не щадили сил, чтобы задавить саму мысль о  необходимости
приобщения детей к светской культуре. Понятно, что  осмелившийся  преступить
традицию, становился мишенью для соплеменников, вызывал их гнев и ненависть.

   Сыновья Мойши Бланка росли в семье, постоянно конфликтовавшей с  кагалом.
Обучаясь в житомирском поветовом училище, они близко общались с христианами.
В этих условиях, видимо,  у  молодых  людей  оформилось  желание  преодолеть
замкнутый  круг  еврейского  быта,  включиться   в   общегражданскую   жизнь
российских подданных, поступить на государственную  службу.  Так  случилось,
что  их  путь  к  намеченной  цели  прошел  через  принятие  христианства  и
ассимиляцию, означавшие разрыв с культурой своего народа.

   На склоне лет крестился и сам Мойша Ицкович Бланк. Об этом мы  узнаем  из
его письма  к  императору  Николаю  I  от  18  сентября  1846  года.  Первый
публикатор этого письма, М.Г. Штейн, оценил его как "любопытнейший документ,
характеризующий и эпоху, и личность автора  -  человека,  который  стремился
причинить вред соплеменникам, может быть, даже без  непосредственной  пользы
для себя ".

   Чтобы убедиться в справедливости этой оценки, попробуем прочитать  письма
М. Бланка в контексте эпохи и, в частности, на фоне  мер,  предпринимавшихся
правительством в 40-е годы XIX века для преобразования еврейского быта.

   Бланк предлагал ряд принудительных мер к сближению евреев с  христианами,
считая, что принуждение, примененное  во  благо  заблуждающимся,  оправдано.
Видимо, такой подход, вполне разделяемый высшими правительственными кругами,
объясняет  тот  факт,  что  письмо   житомирского   мешанина   выделили   из
многочисленных  жалоб  евреев,  которым  и,  по   утверждению   современного
историка, были завалены власти на протяжении всего царствования  Николая  I.
25 октября 1846 года, представляя записки крещеного еврея Бланка  императору
Николаю I, министр внутренних дел Лев Перовский писал:  "Предложения  Бланка
состоят в том, чтобы запретить Евреям ежедневную молитву о пришествии Мессии
и повелеть молиться за Государя  Императора  и  весь  августейший  дом  Его.
Запретить Евреям продавать христианам те съестные припасы, которые не  могут
быть употребляемы самими Евреями в пищу, как,  например,  квашеный  хлеб  во
время пасхи  и  задние  части  битой  скотины,  запретить  также  христианам
работать для Евреев в субботние дни, когда сии последние, по закону  своему,
работать не могут".

   Как сообщает М.Г. Штейн, в декабре 1844 гола Комитет для определения  мер
коренного преобразования евреев в России, опираясь на записку Бланка, принял
решение: "сделать через Министерство Внутренних Дел распоряжение  о  строгом
подтверждении  и  наблюдении,  чтобы  при  Богомолении   Евреев   непременно
совершаемы были установленные молитвы за Государя и  Императорскую  Фамилию,
подвергая виновных в неисполнении сего преданию суду по законам".

   Комментируя этот факт, Штейн заключает: "Бланк добился своего - не только
новой молитвы, но и усиления враждебного отношения николаевского режима к ни
в чем неповинным людям... По ненависти  к  своему  народу  Д.  Бланка  можно
сравнить, пожалуй, только с другим крещеным евреем - одним из основателей  и
руководителей Московского Союза русского народа В.А. Грингмутом".

   Столь эмоционально выраженный приговор, на наш взгляд, мало согласуется с
историческими реалиями.

   В книге Ю. Гессена  "История  евреев  в  России",  в  главе,  посвященной
законодательству о евреях 40-х годов XIX столетия,  автор  писал:  "Мысль  о
необходимости  внести  культурное  преобразование  в  еврейский  быт  упорно
держалась в правительственных кругах благодаря воздействию самих евреев, тех
немногих из них, которые относились критически к жизни  в  черте  оседлости;
одни действовали в этом отношении  открыто,  другие  -  тайно;  одни  влияли
непосредственно  на  представителей  бюрократии;  другие  косвенным   путем,
высказывая свои мысли во всеуслышанье, находя  в  еврейской  среде  адептов,
выступавших потом уже от своего имени.

