нность.
   Хелльстром секунду пристально смотрел на него.
   - А вы бы не хотели осмотреть студию? Мы сейчас очень заняты,  выбились
из графика. - Он стал  поворачиваться,  но  с  какой-то  запинкой,  словно
какая-то мысль только что осенила его: - Да, я надеюсь, у вас нет с  собой
ни радио, ни чего-нибудь в этом роде. При получении  смешанных  звуков  мы
используем  коротковолновые  радиопередатчики.  Другие  устройства   могут
помешать нашей работе.
   "Ах ты, сукин сын! - выругался про себя  Перуджи.  Он  небрежно  сложил
руки перед собой, и  выключил  миниатюрный  наручный  передатчик,  добавив
мысленно: - Если ты думаешь, что сможешь играть со мной в детские игры, то
ошибаешься. Я отправлюсь туда и увижу больше, чем ты предполагаешь".
   Хелльстром, заметив движение  рук  Перуджи  и  догадываясь  о  причине,
пытался понять значение последних странных  слов  Чужака  о  разнообразных
интересах, металлургии и новых изобретениях. Что общего это может иметь  с
"Проектом 40"?


                   Слова Тровы Хелльстром:
                   "Что бы  мы  ни  делали  в  выращивании  требуемых  нам
                специалистов, мы всегда должны  включать  в  этот  процесс
                людей,  предпочитая  это   хирургическому   вмешательству.
                Сексуальный штамм допускается только  потому,  что  мы  на
                практике применяем  природный  генетический  материал.  Ко
                всему, связанному с генной хирургией и генной  инженерией,
                следует подходить с повышенной осторожностью. Во-первых  и
                прежде всего, мы - люди,  и  никогда  не  должны  забывать
                своего животного происхождения. Кем бы мы ни были,  мы  не
                боги.  И  что  бы  ни  представляла  из  себя   Вселенная,
                очевидно, что основана она на случайности".


   - Он не передает, - сказал  Джанверт,  манипулируя  контрольным  диском
своих приборов. Он сидел  в  тени  за  занавесками  внутри  фургона  перед
приемником, стоящим на  полке  бывшей  кухни.  Потное  тело  Ника  Майерли
склонилось над ним. И на без того грубые черты лица  здоровяка  наложилась
еще более глубокая морщина озабоченности.
   - Что, по вашему мнению, случилось с ним? - спросил Майерли.
   - Я думаю, он специально выключил свой передатчик.
   - О Господи! Почему?
   -  В  последнем  сообщении,  -  Джанверт  постучал   по   записывающему
магнитофону, подключенному к радиоприемнику, - Хелльстром  говорил  что-то
насчет нежелательности принесения в студию какого-либо радиооборудования.
   - Чертовски рискованно отключать передатчик, - сказал Джанверт.
   - Я бы сделал то же самое, - возразил Джанверт. - Ему  надо  попасть  в
студию.
   - Но все же...
   - Да заткнись же! Кловис все еще снаружи со своим перископом?
   -  Да.  -  Похоже,  Майерли  обиделся.  Он  знал,  что   Джанверт   был
заместителем Перуджи в этом деле, но его  раздражало  такое  обращение  со
стороны этого карлика.
   - Узнай, что она там видит.
   - У этой штуковины всего лишь двадцатикратное увеличение, и к  тому  же
еще до конца не рассеялась дымка.
   - В любом случае разузнай. Скажи ей, что случилось.
   - Ладно.
   Домик заскрипел и сдвинулся с места, когда грузное тело Майерли исчезло
за дверью.
   Джанверт, приподнявший наушник с правого уха,  чтобы  слышать  Майерли,
теперь опустил его на место и не мигая уставился на  приемник.  Что  хотел
сказать  Перуджи  своей  последней  странной  фразой?  Металлургия?  Новые
изобретения?


                   Из записей Тровы Хелльстром:
                   "Наше  будущее  состоит  в  полном  приручении   людей.
                Следовательно, все человеческие формы Внешнего мира должны
                рассматриваться как дикие. В этом процессе приручения  нам
                неизбежно придется ввести эти  разнообразные  человеческие
                формы в нашу социальную структуру. Неважно, сколь различны
                и разнообразны будут эти формы, ибо взаимная независимость
                и постоянное чувство важности нашего единства  никогда  не
                должны быть утеряны. Праматерь и лидер  Улья  лишь  внешне
                отличаются от  самого  низшего  работника.  Если  наиболее
                высокопоставленный из нас захочет вознести молитву,  то  в
                ней он должен произнести благодарность  за  то,  что  есть
                работники. Похвально, увидев обычного работника, подумать,
                что  он  такой  же  как  и  я,  если  не  считать  еду   и
                квалификацию".


