рту. Я вошел в первый  отсек,
и сначала мне показалось, что все здесь. Но тут же я  оцепенел  от  ужаса:
четыре  фигуры,  которые  я  увидел   в   полумраке,   казались   четырьмя
безголовыми, безногими трупами! Работавшие в отсеке сняли куртки, и  синие
одежды парили в невесомости посреди помещения. Что-то (после я узнал,  что
это статическое электричество) раздувало грудь и рукава курток,  словно  в
них кто-то был.
     Я перевел дыхание, обозвал себя мысленно трусливым идиотом и  подошел
поближе к двигателю.
     Разумеется, дожидаться меня не стали. Защитный кожух был снят, и дядя
Дункан, Дэнни Шейкер и двое других членов экипажа - Джозеф Мунро и  Роберт
Дунан - копошились возле  массивной  конической  камеры.  Ноги  их  смешно
торчали в разные стороны. Меня снова пробрала дрожь: что,  если  двигатель
вдруг включится? Их головы мгновенно  испарятся!  Впрочем,  их  самих  это
нимало не беспокоило.
     - Готов поспорить, дело вот в этом блоке, - голос Дяди Дункана звучал
странно, отдаваясь  эхом  от  внутренней  поверхности  конуса.  Его  легко
разобрать?
     -  Без  проблем,  -  это  был  Дэнни  Шейкер.  -  Мне  только   нужны
инструменты.
     В воздухе появилась рука и потянулась к висящему над полом поясу,  на
котором были закреплены отвертки, ключи и прочие железяки.
     - Я здесь, - сказал  я.  -  Если  надо,  могу  подавать  инструменты.
Скажите, какие именно?
     - Давай все. Нам могут понадобиться несколько разных.  -  Рука  Дэнни
Шейкера замерла в ожидании. Я сунул в нее пояс с инструментами и  внезапно
заметил, что его рукав порвался - должно быть о край люка.
     Рукав задрался, обнажив руку почти до плеча.  И  я  с  ужасом,  перед
которым  все  мои  предыдущие  страхи  показались  сущей  ерундой,  увидел
отчетливую красную полоску шрама поперек бицепса, прямо  посередине  между
локтем и плечом. Я пододвинулся,  чтобы  посмотреть,  как  далеко  тянется
шрам.
     Он опоясывал всю руку!
     Я провел в машинном отделении еще два часа,  если  верить  тому,  что
Дункан сказал доктору Эйлин. Сам я не замечал уже, ни что они там  делали,
ни сколько времени прошло. Мои мысли были далеко, в спальне  нашего  дома,
где трясущийся от страха и беспробудного пьянства Пэдди Эндертон с  ужасом
в  глазах  вспоминал  безрукого  Дана.  Половину  двух  Полулюдей.   Самую
страшную, куда страшнее, чем брат его Стэн.
     Когда с работой было покончено, и они  надели  куртки,  Дэнни  Шейкер
положил руку мне на плечо.
     - Шапки долой перед Дунканом Уэстом, Джей, - сказал он и обратился  к
Дункану: - Без вас нам ни за что бы не справиться.
     Не сомневаюсь, что меня передернуло от его прикосновения,  но  он  не
заметил этого, так как Джозеф Мунро  в  ответ  на  его  слова  раздраженно
фыркнул.
     - Вот это ты зря, Джо, - повернулся к нему Шейкер. - Я два  последних
полета спрашивал вас всех насчет этого движка, и ни  у  кого  не  было  ни
малейшего представления, как его чинить.
     Его голос был как  всегда  совершенно  спокоен,  но  Мунро  мгновенно
подавил свое раздражение.
     - Верно, шеф, - произнес он. - Извини.
     Он не сказал больше ничего, но я заподозрил, что по меньшей мере один
член экипажа не в восторге от включения в него дяди Дункана. Что до  меня,
то  я  сейчас  не  хотел  слышать  ни  восхвалений  Дункану,  ни  мудреных
рассуждений о регулировке двигателей, ни объяснений Дункана, как он  нашел
неполадку, - ничего. Все, что я хотел - это вернуться к доктору Эйлин.
     - Помните, что я спрашивал у вас? - обратился я  к  ней,  стоило  нам
остаться вдвоем. - Насчет отращивания рук взамен оторванных?
     - Я же говорила - это невозможно. Если у нас есть отрезанные руки, их
можно приживить обратно, не более того.
     - Да-да, конечно. А что, если это чьи-то чужие руки? Их  можно  будет
приживить?
