нтство.  И,  следовательно,  либо  Хелльстромом
заинтересовались два агентства,  либо  "Проект  40"  был  продуктом  этого
другого агентства, и заинтересованные стороны, возможно, будут мешать друг
другу, если они сильно растревожат этот Улей.
   - Я вас понял, - сказал Перуджи.
   - При встрече с Хелльстромом, - начал Шеф, - не упоминай об этой другой
возможности. Предоставь это сделать ему самому.
   - Понятно.
   - Конечно, я надеюсь на тебя - это и в твоих, и в моих интересах.
   - Могу я позвонить сегодня вечером?
   - Нет - если только у тебя не  появится  что-нибудь  новенькое.  Однако
свяжись со мной сразу же после встречи с Хелльстромом. Я буду ждать.
   Перуджи услышал, как связь на  том  конце  отключилась.  Он  отсоединил
шифровальное устройство и положил телефонную трубку на  место.  Впервые  в
своей жизни Перуджи ощутил то, что чувствуют старые агенты. "Очень  хорошо
сидеть дома, в  безопасности,  а  я  должен  отправиться  рисковать  своей
головой, зная, что никто и пальцем не пошевелит, если меня схватят!"


                   Из записей Тровы Хелльстром:
                   "Во что бы то ни стало мы должны избежать  попадания  в
                то, чему мы  дали  название  "термитной  ловушки".  Мы  не
                должны  слишком  походить  на  термитов.  Эти   насекомые,
                служащие нам образцом выживания, идут своим путем, а мы  -
                своим. Мы учимся у них,  но  отнюдь  не  рабски  копируем.
                Термиты,  не  способные  покинуть  защитные  стены  своего
                муравейника, рождаются в мире, который является  полностью
                самообеспеченным. То же должно быть и у нас. Все  общество
                термитов охраняется воинами. И этому тоже должны следовать
                мы. Когда муравейник подвергается  атаке,  солдаты  знают,
                что их могут выбросить за стены муравейника и оставить там
                сражаться,  чтобы  ценой  их  жизни  выиграть  время   для
                создания  другими  непреодолимой   обороны.   Так   должны
                поступать и мы.  Но  муравейник  погибает,  если  погибает
                королева.  Мы  не  можем  позволить   себе   быть   такими
                уязвимыми. Семена нашего продолжения посажены  во  Внешнем
                мире.  Им   нужно   быть   готовыми   к   самостоятельному
                существованию, если наш муравейник погибнет".


   Возвращаясь по  длинной,  идущей  под  уклон  первой  галерее  в  Улей,
Хелльстром пытался  уловить  знакомые  звуки,  которые  наполнили  бы  его
спокойствием: в Улье все в  порядке.  И  не  мог.  Улей  оставался  единым
организмом -  он  функционировал,  но  чувство  сильной  тревоги  насквозь
пропитало его. Это было  в  природе  Улья:  коснись  одной  его  части,  и
отреагируют все клетки. Нельзя  было  отбросить  химический  характер  его
внутренних коммуникаций. Обычные работники в  случае  серьезной  опасности
выделяли феромоны, внешние гормоны, которые  разносились  по  всему  Улью.
Фильтры Улья работали в минимальном режиме для экономии энергии. И  потому
все  работники  вдыхали  эти  феромоны,  разделяя  таким   образом   общее
беспокойство. Уже появились признаки  того,  что  если  предоставить  этот
процесс самому себе,  то  скоро  это  может  оставить  глубокие  или  даже
нестираемые следы на сознании всей общности.
   Праматерь однажды предупреждала его:
   - Нильс, Улей может учиться так  же,  как  и  ты  сам.  Общность  может
учиться. Если ты не сможешь понять, чему Улей учится, это может привести к
гибели всех нас.
   "Чему же Улей учится сейчас?" - спросил себя Хелльстром.
   Поведение Фэнси указывало на что-то исходящее из самых глубин Улья. Она
говорила о роении. Но было ли роением это? Они работали в  течение  больше
чем сорока лет, чтобы задержать роение. Не  было  ли  это  ошибкой?  Фэнси
обеспокоила его, и теперь он безуспешно пытался найти  ее.  Ей  полагалось
участвовать в съемках, но там ее не было, а Эд понятия  не  имел,  где  ее
искать. Салдо успокоил его, уверяя, что  Фэнси  находится  под  постоянным
наблюдением, но  не  заглушил  все  тревоги  Хелльстрома.  Может  ли  Улей
произвести естественную праматерь? Фэнси вполне могла подойти на эту роль.