   Войдя в студию через двойные двери, что объясняло причину, почему он не
мог разглядеть ничего со двора, Перуджи  почувствовал  что-то  странное  в
звуках и движениях. Этот  зловонный  животный  запах  ощущался  здесь  еще
сильнее. Он приписал это странному сооружению за стеклом слева от него,  в
которым он заметил животных в клетках. Он увидел мышей, гвинейских  свиней
и обезьян.
   Во всех кинокомпаниях, в которых прежде доводилось бывать  Перуджи,  он
отмечал  особенную  тишину,  наступавшую,  когда   энергия   всей   группы
таинственным каналом направлялась в линзы кинокамер. Однако в  этом  месте
все происходило по-другому. Никто не  ходил  на  цыпочках,  наоборот  -  с
небрежным молчанием, которое показывало, что все происходившие для  них  -
обычная  вещь.  Дверь  с  обивочным  материалом  заглушала  то  постоянное
гудение, которое так раздражающе действовало на него снаружи, однако здесь
оно ощущалось лишь как слабый шорох.
   Похоже, работала  только  одна  съемочная  бригада.  Они  располагались
справа от  него  и  проводили  съемки  какого-то  стеклянного  контейнера,
имевшего три фута в ширину. Стекло отражало резкие снопы света.
   Хелльстром предупредил Перуджи, чтобы он не разговаривал, пока  ему  не
дадут знак, однако Перуджи указал рукой на группу в углу и в немом вопросе
поднял брови.
   Нагнувшись к нему, Хелльстром прошептал:
   - Мы  пытаемся  заснять  артикуляцию  частей  тела  насекомых  в  новом
ракурсе. Увеличенное изображение. На самом деле внутри  этого  стеклянного
ящика, необходимого для для установления нужного для выбранного насекомого
климата.
   Перуджи кивнул, подумав, почему им нужна тишина при этом. Будут ли  они
озвучивать  фильм  сразу  после  снятия  этого   эпизода?   Это   казалось
сомнительным, но его знания о  производстве  фильмов  были  дилетантскими,
которых он наспех нахватался при подготовке к этому заданию, и он понимал,
что не стоит задавать этот  вопрос  вслух.  Хелльстром  будет  только  рад
предлогу попросить выйти его из студии. Нервозность его  стала  еще  более
заметной, когда они вошли внутрь студии.
   Хелльстром шел  впереди,  а  Крафт  позади,  и  так  они  по  диагонали
пересекли центр студии. Как всегда, когда Чужак оказывался  так  близко  к
сердцу Улья, Хелльстром не мог полностью избавиться  от  чувства  тревоги.
Слишком уж глубоко въелось в  него  территориальное  сознание.  И  Перуджи
распространял вокруг себя запахи Внешнего Мира. Он  не  принадлежал  этому
месту. Крафту, идущему вслед за ним,  вероятно,  было  еще  хуже.  Никогда
раньше он не сопровождал Чужака так далеко внутрь Улья.  Однако  работники
киногруппы вели себя на первый  взгляд  как  обычно.  Они  должны  ощущать
присутствие этого Чужака  как  постоянный  раздражающий  скрежет  в  своем
сознании, но предшествующая тренировка позволяла им скрывать свою реакцию.
Все шло в ровном темпе.
   Перуджи заметил движение людей вокруг них: вдоль их диагонального пути,
рядом с ними, в углах студии. Каждый как будто бы занимался своим делом, и
никто не бросал более одного быстрого взгляда на них  троих,  пересекающих
пустое пространство, но Перуджи не мог  избавиться  от  чувства,  что  его
пристально рассматривают. Он посмотрел вверх. Яркие лампы, располагающиеся
в нижней части студии, погружали верхнюю часть в глубокую тень, где ничего
невозможно было разглядеть. "Умышленно ли это сделано? Что там  они  могут
скрывать?"
   И тут внимание Перуджи привлекла опускающаяся по крутой спирали  клеть,
и он споткнулся о сложенный витками кабель. Он, наверное, упал бы, если бы
Крафт не прыгнул к нему и не схватил его  за  руку.  Шериф  помог  Перуджи
обрести равновесие и приложил палец к губам, призывая к тишине.  Потом  он
неохотно отпустил руку Перуджи. Было бы более надежно контролировать  руку
этого незваного гостя. Крафта терзали мучительные сомнения. Нильс играет с
огнем! Там, на нижнем этаже студии, - безголосые работники. Разумеется, их
готовили к черновой работе, но их присутствие  могло  привести  к  взрыву.
