, что руководство Таиланда
"признало  Китай  сверхдержавой,  обладающей  влиянием в  мире", и  что  оно
изъявило желание сыграть роль "моста между Китаем  и АСЕАН".  Сингапур пошел
еще дальше, подчеркивая свою общность с Китаем.
     [201]
     тай  как  страну, кровно заинтересованную  в их независимости и в  том,
чтобы они играли роль буфера в отношениях между Китаем и Россией.
     Сфера  влияния  Китая как  мировой державы,  вероятнее  всего,  будет в
значительной  мере вытянута на юг, причем и Индонезия, и Филиппины вынуждены
будут  смириться  с  тем, что  китайский флот господствует в  Южно-Китайском
море. Такой Китай может испытать большое  искушение решить вопрос с Тайванем
силой,  игнорируя   позицию  США.  На  Западе  в  поддержку   выравнивающего
расстановку  сил Китая может выступить Узбекистан, государство Средней Азии,
которое проявляет наибольшую решимость противостоять  посягательствам России
на свои бывшие владения; такую же  позицию может  занять Туркменистан; Китай
также  может  почувствовать себя  увереннее  и  в  этнически  расколотом  и,
следовательно,  в области национальных отношений более уязвимом  Казахстане.
Став настоящим  политическим и  экономическим гигантом,  Китай  сможет также
оказывать более  откровенное  политическое  влияние  на  российский  Дальний
Восток,   в   то  же  время   поддерживая   объединение   Кореи  под   своим
покровительством (см. карту XXII).
     Однако такое  разрастание  Китая  может  встретить  и  сильную  внешнюю
оппозицию. На предыдущей карте ясно видно, что на западе как у России, так и
у  Индии  были бы  серьезные геополитические причины для заключения союза, с
тем   чтобы  заставить  Китай  отказаться  от  его  притязаний.   Интерес  к
сотрудничеству  между   ними,  по-видимому,  будет  вызван  главным  образом
районами  Средней Азии и Пакистана, где Китай больше всего угрожал бы им. На
юге  наибольшее   противодействие  исходило  бы  от   Вьетнама  и  Индонезии
(возможно, при  поддержке  Австралии).  На  востоке  Америка, возможно,  при
поддержке  Японии  будет  проявлять  отрицательную реакцию на  любые попытки
Китая  добиться  превосходства в Корее  и силой присоединить к себе Тайвань,
действия,  которые ослабили  бы  американское  политическое  присутствие  на
Дальнем  Востоке,  ограничив  его  потенциально нестабильным и  единственным
форпостом в Японии.
     В конечном счете  вероятность полной реализации любого из перечисленных
выше  сценариев, отраженных  на картах, зависит  не только от  хода развития
самого Китая, но в значительной степени и от действий США и их присут-
     [202]
     ствия.  Оставшаяся  не  у  дел Америка  сделала бы  наиболее  вероятным
развитие событий  в  соответствии  со вторым сценарием,  однако даже  полная
реализация  первого  сценария  потребовала   бы  от  США   приспособления  и
самоограничения. Китайцам это  известно, и таким образом китайская  политика
должна  быть главным  образом  направлена на  оказание  влияния на  действия
Соединенных Штатов  и  особенно на крайне важные связи между США  и Японией,
при этом во  взаимоотношениях Китая с другими  государствами тактика  должна
меняться с учетом этого стратегического интереса.
     Главная причина  нелюбви Китая к Америке  в меньшей  степени связана  с
поведением США,  скорее  она вызвана  тем, что Америка  представляет собой в
настоящее  время  и  где  она  находится. Китай  считает современную Америку
мировым гегемоном, одно только присутствие которого в регионе, основанное на
его авторитете в  Японии,  сдерживает процесс расширения китайского влияния.
По  словам   китайского   исследователя,   сотрудника  отдела   исследований
Министерства  иностранных  дел  Китая,  "стратегической  целью США  является
стремление к господству во всем  мире, и они не могут смириться с появлением
любой  другой  крупной  державы на  Европейском  или  Азиатском  континенте,
которое  будет  представлять  собой  угрозу  их  лидирующему  положению"(5).
