ожительным  и  романтичным,
когда ему это было нужно. Он знает толк в еде, в винах, понимает  в  ис-
кусстве, знает, как ослепить и умаслить женщину. Но скоро,  очень  скоро
не будет никаких поездок в Европу и всего остального, погаснут  свечи  и
увянут цветы... И останутся лишь торопливые команды, опускания на колени
- прямо на то самое  место  у  письменного  стола  этого  мерзавца,  где
столько женщин уже стояли на коленях. И сладкие грезы о прочном месте  в
мире богатства будут стремительно таять. И этак через месячишко,  прики-
нула Эйлин, какая-нибудь новенькая секретарша в приемной станет объектом
сплетен. А Коретта Кантрелл испарится, получив  за  свою  верную  службу
фирме Залияна "мерседес-бенц".
 
   Во всяком случае она, Эйлин Макговерн, еще держалась  здесь,  утешала
она себя, благодаря своему мастерству исполнителя и своему знанию бизне-
са, которым занимался Залиян, тогда как все прочие приходили и  уходили,
словно времена года - поначалу теплые и солнечные, а под конец  холодные
и тоскливые. Если бы только я могла быть такой же безжалостной, как  он,
думала Эйлин, шмыгая носом и вытирая глаза бумажной салфеткой, и так  же
готовой презреть законы морали, предоставив другим соблюдать их! Но  пе-
чальная реальность свидетельствовала о другом, и она презирала сама себя
за то, что все еще продолжает работать на человека,  вызывавшего  у  нее
ненависть. Раз она молчала, когда нарушались законы, значит, она так  же
виновата, как и он. Раз она охраняла его уединение, когда молодые  шлюхи
продавали ему себя, то она и сама была шлюхой. Если бы у нее хватило сил
восстать против той власти, которую он имеет над ней, и посмотреть ему в
лицо в зале суда, то она могла бы разорить его. Для этого всего-то и по-
надобилось бы отправить несколько фотокопий окружному прокурору, в нало-
говую инспекцию и в "Таймс". Но ослабит ли это ее презрение к самой себе
или, наоборот, - усилит? Она же была с ним почти  с  самого  начала  его
карьеры. Срывая маску с Залияна, она тем самым разоблачила бы и себя.
 
   Ее пальцы все еще сжимали нити ожерелья, когда  из  кабинета  Залияна
вышла Коретта. Ее волосы были слегка растрепаны, а на губах не  осталось
и следа помады. Эйлин непроизвольно стиснула  руки,  и  нити  порвались.
Жемчужины со стуком запрыгали по  паркетному  полу,  словно  шарики  для
пинг-понга. Эйлин опустилась на пол, попыталась поймать как можно больше
жемчужин, пока они куда-нибудь не закатились, мысленно проклиная себя за
неловкость. Коретта подошла к ней и наклонилась, чтобы помочь, но  злоб-
ный взгляд Эйлин остановил ее.
 
   - А ну убирайся отсюда, шлюха, - прошипела Эйлин.
 
   Коретта удивленно выпрямилась.
 
   - Что? Как вы меня назвали?
 
   - Я тебя назвала шлюхой. Пошла вон из моего кабинета.
 
   Коретта положила руки себе на бедра.
 
   - О Господи, - сказала она, покачав головой, - это  уже  чересчур.  Я
хочу помочь, а вы...
 
   - Я знаю, чего ты хочешь, - сказала Эйлин, трясясь от  ярости.  -  От
шлюх мне помощь не нужна!
 
   - Ну, я тоже кое-что знаю, дерьмо ты собачье! Я тут слышала,  что  ты
совала свою морду в штаны этого старого пердуна, когда я была еще в  пе-
ленках. Надо уж совсем обнаглеть, чтобы назвать меня шлюхой.
 
   Эйлин встала, сжав кулаки так сильно, что суставы побелели.
 
   - Убирайся!
 
   - Не писай против ветра, подруга. Ты жемчуг-то этот, кстати, как  за-
работала? Не конверты же языком лизала.
 