Что, если один из них отреагирует на чуждый  химизм  Чужака?  Запах  этого
человека был просто невыносимым!
   Перуджи, увидев, что впереди ему ничто не мешает,  вновь  посмотрел  на
опускающуюся клеть операторного  крана.  Она  вынырнула  из  таинственного
мрака верхних ярусов и в наступившей полной  тишине  двинулась  к  камере,
установленной в углу. В этой клети  находилась  женщина  в  белом  рабочем
халате. У нее  была  поразительно  бледная  кожа,  что  подчеркивалось  ее
смолянисто-черными  волосами,  собранными  у  шеи  в  простой   пучок.   И
колышущиеся от быстрого движения складки халата заставляли думать, что под
ним ничего не было.
   Крафт потянул Перуджи за  руку,  призывая  его  идти  быстрее.  Перуджи
прибавил  шаг.  В  этой  бледнокожей  женщине  было  что-то   магнетически
привлекательное, и он не мог выбросить из головы  ее  образ.  У  нее  было
овальное лицо мадонны под копной  черных  волос.  Руки,  выходящие  из-под
коротких рукавов халата,  были  чуть  полноваты,  но  предполагали  скорее
чувственную мягкость, чем тучность.
   Хелльстром  стоял  перед  дверью  сооружения,  воздвигнутого  отдельным
блоком с плоской крышей внутри студии. За этой плоской  крышей  к  верхним
ярусам тянулась стена.  Перуджи  решил,  что  эта  стена  разделяла  сарай
пополам по его длине, и его очень заинтересовало, что может находиться  за
ней. Он проследовал за  Хелльстромом  в  тускло  освещенную  комнату,  где
толстое стекло, начиная с высоты талии, уходило вверх  под  потолок  вдоль
двух внутренних стенок. За одной стеклянной  перегородкой  открывался  вид
небольшой  студии,  в  которой  свободно  взад-вперед  летали  и   прыгали
насекомые в голубоватом свете - бледные, с большими  крылышками  мотыльки,
судя по внешнему виду. А за вторым окном  в  полутемной  комнате  работали
мужчины и женщины за длинным изогнутым столом, напичканным электроникой, и
перед каждым располагался небольшой экран, показывая мельчайшие  движения.
Это напоминало Перуджи телевизионную студию.
   Крафт закрыл дверь за ними и сделал  три  шага  вперед.  Затем  застыл,
согнув руки у груди, словно стражник на входе.  В  противоположном  правом
углу была еще одна дверь,  отметил  Перуджи,  но  она  вела  в  полутемную
комнату с экранами. И вновь Перуджи почувствовал, что вся  эта  обстановка
не полностью соответствует его представлению  о  том,  какой  должна  быть
киностудия.
   В этой  комнате  находился  небольшой  продолговатый  стол  с  четырьмя
стульями, и Хелльстром выдвинул один из  них  с  противоположной  стороны,
потом сказал спокойным голосом:
   - Люди, которых вы видите там, мистер  Перуджи,  накладывают  несколько
источников звука для  комбинированной  фонограммы.  Довольно-таки  сложная
работа.
   Перуджи разглядывал людей в темной комнате,  силясь  определить,  какая
странность поразила его в них.  И  внезапно  он  понял,  что  эти  шестеро
мужчин, сидящие за дугой экранов, и три женщины, стоящие в противоположном
конце,  настолько  походили  друг  на   друга,   что   казались   близкими
родственниками. Он снова пробежался взглядом  по  этим  лицам,  освещенным
слабым мерцающим светом. Пятеро мужчин и три женщины были похожи не одними
лишь одинаковыми белыми  халатами,  но  и  коротко  остриженными  светлыми
волосами и узкими лицами, на которых выделялись  огромные  глаза.  Женщины
отличались  лишь  хорошо  заметным  бюстом   и   мягкими   чертами   лица.
Единственный мужчина, не похожий на остальных, также имел светлые волосы и
кого-то напоминал Перуджи. Хелльстрома, понял он чуть погодя.
