быть, я поцелую его... минуты за две перед  тем,  как  навсегда
покину корабль. Не раньше.
     Все они крайне предупредительны и  считают  мой  серьезный  подход  к
наукам  очень  милым.  Хотя,  правду  сказать,   практическая   астрогация
оказалась куда труднее, чем я ожидала.


     Я догадывалась, что главным поводом к отчетливой неприязни  было  то,
что нас посадили за стол Капитана,  хотя  брошюрка  "Добро  пожаловать  на
"Трезубец"!" (а она есть в каждой каюте) ясно говорит, что в каждом  порту
сотрапезники Капитана меняются - такова традиция - и что  выбирают  их  из
новых пассажиров.
     Не думаю, что предупреждение  делает  эту  рокировку  приятнее,  мне,
например, совсем не  понравится,  когда  на  Венере  меня  выпихнут  из-за
капитанского стола.
     Но это лишь одна из причин...
     Только три пассажирки относились ко мне дружелюбно: миссис Грю, Герди
и миссис Роуйер. Миссис Роуйер я встретила раньше всех и поначалу  думала,
что она мне понравится.  Конечно,  она  скучновата,  но  к  скуке  у  меня
иммунитет. Я повстречалась с нею в холле в первый же день. Она поймала мой
взгляд, улыбнулась, пригласила присесть рядом и засыпала вопросами о жизни
на Марсе.
     Я рассказала, хотя и не всю правду. Я сказала, будто Па - учитель,  а
мама воспитывает детей, и что мы с братом  путешествуем  при  нашем  дяде.
Нехорошо хвастать своими предками,  могут  ведь  и  не  поверить.  Гораздо
лучше, если люди сами узнают все хорошее о твоей  семье.  При  этом  можно
надеяться, что ничего плохого до них не дойдет. (Я не хочу сказать, что за
мамой и Па числится что-то плохое.)
     Я сказала, что меня зовут Подди Фрайз.
     - Подди? - переспросила она. - Мне кажется,  в  списке  пассажиров  я
видела другое имя.
     - Да, верно, мое полное имя - Подкейн,  -  объяснила  я.  -  В  честь
марсианского святого.
     Она о таком слыхом не слыхивала.
     - Довольно странно давать девочке мужское имя, - вымолвила она.
     Конечно, мое имя действительно необычно, даже среди людей  Марса,  но
не по этой причине.
     - Возможно, - согласилась я, - но марсиане сами выбирают себе пол.
     - Ты шутишь! - выпучилась она.
     Я начала было объяснять, как  марсианин  перед  созреванием  выбирает
один из трех полов... и что это имеет значение лишь на кратком  этапе  его
жизни.
     Но вскоре я сдалась, увидев, что объясняю  в  глухую  стенку.  Миссис
Роуйер  просто  не  могла  вообразить  другую  жизнь,  непохожую   на   ее
собственную. Я быстренько сменила тактику.
     - Святой Подкейн жил очень давно. Никто в точности не знает,  мужчина
это или женщина. Это просто традиция.
     Конечно, традиция эта вполне определенна, и многие  из  живущих  ныне
настоящих марсиан ведут свой род от святого Подкейна. Па говорил,  что  мы
точнее знаем то, что было на Марсе миллион лет назад, чем то, что было две
тысячи лет назад на Земле. Во всяком случае, большинство марсиан  включают
"Подкейн"  в  длинный  список  своих  имен  -  у   них   в   ходу   этакий
генеалогический конспект. Считается, что он (или она,  или  оно)  может  в
трудную минуту придти на помощь своему "крестнику".
     Как я уже говорила, Па - романтик и ему показалось, что будет здорово
снабдить  девочку  таким  сильным  покровителем.  Я  не  романтична  и  не
суеверна, но мне нравится носить имя, принадлежащее только  мне  и  никому
другому. Лучше быть Подди Фрайз, чем одной из сонмища Элизабет, Дороти или
еще каких-нибудь.
     Но миссис Роуйер все это явно ставило в  тупик,  так  что  мы  вскоре
сменили  тему.  С  высот  своего  опыта  "старого   космического   волка",
основанного на единственном перелете с Земли на  Марс,  она  поведала  мне
много всякого о кораблях и космических полетах.  В  большинстве  своем  ее
суждения и рядом не лежали с истиной, но я слушала и  не  перебивала.  Она
представила меня кое-кому из пассажиров и выложила массу сплетен о них, об
офицерах корабля etc. Между делом она ознакомила меня со  своими  хворями,
болячками и симптомами, поведала какая важная шишка ее сын и какой  важной
шишкой был ее покойный муж, пообещала  познакомить  с  достойными  Людьми,
когда прибудем на Землю.
