но...
     - Но вторжение это или нет, вы сами еще не разобрались!
     - Зато мы отчетливо наблюдаем, что корабль кренится. А риск в  данном
случае недопустим. Есть течь, значит, надо ее заделывать,  надо  бороться.
Война - это зло,  но  в  данном  случае  мы  не  агрессоры.  Мы  оказываем
сопротивление. Ага! Вам это не  нравится?..  Тогда  представьте  следующую
картину. Ваше жилище с катастрофической быстротой заполняется  тараканами.
Они жадно  поедают  хлеб,  пьют  воду,  ползают  по  вашим  ногам.  Прямой
опасности нет, и сомнения в том, что эти  насекомые  не  столь  уж  плохи,
вероятно, присутствуют, и все  же  вы  начинаете  давить  их  каблуками  и
рассыпаете по всем углам отраву. Вот какой путь избираете вы, и вас  можно
понять! Хотя приобрети вы в насекомых друзей, вы наверняка бы  многократно
выиграли. Тем не менее вы  предпочитаете  подстраховаться,  исключив  даже
ничтожную вероятность угрозы. Аналогичным образом поступаем и мы.
     - Но почему тогда не обратиться за помощью к людям? Если цели  у  нас
общие, стало быть, и усилия разумнее объединить.
     Панкратило презрительно шевельнулся в своем углу, Громбальд хихикнул,
стеснительно прикрывшись ладошкой.
     - Вторжение, которое мы наблюдаем, дорогой Александр  Евгеньевич,  не
отбивается ракетным оружием. А  ничем  иным  человечество,  насколько  мне
известно, пока не располагает.
     - А чем располагаете вы?
     - Вопрос, что  называется,  в  лоб!  -  Громбальд  энергично  закивал
головой. - И вы всерьез полагаете, что вам ответят?
     - По-моему, времени чтобы убедиться в наших возможностях, у него было
предостаточно,  -  Панкратило  нервно  покрутил  ус.  -  Вы  фантастически
терпеливы, Марат Каримович.
     Чолхан  отмахнулся  от  помощников.  Прежде  чем  заговорить,  окинул
взглядом  вереницу  портретов  на  стенах.  Цари,  философы,  патриархи...
Александр невольно поежился. Может быть, все  они  подобно  той  герцогине
продолжали жить  своей  загадочной  жизнью?  Наполеон,  Македонский,  Петр
Первый... И как знать, возможно, Чолхан и его  коллеги  обращаются  к  ним
временами  за  помощью.  Разве  не  волшебство  -  услышать  живой   совет
Аристотеля, Якоби или Вольтера?..
     - Милый мой Александр Евгеньевич, - Чолхан вздохнул. - Наши  арсеналы
действительно не пустуют.  Мы  в  состоянии  противостоять  -  и  довольно
активно, хотя  и  стараемся  не  привлекать  к  себе  внимания.  Смею  вас
заверить, некоторый опыт борьбы у нас уже имеется.
     - И все же, насколько я понял, победа еще за горами?
     - А это уж что называть  победой,  -  Чолхан  невесело  улыбнулся.  -
Продление агонии при определенных условиях -  тоже  является  победой.  Ко
всему прочему, для решающей атаки нас не так уж много. Я  имею  в  виду  -
настоящих магистров. Главную же силу представляют именно они.
     - Но можно было бы вербовать экстрасенсов, искать учеников!
     - Кое-что в этом направлении делается, но еще раз подчеркиваю:  Орден
Малиогонта - не партия единомышленников  и  не  религиозная  структура.  В
сущности, членов магистратума трудно называть людьми...
     - Секундочку! Вы хотите сказать, они... то есть, вы  -  что-то  вроде
мутантов?
     - Какая дремучая чушь! - Громбальд  театрально  всплеснул  руками.  -
Впрочем, Александру Евгеньевичу я готов простить даже это.
     - Я что, оскорбил вас?
     - Ничуть. Вы употребили не тот  термин,  только  и  всего.  Мутант  -
понятие очень уж общее. Попробуйте  отыскать  на  Земле  хоть  одно  живое
существо, которое постоянно бы  не  мутировало.  Таковых  вы  попросту  не
найдете. Все мы в той или иной степени мутанты.
     - Но те, кто называют себя магистрами...
     - Запомните: мы - Орден Малиогонта! Сообщество, совершенствующееся на
протяжении многих веков. И мы живем по своим собственным законам, создавая
свою  науку,  свою  мораль  и  свой  кодекс  чести.  Наши  корни  -  среди
человеческого, но в остальном мы различны.
