адвокатшу! Она обещала мне в этот уик-энд показать такие
достопримечательности, о которых я и не подозреваю.
 
   - Я тебе говорил, что Нью-Йорк - захватывающий  город,  -  усмехнулся
Фабер, - но ты меня не слушал. Полагаю, ты должен пройтись по своим  вы-
водам еще разок, только без преувеличений.
 
   - Преувеличений? Да я даже смягчил. Если дела таковы, а завтра я буду
знать точно, то я собираюсь обратиться в полицию  и  потребовать,  чтобы
они опечатали здание.
 
   В трубке воцарилось молчание, наконец Фабер сказал:
 
   - Ты ведь не сделаешь  этого,  Митч,  ведь  нет?  Не  станешь  же  ты
действовать через голову клиента?
 
   - Прежде всего безопасность, а уж потом - клиент.  Почитай  моральный
кодекс.
 
   - В критической ситуации - да, но вряд  ли  здесь  такой  случай.  Не
слишком ли остро ты реагируешь? Может, чуть-чуть перебарщиваешь, а?  Кто
после подобной истории захочет иметь с нами дело, если нам нельзя  дове-
рить под честное слово ничего конфиденциального? Если  ты  думаешь,  что
существует какая-то угроза для населения, то тебе следует высказать свои
подозрения Лузетти и Залияну, а если ты решишь официально забить  трево-
гу, тогда они...
 
   - Ты все неправильно понимаешь, Берт. Я думаю, что Залиян и Лузетти -
жулики.
   Понимаешь, в чем проблема? Они могут замять дело. А во время  очеред-
ной бури куски стекла будут парить над кварталом. Я не желаю  брать  это
на свою совесть. По сути дела, буря уже надвигается...
 
   - Бога  ради,  Митч,  оставь  свой  мелодраматичный  тон.  Ты  же  не
единственный инженер,
   обследовавший здание. Неужели тебе нравится вопить: "Волки! Волки!" -
в полном одиночестве? У тебя интуиция? После всего-то трех дней  работы?
У Эмиля будет припадок, если ты перескочишь  через  голову  клиента  без
убедительного основания.
 
   - Здесь толчется уйма инженеров, ты прав, но  как  профессионалу  мне
ясно, что они не поднимают голов выше собственных  задниц.  У  меня  ка-
кое-то ужасное предчувствие насчет здания Залияна и людей, с ним связан-
ных. Ладно, это немного туманно, но я тебя предупреждаю: если  я  думаю,
что какая-то ненадежная штуковина должна быть  взорвана,  то  она  будет
взорвана, независимо от мнения клиента, или твоего, или кого-либо друго-
го. А что касается Эмиля, то небольшой припадок, возможно, ему и не пов-
редит. Ему полезна небольшая встряска. Я сейчас  должен  читать  лекцию,
Берт. Пока! Всем передай от меня привет.
 
   В туфлях на босу ногу, трусах и в майке он гладил брюки от своей уни-
формы охранника.
 
   - Временами я думаю, что тебя вообще не волнует, жив я или уже  умер,
- сказал он на своем странном диалекте, который мог  понять  только  его
родственник, и укоризненно посмотрел из-за гладильной доски на дядин за-
тылок.
 
   - Меня это волнует. Но сейчас я смотрю телевизор.
 
   - Ты думаешь, что я сумасшедший. Когда я  начинаю  говорить  об  этом
здании, ты всегда включаешь телевизор.
 
   Дядя Кристофа повернулся на диване и с раздражением посмотрел на пле-
мянника.
 
   - Я уже устал слушать о нем. Если ты боишься, то  поступи  на  другую
работу. Только не ной,
   пожалуйста.
 
   - Это здание убьет меня.
 
   - Ну как же, конечно, убьет! Ты и в самом деле сумасшедший, если  го-
воришь подобные вещи. Лучше бы тебя беспокоили люди, а не здания. - И он
снова отвернулся.
 
   - Это здание живое.
 
   - О? И кто же это здание? Что оно за человек?
 
   - Не знаю. Какой-то злой человек. Какая-то женщина. По ночам я слышу,
как она плачет и стонет на ветру. - Кристоф поставил утюг на металличес-
кую подставку и приподнял брюки, оценивая свою работу. Стрелки были ров-
ными и острыми. - Пойдем со мной на работу сегодня в ночь. Я отведу тебя
в комнату в самом низу. И ты своими собственными  глазами  увидишь,  что
эти трещины похожи на морщины ведьмы. Ты своими собственными ушами услы-
шишь голоса.
 