     - Можно попробовать. Но это почти безнадежно. Не совпадут  ни  мышцы,
ни нервы, ни кровеносные  сосуды,  ни  размер  кости.  И,  что  еще  хуже,
начнется отторжение тканей.
     - Что-что?
     - У твоего организма есть средства биологической  защиты  -  то,  что
называется иммунной системой. И если в твое тело попадет  что-то  извне  -
будь то бактерия или чужая ткань - твоя иммунная  система  отреагирует  на
это, пытаясь его уничтожить.  То  же  самое  относится  и  к  пересаженным
тканям. Мы можем сдерживать эту реакцию отторжения с помощью медикаментов,
но это сложно и не очень  надежно.  Успешная  пересадка  органов  возможна
только в том случае, если донор - человек, органы которого  пересаживаются
другому, - близок к тому, кому их пересаживают. И даже в этом  случае  без
проблем не обойтись.
     - Что вы имеете в виду под "близок"? По возрасту? По росту?
     - Что ты, Джей! Возраст и рост имеют к  этому  мало  отношения.  Куда
важнее быть близким _г_е_н_е_т_и_ч_е_с_к_и_. Лучшие доноры - это мать  или
отец.
     - А брат?
     - Брат тоже сойдет. И, конечно, лучше  всего  -  брат-близнец.  Тогда
отторжения тканей не будет, поскольку в  генетическом  отношении  близнецы
одинаковы. С чего это ты спрашиваешь, Джей?
     И я ей рассказал - все по порядку.
     - Мне кажется, - сказал я в заключение, - что Дэнни Шейкер мог  убить
своего брата-близнеца, чтобы получить его руки взамен  своих,  которые  он
потерял.
     Такое предположение даже мне самому показалось... гм-м... странным. А
доктор Эйлин вообще смотрела на меня как на умалишенного.
     - Ты видел шрам на обеих руках?
     - Нет. Только на одной.
     - Ладно. Разве Пэдди Эндертон говорил тебе, что Дэн и  Стэн,  которых
он так боялся, - братья-близнецы?
     - Нет. Только братья. Но...
     Только тогда я осознал, насколько необратима смерть. Ведь я чуть было
не произнес: "Но мы же можем спросить его..."  Пэдди  Эндертон  больше  не
ответит ни на один вопрос.
     - Послушай, Джей, - доктор Эйлин изо всех сил старалась  воспринимать
мои вопросы всерьез, но без особого успеха, - если это тебя так беспокоит,
существует один простой способ узнать все  как  есть.  Я  спрошу  капитана
Шейкера о шраме, что ты видел у него на руке. Ты хочешь, чтобы  я  сделала
это?
     Я не хотел. Отчасти из-за того, что мне  не  хотелось,  чтобы  доктор
Эйлин считала меня таким дураком, но отчасти (и, мне кажется, в  основном)
из-за того, что мне не хотелось, чтобы так думал Дэнни  Шейкер.  Какие  бы
мурашки ни бегали по моей спине, когда я  впервые  заметил  этот  багровый
шрам, мне все же не верилось, чтобы тот Дэнни  Шейкер,  которого  я  знал,
который один обращался со мной как с равным, и  то  безликое  пугало,  что
приводило в ужас Пэдди Эндертона в его последние дни, были одним и тем  же
человеком.
     - Ладно, не надо, - сказал я. - Не говорите капитану Шейкеру  ничего.
Просто очень уж Пэдди Эндертон был напуган.
     Конечно,  я  слукавил,  приписав  свои  собственные  страхи   кому-то
другому. Но доктор Эйлин поверила.
     - Эндертон умирал, -  кивнула  она,  -  и  на  совести  у  него  было
достаточно всего, чтобы верующий человек был напуган. Ладно,  мне  хочется
забыть об этом. Если ты не против.
     - Я - за.
     - Значит, больше к этому не возвращаемся. Расскажи лучше, как  Дункан
починил двигатель. Знаешь, пожалуй, я не буду платить капитану Шейкеру  за
его проезд, капитан сам должен заплатить нам за  то,  что  он  у  него  на
борту.
     Я был бы рад рассказать ей про ремонт - если  бы  только  мог.  Но  в
машинном отделении я был слишком поглощен мыслями о руках  Дэнни  Шейкера,
чтобы обращать внимание еще и на то, что делают с двигателем.
     Боюсь, я разочаровал доктора Эйлин. Это было ясно написано у  нее  на
лице. Она взяла меня с собой в такую даль в надежде,  что  от  меня  будет
какая-то польза. Но с момента, как мы ступили  на  борт  "Кухулина",  даже
самые простые вещи, похоже, не задерживались в моей голове надолго.
     И что она скажет матери, когда мы вернемся?


