и не говорил, что мы должны  отказаться  от  проектирования.  Нам
следует вмешиваться в чужие дела лишь в той степени, какая позволила  бы
нашей компании не отстать от жизни. Я сказал только, что мы должны пере-
местить свои интересы в ту часть бизнеса, которая представляется  наибо-
лее жизненной.
 
   - Ты хочешь сказать "наиболее смертельной".
 
   - О Господи! - воcкликнул Фабер, раздраженно стукнув руками по столу.

   Селигмэн повернулся к окну и уставился на горы.
 
   - Я вынужден согласиться, - сказал он, - что исследовательские работы
движутся быстрее,
   чем работы по проектированию. Сегодня днем позвонил какой-то  адвокат
из Нью-Йорка по имени Лузетти. Он хочет, чтобы Митчелл взглянул на  окна
в здании Залияна. И ни словом не обмолвился об оплате.
 
   - А разве он не занимается железнодорожным мостом?
 
   - Да, вместе с Эрхартом и Сэлливаном. Я обещал, что Митчелл  займется
этим делом.
 
   - В Нью-Йорке Митч смог бы сделать нам кое-какую рекламу. По  меньшей
мере, показать фильм о наших проектах  тамошним  гражданским  инженерам.
Может быть, я смогу устроить ему интервью на телевидении. - Фабер  поко-
лебался, а потом добавил: - Митч - это еще одна причина, по которой  нам
следует выпустить новую брошюру, Эмиль. Может быть, даже изменив  назва-
ние компании. Надо затянуть его в это поглубже.  Как  долго  он  намерен
пускать на ветер такие большие гонорары? Ему следовало подумать и о  се-
бе.
 
   - Любое дело, над которым надо серьезно поломать голову,  делает  его
счастливым.
   Похоже, деньги не играют важной роли в его жизни.
 
   - Не торопись с выводами.
 
   - Я уже не способен на подобного рода заблуждения, - сказал Селигмэн,
смиренно посмотрев на Фабера. - За последние несколько лет я повидал так
много аварий, что уже никогда не смогу быть в чем-либо уверен наверняка.

   За несколько минут до полуночи забрызганный грязью фургончик с номер-
ными знаками штата Колорадо вырулил на стоянку мотеля  в  Рэйтоне,  штат
Нью-Мексико, и припарковался недалеко от единственного освещенного  мес-
та. Водитель на мгновение опустил голову на руки и негромко чертыхнулся.
Это был мужчина с загорелым, слегка обветренным лицом. Небольшие шрамы в
форме полумесяца на носу и щеках свидетельствовали о том,  что  когда-то
он был настолько глуп, что занялся лесосплавом по чистой воде. Его  чер-
ные, чуть тронутые сединой волосы были потными и растрепанными.  На  си-
денье рядом с ним лежали кое-какие атрибуты его  профессии,  которые  он
рассовывал по разным карманам куртки: увеличительное  стекло,  небольшой
складной телескоп, шестидюймовый глубиномер, складная измерительная  ли-
нейка, рулетка, электронный кронциркуль, карманный нож, отвертка и  кро-
хотный фотоаппарат "Минокс".
 
   - Брайан! - в удивлении воскликнул Карл Эрхарт, когда  он  возник  на
пороге комнаты,
   которую они с Тимоном Сэлливаном снимали в мотеле. - Чем ты  занимал-
ся, черт побери? У тебя такой вид, будто ты работаешь в пекарне.
 
   Мужчины сидели в креслах, придвинутых  к  кровати,  на  которой  были
расстелены строительные чертежи. Брайан Митчелл оглядел себя. Его  штор-
мовка, вельветовые брюки и ботинки были покрыты каким-то белым порошком.

   - Цементная пыль, - сказал он. - Я был на растворной фабрике.
 
   - До полуночи?!
 
   - Ну, не совсем. До полуночи я пил пиво в самом грязном баре, который
когда-либо видел.
   Там обычно околачиваются местные водители грузовиков. Я не переставал
спрашивать себя: "Что я здесь делаю?" Я ненавижу бары, ненавижу грязь. Я
даже не слишком страдаю без пива. Я торчал там в надежде, что эти  води-
тели грузовиков в конце концов расскажут мне  что-нибудь  интересное,  и
они таки рассказали. Но, Бог мой, чего это стоило моему желудку  и  моей
голове! - Он рухнул на одну из пустых кроватей и прикрыл  глаза  тыльной
стороной ладони. - У меня голова кругом идет.  Я  чувствовал,  что  буду
страдать от похмелья, и получил свое.
 