     - Мне  кажется,  главную  мысль,  так  сказать,  квинтэссенцию  сути,
Александр Евгеньевич уловил, - вступился за следователя Зиновий.
     - А по-моему, он и сейчас пытается проводить параллель между  нами  и
энергетиками вроде Дунича, Геллера и других, - хмуро пробурчал Панкратило.
     - Что ж, в этом нет ничего  предосудительного.  Так  нам  будет  даже
легче найти общий язык... Так вот,  Александр  Евгеньевич,  в  отличие  от
названных  личностей  мы  -  АКТИВНЫЕ  сенсоры.  Мы  не  только   обладаем
энергетическим даром, но в состоянии и управлять им. Согласитесь, это  уже
не просто мутация, это подобие культуры! Мы не  выдумываем  фокусов  и  не
стремимся поразить публику, потому что мы сознаем, ЧТО делаем и для  какой
такой цели. Соприкоснувшись с божественным, мы  окончательно  разошлись  с
вами. И даже помогая Земле, ни за  что  не  станем  отождествлять  себя  с
землянами.
     - Причем здесь божественное?  Разве  не  вы  сами  упоминали  о  силе
атеизма?
     - Вы вторгаетесь в опасные дебри, голубчик. Это тема на долгие месяцы
посиделок, потому что тот же самый атеизм не выкрашен в черное или  белое,
- он так же пестр, как и весь наш мир. Та же Библия может быть  знанием  с
большой буквы, но для абсолютного большинства  она  прежде  всего  символ.
Вообще вера, основанная на жестком догмате, - опасная вещь. Почти такая же
опасная,  как  неверие.  В  сущности,  неверие  тоже  есть  вера:  Бога  и
Загадочное подменяет разум, логика стремится объяснить все и  вся.  Вот  и
судите, что лучше, а что хуже. В пору средневековья подобный догматизм был
еще допустим, но сейчас, на витке  множественных  релятивистских  течений,
религия способна до крайности оголить планету. Я уже достаточно поминал  о
вторжении извне. Это не фотонный десант, не бластеры и не пулеметы. Прежде
всего это мощная психотроника  иного  мира.  Необходим  щит,  своеобразный
экран, и атеизм, как это ни парадоксально и ни печально,  способен  играть
роль  подобной  брони.  Осмысленной  веры  человек,  по  всей   видимости,
достигнет еще не скоро - и до тех пор он гол  и  чрезвычайно  уязвим.  Ему
легко помочь, но его легко и уничтожить.
     Панкратило деликатно прикашлянул.
     - Осмелюсь заметить, до  отправления  осталось  всего  ничего.  Около
пятисот сердечных сокращений. Вы собирались еще кое с кем переговорить. По
поводу погоды на Занзибаре...
     - Завтра, Панкратило. Все переговоры завтра. Мои извинения  коллегам,
а сегодня просто отправимся в  путь...  -  Поднявшись,  Чолхан  с  улыбкой
взглянул на Александра. - Надеюсь, в основном ваше любопытство мы  все  же
удовлетворили. Так  или  иначе  мы  покидаем  эти  края,  хотя  признаюсь,
передавать их вам приходится не в самом лучшем состоянии, но так уж вышло.
     - Некоторые  пассажиры  того  поезда  исчезли.  Неужели  нельзя  было
обойтись без этого?
     - Сожалею, но все уже в прошлом,  -  Чолхан  поджал  губы.  -  Я  уже
объяснял, что Марро явился на съезд с  подрывной  миссией.  Его  следовало
временно изолировать. Но случилась досадная  оплошность,  вместе  с  Марро
пострадали и посторонние люди.
     - Это вы называете досадной оплошностью.
     - Хорошо, пусть будет - трагическая. Но что это меняет?
     - Не знаю. Но все-таки странно... Всемогущий  Орден  до  сих  пор  не
разобрался с собственной оппозицией?
     - Увы, таков наш кодекс. Свою оппозицию мы терпим. В  некотором  роде
мы  ее  даже  холим  и  лелеем.  Расправляются  с  агрессором,  но  не   с
противником... Что-то еще?
     Александр замялся.
     - Он хочет спросить о майоре, -  пояснил  Громбальд.  -  Я  правильно
интерпретирую?
     - Видимо, да, - Александр смущенно кивнул. - Дело в том, что...
     Чолхан предупреждающе поднял руку.