     С  отремонтированным  двигателем  полет  "Кухулина"  протекал   более
гладко. Не знаю, было ли это на  самом  деле,  или  мне  только  казалось.
Проходили дни и недели, не отличавшиеся друг от друга ни на йоту, и все на
борту начали проявлять признаки нетерпения.
     Конечно, наиболее волнующей была  заключительная  стадия  полета.  Мы
находились на краю Лабиринта, и все знали,  что  при  нормальной  скорости
космического полета нам оставались бы до нашей цели считанные часы. Но  по
настоянию капитана Шейкера и с согласия доктора Эйлин, мы  пробирались  по
внешней границе Лабиринта, словно угорь по илистому дну озера Шилин.
     В телескоп я видел дюжину планет,  о  существовании  которых  впервые
узнал с помощью маленького компьютера Пэдди Эндертона.
     Клэрин,  Улла,  Драмкерин,  Ардскулл,  Тимолин,  Каллдафф,  Тайрелла,
Мойра... Только теперь это  были  не  ржаво-красные  или  оранжевые  точки
дисплея, что исчезали от прикосновения пальца, но белые светящиеся шарики.
Правда, издалека они вряд ли казались более реальными.
     Где-то, в одном или двух днях пути,  находилась  наша  цель:  Пэддина
Удача. Был ли я возбужден? Конечно, но не больше, чем доктор,  Джим  Свифт
или Уолтер Гамильтон.
     Самым странным было поведение команды "Кухулина".  Дэнни  Шейкер  сам
говорил нам, что его людей ни  Сверхскорость,  ни  ее  База  ни  капли  не
волнуют. И все же что-то не на шутку их взволновало. В одном из  коридоров
я наткнулся на Патрика О Турка и Тома Тула. Они  явно  говорили  о  чем-то
шепотом, но увидев меня, мгновенно замолчали и отодвинулись друг от друга,
хотя следы возбуждения на лицах скрыть не могли. И так час за часом: то  и
дело попадались группки людей, обсуждавших что-то приглушенными  голосами.
Один раз мне показалось даже, что я услышал слова "Пэддина Удача". Но  это
уж было просто невозможно. Доктор Эйлин еще ни  разу  не  произнесла  этих
слов на борту "Кухулина", даже когда объясняла, куда мы  направляемся.  За
себя я тоже был уверен.
     Атмосфера возбуждения и ожидания охватила весь корабль за исключением
Дэнни Шейкера и Дункана Уэста. Шейкер был таким же спокойным, собранным  и
симпатичным, как обычно. Им нельзя было не  восхищаться,  и  мои  странные
подозрения постепенно таяли.
     Что же  касается  Дункана,  то  он  прятал  свои  эмоции  под  маской
беззаботности столько, сколько я его знал, - а знал я его всю свою  жизнь.
Он продолжал чинить то, что требовало на корабле  ремонта,  и  в  этом  по
мнению экипажа (за исключением  обиженного  Джо  Мунро)  добивался  чудес.
Казалось, то, что  мы  можем  найти  на  Пэддиной  Удаче,  его  ничуть  не
волновало.  Ему  вполне  хватало  сиюминутных  удач,  сознания  того,  что
результатом его умения будет еще одна исправная вещь.
     И вот время предположений и ожиданий кончилось. Доктору  Эйлин  стало
известно (не знаю  откуда),  что  в  точке  с  выданными  ею  координатами
находится какой-то объект. Если верить  визуальным  наблюдениям,  это  был
всего-навсего маленький астероид, не больше двух километров в диаметре. Но
он был именно там, где мы и надеялись его обнаружить.
     Разумеется, мы ничего не  знали  ни  о  его  поверхности,  ни  о  его
составе. Но это нас не беспокоило,  ибо  еще  пара  часов  -  и  "Кухулин"
зависнет по соседству с Удачей, достаточно близко для визуального осмотра.
А потом - высадка на саму планету!
     Что делать потом, было решено доктором Эйлин уже давно. Дэнни  Шейкер
и вся его команда останутся на борту "Кухулина". К  моему  огорчению  я  -
тоже. Доктор Эйлин сообщила мне, что  обещала  матери  по  возможности  не
подвергать меня риску,  к  которому,  без  сомнения,  можно  было  отнести
посадку на незнакомый астероид.
     Итак, оставались Дункан Уэст, Джим Свифт,  Уолтер  Гамильтон  и  сама
доктор. Они и должны были лететь на маленьком  катере  на  Пэддину  Удачу.