   Она круто повернулась на каблуках и пошла прочь, вскинув голову и по-
качивая бедрами. Эйлин захлопнула за ней дверь  и  снова  опустилась  на
пол. Несколько минут она рыдала, думая, не нужна ли ей  профессиональная
помощь. Вот уже несколько месяцев она собирается поговорить со священни-
ком церкви Святого Малахии на 49-й улице, но так  и  не  набралась  духу
сделать это. Она не соблюдала церковных обрядов с тех пор, как  окончила
колледж, но именно сейчас остро нуждалась в  том  утешении,  которое  ей
когда-то давала вера. Она привыкла гордиться своим холодным профессиона-
лизмом, а теперь этот фасад разрушался прямо на глазах.  Ей  становилось
все трудней управлять своими эмоциями. Сегодня утром она едва не  выска-
зала Залияну все, что думает о нем, и вот теперь выплеснула свои чувства
на эту дешевую сучку-секретаршу, дни которой в любом случае уже сочтены.
Она с тревогой подумала о том, что же будет дальше. Быть может,  ей  все
же стоит обратиться не к священнику, а к психиатру? Эйлин снова  высмор-
калась, вытерла слезы и наклонилась, чтобы подобрать остальные  жемчужи-
ны. Но не обнаружила поблизости ни одной. Эйлин наклонилась, почти  при-
жавшись щекой к полу, и заглянула под письменный стол  -  они  были  все
возле восточной стены. Все они замерли там, у плинтуса, сложившись в не-
большое ожерелье.
 
   Оставалось всего пять минут до субботнего выпуска вечерних одиннадца-
тичасовых новостей. Лузетти, должно быть, ошибся, подумала Кэрол  Оуэнс,
свернувшись калачиком на тахте, и никакого интервью с Митчеллом  не  бу-
дет. Она уже собралась выключить телевизор и дочитать воскресный  выпуск
"Нью-Йорк таймс", когда диктор, почему-то улыбнувшись, сказал:
 
   - Трагедия в здании Залияна две с  половиной  недели  назад,  унесшая
жизни двух людей, до сих пор продолжает обрастать подробностями.  Роберт
Гамильтон, генеральный инспектор городского строительного  департамента,
сообщает, что изучение проекта и обследование монтажа  окон  не  выявило
никаких значительных нарушений, хотя само расследование еще не  заверше-
но. Он отказался уточнить смысл  слова  "значительных",  и  это  вызвало
предположение, что окружной прокурор, возможно, рассмотрит вопрос о воз-
буждении уголовных дел против пока еще не поименован ных сторон. Мэр го-
рода, как уже сообщалось ранее, предлагает провести  серию  предваритель
ных слушаний совместно с руководителями строительных фирм по поводу  из-
менений в городском строительном кодексе. Мэр подчеркнул, что  абсолютно
ничто не свидетельствует о том, что зданию  Залияна  или  же  каким-либо
другим зданиям Нью-Йорка угрожает новое выпадение стекол. Арам Залиян, -
продолжал диктор, - по-прежнему живет затворником и  не  дает  интервью,
однако один из официальных представителей его фирмы конфиденциально  со-
общил, что приглашен некий известный инженер, которому  поручено  произ-
вести независимую экспертизу здания и удостовериться, что оно не  предс-
тавляет никакой угрозы как для работающих в нем людей, так и для жителей
близлежащих домов. Брайан Митчелл - человек, которого журнал "Пипл" наз-
вал "американским исследователем катастроф номер один", - прибыл сегодня
днем из Колорадо. Наши телевизионные группы находились в аэропорту  Кен-
неди, чтобы запечатлеть прибытие Брайана Митчелла.
 
   Кэрол понравилось лицо, которое, сменив диктора, появилось на экране,
ей понравилось и то, как Митчелл отвечает  на  вопросы  корреспондентов,
быстро шагая вдоль терминала здания Соединенных авиалиний.  Он  держался
вполне дружелюбно и, казалось, получал удовольствие от этого представле-
ния, играя с репортерами, как кошка с мышью, хотя они  тыкали  микрофоны
прямо ему в лицо, выпаливая по три-четыре вопроса одновременно.
 
   - Не означает ли это приглашение, - настойчиво допытывался один  осо-
бенно агрессивный репортер, - что проблемы у Залияна куда серьезнее, чем
нам рассказывали?
 
   - А может, они затем и пригласили меня, чтобы доказать, что  дела  не
так уж плохи, как вы думаете, а? - засмеялся Митчелл. - Вы меня  пропус-
тите к месту получения багажа?
 
   - Достаточно ли строг нью-йоркский строительный кодекс, учитывает  ли
он давление ветра на стекла?
 
   - Это хороший конкретный вопрос, и я дам  вам  конкретный  ответ:  не
знаю.
 
   - Стали бы вы закусывать на площади Залияна в ветреный день?
 