   И пока все это проносилось в голове  Перуджи,  открылась  дверь  позади
Крафта, и внутрь вошла молодая женщина, которую Перуджи видел в клети. "Во
всяком случае, - осторожно поправил он  себя,  -  она  кажется  той  самой
молодой женщиной". Но люди в соседней  комнате  несколько  поколебали  его
уверенность.
   - Фэнси, - поспешно сказал Хелльстром с тревогой в голосе. "Почему  она
здесь?" - спросил он себя. Он не  посылал  за  ней,  и  ему  не  нравилось
вкрадчивое выражение, появившееся на ее лице.
   Крафт отступил в сторону, пропуская ее.
   Перуджи смотрел на нее, отмечая овал лица, почти как у куклы,  довольно
сексуальное тело, которым она управляла с полным  осознанием  его  красоты
под тонкой тканью халата. Когда  она  заговорила,  все  ее  внимание  было
обращено  на  Хелльстрома,  хотя,  несомненно,  она  пыталась   произвести
впечатление на Перуджи.
   - Меня послал Эд, - начала она. - Ему нужно, чтобы вы  знали,  что  нам
придется переснять эпизод с москитами.  Вы  знаете,  какой  именно.  Я  же
предупреждала, что нам придется снимать дубль. Москиты были возбуждены, но
вы меня не послушали.
   Тут она, казалось, впервые заметила Перуджи и,  остановившись  всего  в
шаге от него, спросила:
   - Кто это?
   -  Это  мистер  Перуджи,  -  ответил  Хелльстром  с  очевидной   ноткой
предостережения. "Что это задумала Фэнси?"
   - Привет, мистер Перуджи, - весело сказала она. Потом еще ближе подошла
к нему. - Меня зовут Фэнси.
   Хелльстром внимательно следил за ней. "Что она вытворяет?! - Он  втянул
в себя носом, отчасти  недовольный  ею,  отчасти,  чтобы  определить,  что
приняла Фэнси. - Да она же пытается возбудить Перуджи! Зачем? И  при  этом
еще и завела себя!" Перуджи почувствовал неодолимое влечение к Фэнси, и он
не в силах был объяснить этот странный магнетизм. Ни одному из Чужаков  не
дано было распознать простой химизм, вызывавший  эту  связь  между  ним  и
женщиной Улья. Да и  Крафт  несколько  секунд  пребывал  под  воздействием
мощной  сексуальности  Фэнси,  хотя  Хелльстром  и  показывал  ему   знаки
предупреждения. Крафту потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя
- он так редко бывал в последнее время в Улье. О  Перуджи,  однако,  этого
сказать было нельзя.
   Хелльстром задавался вопросом, позволить ли этому  продолжаться.  Фэнси
начала вести опасную игру, воздействуя на него не по инструкции. Вообще-то
было бы неплохо, если бы Улей заимел гены Перуджи, хотя...
   Перуджи находился в полушоковом состоянии. Он не мог припомнить,  чтобы
когда-либо прежде сексуальное возбуждение охватывало его столь быстро и  с
такой силой. И эта женщина также чувствовала это. Она страстно желала его.
С какой-то отстраненностью он подумал, а не сделали ли чего-нибудь  с  ним
эти люди, но  тут  же  отбросил  эту  мысль.  Это  та  странная,  случайно
возникающая химическая связь, о которой любой мог  слышать.  Перуджи  едва
понял смысл слов Фэнси, интересующейся, не собирается ли он остаться здесь
на ночь.
   С трудом Перуджи выдавил из себя:
   - Я ночую в городе.
   Фэнси взглянула на Хелльстрома.
   - Нильс, почему бы тебе не пригласить мистера Перуджи заночевать у нас?
   - Мистер Перуджи прибыл сюда по делам, - ответил Хелльстром. - Я думаю,
он предпочтет провести ночь в своем номере.
   Перуджи  ничего  не  хотел   больше,   чем   провести   ночь   с   этой
соблазнительной женщиной, но он начал ощущать внутри себя тревогу.
   - Вы  просто  старомодны,  -  сказала  Фэнси  Хелльстрому.  -  И  снова
посмотрела в глаза Перуджи. - Вы  интересуетесь  нашими  фильмами,  мистер
Перуджи?
   Он попытался  освободиться  от  этой  захватывающей  его  в  плен  ауры
сексуальности, чтобы подумать.
   - Нет. Я... я... э-э... ищу нескольких друзей, одного своего  служащего
и его жену, которые, наверное, исчезли где-то в этом районе.
   - О, я надеюсь, с ними ничего не случилось, - сказала Фэнси.