     - Разделяю  ваши  сомнения.  Поэт  из  вашего  Борейко  действительно
никудышный. То есть, не то  чтобы  совсем  никудышный,  но  скажем  так  -
довольно-таки среднего уровня. А вы, как я понял, желали бы  оставить  его
на оперативной работе?
     - Мне кажется, там он был на своем месте, и если можно...
     - Хорошо, это мы уладим. Других пожеланий нет?
     И снова вместо Александра встрял всеведающий Громбальд.
     - Извините, Магистр, но у него масса желаний. Пожалуй,  мы  и  впрямь
опоздаем.
     Неожиданно подал голос Панкратило.
     - Он считает, что мы обязаны восстановить разрушенное майором.
     - Протестую! - Громбальд подпрыгнул драчливым петушком  и  возмущенно
округлил грудь.  -  Александр  Евгеньевич  мне,  конечно,  друг,  но,  как
говорится, истина ближе и дороже.  Мы  здесь  совершенно  ни  при  чем,  а
спрашивать что-либо с герцогини абсолютно бесполезно.  Что  вы  хотите,  -
женщина! Коварная, испорченная, злая...
     - Но сбежала-то она с вашей картины!
     - При помощи вашего воришки!
     - Кроме того, -  добавил  Чолхан,  -  бедствия  города  успели  стать
достоянием газет  и  радио.  Вмешиваться  в  события  попросту  поздно,  а
переписывать историю заново не можем даже мы.
     - Хотя для Александра Евгеньевича, так сказать, в порядке  исключения
мы могли бы кое-что сделать,  -  многозначительно  произнес  Громбальд.  -
Например, избавить его от тягот первого времени. То есть,  такое  вот  мое
скромное  предложение.  Как  говорится,  от  сердца  и  от  души.  Решать,
разумеется, не мне.
     Чолхан хмыкнул.
     - Ну? А вы на это что скажете,  господин  следователь?  -  глаза  его
насмешливо блеснули. - Как вы относитесь к такой категории, как время?
     - Вероятно, как всякий нормальный русский, - Громбальд  покосился  на
Александра. - Обожает  свое  прошлое,  ненавидит  настоящее  и  испытывает
мандраж перед будущим.
     - И все же в данном случае  будущее  предпочтительнее  настоящего.  Я
прав?
     - Не совсем понимаю о чем идет речь,  -  Александр  в  замешательстве
огляделся. - Просто я полагал, что вам будет нетрудно...
     - Магистр! - предупреждающе пробасил Панкратило. - Коллегия ждет вас.
И Приакарт уже туточки. До отправления - пятьдесят сердечных сокращений!
     И тут же прямо из стены вышел знакомый Александру  юноша  в  огромных
очках с деревянной дужкой, с торчащими из карманов ручками и  карандашами,
все столь же измученный и рассеянный.
     - Марат Каримович, что же это такое!  Все  в  сборе,  а  вы  даже  не
готовы! Учтите, Регинтауас давно уже на вас зуб точит, а зуб у него,  сами
знаете... Бивень, а не зуб! Заявляю  ответственно:  нам  эта  междоусобица
совершенно ни к чему!..
     С запозданием он  увидел  стоящего  посреди  кабинета  Александра,  и
обиженно-возмущенная речь сорвалась на невнятный лепет.
     - Тут, я вижу, посторонние. Понимаю... Только и  вы  поймите.  Все  ж
таки зуб Регинтауаса - это не  шутка...  Впрочем,  удаляюсь.  Настоятельно
советую не задерживаться...
     На глазах Александра в стене - до этого гладкой и вполне монолитной -
неряшливыми  мазками  прорисовалась  дверь.  Человек  в  очках   запоздало
стремился  сохранить  видимость  конспирации.  Скрипуче  и  тяжело   дверь
открылась, пропуская утомленного человека, со стуком захлопнулась.  Однако
мгновением раньше Александр успел заметить, что толщиной она не  превышает
бумажного листа. На  большее  у  рассеянного  Приакарта  не  хватило  либо
времени, либо сноровки.
     - Получу выговор, - Чолхан вздохнул. - Ну, да их у меня уже не  менее
семисот...
     - Шестьсот сорок  два,  -  поправил  Громбальд,  -  и  семьдесят  три
строгих.
     - Что ж, - хозяин кабинета кивнул. - Поспешим... А  предложение  твое
принимается,  Зинка.  Стоит,  пожалуй,  облегчить  положение  следователя.