Что может сделать Совет, если это случится? Следует ли отправить  Фэнси  в
чан во избежание риска преждевременного роения? Ему была ненавистна  мысль
потерять Фэнси - эту превосходную линию крови, которая произвела  на  свет
уже столь многих полезных для Улья специалистов. Если  бы  только  удалось
подавить при воспитании эту ее неуравновешенность!
   Если только это была неуравновешенность.
   Хелльстром подошел к бетонной  арке,  ведущей  на  двухуровневый  пункт
питания, и увидел, что Салдо, как и было приказано,  ждет  его.  На  Салдо
можно положиться. Это обрадовало Хелльстрома. Он понял,  как  сильно  стал
зависеть от этого молодого человека. Ничего не говоря, Хелльстром  подошел
к Салдо. Они вошли в пункт питания, взяли еду с конвейера,  налили  бульон
из  общего  для  всех  чана.   Хелльстрому   всегда   доставляло   большое
удовольствие есть пищу  обычных  работников.  Такого  удовольствия  он  не
получал от дополнительной пищи для руководителей Улья. Она  способна  была
увеличить в два раза продолжительность жизни, но в ней  отсутствовал  один
ингредиент, который Хелльстром называл "объединяющая сила".
   "Иногда мы нуждаемся даже в самом незначительном общем знаменателе",  -
подумал он. Никогда эта мысль не была настолько очевидной, как во  времена
кризиса.
   Салдо просигналил, что ему не терпится перейти  к  изложению  дела,  но
Хелльстром  жестом  велел  подождать,  понимая,  что  ему  просто  хочется
оттянуть как можно дальше узнавание плохих вестей.  Хелльстром  неожиданно
ощутил всю хрупкость  Улья.  Одомашненный  мир,  который  они  искали  для
человечества, теперь казался всего лишь готовой расколоться хрупкой яичной
скорлупой. Все это выглядело так ясно и твердо в "Руководстве по  Улью"  и
неустойчиво на практике.  Как  он  ни  пытался  отыскать  в  "Руководстве"
подсказки, но этого не удавалось...


                   Из "Руководства по Улью":
                   "Улей движется в сторону развития основы  человеческого
                существования. Главная цель Улья  как  раз  заключается  в
                нахождении этой  основы  и  последующего  создания  нового
                языка, соответствующего нашим нуждам. Прежде всего в свете
                этого ясного сообщения из мира насекомых мы избавляемся от
                ошибок прошлого".


   Они не избавились от  ошибок  прошлого.  Возможно,  никогда  так  и  не
избавятся. Путь, вырисовывающийся впереди, очень длинный, слишком точный в
своих деталях. Никто в действительности не может  знать,  сколько  времени
будет потрачено, чтобы пройти его, и сколько еще заблуждений  придется  им
преодолеть. В самом начале, приблизительно лет триста  назад,  во  времена
устных преданий, они считали, что "не более ста лет". И как же быстро  эта
ошибка прошлого была  обнаружена!  Тогда  появилась  новая  истина:  Улью,
возможно, придется терпеть тысячи лет до окончательной гибели  цивилизации
Чужаков. Тысячи лет, пока одомашненная Земля не станет их владением.
   Хелльстром вспомнил об одной мысли, однажды уже мелькнувшей  у  него  в
голове:  знакомые  стены  Улья  могут  сотни  раз   искрошиться   и   быть
восстановленными, прежде чем Улей не исполнит своего предназначения, и его
работники не возьмут контроль над всей поверхностью планеты.
   Что за фантазия! Эти стены,  возможно,  простоят  не  более  нескольких
часов и никогда уже не будут восстановлены.
   Задача установления спокойствия и придании уверенности работникам  Улья
никогда не казалась ему такой трудной, как сейчас. С  неохотой  Хелльстром
жестом показал Салдо, чтобы тот  начал  говорить,  с  отвращением  отмечая
уверенность,  которая  ясно  читалась  в  этом   молодом   человеке,   что
руководитель Улья разрешит все проблемы.
   - Фэнси выкрала из запасника Улья бридинг-ампулы, - сказал Салдо. - Нет
официальной записи...
   - Но почему она их взяла? - перебил его Хелльстром.