   - В ветреный день я не стал бы закусывать даже  в  своем  собственном
дворе. А вы разве не знали, что в Нью-Йорке самые сильные ветра в  стра-
не? Средняя скорость ветра в нижнем Манхэттене четырнадцать и восемь де-
сятых мили в час, а вот в Чикаго - только десять и четыре десятых. И тем
не менее Чикаго называют "ветреным городом". Так что сами понимаете. Еще
удивительно, что так мало окон вылетает из зданий в  этих  городах.  Это
говорит о том, какую огромную работу выполняют инженеры.
 
   - Но здание Залияна находится не в нижнем  Манхэттене.  Оно  в  самом
центре города.
 
   - Вот это и есть один из вопросов, которые я приехал прояснить. А по-
чему вас здесь так много? Сегодня что, бедный на новости день?
 
   - Мистер Митчелл, вы один из исследователей,  досконально  выяснивших
причины крушения "Хайат Редженси" в Канзас-Сити.  Есть  ли  вероятность,
что нечто подобное может случиться здесь?
 
   - Да, возможно, в том смысле, что я все  досконально  выясню.  Ладно,
вот я и пришел.
   Помогите мне отыскать чемоданы. Они коричневые, а к ручкам  привязаны
красные ниточки.
 
   Но лавина вопросов не прекращалась. В конце концов пронзительный  го-
лос агрессивного корреспондента перекрыл все остальные:
 
   - Здание Залияна закрыли только на два дня. Достаточный ли это  срок?
Не говорит ли это о том, что Арам Залиян пользуется слишком большим вли-
янием в городском управлении?
 
   - Ну, ребята, вы слишком размахнулись! Как я могу ответить на  подоб-
ный вопрос? Я ведь даже не знаю, где находится ваше  городское  управле-
ние. Я всего лишь инженер, занимаюсь давлением, напряжением...
 
   На экране снова появилось лицо диктора.
 
   - Как вы могли заметить, - сказал он, -  Брайан  Митчелл  -  довольно
трудный объект для интервью. В эпизоде, который мы не  смогли  записать,
исследователь из Колорадо признался, что давление и напряжение вовсе  не
сковывают его и что на все в мире можно посмотреть с точки зрения давле-
ния и напряжения: на земную поверхность, автомобиль на шоссе, ваши  кос-
ти, артерии и сердце, даже на ваши отношения с  любовниками.  И  с  этой
мыслью из мира инженерии. Морт Люби от имени всей бригады новостей жела-
ет вам доброй ночи и отличного завтрашнего дня.
 
   Кэрол выключила телевизор, вернулась на тахту и снова взялась за раз-
дел путешествий в газете. Она улыбнулась, вспомнив ответы, которые  Мит-
челл дал репортерам. У нее создалось впечатление, что он шел им навстре-
чу, но тем не менее не сказал ничего существенного. Он обаятельный,  ве-
селый мужчина с открытым лицом. Мужчина, абсолютно непохожий на Лузетти,
а это означает, что предстоящие две недели могут  оказаться  куда  более
приятными, чем она думала.
 
   Глава 7
 
   День был свежий и ясный, и из окон 30-го этажа можно было увидеть всю
Парк-авеню, тянущуюся к северу мили на четыре. Массивные здания смотрели
друг на друга через эту основную городскую артерию почти на всем ее про-
тяжении, башни из стекла и стали, в которых располагались различные офи-
сы и конторы, тянулись от здания компании "Пан-Америкэн" до  59-й  улицы
на протяжении пятнадцати кварталов. Железобетонные и кирпичные жилые до-
ма и гостиницы доходили до конца 132-й улицы и реки Гарлем. Рядом с Мит-
челлом стоял Лузетти, выполнявший обязанности гида.
 
   - Под тем куполом, - сказал Лузетти, - находится старое  нью-йоркское
центральное управление, теперь оно  называется  зданием  Хельмслея.  Вон
там, слева, старое здание компании "Юнион Карбайт", а  сразу  за  ним  -
здание Международной телефонно-телеграфной корпорации. - Он  показал  на
два темных стеклянных здания с задернутыми шторами окнами на правой сто-
роне улицы. - А это Американс кий банк химических предприятий. Мы выпол-
няем работу для всех этих фирм. Они всегда платят вовремя. Сразу за этим
банком - "Уолдорф", там, где свешиваются флаги.
 
   - Я люблю эту гостиницу, - сказал Митчелл. - И все еще надеюсь встре-
тить в вестибюле Клодетту Колберт или короля Хуссейна. Не  понимаю,  как
вы можете нормально работать с таким видом из окна. Я бы  проводил  весь
рабочий день, прижавшись носом к стеклу.
 