Маленький прыжок вперед, и все по-старому...  -  глаза  его  обратились  к
гостю. - Что ж,  за  сим,  Александр  Евгеньевич,  вынужден  распрощаться.
Проводи его, Зинка.
     - С нашим удовольствием!  -  Подхватив  гостя  под  локоток,  Зиновий
Громбальд суетливо подбежал к двери, но  не  той  нарисованной,  а  вполне
реальной.
     - Пройдите, Александр Евгеньевич. Светлого вам оптимизма  и  поменьше
исканий. Все равно, как говорится, ничего не найдете. Все  лучшее,  как  и
все худшее, - в нас самих. Копните глубже - и увидите.
     Дверь распахнулась, и Александр машинально ступил за порог. В  висках
у него зашумело, ткань на плечах с хрустом  натянулась  и  вновь  обмякла.
Слепящая вспышка заставила его зажмуриться...



                                    19

     Глаза  он  открыл  только  тогда,  когда  услышал  возмущенный  голос
Борейко.
     -  Вы  на  него  полюбуйтесь,  господа  хорошие!  В  туалет   очередь
собралась, народ ждет,  переминается,  а  тут  всего-навсего  Сашок.  Я-то
думал, что не меньше роты залезло.
     - Между прочим, пока он там  прохлаждался,  супруга  его  уже  дважды
звонила.
     - Супруга? - Александр  захлопал  глазами  и  вялым  шагом  прошел  в
кабинет. Он делал все механически. Чолхан сотворил с ним очередную  шутку.
Комната, стол, маринованные помидоры - все исчезло. Он находился у себя на
работе, а справа и слева, прихлебывая чай, корпели над  кипами  протоколов
Казаренок и Димка Губин. Танцующей походкой следом за ним  в  отдел  вошел
Челентано.
     - Разговляетесь, братья во Христе?.. А того не ведаете, что  на  носу
разнос у Митрофанушки.  Только  что  созерцал  его.  Бледный,  несчастный,
лопочет себе что-то под нос.
     - Это он молится, - предположил кто-то.
     - А может, прикидывает, сколько осталось до получки.
     - Очень сомневаюсь, - Челентано зловеще улыбнулся. - Кстати,  звонила
Сашкина благоверная, просила связаться.  Эй,  молодожен,  слыхал?  О  тебе
разговор.
     - Да передали ему уже...
     - Оно и видно. Ни дать, ни  взять  -  копия  Митрофанушки.  Такой  же
бледный.
     - Значит, есть с чего бледнеть, - Димка Губин развернулся на стуле  и
подмигнул  искрящимся  глазом.  -  Что,  Сашок?  Первые  баррикадные  бои?
Привыкай. Семья - дело такое... В одной руке щит, в другой ремень.
     - Рано еще ремень. Погодить надо...
     Это было уже слишком. Вскочив с места, Александр стремглав вылетел из
кабинета.
     Улица встретила его неласковым ветром и  мягким,  похрустывающим  под
ногами снегом. Подняв воротник пиджака, Александр бросился к троллейбусной
остановке. Транспорта естественно не наблюдалось,  а  дожидаться  не  было
мочи.  Не  обращая  внимания  на  оборачивающихся  прохожих,  он  помчался
напрямик через дворы. В висках намолачивали маленькие там-тамы,  в  мыслях
царила полная неразбериха. Единственное, в чем можно было не  сомневаться,
так это в том, что с подачи шутника  Громбальда  администратор  перебросил
его в будущее. В этом будущем сослуживцы уже шутили, с неба сыпал снег,  а
он, Дыбин Александр Евгеньевич, успел, оказывается,  обзавестись  законной
супругой.
     Чертыхаясь, следователь перебежал дорогу на  красный  свет  и  вихрем
ворвался в  родной  подъезд.  Дыхание  опаляло  гортань,  ноги  отказывали
хозяину,  все  чаще  начиная  спотыкаться.  Ступени  -  тусклые   бетонные
препятствия  существенно  замедляли  путь.  Уже  возле  самых  дверей   он
замешкался. Ключ наотрез отказался проворачиваться  в  замочной  скважине.
Нервничая, Александр вынимал его, торопливо осматривал и  вновь  пускал  в
ход.
     Дверь отворили совершенно  неожиданно  -  изнутри.  Александр  поднял
глаза и увидел Регину.
     - Ты?.. Здесь? - он все еще не отдышался.
     - Где же мне еще быть? - девушка окинула его удивленным взглядом. - А
почему ты без плаща? Что-то случилось?