Следовательно, просто  из-за  того, что  США являются  тем, что они  есть, и
находятся на том уровне развития,  на котором находятся, они непреднамеренно
становятся  противником  Китая,  вместо  того  чтобы  быть  их  естественным
союзником.
     Поэтому   задача  китайской  политики   -  в  соответствии   с  древней
стратегической мудростью Сунь Цзы (Sun Tsu) - использовать американскую мощь
для  того, чтобы мирным путем "нанести  поражение" ее  гегемонии  в регионе,
однако не пробуждая при этом скрытых японских региональных
     -----------
     (5) Song Yimin. A Discussion of the Division and  Grouping of Forces in
the World After the End of  the Cold War // International Studies. - 1996. -
No 6-8. - P. 10 (Китайский  институт международных исследований). О том, что
эта   оценка   Америки   отражает    мнение   высшего   руководства   Китая,
свидетельствует тот  факт,  что более  сжатый  вариант  анализа  появился  в
выпускаемом массовым  тиражом печатном органе  Коммунистической партии Китая
"Жэньминь жибао" от 29 апреля 1996 г.
     [203]
     устремлений.  В конечном  счете геостратегия  Китая должна одновременно
преследовать  две цели,  в несколько  завуалированном  виде  определенные  в
августе  1994  года  Дэн Сяопином:  "Первое  - противостоять  гегемонизму  и
политике   силы  и  защищать  мир;  второе  -  создать  новый  международный
политический  и  экономический порядок". Первая задача, очевидно, направлена
против  интересов   США   и  имеет   своей  целью   уменьшить   американское
превосходство,  тщательно избегая  при этом  военного  столкновения, которое
положило бы  конец  продвижению  Китая  вперед  к экономическому могуществу;
вторая задача - пересмотреть расстановку сил  в мире, используя недовольство
некоторых  наиболее развитых государств  нынешней неофициальной иерархией, в
которой  наверху располагаются  США,  при поддержке Европы (или Германии) на
крайнем западе Евразии и Японии на крайнем востоке.
     Вторая  цель  Китая  предполагает   воздержание  Пекина  от  каких-либо
серьезных конфликтов с ближайшими соседями, даже продолжая вести поиск путей
достижения  регионального  превосходства. Особенно своевременно  налаживание
китайско-российских отношений, в частности,  потому, что Россия  в настоящее
время  слабее Китая.  В связи с этим в апреле 1997 года обе  страны  осудили
"гегемонизм" и назвали  расширение  НАТО "непозволительным".  Однако едва ли
Китай будет всерьез  рассматривать вопрос  о  долгосрочном  и  всеобъемлющем
российско-китайском  альянсе  против  США.  Это  бы   углубило  и  расширило
американо-японский  союз, который  Китаю  хотелось бы постепенно расстроить,
кроме того, это оторвало  бы  Китай от жизненно важных  для  него источников
получения современной технологии и капитала.
     Как  и  в  российско-китайских   отношениях,   Китаю   удобно  избегать
каких-либо  прямых  столкновений с  Индией, даже продолжая сохранять  тесное
военное сотрудничество с Пакистаном и Бирмой. Политика открытого антагонизма
сыграла бы  плохую службу, осложнив тактические выгоды сближения с Россией и
в  то  же  время  толкая  Индию  на  расширение  сотрудничества с  Америкой.
Поскольку Индия также разделяет глубоко  лежащие  и  в определенной  степени
антизападные   настроения,   направленные   против   существования   мировой
"гегемонии",  снижение  напряженности в китайско-индийских отношениях  также
гармонично вписывается в более широкий геостратегический спектр.