   - Не могу в это поверить, - сказал Эрхарт. -  Брайан  Митчелл  где-то
пьет всю ночь напролет? У Брайана Митчелла похмелье? Главная новость ны-
нешним вечером в Нью-Мексико. Слушай, Эмиль звонил. Он хочет,  чтобы  ты
провел пару недель в Нью-Йорке.
 
   - Это именно то, что мне нужно. Побольше нервотрепки.
 
   - Он говорит, что в это время года там просто замечательно,  -  улыб-
нулся Эрхарт.
 
   - Даже Нью-Йорк может показаться раем после этих  водителей  грузови-
ков, - согласился Митчелл. - В особенности после общения с Джонсоном Ко-
ротышкой. Ну и ну, сколько же он способен выжрать! А ваши ребята что-ни-
будь сегодня сделали?
 
   - Совсем немного, - ответил Эрхарт. - Сделали  множество  фотографий,
массу измерений.
   У нас теперь есть все материалы, чтобы вычертить  схему,  указывающую
место приземления каждого крупного куска бетона.  Совершенно  ясно,  что
первой рухнула третья опора и увлекла за собой две другие.  Похоже,  что
тридцатый и пятьдесят третий профили - единственные места, где  напряже-
ние бетона никогда не достигало максимума. Могло случиться так, что  ар-
матура на пятьдесят шестом профиле, как раз там,  где  начинается  плечо
Т-образной опоры, была настолько плотно сварена, что бетон туда даже  не
проник.
 
   - Это постоянно происходит, - заметил Митчелл, не открывая глаз.
 
   - Нам нужно раздобыть образец этой арматуры для Берта, чтобы он  пос-
мотрел,
   соответствуют ли параметры строительным правилам, - сказал Эрхарт.  -
Говорят, что при отсутствии должного контроля туда запихнули уйму  како-
го-то дешевого дерьма с Тайваня.  И  потом  этот  бетон...  У  пятьдесят
третьего профиля он слишком уж плох, из него прямо-таки целые куски мож-
но выдавливать. Думаю, твое предположение, что  в  бетонной  смеси  было
слишком много воды, верно. А что ты выяснил на растворной фабрике?
 
   Митчелл свесил ноги на пол.
 
   - Весьма современное предприятие. Все  компьютеризовано.  Фиксируется
каждый шаг. Они могут показать вам точную формулу бетонной смеси по каж-
дому из отправленных грузов, могут назвать время, когда уехал и вернулся
любой из грузовиков, и даже фамилию  водителя.  Водоизмерители  выглядят
надежными и простыми в обращении. Поскольку компьютер  набит  не  только
основными данными, но и  всяческой  побочной  информацией,  мне  удалось
кое-что выяснить, например, среднее время поездки туда и обратно,  когда
они заливали бетоном третью опору. Двадцать пять минут на  дорогу  туда,
двадцать пять на работу и двадцать минут на возвращение. Я проверил дан-
ные по тем дням, когда бетон заливали в  тридцатый  и  пятьдесят  третий
профили. В обоих случаях это был понедельник. С интервалом в две недели.
У меня глаза не опухли? Они все время слезятся.
 
   - Они совершенно красные. Я никогда еще не видел,  чтобы  глаза  были
такого цвета.
 
   Митчелл надел солнечные очки и обхватил голову руками.
 
   - Так вот, я и подумал, что в барабаны некоторых грузовиков вода мог-
ла быть добавлена уже после того, как они выехали с фабрики.  Оказывает-
ся, в оба эти понедельника какой-то грузовик уехал на мост в полдень,  а
вернулся обратно только без четверти два.
 
   - Возможно, водитель разгрузился и остановился где-нибудь пообедать.
 
   - А что, если он остановился по дороге туда? Я проверил записи и  об-
наружил, что водителем грузовика в обоих этих  рейсах  был  мой  хороший
приятель Джонсон Коротышка.
 
   Эрхарт нахмурился, а Сэлливан улыбнулся.
 
   - Ты хочешь сказать, что этот парень остановился пообедать  с  полным
бетона грузовиком и вращающимся барабаном? - спросил Эрхарт.
 