   - Чтобы бросить вызов вам, Совету, Улью, - ответил Салдо.  Он  очевидно
полагал, что это глупый вопрос.
   - Мы не должны торопиться с выводами, - заметил Хелльстром.
   - Но она опасна! Она может...
   - Пусть продолжает, не вмешивайтесь в ее действия, - сказал Хелльстром.
- Возможно, она на самом деле выражает волю Улья.
   - Пытаясь спариться с этим Перуджи?
   - Почему нет? Много раз мы пользовались  этим  способом  для  получения
свежей крови из Внешнего мира. Этот дикий Внешний мир преднамеренно выбрал
Перуджи для нас. Он - живое доказательство успеха.
   - Успеха какой ценой?
   - Но ведь мы получаем сильных людей, ты  знаешь  это,  мы  нуждаемся  в
притоке новой крови. Возможно,  Фэнси  лучше  любого  из  нас  знает,  как
бороться с этой угрозой.
   - Я не верю этому! Я думаю, она  использует  эту  болтовню  о  рое  как
предлог, чтобы выйти из Улья. Вы ведь знаете, как она любит пищу Чужаков и
их удобства.
   - Это возможно, - согласился Хелльстром. - Но почему она хочет покинуть
Улей? Я думаю, твое объяснение слишком поверхностно.
   Салдо, казалось, смутился, выслушав этот упрек. На секунду он замолчал.
   - Нильс, я не понимаю, о чем ты говоришь.
   - Я и сам до конца не понимаю этого,  но  поведение  Фэнси  нельзя  так
просто объяснить, как пытаешься ты.
   Салдо вопросительно смотрел на Хелльстрома, будто что-то  в  нем  могло
дать ему ключ к пониманию. Что же  было  известно  главному  руководителю,
чего не знали остальные? Хелльстром был  потоком  первых  колонистов  того
самого первого, настоящего Улья. Уж не получил ли он особых наставлений от
таинственного источника мудрости - о том,  что  делать  в  подобного  рода
кризисах? Внимание Салдо отвлекла деятельность  слева  от  него:  чашки  с
бульоном передвигались чуть вперед на  конвейере,  когда  кто-нибудь  брал
самую крайнюю в ряду. Вокруг них ели другие работники, не обращая  особого
внимания на двух руководителей. Это было только естественно - не  обращать
особого внимания. Химические выделения указывали  работникам,  принадлежат
ли новые посетители Улью или нет. Однако попади сюда Чужак, если работники
не увидят его в сопровождении или  если  эти  чуждые  выделения  не  будут
надежно скрыты, то незваный  посетитель  тут  же  будет  отправлен  в  чан
безголосыми работниками, которых беспокоила только необходимость  удаления
опасной  массы  протеина.  Сейчас  поведение  всех   работников   казалось
совершенно нормальным, но Салдо в этот момент ощутил то же чувство, что  и
Хелльстром ранее:  Улей  ранен,  и  рана  глубокая.  Можно  было  заметить
скованность в походке - воинственность.
   - Какие-то неприятности? - с заинтересованностью спросил Салдо.
   "Да какая же сообразительность у этого молодого  человека!"  -  подумал
Хелльстром, переполнясь гордостью.
   - Возможно, - ответил Хелльстром.  Он  повернулся,  сделал  знак  Салдо
следовать за ним и направился в коридор. Они свернули в первый же  боковой
проход и пошли прямо. Они быстро добрались до комнаты самого  Хелльстрома.
Войдя в нее, Хелльстром указал Салдо на стул, сам же устроился на кровати.
"Ах, как же я устал!" - подумал Хелльстром.
   Салдо послушно присел и осмотрелся вокруг. Он и  раньше  бывал  в  этой
комнате,  но  при  нынешних  обстоятельствах  это  место  выглядело  очень
необычным. Отличие это беспокоило, но он никак не  мог  точно  определить,
какое  именно.  Наконец  он  осознал,  что  это  отличие   заключается   в
приглушенном шуме, доносящемся из  служебного  туннеля  за  задней  стеной
комнаты. Полностью  от  шума  нельзя  было  избавиться.  Возможно,  именно
поэтому Хелльстром и отказался переехать в лучшую комнату. И еще в воздухе
можно было  ощутить  слабые  запахи  тревоги.  Все  потоки  надвигающегося
кризиса фокусировались здесь.