   Не все говорили одно и то же  о  характере  средств,  с  помощью  которых
следовало  осуществить  реформу,  но  нет  сомнения,  что  отдельные   евреи
сочувствовали,   в   принципе,   системе   репрессивных   мер,    положенной
правительством... в основу своей преобразовательной деятельности".

   М.Г. Штейн начинает свою последнюю книгу о родословной Ленина с вопроса к
его племяннице О.Д. Ульяновой, упорно признающей лишь  русскую,  шведскую  и
немецкую ветви  в  родословной  Ульяновых.  Зачем,  вопрошает  автор,  когда
фактически  уже  не  действует  цензура,  когда  сняты  многие  ограничения,
заявлять об  отказе  от  своих  еврейских  предков  по  линии  бабушки  М.А.
Ульяновой (в девичестве Бланк)?

   Нам представляется, что в такой позиции  единственной  прямой  наследницы
Ульяновых скорее выражен протест против  распространенной  сегодня  практики
"использовать  родословную  В.И.  Ленина  для  его   дискредитации.   Анализ
доступных в настоящее время исследователям документов убеждает нас,  что  по
материнской  линии  на  генеалогическом  древе  В.И.  Ленина  есть  русская,
шведская, немецкая и еврейская ветви. Вместе с  тем  мы  разделяем  и  точку
зрения О.Д. Ульяновой, что "пока вопрос о предках В.И. Ленина по  линии  его
деда - потомственного дворянина  Александра  Дмитриевича  Бланка  -  требует
дополнительного исследования".

   "Российский КТО есть КТО" ј2 1999 стр. 34- 37

   Приложение 9.

   Выслушай и другую сторону (AUDIATUR ET ALTERA PARS)

   Профессор богословия Московской Духовной Академии
   Алексей Ильич Осипов


   Дискуссия по вопросу канонизации последнего Российского Императора и  его
семьи часто принимает неконструктивный характер, поскольку основное внимание
обращается на те стороны государственной и церковной деятельности  и  личной
жизни  Николая  II,  которые  не  имеют  существенного  значения  в  решении
поставленного вопроса. В настоящей статье поэтому делается попытка осмыслить
лишь наиболее важное в нем, не касаясь анализа многих других его сторон.

   ***

   Есть целый ряд серьезных соображений, которые должны,  по  меньшей  мере,
заставить  задуматься   любого   непредубежденного   человека   о   причинах
возникновения самой идеи канонизации Николая II, ее аргументах и о возможных
последствиях ее осуществления.

   Как известно, "не имеющая признания всей  Православной  Полноты,  в  силу
своей  антиканоничности,  группа  епископов,  именующая  себя   Архиерейским
Собором Русской Православной Церкви  за  границей,  десятилетиями  вносившая
раздоры  среди   наших   православных   соотечественников"   (Из   Воззвания
Архиерейского Собора Русской Православной Церкви. 1990г.), или т.н.  Русская
Зарубежная церковь, без благословения Матери-Церкви канонизировала  (главным
образом, по политическим мотивам) последнего Российского Императора.

   И вот, совсем недавно  (со  времени  т.  н.  перестройки)  небольшой,  но
чрезвычайно активный круг лиц, имеющий самые горячие симпатии  к  Зарубежной
церкви,  используя  газеты,  журналы,  радио,  педагогические  и  лекторские
кафедры и даже амвоны, начал с поразительной категоричностью  настаивать  на
канонизации и  Русской  Православной  Церковью  бывшего  Государя  (бывшего,
поскольку он сам  снял  с  себя  этот  сан,  что,  например,  для  покойного
митрополита С-Пербургского Иоанна Снычева  было  главным  аргументом  против
канонизации Николая II) и его  семьи,  а  также  слуг  (т.е.  и  инославных:
лютеранки Е. Шнейдер и католика А. Труппа).

   При этом особенно ярко бросается в глаза совершенно нецерковный,  типично
политического характера ажиотаж,  поднятый  вокруг  данного  вопроса  и,  по
существу, сводящийся к тому, чтобы заставить чиноначалие Церкви  и  всех  ее
членов признать святость Николая II.