     - Может быть, у вас на Марсе этому не придают особого значения, но  в
Нью-Йорке УЖАСНО ВАЖНО ПРАВИЛЬНО НАЧАТЬ.
     Я определила ее для себя как глупую, но безвредную болтушку.
     Однако очень скоро я обнаружила, что не могу от нее отделаться. Когда
я шла через холл в рубку, она  ловила  меня,  и  я  не  могла  удрать,  не
прибегая к прямой грубости или явной лжи.
     Вскоре она  начала  использовать  меня  как  девочку  на  побегушках.
"Подкейн, дорогая, не могла бы ты сходить ко мне в каюту за лиловой шалью.
Она, кажется, на кровати... или в шкафу. Что-то меня знобит"  или  "Подди,
детка, я звонила-звонила, а стюардесса словно оглохла. Принеси мне книгу и
вязанье, ладно. А заодно - чашечку чая из буфетной".
     Ну ладно, я  здоровая,  а  у  нее,  может,  трещат  коленки.  Но  это
продолжалось бесконечно... а чуть погодя, вдобавок к этому, я сделалась  и
сиделкой при ней. Сначала она  попросила  почитать  ей  на  сон  грядущий.
"Такая ужасная мигрень, а твой голос, лапочка, так успокаивает".
     Целый час я читала, еще час растирала ей виски  и  затылок.  Конечно,
человек время от времени должен для  тренировки  оказывать  другим  мелкие
услуги. У мамы, когда она переработает, бывают  жуткие  головные  боли,  и
массаж хорошо помогает.
     В этот раз ей вздумалось заплатить мне. Я отказалась. Она настаивала.
     - Ну-ну, детка, не спорь с тетей Флосси.
     - Нет, миссис Роуйер. Лучше передайте эти  деньги  в  Фонд  инвалидов
космоса. А я не могу их взять. Она  сказала  "фи"  и  "ерунда",  при  этом
попыталась всунуть их мне в карман. Я выскользнула и пошла спать.
     За завтраком я ее не видела -  ей  подают  в  каюту.  Однако  еще  до
полудня стюардесса сообщила, что миссис Роуйер хочет меня видеть и ждет  у
себя. Это было совсем не ко времени: мистер Суваннавонг сказал, что если я
зайду в рубку часам к десяти, то увижу весь процесс коррекции траектории и
он объяснит мне все стадии. Если бы  она  убила  более  пяти  минут  моего
времени, я бы опоздала.
     Все же я заглянула к ней. Она была, как и всегда, приветлива.
     - А вот и ты, дорогая! Я так долго тебя ждала. Эта дура стюардесса...
Подди, милочка,  вчера  ты  прямо  чудо  сотворила...  а  сегодня  у  меня
буквально отнялась спина. Ты представить себе не можешь, как  это  ужасно!
Вот если бы ты,  по  своей  ангельской  доброте,  чуть-чуть  помассировала
меня... ну с полчасика, я бы воспрянула. По-моему, массажный крем вон там,
на туалетном столике... Помоги мне, пожалуйста, снять халат.
     - Миссис Роуйер...
     - Да, душечка? Крем вон в том толстом розовом тюбике. Нужно всего...
     - Миссис Роуйер, я не могу. Я опаздываю.
     - Как так, дорогая? Ой, все это глупости,  пусть  подождут.  На  этом
корабле ничего не делается вовремя. Тебе, наверное, лучше  нагреть  ладони
перед...
     -  Миссис  Роуйер,  я  не  буду  этого  делать.  Если  у  вас   болит
позвоночник, я и дотрагиваться до него не должна, можно  покалечить.  Если
хотите, я попрошу врача зайти к вам.
     Она резко сменила тон.
     - Ты хочешь сказать, что не желаешь этого делать?
     - Можно сказать и так. Позвать вам врача?
     - Ах ты гадкая... УБИРАЙСЯ ВОН!
     Я убралась.
     На следующее утро я встретила ее в коридоре. Она глянула сквозь меня,
я тоже промолчала. Шла она ровно - видно, спине полегчало. В тот  день  мы
встречались еще дважды, и оба раза она меня в упор не видела.
     Утром следующего дня я торчала в холле у  визора  -  изучала  учебную
пленку мистера Клэнси о сближении и стыковке с помощью радара. Визор стоит
в углу, за рядом искусственных пальм и меня, наверное, совершенно не  было
видно. А может, им было наплевать.
     Я прервалась, чтобы отдохнули глаза и уши, и  услышала  голос  миссис
Гарсиа. Она разговаривала с миссис Роуйер.