   - Ты верно понял. Захудалый дешевенький ресторанчик у перекрестка до-
рог. Парковался он позади здания, чтобы не быть на виду. А  после  обеда
брал шланг и добавлял воду в свой груз, пока тот не приобретал точно та-
кой же вид, как сразу после загрузки. Мне пришлось повозиться, и я выяс-
нил все эти детали лишь совсем недавно. Но он что-то заподозрил, когда я
принялся вытягивать это из него! Не раскололся до тех пор,  пока  мы  не
уговорили девятнадцать банок "Карта-Юланки". Мы  с  ним  теперь  большие
приятели. Он не знал, что лишняя вода может понизить прочность бетона.
 
   - Ты занимаешься не своим делом, - сказал Эрхарт. - Тебе бы надо было
стать сыщиком или шпионом.
 
   - Я был бы счастлив работать обыкновенным  инженером  в  какой-нибудь
конторе, чертил бы прямоугольники на бумаге и подставлял к ним номера, -
рассмеялся Митчелл. - Все там ясно и чисто, а при полевой работе и грязи
много, и публика грубовата. Я слишком рафинирован для такого  рода  дея-
тельно сти.
 
   - Черт возьми!
 
   Митчелл медленно поднялся на ноги, стараясь не травмировать свою  го-
лову никакими резкими движениями.
 
   - Эта комната вращается, вы не заметили? По часовой стрелке. Примерно
сорок пять оборотов в минуту. Пойду-ка я лучше в свою комнату и лягу. Не
могу я пить - вот в чем дело-то. Даже пиво. Это оскорбительно. - Он мед-
ленно дошел до двери и остановился, понуро опустив плечи. -  Совсем  не-
подходящая осанка для человека, который всего неделю назад занял  шестое
место в теннисном турнире в Боулдере, штат Колорадо, в котором  участво-
вало более сорока человек. - Он посмотрел на Тима  Сэлливана,  два  года
назад закончившего аспирантуру, и сказал: - Сэлли, ты видишь перед собой
человека, который потерял остатки достоинства и самоуважения. Пусть  это
будет для тебя уроком. - Он перешагнул через порог и повернулся для про-
щального замечания: - Один из водителей, некий  Гектор,  рассказал  мне,
что он, бывало, после обеда заливал воду в свой замес бетона, когда  они
возводили подпорную стенку вдоль автострады к северу от  города.  Я  так
понимаю, что здесь что-то вроде традиции. Готов биться об заклад, что  в
этой стенке есть ослабленные места, и мы можем потрясти всех своей  про-
ницательнос тью. Неплохо было бы немного позабавиться: позвонить  в  уп-
равление шоссейных дорог и рассказать им, где  надо  посмотреть.  Ладно,
спокойной ночи. Постучите мне в дверь, когда пойдете завтракать, и  пос-
мотрите, жив ли я еще.
 
   Когда Митчелл ушел, Эрхарт взглянул на Сэлливана,  стараясь  казаться
разгневанным.
 
   - Этот парень выставляет меня каким-то придурком. Мы с тобой  провели
за подсчетами всю ночь, а он тем временем пил себе пиво, в итоге же  его
выводы, вероятно, и являются ключом ко всей этой штуке.
 
   - Подсчеты тем не менее должны вестись, - напомнил ему Сэлливан. - Ты
же сам говорил,
   что, мол, любая возможность должна быть учтена  и  задокументирована,
чтобы противоположная сторона не смогла заявить в суде, будто мы  что-то
проглядели.
 
   - Да знаю я, но... черт его побери!
 
   Глава 4
 
   Ночной сторож с таким же черным блестящим лицом, как и элегантный ко-
жаный ремень на его униформе, стоял в южном  вестибюле  здания  Залияна,
внимательно глядя сквозь стеклянные двери. В четыре часа утра и площадь,
и улицы выглядели почти пустынными. Пуэрториканцы из многоквартирных до-
мов на 49-й улице убрались со ступенек еще несколько часов назад,  а  на
8-й авеню количество пешеходов уменьшилось до тонкой струйки.  Проститут
ки у выхода из подземки зазывно окликали какого-то мужчину, шедшего  так
быстро, что казалось, он почти бежал. Он, вероятно, направляется в отель
Говарда Джонсона на 51-й улице, подумал сторож, и Бог знает, чего это он
так торопится, может, от грабителей спасается? Какая-то  одетая  в  лох-
мотья женщина устроилась на ночлег на вентиляционной решетке, загородив-
шись от выходящего из-под нее пара чем-то вроде нагруженной тележки  для
покупок и поставленными друг на друга картонными коробками. На одной  из
бетонных скамеек на площади скрючился какой-то мужчина, ему, ясное дело,
вывернут все карманы еще до рассвета. Два такси с такой скоростью  пром-
чались на север, словно участвовали в гонках.
 