   Активные сторонники канонизации, видимо, не чувствуют и не понимают,  что
обсуждение  вопроса  о   святости   всегда   и   обязательно   сопряжено   с
благоговением, смирением и тщательной рассудительностью,  что,  естественно,
предполагает равноправные и благожелательные дискуссии.

   Когда же вместо такого обсуждения, вместо подобающего анализа  аргументов
на несогласных обрушивается прямая брань (в  духе  недавнего  атеистического
прошлого), то это  уже  явное  свидетельство  иных,  нецерковных  источников
заинтересованности в решении этого вопроса и иной духовной  установки  (как,
например,  это  видим  у  иоаннитов  -  лжепочитателей   праведного   Иоанна
Кронштадтского).

   В какой атмосфере, например,  проходили  последние  процессы  канонизации
святых и новомучеников, в земле Российской просиявших? Были дискуссии? Да. И
они - совсем не необычное явление в жизни  Церкви.  Таковые  имели  место  и
ранее, даже в связи с  канонизацией  преподобного  Серафима  Саровского.  Но
никто при этом публично не обвинял несогласных с ним во всевозможных  грехах
и ересях, не  требовал  немедленной  канонизации,  не  вел  пропагандистских
компаний, не собирал подписей.

   Отсюда, в церковной среде не возникало каких-либо противостояний, вражды,
озлобленности,  которыми  бы  подрывался   авторитет   Церкви.   Сохранялось
взаимоуважение,  был  мир  между  всеми,  что  всегда  является   одним   из
свидетельств дела Божия.

   Апостол Павел пишет: в Церкви вс„ "благообразно  и  по  чину  да  бывает"
(1Кор.14;40). Поэтому, хотя такие  новопрославленные  нашей  Церковью,  как,
например, Иоанн Кронштадтский, Амвросий  Оптинский,  Игнатий  Брянчанинов  и
другие были  бесспорными  угодниками  Божиими  и  в  их  святости  никто  не
сомневался,  тем  не  менее  все  в  терпении  ожидали  часа  их  церковного
прославления и прежде Акта канонизации никто не дерзал совершать в их  честь
богослужений. А что теперь происходит?

   Несмотря на то, что процесс рассмотрения вопроса о канонизации Николая II
и его семьи не завершен и решения Поместного  Собора  по  нему  не  было,  в
средствах массовой информации, именующих себя православными, и  в  такой  же
литературе, в том числе для детей, их представляют уже в качестве святых,  а
отдельные священнослужители всенародно совершают им молебствия и помещают  в
храмах их "иконы" (хотя икона - это образ только  прославленного  Церковью),
то есть идет активный и сознательный процесс  типичной  мирской  пропаганды,
внушения,  совершается  открытый,  с   прямым   вызовом   Церковной   власти
антиканонический акт.

   Доходит до того, что иконописное изображение членов бывшей царской  семьи
везут  в  Грецию,  на  Афон  и  там  ничего  не  подразумевающим   верующим,
монашествующим представляют в качестве  иконы,  то  есть  уже  прославленных
Русской Церковью! А затем реакцию (естественно, положительную)  введенных  в
заблуждение афонских монахов широко рекламируют как  подтверждение  святости
этой семьи (см. "Бог прославляет своих святых". М.1999).

   Или не менее любопытный факт: публично утверждается  о  том,  что  бывшая
царская семья будто бы канонизирована в отдельных епархиях  нашей  Церкви  и
потому  ей  можно  совершать  молебствия  ...   в   Москве   (где   она   не
канонизирована). В действительности же ни  одна  из  епархий  (и  тем  более
Сербская Церковь) на настоящий момент (1 февраля  1999  года)  канонического
прославления Николая Александровича и его семьи не осуществляла.

   Причисление к лику местночтимых святых требует: 1. Соборного  решения  об
этом  епископа,  клира  и  мирян  епархии.   2.   Рассмотрения   материалов,
представленных епархией, Комиссией Священного Синода по канонизации  святых.
3. В случае одобрения Комиссией - утверждения Святейшим Патриархом.