     [204]
     Те же  соображения в целом  применимы и  к нынешним отношениям Китая со
странами Юго-Восточной  Азии. Даже  заявляя в  одностороннем порядке о своих
притязаниях  на Южно-Китайское море, китайцы  в  то  же  время  поддерживают
отношения  с   руководителями  стран  Юго-Восточной  Азии   (за  исключением
исторически  враждебно  относящегося  к  Китаю  Вьетнама),  используют самые
откровенно  выраженные антизападные настроения (в  частности, по  вопросу  о
западных   ценностях   и   правах   человека),  которые   в  последние  годы
демонстрировали  руководители  Малайзии и Сингапура.  Они с  особой радостью
приветствовали    порой   откровенно    резкие    антиамериканские    выпады
премьер-министра Малайзии  Датука  Махатхира, который  в мае  1996  года  на
форуме   в  Токио   даже  публично  поставил   под   сомнение  необходимость
американо-японского договора  о безопасности,  поинтересовавшись, от  какого
врага альянс предполагает защищаться, и заявив, что Малайзия не нуждается  в
союзниках.  Китайцы  явно  рассчитывают,  что  их влияние в  данном  регионе
автоматически усилится в результате ослабления позиций США.
     Аналогичным  образом  настойчивое давление,  похоже, является  основным
мотивом    нынешней   политики    Китая   в   отношении   Тайваня.   Занимая
бескомпромиссную позицию по вопросу  о международном статусе  Тайваня,  -  в
такой  степени,  что он  даже  готов преднамеренно  нагнетать  международную
напряженность,  чтобы убедить  всех в серьезном  отношении  Китая  к данному
вопросу  (как  в  марте 1996  г.),  - китайские  руководители,  по-видимому,
осознают,  что  в  настоящее  время  им  по-прежнему  не по  силам  добиться
устраивающего их решения. Они понимают, что необдуманный расчет на силу лишь
ускорит самоубийственное столкновение с Америкой, одновременно укрепляя роль
США  как гаранта  мира в регионе. Более  того, сами китайцы признают, что от
успешности сделанного первого шага - присоединения Гонконга к  Китаю - будет
в значительной степени зависеть, станет ли реальным создание Большого Китая.
     Сближение, которое имеет место в отношениях Китая с Южной Кореей, также
является  частью  политики  консолидации  по  флангам,  с  тем  чтобы  иметь
возможность сосредоточить основные силы на  главном направлении. Принимая во
внимание   китайскую   историю   и    настроения   масс,    само   по   себе
китайско-корейское  сближение способствует ослаблению  роли,  которую Япония
может сыграть в регионе,
     [205]
     и готовит  почву для восстановления более традиционных  отношений между
Китаем и (либо объединившейся, либо все еще расколотой) Кореей.
     Наиболее  важно  то, что  мирное  укрепление  позиций  Китая в  регионе
облегчит ему достижение главной цели, которую древний китайский стратег Сунь
Цзы  (Sun  Tsu)  сформулировал  бы  следующим образом: размыть  американскую
власть в регионе до такой степени, чтобы  ослабленная  Америка почувствовала
необходимость  сделать   пользующийся   региональным  влиянием  Китай  своим
союзником, а со временем иметь Китай, ставший влиятельной  мировой державой,
своим партнером. К этой цели нужно стремиться и  ее  нужно добиваться  таким
образом,  чтобы  не  подстегнуть  ни  расширения  оборонительных   масштабов
американо-японского  альянса, ни  замены  американского  влияния  в  регионе
японским.
     Дабы   ускорить  достижение  главной  цели,  Китай  старается  помешать
упрочению и расширению американо-японского сотрудничества в области обороны.
Китай   был   особо   обеспокоен   предполагаемым   расширением    масштабов
американо-японского сотрудничества в начале 1996 года от более узких рамок -
"Дальний  Восток" до более широких - "Азиатско-Тихоокеанский регион", видя в
этом не только непосредственную угрозу своим интересам, но и отправную точку
для создания азиатской системы безопасности под патронажем США, направленной
на сдерживание Китая (в которой Япония играет ведущую роль(6), очень похожую
на
     -----------
     (6)  Тщательное изучение  якобы существующего у США  намерения  создать
подобную  антикитайскую азиатскую систему  содержится в  работе Ван  Чуньина
(Wang Chunyin. Looking Ahead to Asia - Pacific  Security in the Early Twenty
- first Century // World Outlook. - 1996. - Febr.).
     Другой китайский аналитик утверждает, что американо-японский договор  о
безопасности  был  видоизменен  и  превратился из  "оборонительного щита"  в
"острие  атаки" против  Китая  (Yang Baijiang.  Implications of  Japan-  US.