   Начали появляться полицейские, иногда на  автомобилях,  иногда  и  на
своих двоих. Полицейский участок Северного центра находился всего в нес-
кольких кварталах отсюда, на западной стороне 54-й  улицы,  но  ведь  не
могла же полиция одновременно быть везде. В четыре часа утра в этом  ра-
йоне было небезопасно, и по соседству тоже, и не только для сторожей, но
и для бродяг, сутенеров, пьяниц, проституток, мелких  жуликов,  наркома-
нов, таксистов, да и для легавых.
 
   Ночной сторож продолжил свой обход. Он кивнул охраннику, сидевшему за
столом в вестибюле, но и не подумал перекинуться с ним словечком: он во-
обще редко говорил с кем-нибудь, кроме родственников. Только они и могли
понять его речь, состоящую из смеси французского, английского  языков  и
наречия гаитянских креолов. На пластиковой бирке,  прикрепленной  к  его
униформе, было написано просто: "Кристофер ", однако это ни в коей  мере
не выражало всей пышности его имени, звучавшего так: Франсуа Генри  Тус-
сен-Лувертюр Кристоф. Работа ночного сторожа не слишком-то подходила для
человека, имя которого наводило на мысли о его  благородном  происхожде-
нии, так что  Кристоф  намеревался  подыскать  что-нибудь  получше.  Как
только он сможет позволить себе отказаться от этого  жалованья,  а  быть
может, и раньше, он уволится, потому что это было дурное место.
 
   Поначалу-то ему казалось, что его работа заключается в защите  здания
от незваных гостей и всяких неожиданностей, но  чем  дольше  он  смотрел
сквозь стеклянные двери, тем сильнее чувствовал, что сам является  узни-
ком этой крепости. В его сознании постепенно  укрепилось  ощущение,  что
как раз от здания-то и исходила главная угроза его жизни.
 
   Он вступил на лестницу, ведущую в цокольный этаж, следуя предписанно-
му маршруту, проверяя, заперты ли двери, и следя за контрольными  отмет-
ками на замках. Когда он проходил мимо пуленепроби ваемых  окон  комнаты
охраны, то слегка коснулся шляпы, приветствуя трех охранников,  находив-
шихся внутри и кивнувших ему в ответ, правда, не слишком-то  дружелюбно.
В этой комнате находились компьютеры, контролирующие  термометры,  баро-
метры, дымоуловители и датчики на всех шестидесяти шести этажах  здания.
Кроме того, здесь находились  радиоприемники,  микрофоны  и  контрольные
стенды управления, назначения которых он не понимал.  Кристоф  несколько
раз пытался узнать, как же это все работает, но так ничего и не выяснил.
Потом это перестало его беспокоить, поскольку он знал, что  скоро  уйдет
отсюда. Как только суставы его пальцев и коленей почувствуют приближение
бури, он просто уйдет. Это здание уже прикончило двух человек, и  он  не
сомневался, что список жертв будет расти.
 
   Кристоф шел по бетонированной пещере, в которой располагались  конди-
ционеры и отопительные системы. Этот лабиринт из механизмов и изоляцион-
ных труб напомнил ему о машинном отделении авианосца,  который  он  ког-
да-то посетил на военно-мор-ской верфи в Бруклине. Но там  его  окружала
любопытствующая публика вроде него самого, а здесь он был  один.  Тишину
нарушал лишь звук его собственных шагов, посвистывание клапанов,  выпус-
кавших пар, и пощелкивание  датчиков  автоматического  контроля.  Слабое
свечение оборудования напоминало ему глаза хищников, словно следящих  за
ним из джунглей. И если комната охраны была мозгом всего здания, то  это
помещение было его сердцем. Именно здесь  создавался  и  контролировался
климат, в котором существовали обитатели, по сути дела,  небольшого  го-
родка. Этим шести тысячам человек, которым предстояло явиться на  службу
через несколько часов, должно быть тепло, пока  солнце  не  заступит  на
свою вахту, и прохладно, когда оно станет слишком жгучим. В течение все-
го рабочего дня воздух в помещениях должен быть не слишком влажным и  не
слишком сухим, чтобы людям легко дышалось. Для него было  загадкой,  еще
одной загадкой, как же именно вся эта масса машин,  проводов,  клапанов,
насосов и прочих предметов, названия которых он даже не знал,  совершала
свою работу. Только одно он понимал  совершенно  ясно,  по  его  мнению,
единственный, кто это понимал. В здании Залияна обитали призраки. О  да,
оно было населено призраками, и это было так же несомненно,  как  и  то,
что ими населены пустующие дома, пугавшие его, как  ребенка.  А  чем  же
иным можно было объяснить то, что это здание разговаривало с  ветром,  в
самой своей глубине?
 