   - Да, возникли кое-какие осложнения, о чем никто из  нас  не  знает,  -
сказал Хелльстром, начав с ответа на вопрос, который задал Салдо на пункте
питания. - Это наша проблема, Салдо. Произойдут тревожащие нас события,  и
мы должны быть готовы справляться  с  ними  в  нужный  срок.  Как  говорят
Чужаки, мы должны свободно свисать. Ты понимаешь?
   - Нет. - Салдо покачал головой. Какие события вы подразумеваете?
   - Если бы я мог  описать  их,  то  к  ним  не  подошло  бы  определение
"неизвестное", - ответил Хелльстром печальным голосом. Скосив глаза, держа
руки сложенными в замок за головой, Хелльстром  бросил  быстрый  взгляд  в
сторону Салдо. Этот молодой человек вдруг показался таким же хрупким,  как
и  Улей.  Каким  образом  изобретательность  Салдо   может   предотвратить
надвигающуюся на них катастрофу? Салдо было только тридцать  четыре  года.
Образование, полученное в Улье, дало ему показную искушенность в житейских
делах, фальшивую суетность, невиданную во Внешнем  мире.  Наивность  Салдо
была наивностью Улья. Он не знал, что  такое  подлинная  свобода,  которую
можно ощутить лишь во Внешнем мире. Он не знал, каково  это  по-настоящему
быть диким. Только через книги и другие атрибуты системы образования  Улья
Салдо узнавал о безудержном, беспорядочном характере, который имела  жизнь
дикого общества за стенами  Улья.  Было  бы  только  время,  и  Салдо  мог
получить такой же жизненный опыт, что и  Хелльстром.  Именно  такого  типа
людей Улей и должен был посылать в кипящий котел дикого  человечества.  Но
многое из того, что он узнает во Внешнем мире, будет являться  к  нему  по
ночами кошмарами. Как и любой специалист, отправляющийся во  Внешний  мир,
он будет прятать эти кошмары в непроницаемой оболочке  в  глубинах  своего
подсознания.
   "Точно так же, как и я  сам  окружил  стенами  самые  худшие  из  своих
воспоминаний,  -  подумал  Хелльстром.  -  Хотя   какой   смысл   отрицать
существование  подобных  воспоминаний,  стоя  перед  чаном?  Они  украдкой
вылезали из неожиданных прорех в созданной защите".
   Считая продолжительное  молчание  Хелльстрома  упреком,  Салдо  потупил
взор.
   - Мы не можем знать обо всех вещах, что могут случиться с нами,  но  мы
должны быть готовы к любым неожиданностям. Теперь мне понятно это.
   Хелльстрому хотелось выкрикнуть: "Я несовершенен! Я не непобедимый!"
   Но он лишь спросил:
   - Как продвигается "Проект 40"?
   - Откуда вы узнали, что я только интересовался им? -  Голос  Салдо  был
наполнен благоговейным ужасом. - Я ведь не упоминал об этом.
   - Все мы - те, кто несет дополнительное бремя ответственности  -  время
от времени интересуемся "Проектом 40", - проворчал Хелльстром. -  Ну,  так
что там?
   - Ничего нового... в самом деле. Да, они строят быстрыми темпами  новую
модель испытаний, и она...
   - Они изменили свое мнение относительно его перспектив?
   - У них появились новые аргументы,  касающиеся  генерации  сверхвысокой
температуры.
   - И это все?
   Салдо  изучающе  посмотрел  на  Хелльстрома.  Несмотря   на   очевидную
усталость руководителя, оставалось еще одно дело, которое нельзя  было  не
обсудить.
   - Группу гидропоников заметили около часа назад на верхних  уровнях,  -
ответил Салдо. - Насколько мы смогли понять, они выражали твердое  желание
выйти на поверхность.
   Хелльстром сел на кровати в шоке, забыв про усталость.
   - Почему сразу же мне не доложили?
   - Мы сами справились с ситуацией, - ответил Салдо. - Всему виной  общее
беспокойство. С помощью химических веществ их привели  в  порядок,  и  они
снова приступили к работе. Я организовал патрулирование во всех  галереях,
чтобы не допустить повторения подобных волнений. Я действовал неправильно?
   - Нет. - Хелльстром вновь улегся на кровати.