   - Я бы вам этого не посоветовал, - сказал Лузетти, усаживаясь за свой
письменный стол. - Это своего рода аргумент в нашу  пользу,  которым  мы
можем воспользоваться в деле Лестера.
 
   - Лестер - это тот парень, который выпал из окна?
 
   - Да, - кивнул Лузетти, - по всей видимости,  у  него  была  привычка
прижиматься лбом к стеклу. У нас есть свидетели,  которые  под  присягой
засвидетельствуют это. Насколько я понимаю, он пытался преодолеть боязнь
высоты. Мы можем настаивать на версии, что он облокотился о стекло  нас-
только сильно, что выдавил его наружу. Преступная небрежность с его сто-
роны. Безрассудное пренебрежение к своей собственной  безопасности.  Это
окно использовалось таким образом, которого владелец здания не мог пред-
видеть. И когда одно стекло выпало, то,  возможно,  резкий  напор  ветра
воздействовал на окна, расположенные с противопо ложной стороны,  и  они
рухнули внутрь. Как вы считаете, с технической точки зрения  это  звучит
правдоподоб но?
 
   - Нет.
 
   - Вы считаете, что мужчина не в состоянии выдавить стекло?
 
   - Да. И я считаю, что мужчину, тасующего бумажки за  письменным  сто-
лом, не должна тревожить вероятность оказаться висящим над улицей на вы-
соте шестидесяти этажей. Хотя я, конечно, не юрист.
 
   Лузетти отреагировал короткой улыбкой на этот колкий намек своего со-
беседника, а потом сказал:
 
   - Нет, вы не юрист. Вам не приходится иметь  дело  с  противостоянием
сторон. Другая сторона обращается ко всему миру, а это означает, что нам
надо защитить нашего клиента настолько надежно, насколько это  возможно,
даже если это будет означать, что правду мы... ну, надо представить дело
в наилучшем свете. Я завидую вашей роли. Вам просто надо раскопать факты
и предоставить другим людям решать нелегкие вопросы о виновности и нака-
зании.
 
   - Слава Богу. Послушайте, что касается фактов, то я ведь не знаю, что
сумею раскопать за две недели. Надеюсь мне удасться провести общее  обс-
ледование и дать кое-какие рекомендации, но вряд ли  более  того.  Чтобы
узнать, почему эти окна разбились,  возможно,  придется  проделать  уйму
исследований... испытать в лаборатории куски стекла и  стали,  поместить
масштабный макет в аэродинамическую трубу и так далее  в  том  же  духе.
Господи, да просто на то, чтобы прочитать все эти документы, уйдут меся-
цы. Готов побиться об заклад, что есть сотни тысяч всяких бумаг, на  ко-
торые следовало бы взглянуть: контрактные документы,  планы,  специфика-
ции, переписка, всякие записочки, переводные ордера, кодексы,  дневники,
доклады... Чтобы разобраться во всем этом, может понадобиться целая  ар-
мия высокооплачиваемых людей, вроде вас и меня. И это только начало.
 
   Лузетти наклонился вперед и понизил голос до заговорщического шепота:

   - Ну вот, мистер Митчелл, одна из причин, по которой мы  наняли  вас,
как раз и состоит в том, что нам не хотелось бы иметь слишком уж большие
неприятности. Мы хотим, чтобы вы добрались до самой сути дела, не устра-
ивая вокруг этого особой суеты, как вы уже не раз делали. Мы  также  хо-
тим, чтобы вы показали, что ответственность не должна ложиться на  плечи
Залияна, во всяком случае, не в большей степени, чем  это  соответствует
принципам справедливости. Изнурительная  исследовательская  программа  и
полное обнародование всего в суде - на это он может пойти только в самом
крайнем... - Лузетти внезапно замолчал, потому что в кабинет кто-то  во-
шел. Он поднял взгляд и улыбнулся: - О, вот и ваш  помощник...  один  из
наших лучших адвокатов. Мисс Оуэнс, это мистер Митчелл. Мистер  Митчелл,
это мисс Оуэнс.
 
   Митчелл с усилием поднялся на ноги и обнаружил, что он пожимает  руку
чрезвычайно миловидной женщине.
 
   - Да... - сказал он. - А я-то ожидал увидеть мужчину, и в куда  более
преклонном возрасте.
 
   - Рада познакомиться с вами, - ответила она с веселой  улыбкой.  -  С
удовольствием смотрела на вас по телевизору вечером в субботу. Вы  заме-
чательно управились с этими репортерами.
 