     - ...что мне там совсем не нравится, так это  промышленность.  Почему
бы не оставить Марс естественным и прекрасным?
     - Чего же от них ожидать? Это жуткие люди!
     Официальный  язык  корабля  -  орто,  но  многие  пассажиры  беседуют
по-английски и часто с таким видом, будто никто не способен их понять. Эти
даже не понижали голоса. Я прислушалась.
     М-с  ГАРСИА:  Именно  это  я  говорила  миссис  Римски.  Они  же  все
преступники.
     М-с РОУЙЕР: Если  не  хуже.  Вы  заметили  эту  маленькую  марсианку?
Племянницу, как они говорят, этого огромного черного дикаря?
     Я сосчитала от десяти до нуля на древнемарсианском и напомнила  себе,
чем карается убийство. Я не против, когда меня называют марсианкой. Они же
ни черта не знали о Марсе, и уж, во всяком  случае,  это  не  походило  на
оскорбление. Марсиане имели высокую культуру задолго  до  того,  как  люди
поднялись с четверенек. Но "черный дикарь"! Дядя Том такой же смуглый, как
я светлая. Маорийская  кровь  плюс  марсианский  загар  сделали  его  кожу
похожей на хорошо выделанное седло. Не знаю, как другим, а мне нравится. И
уж  конечно,  дядя  Том  никакой  не  дикарь  -  он  умный,   воспитанный,
вежливый... и куда бы он ни поехал, все его любят.
     М-с ГАРСИА: Да, видела. По-моему,  ничего  особенного.  Конечно,  она
эффектна, но все это дешевка, хотя и привлекает некоторых мужчин.
     М-с РОУЙЕР: Вы далеко не все знаете, дорогая. Я  попыталась  было  ей
помочь - мне ее жалко стало, и я всегда готова помочь тем, кто  ниже  меня
по положению.
     М-с ГАРСИА: Ну конечно, дорогая.
     М-с  РОУЙЕР:  Я  попробовала  намекнуть  ей,  как  надо  держаться  с
достойными людьми. Я даже платила ей за разные мелкие услуги, чтобы она не
чувствовала  себя  неловко.  Но  она  оказалась  неблагодарной  тварью   -
вообразила, что может выжать из меня побольше. Она так  грубо  вела  себя,
что я даже испугалась за свою жизнь. Ну и мне, конечно, пришлось выставить
ее.
     М-с ГАРСИА: Вы мудро поступили, что  отделались  от  нее.  Природа  -
хорошая или дурная - всегда дает себя знать. А смешанная кровь - это  ХУЖЕ
ВСЕГО. Все они преступники... да еще это БЕССТЫДНОЕ СМЕШЕНИЕ РАС.  В  этой
семейке все налицо. Мальчишка совсем не похож на сестру, а дядя... Вы ведь
намекнули  на  это,  дорогая?  Вам  не  кажется,  что  она  ему  вовсе  не
племянница... а, скажем, гораздо ближе?
     М-с РОУЙЕР: Это на них похоже!
     М-с ГАРСИА: Ну же, Флосси, расскажите, что вам известно.
     М-с РОУЙЕР: Да ничего я не говорю. Но у меня есть глаза  -  как  и  у
вас.
     М-с ГАРСИА: И это на виду у всех!
     М-с РОУЙЕР: Вот чего я никак не пойму - почему Линия  позволяет  этим
жить вместе с нами. Может, она и обязана возить их  по  какому-то  глупому
договору, но нельзя же заставлять нас общаться с ними...  и  даже  есть  в
одной столовой!
     М-с ГАРСИА: И я так же думаю. Как  только  вернусь  домой,  сразу  же
напишу самую решительную статью об этом. Всему есть  предел.  Знаете,  мне
сперва показалось, что капитан Дарлинг - джентльмен... Но когда я  увидела
этих созданий за его столом... я прямо глазам своим не поверила. Меня чуть
не стошнило.
     М-с РОУЙЕР; Да, конечно. Но ведь капитан и сам родом с Венеры.
     М-с ГАРСИА: Но на Венеру никогда не  высылали  преступников.  И  этот
мальчишка... он сидит на моем месте, на моем стуле!
     (Я отметила для себя: попросить стюарда  заменить  Кларку  стул.  Еще
заразится, чего доброго.)
     На этом они покончили с нами, "марсианами",  и  принялись  перемывать
косточки Герди,  жаловаться  на  пищу  и  обслуживание,  за  глаза  лягать
кое-кого из своей когорты. Но я уже не  слушала,  просто  молча  сидела  и
молилась, чтобы достало терпения посидеть молча еще  чуток:  если  бы  они
меня заметили, я бы их проткнула их же спицами.