   Дядя снова повернулся к нему.
 
   - Я ведь тоже работаю, Кристоф, или ты забыл? Я устал и хочу спокойно
посмотреть телевизор, а потом лечь спать. Я не желаю тащиться с тобой на
Манхэттен и заползать в какую-то мрачную нору.
 
   - Но пока ты этого не сделаешь, ты так и будешь думать, что я  -  су-
масшедший. Если даже я уволюсь оттуда сегодня, ты всегда будешь так  ду-
мать.
 
   Дядя Кристофа с раздражением покачал головой и поднялся на ноги.
 
   - Ты ненавидишь это здание, - сказал он, всплескивая  руками.  -  Оно
издает шумы и швыряется окнами в людей. Ты ненавидишь мистера Бойла.  Он
плохой человек. Отлично. Я тебе верю. Ну и увольняйся.  Лучше  было  бы,
если бы ты вообще не работал, чем слушать твое нытье. Я устал от него. -
Он вошел в крохотную спаленку и закрыл за собой дверь. - Увольняйся  се-
годня же, - крикнул он. - Сделай нам обоим такой подарок!
 
   - Дядя! Я вовсе не имел в виду, что...
 
   - Оставь меня в покое!
 
   Кристоф выключил телевизор и молча закончил одеваться. Он был  опеча-
лен, поскольку любил своего дядю и очень не хотел уходить на работу,  не
помирившись с ним. Его сердце замерло от предчувствия, что  они  никогда
больше не увидят друг друга, но не мог же он сказать об этом, не  рискуя
быть обвиненным в детских страхах. Кроме того, он уже чувствовал  подоб-
ное и раньше, но в конце концов все оказывалось в порядке.
 
   По сигналу Митчелла свет в комнате погас, и  киномеханик,  сидящий  в
будочке, запустил фильм. Митчелл облокотился одной рукой  на  трибуну  и
смотрел, как светлый квадратик на экране постепенно превращается в гряз-
но-коричневый. Механик отрегулировал фокус, и стали видны высокая  дымо-
вая труба и скалистые склоны позади нее. Справа располагалось  несколько
низеньких строений без окон.
 
   - В двадцати милях от Бутта, в штате Монтана, - начал  Митчелл,  пос-
матривая на внимательные лица двухсотпятидесяти сидящих перед ним  чело-
век, - находится Международный металлургический  плавильный  завод.  Эта
железобетонная дымовая труба, построенная по методу скользящей опалубки,
была восемьсот двадцать пять футов высотой. Год назад в этом  же  месяце
она рухнула, просто опрокинувшись под сильным ветром. Этот фильм -  один
из немногих, запечатлевших развитие строительной катастрофы. Как вы  ви-
дите, это выглядит почти так же эффектно, как крушение моста в Такомской
теснине в 1940 году. Снимал любитель, какой-то владелец ранчо,  находив-
шийся в полумиле оттуда, ручной кинокамерой с мощными объективами.
 
   Единственным звуком, нарушавшим тишину, было слабое жужжание проекто-
ра. Глаза всех присутствующих были устремлены на  мерцающее  изображение
дымовой трубы. Кэрол сидела в первом ряду.
 
   - Камера прыгает, - комментировал Митчелл, - и поэтому  трудно  заме-
тить, что труба уже сдвинулась на два-три градуса от вертикали. -  И  он
указкой отметил участок на правой стороне основания  трубы.  -  Если  вы
внимательно присмотритесь, то  сможете  разглядеть  то,  что  на  первый
взгляд кажется клубами дыма. На самом  деле  это  бетонная  пыль.  Бетон
здесь распылялся по мере того, как нагрузка на него возрастала.
 
   - А какова скорость ветра? - выкрикнул кто-то. - Небо  выглядит  чис-
тым.
 
   - Порывы ветра доходили до сорока - пятидесяти миль  в  час.  Процесс
разрушения начался за несколько часов до того, когда скорость ветра уси-
лилась. Сооружение начало раскачиваться, и в  конце  концов  разрушились
его соединения с основанием, массивной железобетонной плитой.  При  этом
слышались звуки, напоминающие винтовочные выстрелы. Со стороны, обращен-
ной к ветру, открывались и смыкались трещины. Люди из этого района  были
эвакуированы всего за полчаса до того, как труба обрушилась, в противном
случае могли бы погибнуть человек двадцать пять.
 