Обследовав там все хотя бы в первом  приближении,  они  либо  вернутся  на
"Кухулин", либо дадут сигнал другим  присоединиться.  Была  еще  и  третья
возможность, хотя о  ней  никто  не  говорил,  во  всяком  случае  в  моем
присутствии. Они могли не вернуться и не подать сигнала. И в  этом  случае
решение оставалось за Дэнни Шейкером.
     Вместо того, чтобы пойти в грузовой отсек проводить катер, я  остался
в обзорной рубке, откуда на  Пэддину  Удачу  были  нацелены  самые  лучшие
оптические приборы наблюдения, какие мне только приходилось видеть.
     Мы зависли километрах в пятидесяти  от  астероида  -  на  расстоянии,
которое доктор Эйлин или, что вероятнее, Дэнни Шейкер сочли безопасным для
корабля. И все же мы были  достаточно  близко,  чтобы  видеть  поверхность
планеты. То, что я видел на экране, казалось невероятным. И вот почему.
     По дороге с Эрина Дэнни Шейкер дал  мне  три  или  четыре  урока,  из
которых я узнал много нового о Сорока Мирах и о Лабиринте в  частности.  Я
знал, что на маленьком астероиде - а на такой я сейчас и смотрел  -  может
быть много всего: легкие металлы,  соли,  вода.  Даже  двуокись  углерода,
аммиак и метан. Но все газы находятся там либо в  замороженном  состоянии,
либо скрыты в глубине. Одной вещи не может быть у астероида  -  атмосферы.
Сила тяготения  планеток  просто  слишком  мала,  чтобы  удержать  газы  в
свободном состоянии.
     И все же поверхность мира, что лежал передо  мной  на  экранах,  была
размыта и затуманена чем-то, находящимся между ней и "Кухулином". И  когда
планетка оказалась между кораблем и Мэйвином, я увидел  тоненькое  блеклое
колечко над ее поверхностью.
     Точно  так  же  с  расстояния  смотрелся  Эрин,  когда  свет  Мэйвина
преломлялся в его атмосфере.
     Только на Пэддиной Удаче никак не могло быть воздуха.
     Нет, вынести это было совершенно невозможно. Я бросился  из  обзорной
рубки на мостик корабля. Там были Дэнни Шейкер и Том Тул. Они не  отрывали
глаз от экрана, на котором грузовой  катер  медленно  отходил  от  колонны
сложенного грузового отсека.
     - Что такое, Джей? - удивился Шейкер. - Я думал, ты провожаешь их.
     - Я смотрел на... на астероид. - Я чуть было не выпалил  "на  Пэддину
Удачу". - Я знаю, что доктор Эйлин с остальными нашими летит туда, вот мне
и захотелось посмотреть, как они будут садиться. Но внешний вид планетоида
показался мне странным.
     - Не тебе одному, - сказал Том Тул и засмеялся.
     - Мы тоже были слегка озадачены при первых наблюдениях,  -  признался
Шейкер. - Ты имеешь в виду замутненное изображение?
     - И  то,  как  выглядит  горизонт.  Вы  же  сами  говорили,   что   у
астероидов...
     - Говорил. И сейчас могу повторить.  -  Шейкер  повернулся  к  пульту
управления, и изображение Пэддиной Удачи на экране выросло. - Он не  может
удержать атмосферу, так? Почему же он тогда так выглядит?  Я  скажу  тебе,
почему. Весь астероид заключен в прозрачную оболочку, находящуюся в  сотне
метров над его поверхностью. Разумеется, она искусственного происхождения,
хотя мы  и  не  знаем,  как  она  подвешена.  Кто-то  не  хотел  оставлять
поверхность  астероида  незащищенной.  Но  и  это  не  все.  Давай,  Джей,
посмотрим, как ты справишься  с  этой  задачей.  Что  находится  под  этой
прозрачной оболочкой?
     - Как что? Атмосфера, конечно.
     - Не слишком ли просто, а? Ладно, что еще?
     Ч_т_о  _е_щ_е_?  Кто-то  провернул  чудовищную  работу  по   созданию
непроницаемой для воздуха оболочки, чтобы на  Пэддиной  Удаче  могла  быть
атмосфера. Зачем такой маленькой планетке атмосфера?  Кому  или  чему  она
необходима?
     - Жизнь! Там, под оболочкой, живые существа!
     Шейкер торжествующе повернулся к Тулу.
     - Ну, что я говорил? Он сообразил!
     - Но как вы можете знать, что она там есть? - удивился я:  сколько  я
ни вглядывался в поверхность Пэддиной Удачи через самые сильные объективы,
мне так и не удалось увидеть ни растений, ни животных.