   Как понимать эти факты?  Какая  таинственная  сила  заставляет  поступать
подобным образом? Что сказал бы, например,  любой  священник  тем  верующим,
которые вступив в брак,  не  дожидаясь  церковного  благословения,  да  еще,
ссылаясь на поддержку введенных в заблуждение авторитетных лиц  и  используя
далеко не лучшие средства, решительно требуют  признания  законности  своего
поступка? - Ответ ясен. А здесь не подобное же совершается?

   Возникает вопрос: в чем причина такого протестантско-революционного шага,
не считающегося ни с нормами жизни, ни с правилами, ни с дисциплиной Церкви?
Вопрос этот для настоящего периода ее жизни, когда со всех сторон,  извне  и
изнутри,  расшатывают  ее  устои,  в  высшей  степени  серьезен.  Ибо   если
реформистам не удается  поколебать  Церковь  слева,  то  не  подрываются  ли
подобными акциями ее основания  справа?  Действительно,  в  какое  состояние
придет наша Церковь, если в ней каждый по своему усмотрению, не  считаясь  с
высшей Церковной властью, выражающей себя в голосе Собора, начнет  самочинно
одних  канонизировать,   других   деканонизировать   (уже   есть   и   такие
"предложения", пока еще негромкие)?

   Известное же на данный момент  "оправдание"  этого  шага  поражает  своим
нигилизмом по отношению и к Церкви, и к истории нашего народа.  Оказывается,
Николай II  обладает  такой  исключительной  святостью  среди  всех  русских
святых, что в  случае  канонизации  станет  "первой  святыней  России".  Это
убеждение открыто высказано в недавно вышедшей  массовым  тиражом  (10  000)
книге В. Кобылина "Анатомия измены" (СПб.1998.С.6).

   И оно громко подтверждено 257-ю активистами и сторонниками канонизации, в
том числе и некоторыми известными московскими священниками в их обращении  к
Святейшему Патриарху Алексию II, в котором они пишут:  "В  это  тяжелое  для
Русской Церкви время наши сердца  просят  молитвы  Царю-искупителю  Государю
Мученику, первому мирянину в  Церкви  земной  и  первому  предстоятелю  Руси
Небесной пред Престолом Вседержителя" (выделено нами - А.О.).

   Итак, наряду с единственным для христиан Искупителем -  Господом  Иисусом
Христом - в конце второго тысячелетия объявляется другой "искупитель"!  (Что
очень  симптоматично  для  нашего  времени).  И,  естественно,  перед  лицом
"искупителя" все величайшие святые земли Русской: Антонии и Феодосии, Сергии
и Серафимы, Иоанны и Тихоны ... - все те, которыми духовно и  государственно
всегда жил и утверждался наш народ, меркнут.

   Все они  отходят  на  второй  план  перед  величием  "первого  мирянина",
высочайшая святость которого превосходит, оказывается, всю доселе бывшую  на
Руси  святость:  и  равноапостольных  мирян  Владимира  и  Ольги,  и   сонма
благоверных мирян-князей,  и  Христа  ради  мирян-юродивых,  и  преподобных,
святителей, праведных, мучеников.

   И это будет слава  Церкви?  Вот  что  предлагается  нашему  народу!  (Нет
сомнения, что подавляющее большинство подписавших Обращение, сделали это без
должного внимания и решительно откажутся от него). Что же  и  кто  стоит  за
этим шагом и на что рассчитана данная акция?

   На чем же основывается убеждение в уникальной сверхсвятости Николая II?

   Во-первых, что означает сама канонизация?  Она,  конечно,  не  присвоение
"чина" заслуженному христианину и даже не просто уверенность в его спасении.
Канонизация есть прославление его, то  есть  свидетельство  Церкви  о  таком
выдающемся из среды обычного благочестия уровне  жизни  или  такого  подвига
христианина, который  достоин  именно  славы  Церкви  и  предлагается  ею  в
качестве примера для подражания всем своим верным чадам. А по  тому,  каковы
идеалы святости у Поместной Церкви, можно судить и о достоинстве  ее  самой.
По этой причине вопрос о том, является ли Николай II достойным именно  славы
Церкви, имеет принципиальное значение.

   Если ставить вопрос о канонизации, исходя из его жизни и деятельности, то
нельзя не учитывать по меньшей мере следующих серьезных фактов.