   Спустя двадцать секунд наклон дымовой трубы стал ясно виден, и  клубы
пыли у основания уже выглядели как взрывы. Верхушка строения плавно ныр-
нула вниз, а часть основания рухнула в свой же фундамент,  вздымая  тучи
пыли. Зрелище напоминало запуск ракеты на стадии ее отделения от земли.
 
   - В основе всякого крушения, - продолжал Митчелл, -  обычно  заложено
несколько причин.
   В данном случае мы имеем беспрецедентную  ветровую  нагрузку,  залежи
спресcованного торфа под восточной стороной основания, которые привели к
неравномерной осадке, как только была дана полная нагрузка, и,  наконец,
уйму не соответствующей стандарту  арматуры.  Была  также  и  конкретная
ошибка в конструкции: стержни арматуры  в  одном  месте  размещались  на
расстоянии тридцати пяти дюймов друг от друга вместо положенных  трех  с
половиной дюймов. Я уверен, что находящиеся в этой  комнате  специалисты
по структурным деталям знают, как легко поместить запятую  в  десятичной
дроби на неверное место.
 
   - Сколько всего по времени продолжалось разрушение? - спросил кто-то.

   - Около часа, если считать с момента, когда впервые заметили отклоне-
ние от вертикали. А с того положения, которое сейчас на экране,  -  при-
мерно пятнадцать секунд. Остановите, пожалуйста, на этом кадре. Спасибо.
- Митчелл снова взялся за указку. - Взгляните  на  то,  как  разрушается
нижняя часть. В данный момент на нее нет никакой нагрузки с  наветренной
стороны и двойная конструкционная нагрузка с подветренной стороны, а это
больше, чем она в состоянии выдержать. Верхушка по мере движения опуска-
ется вправо, потому что нижняя часть трубы обваливается. В ней было  во-
семьсот двадцать пять футов высоты, а верхушка ударилась о землю  только
в семистах двадцати пяти футах от основания. Вот как сильно она разруши-
лась, прежде чем перешла в свободное падение. Секция высотой примерно  в
сто двадцать пять футов от основания особенно и не двигалась, она просто
осела вниз, а потом медленно опрокинулась. Мы обнаружили несколько пере-
пачканных контрольных приборов внутри трубы в этом  ее  профиле,  причем
они не были повреждены. Запускайте ленту дальше.
 
   Изображение на экране, прыгнув, пришло в движение. Громоздкий  бетон-
ный цилиндр падал на землю с неуклонно возрастающей скоростью. Несколько
зрителей тяжело задышали. В момент удара камера снимавшего на  мгновение
потеряла свой объект. Когда аппарат снова  был  наведен  правильно,  все
пространство заняли клубы пыли, бьющие в небо. Экран  погас,  и  зажегся
свет.
 
   Инженеры, сидевшие в комнате, смотрели друг на друга и качали голова-
ми, поражаясь только что увиденному. Мало-помалу молчание сменилось раз-
говором и редкими вспышками нервного смеха. Кто-то начал хлопать, и  это
вызвало волну бурных аплодисментов.
 
   (Продолжение следует.)
 
   Продолжение. Начало см. "Наука и жизнь" јј 1, 2, 1998 г.
 
   Copyrightc 1984 by Robert Byrne. Перевод c ЗАО издательство "Центрпо-
лиграф", 1994.
 
   Любителям приключенческой литературы
 
   НЕБОСКРЕБ
 
   Роберт БИРН.
 
   Глава 13
 
   На кольце, прикрепленном к ремню Мэтта Бойла, висело полсотни ключей.
Спускаясь по северной лестнице в помещение под цокольным этажом, он выу-
дил из них тот, который был ему нужен. В самом низу он с усилием оттянул
на себя тяжелую пожарную дверь и окинул взглядом коридор. Флойд,  брига-
дир охранников ночной смены, был прав: в канализационном туннеле,  веро-
ятно, образовалась течь. Недалеко от того места, где стоял Бойл, на  бе-
тонном полу растеклись несколько лужиц, тускло отражавших верхний  свет.
Бойл не удивился тому, что откуда-то снаружи в  здание  проникает  вода.
Сильные ветры гнали дождевые потоки по диагонали.  Его  дважды  едва  не
сбило с ног, когда он возвращался с обеда, и, хотя он находился на улице
всего несколько минут, успел промокнуть насквозь.
 