Security Declaration Outlined  // Contemporary  International  Relations.  -
1996. - June 20). 31 января 1997  г. авторитетный ежедневный печатный  орган
Коммунистической  партии  Китая  "Жэньминь  жибао"  опубликовал  статью  под
названием  "Укрепление военного альянса  не соответствует духу  времени",  в
которой пересмотр  масштабов американо-японского военного сотрудничества был
осужден как "опасный шаг".
     [206]
     ту, которую играла Германия в НАТО в  годы холодной  войны). Соглашение
было  в целом  расценено  в  Пекине  как  способ,  облегчающий в  дальнейшем
превращение  Японии  в  крупную  военную  державу,  возможно даже  способную
сделать   ставку  на  силу   для  самостоятельного   преодоления  остающихся
нерешенными  экономических и  морских  разногласий.  Таким  образом,  Китай,
по-видимому,  будет энергично подогревать все еще  сильные  в  Азии опасения
сколь-либо важной военной роли Японии в  регионе, с тем чтобы сдержать США и
запугать Японию.
     Однако  в  более  отдаленном  будущем,   по   китайским  стратегическим
расчетам,  американская  гегемония  не  сможет  удержаться.  Хотя  некоторые
китайцы, особенно  военные, склонны рассматривать Америку  как непримиримого
врага, в Пекине надеются, что  Америка окажется в большей изоляции в регионе
из-за  того,  что,  чрезмерно  полагаясь  на Японию, она  будет  все  больше
зависеть от нее при одновременном усилении американо-японских противоречий и
боязни  американцами  японского  милитаризма.  Это  даст  Китаю  возможность
натравить США и Японию друг на друга, как он  уже это делал раньше, столкнув
США и СССР. По мнению  Пекина, наступит время, когда Америка поймет, что для
того, чтобы  сохранить свое влияние  в  Азиатско-Тихоокеанском  регионе,  ей
ничего больше не остается,  как обратиться к своему естественному партнеру в
материковой Азии.

ЯПОНИЯ: НЕ РЕГИОНАЛЬНАЯ, А МИРОВАЯ ДЕРЖАВА

     Таким  образом, для  геополитического  будущего  Китая  имеет  решающее
значение то, как развиваются  американо-японские отношения. После  окончания
гражданской  войны в  Китае  в 1949 году  американская политика  на  Дальнем
Востоке  опиралась  на Японию. Сначала Япония  была лишь  местом  пребывания
американских оккупационных войск, но со временем стала основой американского
военно-политического  присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе и  важным
глобальным  союзником  Америки, хотя одновременно и надежным  протекторатом.
Возникновение Китая, однако,  ставит  вопрос:  могут ли - и  с какой целью -
выжить тесные американо-японские отношения в изменяю-
     [207]
     щемся региональном контексте? Роль Японии в антикитайском союзе была бы
ясна;  но  какой  должна  быть  роль Японии, если  с окрепшим Китаем следует
каким-то  образом  найти  взаимопонимание,  даже  если  бы  это  и  ослабило
американское первенство в регионе?
     Как и Китай, Япония является  государством-нацией  с глубоко врожденным
сознанием  своего уникального характера  и  особого  статуса.  Ее  островная
история,  даже ее имперская мифология  предрасполагают очень  трудолюбивых и
дисциплинированных японцев к тому, что они считают, будто им ниспослан свыше
особенный и  исключительный  образ  жизни, который  Япония  защищала  сперва
блестящей  изоляцией,  а затем,  когда  мир  вступил  в XIX  век, последовав
примеру  европейских  империй  в  стремлении  создать  свою  собственную  на
Азиатском  материке.  После  этого  катастрофа  во  второй   мировой   войне
сосредоточила   внимание   японцев   на   одномерной  задаче  экономического
возрождения, но также оставила их в неуверенности относительно более широкой
миссии их страны.