   Кристоф отпер дверь в складское помещение и не  спеша  направился  по
проходу между рядами, заставленными мешками. Он отпихнул в  сторону  ко-
робку со строительным мусором, опустился на колено и открыл дверцу,  ве-
дущую в настолько низкое пространство под грузовой  платформой,  что  по
нему можно было только ползти. Ему пришлось буквально припасть к  земле,
чтобы протиснуться внутрь через маленький дверной проем.  Пахнуло  затх-
лостью и сыростью. Он закрыл за собой дверцу и включил  карманный  фона-
рик. Луч фонаря отбросил темноту. Левую стену этого узкого туннеля пере-
секали, как ребра, шесть главных опор здания, массивные стальные балки в
форме буквы "Н". Покрытые белой огнеупорной шпаклевкой, они походили  на
погребенные в могильнике мумии. Взгляду было открыто  всего  пять  футов
этих опор, но Кристоф знал, что они тянутся вверх еще на  восемьсот  фу-
тов, упрятанные между стенами  кабинетов  и  гранитным  фасадом  здания.
Именно в этом потайном  склепе  он  лучше  всего  слышал  голос  здания,
чувствовал его содрогания, как колючка, вонзившаяся в  мышцу,  реагирует
на пульсацию крови.
 
   Свет фонаря упал на ближайшую опору и отразился от  небольшого  куска
обнажившейся стали. Оказавшись здесь в  первый  раз,  Кристоф  соскоблил
своим пружинным ножом немного огнеупорной шпаклевки. Положив руку на хо-
лодный брус опорной балки, он пытался понять источник ее силы  и  тщетно
стараясь представить, каким образом  она  удерживает  на  себе  сокруши-
тельную тяжесть здания.
 
   Луч света поднялся вверх, к  месту  соединения  бетонного  потолка  и
стен. Паутина тоненьких трещин увеличилась в размерах, расползлась изви-
листыми линиями. А на полу была другая конфигурация трещин, они расходи-
лись концентрическими кругами от каждой опоры. Если  эти  трещины  будут
увеличиваться, что и происходило с того момента, как он впервые их заме-
тил, эта паутина в конце концов охватит весь туннель. Он еще  укажет  на
них, когда оставит эту работу, и докажет, что он вовсе не сумасшедший.
 
   Кристоф выключил фонарь. В полной темноте было нетрудно  представить,
что он снова на родном острове, вместе с друзьями детства. Темная  ночь,
и со всех сторон подступают джунгли. Кристоф замер и прислушался. Он ус-
лышал какое-то слабое шуршание, похожее на трение жернова. Изо всех  сил
вслушиваясь в эту тишину, он различил какие-то невнятные  скрипы,  будто
где-то далеко медленно открывали тяжелую дверь. Но его тело не содрогну-
лось, и Кристоф испытал разочарование. Снаружи царило безветрие, и  поэ-
тому голоса были приглушены. Ничто не напоминало день тех смертей, когда
выпавшее из окна стекло рассекло пополам  женщину,  а  стальной  обломок
пришпилил на крючок мужчину, чтобы понаблюдать,  как  из  него  вытекает
жизнь, уносясь красными струйками в гонимый ветром туман. А в ночь нака-
нуне этого здание завывало, словно целый хор  зомби,  заставив  Кристофа
так трястись, что он весь покрылся потом. Когда он снова появился в вес-
тибюле, охранники и другие сторожа,  заметив  его  состояние,  заставили
сесть и принять аспирин.
 
   Прошло уже достаточно времени, и его могли хватиться. Он слегка  при-
открыл дверцу, чтобы удостовериться, что в  складском  помещении  никого
нет, и только после этого выкарабкался наружу. Когда он  заталкивал  ко-
робку со строительным мусором на прежнее место, ему пришло в  голову:  а
что бы подумали его дядя и брат, если бы  могли  услышать  голоса  этого
здания? Сказали бы они, что он свихнулся и что все это плод его  вообра-
жения? Сказали бы они, что им снова овладевают суеверия, от которых  они