   Воспользовавшись ключом, Мэтт вошел в туннель, идущий вдоль  северной
стены здания, и щелкнул выключателем, находящимся сразу  за  дверью.  Но
свет не загорелся. Темнота показалась ему странно душной и влажной. Нах-
мурившись, он включил свой фонарь. Воздух был так сильно насыщен испаре-
ния ми, что луч фонаря освещал расстояние всего на пятнадцать - двадцать
футов. На уровне глаз к стене была прикреплена электроаппаратура.  Вдоль
основания стены тянулись параллельные стальные трубы - одна для поступа-
ющей воды, другая для вытекающих наружу  нечистот.  Газовые  трубы  были
проведены по южной стороне здания, вдали от электропроводов. Пол поблес-
кивал от влаги.
 
   Какой-то шуршащий звук заставил Бойла насторожиться. Он  опустил  луч
фонаря как раз вовремя, чтобы успеть разглядеть покрытое мехом хвостатое
тело, исчезающее за нишей для помпы. Крыса, и довольно крупная.  Как  же
эта чертова дрянь забралась внутрь? Может быть,  образовалась  какая-ни-
будь трещина, достаточно большая, чтобы она смогла перебраться  сюда  со
станции подземки? Появление крыс - новость малоприятная, но  еще  больше
его беспокоили эти испарения. Возможно, произошел разрыв  в  забетониро-
ванных паровых трубах? Они находились в правом конце туннеля,  близ  ма-
гистрали 8-й авеню, и не были видны отсюда. Этот пар пугал его.  Однажды
он видел разрыв паровой трубы, и того раза ему было достаточно. Мостовая
взорвалась, и крышка люка, кувыркаясь, взлетела в воздух, словно подбро-
шенная щелчком монетка. Струя пара невиданной высоты  с  ревом  взлетела
вверх и выбила все стекла на фасаде десятиэтажного здания. Он  не  хотел
бы находиться поблизости, случись здесь что-либо подобное. По правде го-
воря, увидев на плане здания, что линия паровых труб проходит вдоль сте-
ны позади комнаты охраны, от канализационного  туннеля  к  отопительному
оборудованию, он перенес свой кабинет на противоположную сторону.
 
   Бойл закрыл глаза и прислушался. Когда здание покачивалось от  ветра,
оно издавало какой-то пронзительный стонущий звук, повторяющийся  с  ин-
тервалами в пятнадцать - двадцать секунд, но не было слышно никакого ши-
пения, что указывало бы на серьезную утечку пара. Вероятно, беспокоиться
пока не о чем. Утром он позвонит ремонтникам  и  попросит  их  проверить
трубы.
 
   Направив луч фонаря на пол, слева от себя,  Мэтт  заметил  изломанную
черную линию, которая терялась в тумане. Эту трещину он прежде не видел.
В подвальном этаже было несколько трещин, которые, похоже, не увеличива-
лись, но это, несомненно, что-то новенькое. Он опустился на  корточки  и
коснулся трещины кончиками пальцев. Странно. Дальний край на сантиметр с
лишним ниже, чем ближний. Как будто этаж остается на месте, а внутренняя
стена здания опускается. Бойл выпрямился. Он считал, что весь подвальный
уровень нужно забетонировать заново, прежде чем предполагаемым покупате-
лям здания будут разрешены инспекционные осмотры, надо сказать  об  этом
Залияну. Когда продаешь что-нибудь подержанное, приходится  потратиться,
чтобы это выглядело как новое.
 
   Когда Митчелл объявил, что готов ответить на вопросы, сразу же подня-
лась дюжина рук. Он узнал одного из студентов Нью-Йоркского строительно-
го колледжа, который спросил об анализе аварий и катастроф как о профес-
сиональном занятии.
 