     Наконец они ушли поднабраться сил для второго завтрака.  Я  вскочила,
переоделась в спортивный костюм и  понеслась  в  зал,  чтобы  как  следует
измотаться и никого не покалечить.
     Там я встретила Кларка и сказала  ему  ровно  столько,  сколько  было
нужно. А может быть, слишком много.



                                    7

     Мистер Суваннавонг сказал, что в  любой  момент  мы  можем  встретить
радиационный шторм, и  что  сегодня  у  нас  будет  учебная  тревога,  для
практики, так сказать. Станция солнечной погоды на Меркурии сообщила,  что
наступает сезон вспышек. Предупреждены все корабли и  обитаемые  спутники.
Предполагают, что сезон вспышек продлится около...
     ХОП! Учебная тревога застала меня на середине фразы. Потренировались,
и Капитан застращал всех до дрожи. Кое-кто хотел наплевать на тревогу - их
приволокли члены команды, облаченные в  тяжелые  скафандры.  Приволокли  и
Кларка. Его выудили последним, и  Капитан  Дарлинг  публично  отчитал  его
(выговор был шедевром ораторского искусства), а под конец  пообещал,  что,
если в следующий раз Кларк не окажется в  убежище  первым,  он  безвылазно
проведет там весь остаток рейса.
     Кларк выслушал все это с обычной  своей  деревянной  физиономией,  но
его, похоже, проняло. Уверена, что и на прочих пассажиров  речь  произвела
должное впечатление. От  таких  словес  за  двадцать  шагов  волосы  дыбом
встают. Похоже, что именно для прочих она и предназначалась.
     Потом Капитан заговорил тоном терпеливого учителя и простыми  словами
объяснил, почему нужно бежать в убежище сразу же, даже если  принимаешь  в
это время  ванну,  и  почему  все  будут  в  безопасности,  если  выполнят
инструкцию.
     Он сказал, что во время вспышек возникает излучение, очень похожее на
рентген. ("И кое-что еще",  -  подумалось  мне.)  Такое  излучение  всегда
присутствует в космосе, но вспышки делают его в 1000, а то и в  10000  раз
интенсивнее "нормального", а поскольку мы  пересекли  орбиту  Земли,  это,
мягко выражаясь, не подарок: незащищенного человека убивает  быстрее,  чем
пуля в затылок.
     Потом он рассказал, почему мы обходимся без брони в 10000  раз  толще
нашей. Действует принцип  каскада:  внешний  корпус  поглощает  более  90%
любого излучения; следом идет "кессон" (грузовые отсеки и баки с водой)  -
он задерживает еще немного. Потом идет  внутренний  корпус  -  цилиндр,  в
котором расположены каюты первого класса.
     Во всех обычных случаях такой защиты хватает  -  уровень  радиации  в
каютах ниже, чем у нас на Марсе, ниже, чем на  Земле,  особенно  в  горах.
(Интересно будет посмотреть на земные горы.)
     Но  вот  в  один  прекрасный  день  на  вас  обрушивается  отнюдь  не
прекрасный солнечный шторм, и уровень радиации увеличивается в 10000  раз.
Можно во сне получить смертельную дозу и проснуться лишь на том свете.
     Волноваться, однако, не  стоит.  Убежище  находится  в  самом  центре
корабля, под защитой еще четырех корпусов и каждый задерживает свыше  90%,
того, что пропускает предыдущий. Примерно так:
     10000
     1000 (после первого корпуса)
     100 (после второго корпуса)
     10 (после третьего корпуса)
     1 (после четвертого, внутри убежища)
     На самом же деле защита гораздо лучше, и во время солнечного шторма в
убежище безопаснее, чем в Марсополисе.
     Единственное (зато большое)  неудобство  -  убежище  немногим  больше
рубки и пассажиры плюс команда теснятся в нем, как щенки  в  корзине.  Мое
место - ячейка чуть подлиннее, чем  я  сама,  шириной  в  полметра  и  еще
полметра в высоту. С обеих сторон  торчат  локти  соседей.  Я  не  страдаю
клаустрофобией, но даже в гробу, наверное, просторнее.
     Паек - сплошные консервы, НЗ на  всякий  случай,  а  средства  личной
гигиены иначе как ужасными не назовешь. Молю бога, чтобы  это  был  просто
солнечный шквал, за которым обычно  следует  хорошая  "погода".  Если  нам
суждено  сидеть  в  убежище  до  Венеры,  чудесное  путешествие  обернется
кошмаром.