     - Я... Мне сообщили про телефонный звонок...
     - Но я не говорила, что это так срочно.
     -  Вот  как?  -  Александр  неуверенным  шагом  прошел   в   комнату.
Встрепенувшись, вернулся в прихожую и снял обувь. - Ага... -  он  не  знал
что сказать. Чтобы как-то прийти в себя, занялся изучением интерьера. Было
ясно, что комната разительно переменилась и переменилась к лучшему. Шторы,
обои, сверкающий паркет...
     - А куда подевался шкаф? Ах, да, вот он где. Передвинули, значит...
     - Саша, да что с тобой? - Регина встревоженно приблизилась. - У  тебя
все в порядке? Я говорю о работе?
     - Да, конечно, - голос прозвучал фальшиво. Покосившись на Регину,  он
выдавил из себя улыбку. - Просто ты позвонила, и я обеспокоился.
     - Вот ты о чем, - краска смущения залила  ее  щеки.  Она  обвила  шею
Александра, прижалась к нему щекой. Теплая, доверчивая... Он испытал  шок.
Температура  в  комнате  стремительно  поднималась.  Потянувшись,   Регина
шепнула ему на ухо. - Не волнуйся, ЭТО случится еще не скоро.
     Это?.. Что она имела в виду?.. Раньше чем он успел опомниться, мягкие
губы нашли  его  губы,  запечатлев  поцелуй.  В  голове  окончательно  все
перепуталось, и он машинально обнял Регину за талию. А мгновением позже до
него дошло то, о чем она шептала. Господи!.. Сколько же  времени  прошло?!
Какое право они имели так поступить с ним?!
     - Что-нибудь не так?
     Вновь взглянув на "супругу", он заметил, что  она  вот-вот  обидится.
Сбивчиво заговорил.
     - Видишь ли, мои сослуживцы любители пошутить. Я и не  понял  даже...
Звонок, вызывают... Надо будет устроить им нахлобучку.
     - Подожди, - она остановила его ласковым прикосновением. -  Я  же  до
сих пор не сказала тебе про письмо.
     - Письмо?
     - Да. Собственно, потому я и звонила. Это необычное письмо. То  есть,
конверт стандартный,  адрес  отпечатан  на  машинке,  а  внутри  открытка.
Совершенно пустая, понимаешь? Я вдруг подумала, что это...
     - Где она?
     Регина  послушно  приблизилась  к  секретеру,   достала   из   ящичка
распечатанный конверт. Обернувшись, внезапно спрятала его за спину.
     - Может быть, лучше его сжечь?
     Он знал чего она  опасалась.  И  неожиданно  ощутил  радость.  Регина
опасалась за его жизнь. Он был ей НУЖЕН!.. Стараясь  не  выдать  волнения,
Александр забрал у нее письмо, внимательно осмотрел со всех сторон.
     - Конверт действительно самый обыкновенный, - пробормотал он.
     - Саша!..
     Опережая ее слова, он решительно вынул открытку. С  одной  стороны  -
новогодняя  елочка,  с  другой  чистая  сторона.  Или   нет?..   Александр
вздрогнул.  Текст  проступал  прямо  на  его  глазах:  неровные   строчки,
написанные округлым детским почерком. Он пробежался по ним трижды,  прежде
чем до сознания дошел смысл написанного.

             "НАДЕЮСЬ, СЮРПРИЗ УДАЛСЯ?.. ЕСЛИ ТАК, БЛАГОДАРИТЕ
              МСЬЕ ГРОМБАЛЬДА. А В ОБЩЕМ - С ВОЗВРАЩЕНИЕМ!
                                                       ВАШ Ч."

     - Ты что-то видишь? - Регина не спускала с него встревоженных глаз.
     - А ты? - он передал ей открытку.
     - Нет, но... Ты же помнишь, как это было однажды...
     - Помню, - он привлек Регину к себе, бережно погладил по голове.  Как
ребенка. Это получилось само собой. А потом приник к ее  губам.  Это  тоже
вышло само собой. У Александра защипало в носу.  Подумать  только!  -  это
ласковое и одновременно суровое существо станет матерью  его  ребенка!  Он
усмехнулся. Лицо Регины очутилось совсем рядом. Капельки туши в глубине ее
глаз часто пульсировали.
     - И все равно я все вспомню, - шепнул он. - Все до последней секунды.
     Открытка, поздравляющая с возвращением, выскользнула из  ее  пальцев,
мягко спланировала на пол. Ни он, ни она не обратили на это внимания.