     Нынешняя американская  боязнь господства  Китая напоминает относительно
недавнюю американскую паранойю в  отношении Японии. Японофобия  превратилась
теперь в синофобию. Всего лишь  десятилетие назад предсказания неизбежного и
надвигающегося появления Японии как мировой сверхдержавы - готовой не только
свергнуть с трона Америку  (даже выкупить  ее долю!),  но  и навязать своего
рода "японский мир" (Pax Nipponica) - были настоящей разменной монетой среди
американских комментаторов и политиков. Да и не  только среди  американских.
Сами японцы стали вскоре страстными подражателями, причем в Японии появилась
серия  бестселлеров,   выдвигавших   на   обсуждение   тезис  о   том,   что
предназначение  Японии  в  том, чтобы  одержать  победу  в  соперничестве  с
Соединенными Штатами в области высоких технологий, и что Япония скоро станет
центром мировой "информационной империи", в то время как Америка якобы будет
скатываться вниз из-за исторической усталости и социального сибаритства.
     Этот поверхностный анализ помешал увидеть, до какой степени Япония была
и  остается  уязвимой  страной. Она  уязвима  перед  малейшими нарушениями в
четком  мировом  потоке  ресурсов   и  торговли,  не  говоря  уж  о  мировой
стабильности  в  более  общем  смысле,  и ее  постоянно донимают  внутренние
слабости - демографические, социальные и
     [208]
     политические. Япония одновременно  богатая,  динамичная  и экономически
мощная, но также  и  регионально изолированная  и  политически  ограниченная
из-за своей зависимости  в области безопасности от могущественного союзника,
который, как оказалось, является главным хранителем мировой стабильности (от
которой  так  зависит  Япония),  а также  главным  экономическим  соперником
Японии.
     Вряд  ли нынешнее положение  Японии  -  с  одной стороны,  как всемирно
уважаемого  центра власти,  а  с другой  - как  геополитической  пролонгации
американской  мощи  - останется  приемлемым  для  новых  поколений  японцев,
которых больше  не травмирует опыт второй мировой войны и которые больше  не
стыдятся ее.  Как по причинам историческим, так  и по причинам  самоуважения
Япония - страна, которая не полностью  удовлетворена глобальным  статус-кво,
хотя и в более приглушенной степени, чем Китай.  Она чувствует, с  некоторым
оправданием, что имеет право  на официальное  признание как мировая держава,
но  также осознает, что регионально полезная  (и  для  ее азиатских  соседей
обнадеживающая) зависимость от Америки в области безопасности сдерживает это
признание.
     Более  того,  растущая  мощь  Китая  на  Азиатском континенте  наряду с
перспективой,  что  его влияние  может  вскоре  распространиться на  морские
районы,  имеющие  экономическое  значение   для  Японии,  усиливает  чувство
неопределенности японцев  в отношении геополитического будущего их страны. С
одной  стороны,  в  Японии  существует сильное  культурное  и  эмоциональное
отождествление  с  Китаем,  а  также  скрытое  чувство  азиатской  общности.
Некоторые японцы, возможно,  чувствуют, что  появление  более сильного Китая
создает эффект повышения значимости Японии для Соединенных Штатов, поскольку
региональная  первостепенность  Америки  снижается.  С  другой  стороны, для
многих  японцев  Китай - традиционный  соперник, бывший враг и потенциальная
угроза  стабильности  в  регионе.  Это делает  связь  с  Америкой в  области
безопасности важной  как никогда, даже если это усилит негодование некоторых
наиболее  националистически  настроенных  японцев  в отношении  раздражающих
ограничений политической и военной независимости Японии.
     Существует   поверхностное  сходство  между  японским   положением   на
евразийском  Дальнем Востоке и германским на евразийском Дальнем Западе. Обе
страны явля-
     [209]
     ются    основными   региональными    союзницами   Соединенных   Штатов.
Действительно,  американское  могущество  в  Европе  и Азии  является прямым
следствием  тесных  союзов  с  этими  двумя странами. Обе имеют значительные
вооруженные силы,  но  ни  одна  из  них  не  является  независимой  в  этом
отношении: Германия скована своей интеграцией  в НАТО, в то время как Японию
сдерживают  ее  собственные  (хотя  сост