   "Патрулирование! Конечно, только это они и могли сейчас сделать. Но это
говорило о том, насколько глубоко был потревожен  весь  Улей.  Фэнси  была
права: не были приняты во внимание предсказания относительно побуждения  к
роению во время кризиса, подобного этому".
   - Были ли среди них те, кто способен спариваться? - спросил Хелльстром.
   - Несколько потенциальных, но они...
   - Они роились, - перебил Хелльстром.
   - Нильс! Это же просто несколько работников из...
   - Тем не менее, они роились. Это было в  расчетах  наших  самых  первых
записей. И ты знаешь об этом. Мы следили за  этим  и  пытались  предвидеть
начало. И так руководство Улья  упустило  нужный  момент,  и  мы  достигли
критического состояния.
   - Нильс, ведь это...
   - Ты собираешься привести цифры. Но дело  не  только  в  цифрах.  Общая
численность населения присутствует в наших расчетах, но  тут  есть  что-то
еще.  В  молодых   работниках   и   потенциальных   производителях   вдруг
обнаруживается стремление покинуть Улей. Они хотят идти своим путем. Это и
есть роение.
   - Как мы может предотвратить...
   - Быть может, это не в наших силах.
   - Но сейчас нельзя этого допускать!
   - Да, нельзя. Мы должны сделать все от себя зависящее, чтобы  отсрочить
роение. В противном  случае  это  означает  конец  Улью.  Нужно  увеличить
очистную способность фильтров до максимума на  несколько  часов,  а  затем
перевести в оптимальный режим.
   - Нильс, подозрительный Чужак среди нас может...
   - У нас  нет  иного  выхода.  Необходимы  чрезвычайные  меры.  Возможна
небольшая прополка населения, если...
   - В чан?
   - Да, если давление станет слишком большим.
   - А эти работники из группы гидропоники...
   -  Внимательно  следите  за  ними,  -  произнес  Хелльстром.  -  И   за
производителями... даже за Фэнси и ее сестрами. Для роения нужны матки.


                   Частные инструкции Дэниэлю Томасу (ДТ) Элдену:
                   "Джанверт получил в свое распоряжение специальный номер
                Сигнального  Корпуса  и  код,  которые  необходимы,  чтобы
                связаться  с  президентом.  При  любой  попытке  Джанверта
                позвонить президенту, втайне от всех, вы должны остановить
                его, применив какие угодно для этого средства".


   Перуджи настроил приемник в комнате  мотеля  на  симфоническую  музыку,
ошибочно предполагая, что это его отвлечет.  Снова  и  снова  он  мысленно
возвращался к той молодой женщине на ферме Хелльстрома.
   "Фэнси".
   Какое странное имя.
   Этот мотель был выбран потому, что задние окна комнаты, которую занимал
Перуджи,  давали  прямой   обзор   и   связь   с   резервными   командами,
расположенными на горе Стинс под прикрытием проведения  отпусков.  Перуджи
знал, что достаточно ему только махнуть рукой в этом окне,  чтобы  тут  же
напрямую связаться с одной из трех групп. С помощью приемопередатчика  они
могли общаться между собой ничуть не хуже, как если бы находились в  одной
комнате.
   Но  Перуджи  беспокоило  то,  что  он   оставил   Коротышку   Джанверта
руководителем этих групп на горе. "Проклятый Мерривейл!"
   Все это ему не нравилось, и,  пока  за  окнами  его  комнаты  сгущались
сумерки,  Перуджи  еще  раз  обдумал  полученные  инструкции  и  сделанные
приготовления.
   Стоило ли ограничивать Джанверта прямым приказом:
   "Вы должны предупреждать Центр о намерении предпринять  не  оговоренные
заранее шаги, когда я не могу связаться с вами, находясь на ферме".
   Оговоренные шаги -  раз,  два  и  обчелся:  поездки  в  Фостервилль  за
продуктами питания и визуальные наблюдения за  Линкольном  Крафтом;  смена
расположения  лагеря  при  необходимости  для  поддержания  истинности  их
легенды; сообщения между самими лагерями для передачи объектов  наблюдения
и обеспечения непрерывности...
   До сих пор Джанверт  не  давал  поводов  для  недоверия.  Его  контакты
удовлетворяли всем требованиям надежности.
   - Шеф знает, что вы отправляетесь туда без связи?
   - Да.
   - Мне это не нравится.
   - Это уж моя забота,  а  не  твоя,  -  подчеркнул