   - Это быстро развивающаяся область, - ответил Митчелл с улыбкой, -  и
в ней никогда не будет спада. Растущие цены заставляют всех использовать
новые материалы, увеличивать пролеты мостов, строить более быстрыми тем-
пами. А это сказывается на качестве и в конечном счете - на  безопаснос-
ти. Сейчас больше аварий, чем когда-либо, они становятся все  крупнее  и
дороже и, как правило, заканчиваются  судебным  разбирательством.  Кроме
того, существуют тысячи и тысячи старых строений, изглоданных ржавчиной.
Большинство из них не инспектировалось тщательным образом в течение дол-
гих лет, и никто не знает, в каком они состоянии. Тот, кто выбирает себе
карьеру, может рассматривать анализ катастроф как развивающийся бизнес.
 
   - А вам помогает докторская степень?
 
   - Да, помогает. Равно как и способность находить общий язык с  людьми
подавленными или сверх меры возбужденными. Когда мы нанимаем новых  сот-
рудников, то стремимся отобрать самых лучших. Спроектировать  здание,  в
общем, может любой: все, что вам нужно для этого, - так это изучить раз-
ные книжные руководства и не выходить за рамки кодекса. А  вот  разгады-
вать, почему обрушилась какая-нибудь крыша, стена или мост, - нечто дру-
гое. Это ретроградный, вторичный анализ, вроде решения  шахматных  зада-
чек, когда вам приходится разгадывать, как могла возникнуть та или  иная
позиция. Вам нравится ползать на четвереньках по обломкам, а потом  под-
вергаться перекрестному допросу адвоката и прокурора? К тому же ваш ана-
лиз ведь может оказаться и ошибочным. Зато гонорары довольно высокие.
 
   Митчелл кивнул какому-то мужчине справа.
 
   - В Нью-Йорке коэффициент гарантии от опрокидывания здания равен  по-
лутора единицам.
   Была ли та дымовая труба спроектирована  с  учетом  этого  стандарта?
Достаточно ли полутора единиц?
 
   - Да, там был применен коэффициент полторы  единицы,  что  в  большей
степени экономическая, нежели строительная цифра. Даже если слегка  уве-
личить его, это обойдется дорого. Каждая страна и каждый город - да,  по
сути дела, и каждый человек - сами решают, какой уровень безопасности он
способен обеспечить. И некоторые проектировщики, кажется, порой  забыва-
ют, что так называемый коэффициент безопасности может прикрыть невежест-
во и ошибки кого угодно, но только не их собственные. Вы  можете  забыть
об  одном  из  напряжений,  которым  должна  противостоять  какая-нибудь
стальная балка, и неверно определить ее размеры, но это ведь только  на-
чало. Эта балка может быть по диаметру изготовлена на  какой-то  волосок
меньше, чем заказано, а сама сталь не в точности  соответствовать  стан-
дарту, да ее еще и чуть-чуть повредят при транспортировке.  Какой-нибудь
рабочий, поругавшийся со своей женой, забывает ввинтить  какой-то  болт,
когда закрепляет эту балку на фермах. И спустя годиков  десять  рядом  с
этой точкой какой-нибудь сварщик просверливает дыру,  подрядчик  по  пе-
рестройке подвешивает туда перекрытие, и полсотни толстяков  отплясывают
на нем польку. Подобные возможности бесконечны. Я припоминаю  один  слу-
чай, когда двое рабочих подогрели себе котелок с кофе, добавили туда са-
харку, а потом случайно пролили его на незасохший бетон.  Сахар  не  дал
бетону затвердеть, и, когда отодрали опалубку, одна стена рухнула.  Пот-
ребовалась уйма анализов, чтобы выяснить, откуда же взялся этот сахар.
 
   Кэрол подняла руку и спросила о формальных последствиях крушения  той
дымовой трубы. Кто оказался виновным и в какой сумме выразилась  компен-
сация убытков?
 
   - Этого я не могу вам сказать, - ответил Митчелл, радуясь, что предс-
тавился случай взглянуть на нее. - Дело было улажено вне судебных  стен.
Я полагаю, что итог удовлетворительный, с формальной точки  зрения,  но,
когда соответствующие документы засекречены,  инженерное  дело  лишается
массы ценной информации. И кто-то, возможно, будет проектировать  другую
дымовую трубу, допуская те же самые ошибки. Как адвокат,  вы,  возможно,
сумеете помочь отыскать способ сделать доступной техническую  информацию
по авариям, не нарушая при этом чьих-либо прав. Аварии ведь  чрезвычайно
поучительны. А при тепере