   Хелльстром встал из-за стола и направился в сторону Перуджи.
   - Фэнси, мы на самом деле можем выбиться из графика.
   Перуджи попытался облизать  языком  пересохшие  губы;  тело  бросило  в
дрожь. "Прелестная маленькая Ведьма! Уж не приказали ей сыграть  эту  роль
для меня?"
   Хелльстром посмотрел на Крафта, как бы спрашивая  того,  каким  образом
выдворить Фэнси из этой комнаты. "Она действительно слишком уж накачалась,
идиотка! Что она вытворяет!" - подумал Хелльстром, а вслух сказал  ровным,
но требовательным тоном:
   - Фэнси, тебе лучше вернуться к киногруппе. Скажи Салдо,  что  я  хочу,
чтобы особое внимание  было  обращено  на  первоочередные  задачи,  а  Эду
передай, что я буду готов к повторной съемке эпизода с москитами  ближе  к
ночи.
   Фэнси отступила назад, расслабившись. Она возбуждала Перуджи и понимала
это. Он чуть было не последовал за ней, когда она отходила от него.  И  он
уже не сорвется с ее крючка!
   - Ты думаешь только о своей работе! -  заметила  Фэнси.  -  Со  стороны
может даже показаться, что ты просто старый обычный работник.
   Хелльстром понял, что она насмехается над ним.
   Но  все  же  Фэнси  подчинилась  приказу  Хелльстрома   -   возобладали
инстинкты, привитые ей Ульем. Она медленно  повернулась  и  направилась  к
двери, бросила быстрый взгляд на Крафта, открыла ее и  задержалась,  чтобы
пронзительно  посмотреть  на  Перуджи.  Потом  улыбнулась  ему,  робко   и
приглашающе,  приподняла  брови  в  еще  одной  безмолвной,   адресованной
Хелльстрому усмешке, и вышла, мягко, закрыв дверь за собой.
   Перуджи прокашлялся.
   Хелльстром изучающе смотрел на Перуджи. Этот человек все еще  никак  не
мог прийти в себя, что, впрочем, не было удивительным,  если  учесть,  чем
вооружилась  Фэнси  для  своей  атаки.  Да,  это   была   атака,   осознал
Хелльстромом. Самая настоящая атака. Она неосознанно достала Перуджи.
   - Она... очень привлекательная женщина, - хрипло заметил Перуджи.
   - А не зайти ли нам в дом и не выпить ли  чашечку  кофе?  -  Хелльстром
внезапно почувствовал сочувствие к бедняге Перуджи.  Этот  дикий  Чужак  и
ведать не ведает, что произошло с ним.
   - Это мило с вашей стороны, - ответил Перуджи, - но  я  думал,  что  мы
собираемся осмотреть студию.
   - Разве вы ее еще не видели?
   - Что, это вся студия?
   - Да, у нас, правда, есть еще обычное дополнительное  кинооборудование,
- ответил Хелльстром. - Кое-что из него слишком специфичного  характера  в
техническом плане, чтобы показывать обычным посетителям,  но  у  нас  есть
костюмерная и одна из самых лучших в нашем бизнесе монтажных  лабораторий.
Наша коллекция редких насекомых не имеет себе равных в мире. Если  хотите,
мы можем также показать вам  несколько  наших  фильмов,  просто  чтобы  вы
знали, чем мы тут занимаемся, но только не сегодня.  График  съемок  очень
плотный. Надеюсь, вы понимаете?
   Крафт понял этот намек.
   - Мы задерживаем вас, док, так? Я знаю, насколько важна ваша работа. Мы
приехали просто узнать, не видел  ли  кто-нибудь  Из  ваших  людей  друзей
мистера Перуджи.
   - Я, безусловно, расспрошу их, - сказал Хелльстром. - Почему бы вам  не
заглянуть к нам завтра на ленч, мистер Перуджи? Возможно, к тому времени у
меня будут для вас новости.
   - Буду только рад этому, - ответил Перуджи. - Когда?
   - Ну, одиннадцать часов вас устроит?
   - Прекрасно. Возможно,  кому-нибудь  из  ваших  людей  также  захочется
узнать  что-нибудь  о  моей  компании.  У  нас  исключительный  интерес  к
металлургии и новым изобретениям.
   "Опять все туда же!" - подумал Хелльстром, а вслух произнес:
   - Если приедете к одиннадцати, то у вас останется в запасе целый час до
ленча. Я вам  кое-что  покажу:  костюмерную,  гардероб,  насекомы