     Капитан закончил так:
     - Может быть, мы получим предупреждение со станции "Гермес" минут  за
пять или десять. Но это вовсе не  значит,  что  вы  будете  добираться  до
убежища пять минут. Как только прозвучит сигнал тревоги, НЕМЕДЛЕННО БЕГИТЕ
В  УБЕЖИЩЕ.  Со  всех  ног.  Если  вы  раздеты,  позаботьтесь   прихватить
что-нибудь, а одеваться будете уже здесь.  Если  вы  задержитесь  хоть  на
секунду, вы можете погибнуть.
     Члены команды после сигнала  обыщут  всю  пассажирскую  зону.  У  них
приказ - силой тащить в убежище любого, кто шевелится недостаточно быстро.
Они не будут церемониться, я разрешаю им бить, пинать и волочь по полу.
     И  последнее.  Кое-кто  из  вас   пренебрегает   личными   счетчиками
облучения. Закон позволяет мне наложить за это  крупный  штраф.  Обычно  я
смотрю на это сквозь пальцы - здоровье ваше, не мое.  Но  сейчас  счетчики
обязательны. Всем вам раздадут новые счетчики, старые нужно  сдать  врачу.
Он занесет данные в ваши карточки.
     Потом он скомандовал отбой и мы, потные и взъерошенные (я, во  всяком
случае), пошли в пассажирскую зону. Едва я  начала  умываться,  как  СНОВА
прозвучал сигнал тревоги, и я пронеслась через четыре палубы со  скоростью
перепуганной кошки.
     На финиш я пришла лишь второй, хотя  и  с  минимальным  разрывом:  на
полпути меня обогнал Кларк.
     Это была очередная тренировка. На этот раз  все  уложились  в  четыре
минуты, и Капитан остался доволен.
     До сих пор я спала голышом, но отныне буду надевать пижаму,  а  рядом
класть халат. Конечно, Капитан Дарлинг  -  душка,  но  слов  на  ветер  не
бросает. Не стоит изображать леди Годиву [леди Годива,  графиня  Ковентри,
проехала  по  улицам  города  обнаженной,  чтобы  избавить  подданных   от
непосильных податей, наложенных ее супругом], тем более что на корабле нет
ни одной лошади.
     Нынче за обедом не было ни миссис Роуйер, ни миссис Гарсиа,  хотя  во
время тревог они проявляли изумительную прыть. И в холле после обеда их не
было; каюты их заперты, и я видела, как от миссис Гарсиа выходил врач.
     Забавно. Не отравил же их Кларк, в самом деле. А  может,  и  отравил.
Самого его я спросить не решаюсь, боюсь ответа.
     Узнавать что-либо у врача значило привлечь внимание  к  семье  Фрайз.
Хорошо бы уметь видеть сквозь стены, если такое, вообще, возможно.
     Надеюсь, таланты Кларка не проявились здесь в полной мере. Конечно, я
по-прежнему зла на этих двух... потому что во всех пакостях,  которые  они
изрыгали, ровно столько правды,  чтобы  разозлить.  У  меня  действительно
смешанная кровь. Кое-кому это может  не  нравиться,  но  на  Марсе  это  в
порядке вещей. Среди моих  предков  есть  ссыльные,  я  никогда  этого  не
скрывала. Но ссыльный - не обязательно преступник. Было  время,  когда  на
Земле заправляли политические  комиссары,  а  Марс  служил  исправительной
колонией для инакомыслящих. Это все знают, и стыдиться тут нечего.
     Людей ссылали  на  Марс  по  политическим  мотивам.  Что  же  в  этом
страшного?
     Потом на Марс прибыли колонисты, их было раз в пятьдесят больше,  чем
ссыльных, и каждый из  них  отбирался  тщательнее,  чем  невеста  выбирает
подвенечное  платье.  Только  намного  научнее.  И  наконец,  после  нашей
Революции, мы отменили все препоны для въезда и рады приветствовать любого
человека, нормального физически и умственно.
     Я не стыжусь ни своих предков, ни своего народа, какого бы  цвета  ни
была их кожа и как бы они ни попали на Марс. Я горжусь ими. И меня  бесит,
если кто-то над ними издевается. Кстати,  ручаюсь  головой,  что  эти  две
грымзы не получили бы  вида  на  жительство  даже  при  нынешней  политике
открытых дверей. Они слабоумные.
     Я все же надеюсь, что Кларк не хватил через край.  Я  бы  не  хотела,
чтобы он провел всю свою жизнь на Титане. Люблю я этого бандита.
     Немного.



                                    8

     Не миновал нас этот шторм. Правда,  шторм  был  дохленький:  радиация
всего в 1500 раз превысила нормальную для этих мест  -  мы  сейчас