     - Я мог бы задать тебе еще один вопрос, но это было  бы  нечестно.  У
нас на "Кухулине" есть приборы, о которых  ты  еще  не  знаешь.  -  Шейкер
прикоснулся к паре клавиш на пульте, и  на  экране  появился  еще  один  -
маленький - прямоугольник. В нем извивалась какая-то зазубренная линия.
     - Вот  что  мы  увидели,  когда  обследовали  поверхность  с  помощью
приспособления, называемого "спектрометр". Он измеряет  количество  света,
отраженного поверхностью во всем диапазоне световых волн.  Тот  свет,  что
падает на поверхность, нам известен хорошо -  это  обычный  свет  Мэйвина.
Сопоставив эти данные, мы можем определить, на какое вещество мы  смотрим.
Так вот, и здесь, и на всей поверхности планеты мы в  изобилии  обнаружили
хлорофилл. А где хлорофилл - там и растения.
     - А животные? - спросил я.
     Теперь настал черед Тома Тула хмыкнуть и посмотреть на Дэнни Шейкера.
     - Что, шеф, получил?
     - Ага. - Шейкер выключил дисплей. - Там могут быть животные, Джей,  и
возможно, они там и есть, хотя бы одноклеточные организмы. Но в отличие от
растений, у  них  нет  в  организме  вещества  вроде  хлорофилла,  которое
однозначно говорило бы об их присутствии. Ничего, через несколько часов мы
будем знать точно. Доктор Ксавье обещала связаться с нами. Она знает,  что
нам не терпится узнать все не меньше, чем ей.
     Конечно, он имел полное право сказать так, оставаясь при этом  внешне
спокойным как всегда. Но не думаю, чтобы кому-то еще было  так  необходимо
знать все, как мне.
     Это было нечестно. Это был _м_о_й_ мир. Из всей экспедиции  именно  я
узнал о существовании Пэддиной Удачи. И вот я должен сидеть здесь и ждать,
пока доктор изучает ее на месте.
     Я, наверное, в сотый раз говорил себе, что доктор  Эйлин  слишком  уж
преувеличивает свои обязательства перед матерью.
     Потребовалось еще несколько часов, чтобы я понял: идея оставить  меня
на "Кухулине" была целиком и полностью поддержана Дэнни Шейкером.



                                    15

     Одним  из  любимых  изречений  матери,   когда   она   задавала   мне
какую-нибудь работу в то время, когда я сам хотел заниматься чем-то совсем
другим, было: "Праздные руки - дьяволу находка".
     И хотя из истории следовало, что дьявол вполне успешно справляется не
только с праздными руками, спорить с матерью на эту тему Не имело  смысла.
И доведись ей узнать, что произошло со мной тогда на  "Кухулине",  она  бы
сказала, что это только подтверждает ее правоту.
     Доктор Эйлин  отправилась  на  Пэддину  Удачу,  команда  была  занята
обычной работой, и мне совершенно некуда было себя деть. Первые  несколько
часов  это  меня  не  слишком  беспокоило.  Я  вынул  Пэддин  компьютер  и
попробовал узнать, на что он еще способен. Я уже несколько  недель  мечтал
этим заняться, но не осмеливался - доктор Эйлин была уверена,  что  прибор
остался дома на озере Шилин.
     Собственно говоря, я никому не врал. Когда мы готовились  к  отъезду,
мать собрала мой рюкзак. Компьютер она не положила, хотя я знал, что они с
доктором Эйлин говорили насчет него. Я не  верил,  что  она  оставила  его
случайно, но в последний момент перед тем, как выходить из дома, я  улучил
минуту, сбегал наверх и сунул пластиковую карточку в карман.
     Я пытался уговорить себя: никто ведь не говорил, что мне нельзя брать
его с собой. С другой стороны, я чувствовал себя неловко и поэтому  прятал
его весь путь до Лабиринта.
     И вот теперь, когда ни доктор Эйлин, ни ее спутники не могли помещать
мне, я уселся за стол у себя в каюте и  принялся  за  дело.  Мне  отчаянно
хотелось добиться новой информации  о  Пэддиной  Удаче.  Когда  я  пытался
сделать  это  на  Эрине,  начиная  со  второго  уровня  информации,  табло
оставалось пустым. Тогда мы  решили,  что  в  памяти  прибора  просто  нет
информации о Пэддиной Удаче, если не считать координат.  А  вдруг  это  не
так? А что, если Пэдди Эндертон сознательно припрятал  всю  дополнительную
информацию  о  загадочном  астероиде,  который  должен  был  принести  ему
богатство? И что, если я вдруг найду о нем больше информации,  ч