   Митчелл попытался поудобнее устроиться на своем стуле  и  припомнить,
побрился ли он и почистил ли ботинки. А еще он почувствовал, что красне-
ет. Митчелл не мог пить, он еще и не мог скрыть свое смущение. Он объяс-
нил, что телевизионное интервью привлекло внимание только благодаря уси-
лиям самих журналистов, и поблагодарил ее за пакет с документами,  кото-
рый он обнаружил в своем номере. Интересно, подумал он, действительно ли
ее глаза имеют голубоватый оттенок или же в них просто отражается что-то
находящееся в кабинете? Он слышал, как Лузетти расхваливал его  рекомен-
дации и опыт, как мисс Оуэнс сказала, что собрала еще кое-какие материа-
лы, которые должна будет показать ему, а еще он слышал свои  вполне  ра-
зумные ответы. Было трудно оторвать от нее взгляд. Притягивал не  просто
цвет ее глаз, во всем ее облике, в том, как она держалась,  было  что-то
необыкновенно привлекательное. Ее разговор отличался доброжелательностью
и непосредственностью, и сидела она в своем кресле с  естественной  эле-
гантностью. Митчелл, которому так и не удавалось отыскать удобное  поло-
жение на стуле, сейчас особенно чувствовал свою неуклюжесть, ему  вообще
было неловко. Значит, это и есть помощник?  Возможно,  из-за  нее  будет
трудно сосредоточиться на исследовании.
 
   - Сейчас половина десятого, - объявил Лузетти, - и у меня на это вре-
мя назначена встреча с клиентом. Почему бы вам вдвоем не...
 
   - Почему бы не провести встречу нашей подкомиссии? - спросил  Митчелл
у Оуэнс. - Вы можете показать мне здание?
 
   - Хорошо. Я только возьму сумочку, встретимся у лифтов  через  десять
минут.
 
   То, как быстро она поднялась на ноги  и  вышла  из  кабинета  легкой,
спортивной походкой, заставило Митчелла предположить, что она может  вы-
играть у него в теннис.
 
   - Впечатляющая женщина, - заметил он, когда она  вышла.  -  С  такими
глазами она может стать великим гипнотизером.
 
   Лузетти сделал вид, что занят собиранием бумаг со своего стола и  ук-
ладыванием их обратно в папку. Он поднял глаза на  Митчелла  и  нарочито
рассеянно спросил:
 
   - Кто? Кэрол? Я так привык к ней, что едва это  замечаю.  А  значение
имеет вот что: она очень деловая и прилежная  женщина.  Она  окажет  вам
большую помощь. Не нужно ли вам что-нибудь еще?
 
   - Мне бы хотелось встретиться с Залияном.
 
   - Я сообщу ему, что вы здесь. Между прочим, ваш рабочий кабинет нахо-
дится точно под приемной его кабинета. - Лузетти  проводил  Митчелла  до
двери, по-приятельски положив руку ему на плечо. - Думаю, вы поняли, что
ваш доклад может неблагоприятно отразиться на делах нашего клиента.  На-
деюсь, этого не случится, в противном случае  мы  просто  не  представим
этот доклад в суд, и я уверен, вы понимаете , почему.
 
   - Это случалось с некоторыми из моих лучших материалов.
 
   Их глаза встретились, когда они пожимали друг другу руки.
 
   - Я вовсе не имел в виду, что вы должны что-то скрывать или  приукра-
шивать, - сказал Лузетти. - Мы хотим получить от  вас  только  правдивые
материалы - и ничего другого.
 
   Митчелл улыбнулся в ответ на искренность, которая  звучала  в  голосе
этого опытного адвоката, она прямо-таки обволакива ла собеседника. В за-
ле суда такое искусство незаменимо.
 
   Они направились по 50-й улице на запад, миновали собор Святого Патри-
ка, городской радиомюзик-холл и здание редакций "Тайм" и "Лайф".  Брайан
Митчелл дважды останавливался и, задрав голову, глазел на верхние  этажи
зданий, словно первый раз попал в большой город. Один  раз  Кэрол  Оуэнс
пришлось отговаривать его от попытки дать денег какой-то  оборванке.  Но
на Бродвее Брайан Митчел все-таки высыпал целую пригоршню "лишней  мело-
чи" какому-то подростку-попрошайке и послал воздушный поцелуй проститут-
ке, подмигнувшей ему.
 
   Кэрол знакомила его со все новыми и новыми подробностями, которые  ей
удалось разузнать о некотор