   ===

   1. Беспрецедентное в истории Российского государства  отречение  Государя
от престола имело среди прочих следующее  роковое  последствие  для  страны.
Николай  II,  не  обеспечив  исполнение  важнейшего  в  этой  исключительной
ситуации закона Российской  империи  -  безусловного  наследования  престола
(статья 37), своим (и за Наследника)  отречением  упразднил  Самодержавие  в
России и  тем  самым  открыл  прямую  дорогу  к  установлению  революционной
диктатуры. Он при этом не только противозаконно отрекся  за  Наследника,  не
только передал власть тому (Михаилу), кто даже не  знал  об  этом,  а  когда
узнал, не принял  ее,  но  и  прямо  преступил  решения  и  клятвы  Великого
Московского Собора 1613 года, постановившего: "Заповедано,  чтобы  избранник
Божий, Царь Михаил Федорович Романов был родоначальником Правителей на  Руси
из рода в род, с ответственностью в своих делах перед Единым Небесным Царем.
И кто же пойдет против сего соборного постановления - Царь ли, патриарх  ли,
и всяк человек, да проклянется таковой в сем веке и в  будущем,  отлучен  бо
будет он от Святой Троицы" (выделено нами - А.О.). Николай II в  своем  акте
отречения написал: "Заповедуем Брату Нашему править делами  Государственными
в полном и ненарушимом единении с представителями народа  в  законодательных
учреждениях на тех  началах,  кои  будут  ими  установлены,  принеся  в  том
ненарушимую присягу" (выделено нами - А.О.).

   То есть последний Царь не только уничтожил одну из великих святынь нашего
народа -  Самодержавие,  освященное  Церковью,  традицией,  историей,  но  и
собственноручно утвердил  западные,  демократические  принципы  правления  в
России, что уже прямо свидетельствует о  характере  его  убеждений.  Так,  в
истории государства Российского рукою монарха  совершился  великий  соблазн.
Конечно, по промыслу Божию. "Сказал  также  Иисус  ученикам:  невозможно  не
придти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят" (Лк. 17;1).

   В этом отречении есть и другая сторона - сакральная.  Помазание  Государя
на царство  означает  ниспослание  ему  дара  вспомоществующей  благодати  в
управлении государством. И хотя это помазание не входит в традиционное число
церковных таинств, тем не  менее  помазание  на  царство  также  требует  от
помазанника соответствующего возгревания (2 Тим.1;6) этого  дара,  чтобы  не
отступила  от  него  благодать  Божия.  Поэтому,  отрекаясь  от  престола  с
нарушением законов, царь отрекается от самого дара помазания.

   В случае же с Николаем II ситуация еще более серьезная. Он не просто  сам
отрекся от престола, но и, не обеспечив его наследование,  вообще  уничтожил
царскую власть в России как таковую. Так что его отречение соответствует  не
уходу священнослужителя на покой, когда сохраняется право служения,  и  даже
не просто снятию с себя сана, но уничтожению самого этого служения на Руси.

   Следует также  иметь  в  виду,  что  христиане,  которые  отрекались,  не
выдержав пыток,  всегда  именовались  отпавшими,  и  в  случае  их  покаяния
определялись в разряд  кающихся,  не  допускавшихся  определенное  время  до
Евхаристии.  Царя  же  уговорили  отречься  от  его  первейшей  христианской
обязанности, и он позднее лишь сожалел об этом как ошибке, но не как  грехе,
величайшем для царя, и принес ли в нем покаяние?

   ===

   2. Отношение Николая II к Церкви. Он не только не отменил  и  не  смягчил
введенное  по  протестантскому  образцу  антиканоническое   возглавление   и
управление Церкви мирянином (императором)  и  ее  фактическую  подчиненность
обер-прокурорам,  царским   фаворитам,   Распутиным,   выразившуюся   в   их
вмешательстве в любые, в том числе в чисто внутренние дела, но и усугубил ее
угнетенное положение реформами 1905-1906  годов.  В  результате  их  Русская
Церковь оказалась единственной из всех религиозных объединений,  которая  по
новым законам не получила никаких свобод, так  и  оставшись  государственным
"Ведомством"!

   Даже  царский  указ  от  17  апреля  1905   г.   об   "укреплении   основ
веротерпимости" готовился Правительством без какого-либо  участия  иерархов